Like a chain

— Ты обещал, что это поможет! — Не обещал. — Но ты говорил, что мы можем хотя бы ускорить процесс! — Именно так. — Магнус Бэйн, прекрати говорить так, будто я несу несусветную чушь! Ты же сам… — Изабель, — голос мага был куда более холодным, чем обычно, и Лайтвуд невольно запнулась на полуслове. Вспомнилась их первая встреча в лофте, и тогда, прежде чем обратить внимание на Алека, мужчина вёл себя как и подобает его виду: нагло, перемежая нормальную речь с ехидными замечаниями и брошенными «шпильками». — Прости, — девушка усердно потёрла ладонями лицо, прерывисто вздохнув. — Я просто очень переживаю за него. — Не ты одна, — уже теплее отозвался Магнус, мягко обнимая Иззи за плечи. Если раньше Алек походил на запутавшегося в коконе струн, нещадно терзавших его тело, то теперь, с ног до головы опутанный бинтами, он наводил на мысли о военных госпиталях, в которых Магнус с Катариной побывали несколько десятков лет назад. Никакого способа помощи при глубоких ожогах не было, и тела ещё живых солдат оборачивали в бинты, оставляя их так в комнатах, называемых Палатами Смерти, где и доживали они свои последние дни. — По крайней мере, виден прогресс, — подметила Мариза, сидевшая рядом с постелью сына на стуле. Её голос — дрогнувший, но всё равно ровный и уверенный — разбил жуткие ассоциации Бэйна, обращая внимание на себя. К слову, сам маг был шокирован: его идея о нанесении телу Алека повреждений не дала явных результатов, позволив им только увидеть, как с серой кожи отступают трещины, собираясь в итоге в одну пульсирующую точку на животе. Однако, несмотря на это, Мариза не спешила устраивать жестокую расправу над Магнусом, более того, поддерживала его короткими и редкими фразами. И это было странно, хотя и внушало благодарный трепет. — Я думаю, мы сделали часть своей работы, — Магнус отпустил Изабель и аккуратно отогнул край одеяла, пальцами лаская тыльную сторону руки Алека. Всё такая же серая и шероховатая кожа теперь была покрыта мелкими заживающими царапинами. — Я думаю, теперь пора. — Что ты хочешь сделать? — Изабель подняла взгляд, глядя как Магнус достаёт из складок уже мятого плаща свёрнутый во много раз лист бумаги. — Поскольку мы теперь знаем, что его тело не опутывают трещины, есть вероятность, что граница между реальным миром и фантазией Алека истончилась. Похожее на проклятие Рауха, только с гораздо более меньшим эффектом, насылают некоторые ведьмы. Я встретил одну такую в Омахе пару веков назад. Она практиковалась в перемещении тела по параллелям, отправляя разум и душу близкого к смерти человека в путешествие. К слову, дорогого это стоило, я имею в виду, для человека. Перед смертью многие желали оказаться в месте, о котором мечтали, и платили магам огромные деньги за такую возможность. — Ближе к делу, — прервала рассказ Мариза, одним точным движением выхватив из рук мага листок и пробежавшись по нему взглядом, тактично пропуская строки, полные любви и желания обнять любимого, доходя до списка каких-то имён. — В общем-то, тело умирало, а душа ещё долго бродила, как ей казалось, в прекрасном мире грёз. На деле же это был насланный морок: ведьма погружала человека в транс, создавала иллюзии и поддерживала их до самой смерти тела. Некоторые, не особо рисковые, а потому более сообразительные, брали с неё гарантию, что она поможет в случае чего. Поэтому оказываясь в параллели, многие из людей не ощущали своей правой руки, она болталась просто вдоль тела. Навеяв морок, ведьма обездвиживала всё тело, кроме руки, и периодически вкладывала в него записки. — И они появлялись в иллюзии? — с сомнением произнесла Мариза. — Как-то слабо в это верится. — Это сложнейшая магия, разумеется, я опустил много деталей. Если захотите, то просвещу позже, — невольно процедил сквозь зубы Бэйн. — Здесь задействована всё, начиная от транспортировки души и до понимания границ реальности. — Это должно было стоить огромных денег, — сказала Изабель. — И стоило, но по большей части она делала это всё не ради прибыли, а ради эксперимента. Она была заинтересована в прогрессе, в постоянном изучении чего-либо. Этому стоило бы многим поучиться, — Магнус как будто вновь провалился в воспоминании, не сразу возвращаясь к теме разговора. — В общем, да, записка проецировалась в реальном мире. Конечно, это не обычная бумага, написано всё зачарованными чернилами, здесь скрыты рунические символы и множество заклинаний. — Но ведь с Алеком всё по-другому, это не ведьмовской морок. — Поэтому это лишь идея, предположение, — Магнус забрал лист, сворачивая его в квадратик и вкладывая в холодную руку Алека, с трудом сжимая вокруг бумаги закоченевшие пальцы. Он, казалось, собирался отстраниться, но вместо этого в следующую секунду он опустился на колени рядом с кроватью и прижался губами к костяшкам пальцев нефилима. Мариза невольно отвернулась, понимая всю интимность этого жеста. Иззи же застыла, не в силах отвести взгляд. — Гермиона Грэйнджер, — вдруг раздался горький смешок Магнуса. — Он совсем как она во второй части «Гарри Поттера». Изабель перевела взгляд с сидящего на коленях мага на брата и с трудом выдавила улыбку. — Значит, Алек просто не может умереть. Фильм был со счастливым концом. *** Было страшно. Тихая ноющая боль распространялась толчками по всему телу, сосредоточивалась в конечностях и пульсирующим коконом собиралась в голове. Болела каждая клеточка, каждый участок кожи, каждая мышца и кость, а перед глазами лежала чёрная пелена. Уши будто заложило, и звук с трудом проникал внутрь, смысл слов не доходил до сознания в полной мере, обрывками создавая лишь больше вопросов и непонимания. — … и что значит, вы не понимаете, что с ним? Разве это непонятно? Потеря крови и, как следствие, обморок, даже я это пониманию! — Вы ошибаетесь, мистер Бэйн, ваш друг не в настолько плачевном состоянии, чтобы провести так долго в бессознательном состоянии. Его потеря крови вполне восполнима, переливание не требуется, и он давно должен был очнуться. — Боже, вы только хуже делаете этими словами. — Если позволите, мне нужно удалиться на некоторое время. Если что, зовите дежурную медсестру. Хлопок двери, тишина, а затем тяжёлый вздох. — Бесполезный идиот. Алек не мог больше позволить себе сосредотачиваться на этой боли — Магнус и так был на пределе. Максимум усилий пришлось приложить, чтобы налитые свинцом веки распахнулись хоть немного. Комната была погружена в полумрак, и благодарность за это заставила парня открыть глаза шире, не боясь боли от света. — Магнус… Хриплый шёпот разорвал напряжённую тишину в палате: мужчина встрепенулся, сорвался с жёсткого стула около постели Лайтвуда и в мгновение приблизился к нему, осторожным прикосновением гладя его по щеке. — Как ты? — тихо спросил он, боясь лишним звуком и движением сделать хуже. — Нормально, — соврал Алек, пытаясь чуть улыбнуться. Корочка запёкшейся на ране крови треснула, и его губы вновь окрасились в алый, пуская в сухой рот металлический привкус. — Пить хочется. Магнус спохватился, беря с тумбочки у кровати стакан и поднося его к губам парня, давая ему сделать несколько маленьких глотков холодной чистой воды. Облизнув губы, Алек с наслаждением откинулся назад на подушки, чувствуя, как в пустом желудке оседает прохлада. — Который час? — слабо спросил он. — Сейчас семь. Ты провёл без сознания сутки. Алек едва усмехнулся. — Повезло, я думал, что больше. В палате вновь воцарилась тишина, нарушаемая появившимся тихим стуком: начался дождь. — Я ужасно испугался, — тихо признался Бэйн, и Алек посмотрел на него внимательнее, отмечая осыпавшуюся мелкими чёрными точками тушь на скулах, губы без единого намёка на блеск и усталый вид. — Я видел…не знаю, что, это просто было ужасно. Медики решили, что это я тебя истязал, и вызвали полицию. Они провели полный обыск, но не обнаружили орудия и пообещали не разглашать информацию об этом случае. Правда, за мной будет приставлено некоторое время наблюдение. Магнус говорил тихим дрожащим голосом, изредка срываясь на более повышенный тон, словно вот-вот грозился сорваться в истерику. Таким ни своего мага, ни это его воплощение Алек никогда не видел. — Не бойся, — ласково произнёс он, вкладывая в голос всю нежность, на какую был способен. Стало вдруг очень стыдно: если призадуматься, не так уж много времени прошло с тех пор, как Алек втянул ни в чём не виноватого и ни о чём не знающего Магнуса в магическую чертовщину, буквально сразу заставляя его прочувствовать страх перед неизвестным и чрезвычайно сильным. Слабо качнув болящей головой, парень протянул руку, накрывая ладонью бледную щеку Бэйна. Мужчина замер. В его тёплых карих глазах всё ещё отражался ужас от пережитого, переживания, страх и болезненная до странного напряжения в груди и комка в горле нежность. Потянувшись ближе, Алек превозмог боль в глубоких порезах и запечатлел на губах подавшегося навстречу Магнуса мягкий поцелуй. Поверхностное, совсем невинное соприкосновение жгло губы сильнее страстных глубоких поцелуев. На секунду отстранившись, Бэйн чуть затуманенным взором посмотрел на Лайтвуда и вновь подался вперёд, закрывая глаза, укладывая мягким движением Алека на постель и нависая сверху, возобновляя поцелуй, делая его более глубоким, но оставляя прежнюю нежность. Всё ещё мягко держа его за плечо, второй рукой мужчина скользнул вдоль бледной исполосованной кожи, накрывая чужую ладонь и переплетая их пальцы. Но вместо ожидаемой холодной кожи под ладонью он чувствовал что-то плотное и шероховатое. Нехотя отстранившись, он кончиками пальцев вытянул из почти мгновенно сжавшегося кулака Алека свёрнутый лист желтоватой бумаги. — Что это? — удивлённо спросил Алек. — Думаю, тебе самому стоит объяснить, — севшим голосом ответил Бэйн, поворачивая бумажный квадрат лицевой стороной к парню. — Серьёзно? — с сомнением протянул тот, принимая желтоватую бумагу, усыпанную маленькими чёрными рунами: начиная с ангельской и заканчивая огненной, предназначавшейся для писем. — Это ты сделал? Молчание в ответ ничего не прояснило. Лист был развёрнут, и с первых написанных строк Алек ощутил, как его сердце замирает в неверии и надежде. «Моему прекрасному и любимому ангелу…» — Алек, что там? — осторожно спросил мужчина, обеспокоенно глядя, как меняется выражение лица Алека: кажется, ещё секунду, и из его глаз брызнут слёзы. — Алек! Юноша даже не вздрогнул, продолжая скользить блестевшим от подступающих слёз взглядом по строчкам, выведенным аккуратным острым подчерком. «Милый мой, хороший, я виноват. Всё, что сейчас происходит с тобой, это только моя вина, я должен был предугадать, защитить, не дать этому случится, но… Как только мы встретимся снова, я всё тебе объясню, расскажу, и до самого рассвета буду обнимать тебя, прося прощения. Сладкий, я так надеюсь, что тебе сейчас лучше. Ты, верно, уже догадался, откуда порезы на твоём теле, и мне стыдно и тяжело признавать, что я не то чтобы не могу их излечить, но я не должен этого делать. Твоё прекрасное тело было изувечено проклятием, и это был единственный способ исправить это. Прости, солнышко, если останутся шрамы — я клянусь, что потрачу весь свой запас магии, чтобы исправить это. Любимый мой, я так по тебе скучаю. Сил нет смотреть, как погасает в твоём теле тепло, но что бы не случилось, я всегда рядом, слышишь? Ничего не изменилось, это наше с тобой испытание на двоих, и мы его пройдём. Из этой реальности я ничем помочь не могу, но я нашёл способ передать тебе это письмо. Ниже ты найдёшь список имён и адреса. Эти люди вовсе не маги, и в обычной ситуации я бы ни за что не дал тебе обратиться к шарлатанам. Но есть вероятность, что кто-то из них должен знать, как помочь тебе. Обратись к ним и будь осторожен. Я уверен, что мы скоро снова будем вместе. И, зная тебя, готов поклясться: все живы и здоровы после того сражения, никто больше не пострадал. Мы с Председателем скучаем, а Джейс рвётся в бой. Здесь твои родители, Мариза очень переживает и ни на шаг не отходит от постели, как и я и Изабель. Клэри и Саймон каждый день заглядывают. Мы все очень беспокоимся о тебе и ждём твоего возвращения. Я многое хочу сказать, хочу написать обо всех своих чувствах к тебе, но я просто вложу всё в одну фразу: aku cinta kamu, мой ангел. Я жду тебя. Навеки твой, Магнус Бэйн.» — Алек… — слабо прошептал Бэйн, когда парень сжал дрожащие пальцы на бумаге и прижал письмо к губам, целуя волшебные строки. — Всё…нормально, — прохрипел нефилим, не двигаясь с места. В голове билось набатом: «Магнус… Магнус… Магнус…», и наравне с именем настоящего любимого, самого невероятного на свете мага, до измождённого болью мозга доходило сразу две мысли: надежда на спасение появилась и… — Прости. Магнус вздрогнул от того, как прозвучало это. Не было даже понятно, обращается ли Алек к нему или же к написавшему письмо. Надо сказать, он сразу понял, кто автор строк, вызвавших такую бурную реакцию у Алека, но мириться с этим фактом не хотелось. Алек, его Алек, такой нежный, тёплый, светлый, сосредоточение невероятных качеств, полностью поглощён любовью к другому. И сейчас парень, наверное, начал думать, что предал того, своего мага, позволив себе отдаться в объятия другого. Ставшего идеальной заменой. Заменой… — Я выйду ненадолго, — прохрипел севшим голосом мужчина. Решение было правильным со всех сторон: дать время Алеку на выход эмоций и самокопание и себе самому на попытку осознания. Вообще, конечно, это не стало какой-то неожиданной новостью, откровением, и, как взрослый мужчина, Магнус понимал, что является внешней точной копией того, кто завладел сердцем Алека. Потому он и должен был находиться рядом с нефилимом, позволяя ему проецировать свои горячие чувства на другого. Легче от философских рассуждений не становилось, они угнетали и спускали на землю. И вообще в принципе нехерово так давили на мозг, заставляя спокойно относящегося к проблемам Бэйна нервничать. Он не стал хуже относится к Лайтвуду, нет, но вот непрошенные мысли, вкупе образующие нечто под девизом «Сам виноват!», давали пищу для размышлений и тихой ненависти к самому себе. Проболтавшись в коридоре с полчаса и не найдя ничего лучше, чем выпить три стаканчика дешёвого «кофе» из автомата, Магнус решил вернуться в палату, и весьма вовремя. Кажется, Алек уже пришёл в себя, и сейчас рылся в тумбочке рядом с кроватью в поисках чего-то. — Ты как? — поинтересовался Бэйн, усиленно глотая рвущееся с языка нежное обращение. — В порядке, — не глядя бросил Алек, вздохнул и всё же посмотрел на мужчину. — Мне нужна карта. Присев на стул рядом, Магнус протянул парню телефон с открытой электронной картой, а сам огляделся. — А где письмо? — Ах да, — спохватился Александр, вытаскивая из-под подушки свёрнутый лист. Почему-то всё происходящее вызывало невольный истеричный смешок, как плохая комедия, когда осознаёшь, что и сами актёры понимают, что творят и говорят бред. Выкинув из головы непрошенные мысли, Магнус обратил взгляд на письмо, усилием воли заставляя себя пропустить строки с до мелочей знакомым подчерком — собственным, вообще-то — и просматривая список. Девять имён, девять адресов, кто-то из этих людей может оказаться не простым шарлатаном, а реальным ключом к возвращению Алека. Успокоенные минуту назад нервы буквально за мгновение вновь были расшатаны: при мысли о том, что счастливый донельзя Александр ринется сегодня же к первому человеку из списка, становилось тошно. — Один из них живёт совсем рядом с больницей! — возглас Алека прервал панические мысли, за секунду сплавляя их в осознание: с этим надо что-то делать. Убедить его родного и милого ангела потерпеть. Магнуса разрывало в две стороны: одна яростно убеждала прижать собственнически стройное тело к себе, а лист сжечь над зажигалкой, а другая молила не делать глупостей. Всё ведь к этому и шло, да? Алек замещал им своего мага, был рядом и позволял к себе прикасаться, целовать, ласкать, однако ни разу он не говорил что-то о любви или даже о том, что эта версия Бэйна ему тоже нравится. Он сам признался тогда, в доме, что не сможет ответить взаимностью. Однако смиренное согласие с правильностью второго варианта облегчения не принесло. — …и, думаю, потом можно… Магнус? Ты меня слушаешь? Магнус вздрогнул. — Да-да, прости. Я понимаю твоё рвение, но не лучше ли ещё побыть здесь или, может, домой съездить? Ты неважно выглядишь, я хочу быть уверенным, что, если вдруг этот человек поможет тебе, твой организм не пострадает ещё сильнее. Алек наблюдал за быстро-быстро говорящим и заикающимся периодически Бэйном и не узнавал его. Сосредоточив максимум внимания на письме и мыслях о своём маге, он совсем не заметил состояния точной его копии. От последней мысли по телу мурашки пробежали. Воспринимал ли он этого мужчину как копию и замену Магнуса? Ну, отчасти да. Однако тогда, в квартире, стоя на пороге воссозданного дома, он целовал не Магнуса-Верховного-Мага-Бруклина, а Магнуса-актёра-и-модель. Ему нужен был именно этот мужчина и никто другой. Как всё запутано. А ещё больно и горько. Считается ли секс — точнее, всё ведущее к нему — с копией твоего возлюбленного изменой? — Пожалуй, ты прав, — вздохнул парень, с щемящей болью в сердце стараясь не замечать, как просиял Магнус. — Тогда я сейчас же вызову такси, — на его лицо вновь вернулась ласковая улыбка. Приблизившись, он оставил совсем невинный и целомудренный поцелуй на лбу Алека и выскользнул за дверь. — Что же мне делать? — произнёс в пустоту нефилим, прикрывая глаза и откидываясь на подушки. В какой-то момент проблема возвращения в свой мир перестала быть ключевой. *** Прикрыв дверь в спальню, Магнус опёрся спиной о неё и нервно постучал неслышно кончиками пальцев. Только что поддавшийся ласкам и нежным медленным поцелуям Алек забылся спокойным сном. Намешав немного необычно дёрганному парню снотворного в чай, Бэйн напоил нефилима, уже потом позволив себе коснуться разомлевшего любимого. — Я маньяк, — самокритично пробубнил мужчина, отлипая от двери. Алек не переставая говорил о том, что уже завтра отправится к первому провидцу. И чем громче и увереннее становился его голос, тем больше Магнус убеждался, что был не прав и выбирать надо первый вариант. — Я об этом пожалею. Свёрнутое письмо, выдернутое из ослабевших пальцев спящего, должно было уже и от гневного взгляда воспламениться, но пока почему-то стойко держалось. Пройдя в свою гардеробную и заперевшись изнутри, Магнус повертел в руках ненавистный клочок бумаги и достал из кармана припасенную зажигалку. Подвинув к себе ногой одну из металлических дизайнерских коробок для хранения обуви, он сел на корточки и щёлкнул кремневым колесом, поднося к маленькому огоньку бумагу. Бэйн замер, когда огонь вот-вот должен был лизнуть край. «А что будет с Алеком?» — мелькнула неуверенная мысль. На секунду прикинув дальнейшее развитие событий: то, как Алек обнаруживает пропажу, поиски, слёзы, надежды, попытки и постепенное смирение с тем, что вернуться домой нельзя, — Магнус с бессильным и несдержанным стоном швырнул потухшую зажигалку в угол, запихнул ящик назад и сунул бумажку в первый попавшийся карман ярко-малинового пиджака, висящего среди десятков таких же. *** Алек обнаружил пропажу письма сразу. Из сна его выдернула трель мобильника Бэйна, рука машинально сжалась в кулак, стремясь схватить покрепче бумагу, но сжала пустоту. Распахнув глаза в неверии и разжав пальцы, нефилим убедился в горькой правде. — Магнус! — крикнул он, срываясь с постели и вылетая из комнаты, сразу же налетая на мужчину. — Магнус! Письмо исчезло! Бэйн застыл, обеспокоенно сжимая плечи Алека. — Когда? Постой, ты уверен? — Ну да! — кажется, ещё секунду, и всегда сдерживающий себя парень сорвётся в истерику. — Я засыпал с ним, а сейчас его нет! Я проверил, его нет на полу и постели! А я из списка запомнил только адрес того провидца рядом с больницей и… Погоди. Бурный поток речи вдруг оборвался, и жмущийся до этого ближе к Бэйну Алек отстранил его от себя. — Ты его не брал случайно? — тихо и осторожно спросил Лайтвуд, изо всех сил надеясь на отрицательный ответ. Магнус, до этого напряжённо глядевший сверху вниз, удивлённо моргнул, а затем поджал губы. — Ты думаешь, что я настолько отвратителен, чтобы лишить тебя шанса вернуться домой? Или хочешь сказать, я спрятал его или даже сжёг, пока ты спал? — слова, с точностью до мельчайших подробностей правдивые, жгли горло. Лгать, глядя в полные надежды и страха голубые глаза, оказалось почти непосильным трудом. — Нет, я… — залепетал нефилим, опуская взгляд. — Нет, я правда не верю в это. Я знаю, что ты бы так не поступил. Прости, правда, пожалуйста. Я просто не понимаю, как оно исчезло. Может, сработала какая-то магия?.. Не в силах слушать абсолютно незаслуженные извинения, Магнус прижал к себе Алека, одной рукой обнимая, а пальцами другой поглаживая по встрёпанной макушке. — Мы найдём его, родной, всё будет хорошо… Завтрак прошёл в напряжённом молчании. Александр с явным отсутствием аппетита ковырял омлет, не взяв ни кусочка в рот. Та же участь постигла и любимый, но сейчас казавшийся ужасно горьким кофе. Бэйн нехотя, но всё же ел свою порцию, без удовольствия потягивая через ярко-зелёную трубочку латте с сиропом. — Спасибо за еду, — пробормотал наконец нефилим, откладывая вилку. — Пойду собираться. Проследив взглядом спину закрывшегося к комнате парня, Магнус со злостью швырнул недонесённый до рта кусочек омлета на тарелку. Если его ожидают дни с таким безразличным и погасшим Алеком, то, возможно, будет лучше подсунуть ему письмо назад? Погружённый каждый в свои мысли и будто бы чужие друг другу, спустя полчаса они уже подходили к дому «Алистера Великолепного: чародея, гадалки в пятом поколении и искусного владельца чёрной магии». Дом у Великолепного был совсем уж обычным внешне: типичная для Бруклина пятиэтажная кирпичная постройка с дюплексами, маленькими узкими балконами и лестницами между ними. — Волнуешься? — нарушил молчание Бэйн. Видит бог, ему хотелось сгрести Алека в объятия и умолять не думать о «потерянном» письме, но не давала это сделать сгустившаяся вокруг нефилима аура неприступности и отрешённости. — Нет, — тихо ответил он, нажимая на нужную кнопку. Интерком захрипел и вдруг исторг из себя подвывающий тонкий голосок: — Алистер Великолепный приветствует Вас! Чем может быть полезна моя персона? Алек растерялся. Явный шарлатан сейчас копировал манеру обращаться к посетителям Магнуса, но если у мага это получалось пугающе и вселяло невольный трепет, то этот голос наводил на мысли о гелиевых шарах. — Мы хотим задать Вам пару вопрос, мистер… Великолепный, — неуверенно протянул нефилим. Интерком помолчал, а потом всё тем же подвывом приказал войти. Дверь с щелчком отворилась, являя взору гостей узкую грязную лестницу, над которой болталась на ладан дышащая лампочка. — Мне уже смеяться хочется, — невольно признался Магнус, и впервые за последний час они с Алеком обменялись взглядами: понимающими и весёлыми. — Держи себя в руках, — усмехнулся Лайтвуд, ступая во тьму. Они поднялись на второй этаж, мгновенно поняв, куда идти: на лестничной клетке было три двери, две из которых были вполне нормальными, деревянными, с номерками. Последняя же, расположенная точно напротив лестницы, была металлической. Ровно посередине, закрывая номер, висел ловец снов, заключённый в нарисованную на двери кровью (красной краской?) пентаграмму. Забавно смотрелись и пришпиленные на скотч три брелока с кроличьими лапками, купленными за два цента где-то на ярмарке. — А почему их три?.. — пробормотал невольно замерший Магнус. — Солярный символ. Наверное, — промямлил Алек. Размышления о символах и солярисе прервал скрип чудовищной двери, открывшейся для них приглашающе. Изнутри квартиры пахнуло благовониями. — Сандал, — сладко улыбнулся Магнус, подгоняя застывшего Алека. Едва они вошли, дверь следом закрылась. — Проходите, — прошелестел голос из глубины. Переступив нагромождение какой-то обуви, парочка буквально на ощупь из-за количества дыма стала пробираться на голос. По пути по бокам встречались двери, одна из которых оказалась украшены плакатом «Rammstein» и стикером-напоминалкой с призывом собирать деньги на жертвенную чашу. — Миленько, — оценил Магнус. Коридор кончился широко распахнутыми двустворчатыми дверьми, ведущими в гостиную, ровно посередине которой стоял укрытый бархатной чёрной скатертью стол, водружённый на него огромный хрустальный шар переливался загадочными бликами, драпировкой были прикрыты пианино в углу и телевизор, бутылочки разных форм и размеров батареями украшали полки, с вычурной люстры свисал ещё один ловец слов, а в центре в сего этого за столом восседал и сам Алистер, оказавшийся худым и совсем юным парнем с длинными засаленными рыжими патлами. — Прошу сюда, — не глядя на гостей, взвыл юноша, махнув увешенной дешёвыми пластиковыми побрякушками рукой в сторону двух стульев перед собой. Когда гости молча приняли приглашение и уселись, он не дал и слова сказать, сразу принимаясь водить потными ладонями над шаром, оставляя на нём разводы. — Я вижу, — начал он тихо, — вижу долгую дорогу. Вы не отсюда. Готовый было что-то сказать Алек захлопнул рот. Вот ведь неожиданность. — Кажется, из Колорадо, — выдал следом рыжий, и нефилим успокоился: тревожная надежда растаяла. — И я вижу, что у вас…необычные отношения. Вы не его ассистент? — парень поднял взгляд на Лайтвуда и кивнул в сторону Магнуса. Бэйн, кажется, уже был готов разрыдаться от смеха, а затем и от боли: Алек молчаливо просил его держаться, давя ногой на под столом на ступню мужчине. — Нет, — ровно ответил Лайтвуд, и рыжий, кажется, нисколько не расстроившись, продолжил насиловать шар, ровным счётом ничего не говорящий. Дальше в ход пошли карты — даже не Таро, а простые игральные — и маятник, смесь трав, из которой явно различимо торчала веточка укропа и остро пахнущая жидкость, которую Алистер разбрызгивал с помощью кисточки для смазки противней маслом. Окончательно Алека доконал момент, когда рыжик потянулся ритуальному ножу, который до начертывания на нём пентаграммы маркером был обычным кухонным. — Спасибо, конечно, но мы услышали всё, что хотели, — поспешно остановил провидца Лайтвуд, поднимаясь и дёргая за руку Магнуса. — Как? Уже? — Алистер выглядел расстроенным и собирался ещё что-то сказать, но тут со стороны дверей раздался унылый голос: — Эй ты, Гарри Поттер, я собираюсь в магазин, тебе взять что-нибудь? Обернувшись, Магнус и Алек застали в коридоре девушку лет шестнадцати с коротким ёжиком таких же рыжих волос и парой металлических шариков в разных местах на лице. Длинная чёрная футболка с логотипом какой-то группы и гриндерсы выдавали в ней хозяйку той комнаты, мимо которой парочка проходило некоторое время назад. — Нет, у меня всё есть, — сквозь зубы процедил Алистер. Девушка пожала плечами и удалилась, хлопнув входной дверью. — Ладно, тогда прошу на выход. Довольный разрешением, Алек спешно покинул зал, стремясь поскорее на свежий вохдух и подальше от благовоний. Собиравшийся следом Магнус замер, когда почувствовал на своей руке хватку. — Напоследок, — буркнул рыжий, поворачивая ладонь Бэйна вверх и секунды напряжённо глядя на неё, потом качая головой, вдруг выдавая абсолютно нормальным спокойный голосом: — Не лги ему. Тебе лучше сейчас всё вернуть, как было, иначе потом никогда не сможешь вымолить у него прощения. С этими словами Алистер принялся тушить свечи, а Магнус, отмерев, ринулся прочь из квартиры, догнав Алека на лестнице. — Он что-то ещё говорил? — невольно усмехнулся нефилим, заметив ошарашенный вид мужчины. — Ага, — рассеянно кивнул он. — Что-то о вторжении инопланетян на следующей неделе после показа «Американского идола» в прайм-тайм. Алек фыркнул, спускаясь дальше и абсолютно не замечая, как замерший позади Магнус оборачивается. — Чушь, — неуверенно протянул он, глядя, как не выдержав веса отклеивается скотч и одна из лапок падает на коврик перед дверью Великолепного.