Жена по объявлению

Солнечные лучи яркими бликами играют на молодой зелени. Ветер колышет листву деревьев, над которыми на глубоком голубом куполе мерно плывут массивные кучные облака. Так странно — стоять в прохладной тени, полной грудью вдыхать свежий воздух и смотреть, как этот мир продолжает двигаться дальше. Так бессовестно, словно не знает, что произошло. Мы редко задумываемся над тем, что наша жизнь может оборваться самым неожиданным образом и в самый неподходящий момент. Попусту растрачиваем отведённое время на глупые и бесполезные вещи, не осознавая, что часто упускаем самого главного. Но Женя был не таким. Он брал от жизни всё и всегда действовал по совести. Во всяком случае, именно таким его запомнила Соня. Смотря за тем, как закапывают пустой гроб — никаких нормальных останков после авиакатастрофы не нашли, девушка уже не пыталась сдерживать безмолвно льющие слёзы. — Ты ещё кто? Смотри куда прёшься! — откуда-то со стороны послышался назревающий конфликт. Соня раздражённо подумала, что Женя не был бы рад такому поведению любого из людей, кто пришёл проводить его в последний путь. Раздражение сменилось негодующей злобой, когда девушка увидела, что грубят не кому-то, а её лучшей подруге. Бойкая обычно Карина была похожа на беззащитного щеночка. Она растерянно поднимала уроненный венок из искусственных цветов, который был в половину её роста и, казалось, не слышит грубияна. А солидный мужчина зрелого возраста в круглых очках продолжал распинаться и возмущаться над тем, что теперь на похороны пускают разукрашенных обдолбанных девиц. Соня поспешила на выручку к подруге, молчаливо взяв её венок, чтобы увести ту подальше от неадекватных скандалистов. Если честно, такого количества людей она не видела даже на похоронах отца. Куча коллег с работы, школьные и университетские друзья и немногочисленные родственники. Малышка Даша стояла с мамой. Девочка наверняка не до конца осознавала, что происходит, либо просто отказывалась понимать, но вела себя тихо. Главы семейства Архиповых среди людей не наблюдалось. Взяв подругу за руку, Соня повлекла её в сторону, но незнакомец неожиданно схватил уже её за плечо. — Что ты её уводишь? Это тварь не извинилась за то, что испортила мне ботинок, — мужчина продемонстрировал туфлю, на которой едва было заметно коричневое земельное пятно. Это стало последней каплей. По-прежнему молчаливо Соня повернулась к нему всем корпусом, чтобы в один момент вдарить, да посильнее, но её остановил звук знакомого голоса. — Мужчина, мы с вами не знакомы? Я вас где-то видел… — совсем негромко, но вкрадчиво поинтересовался подошедший Акулов, пристально смотря засранцу в глаза так, как часто делал это на суде. Очкарик растерялся, потом озлобился и выпятил грудь, готовый вступить в противостояние с вмешавшимся Сашей, но тот вдруг улыбнулся и похлопал его по плечу. — Вспомнил! Вы рекламируете средство от импотенции! «Под лежачий камень вода не течёт, а стоящий — дам влечёт», — нарочито громковато пропел адвокат. — Какая ещё реклама? — взвыл собеседник и тут же, заметив на себе любопытные взгляды, поспешил затеряться среди толпы, что-то недовольно бубня. Никакой рекламы не существовало и в помине, Акулов придумал её и сленг буквально на месте, но избавиться от грубияна это помогло. Тем временем Соня осторожно интересовалась, в порядке ли подруга. Впервые за всё время похорон Карина подала голос. — Нравятся ли ему голубые лилии? — задумчиво и очень тихо вопросила она, рассматривая венок. — Какие фильмы любит, что коллекционирует? И ещё так много того, что я хочу узнать о нём. Соня молча обняла собеседницу, прикусив губу. Карина говорила в настоящем времени, так, словно у неё ещё была возможность однажды получить ответы на все вопросы. Будто Женя продолжает жить. Всё это казалось безумной ошибкой, которой быть попросту не могло. Были зафиксированы и проверены все факты: о прибытии в аэропорт, о посадке в самолёт. Карина говорила что-то про то, что однажды он вернётся, воображала, как узнает мужчину среди толпы, догонит и обнимет. Или даже как он сам придёт к ней домой и расскажет, что же приключилось. Но вдохновлённая в голосе надежда быстро сменилась отчаянием, и уже в следующую минуту девушка рыдала, упав на колени, до боли закусывая ладонь. Во второй половине дня, уже после похорон, мир наконец-то принял скорбную учесть погибших людей и решил почтить их память ливнем. Соня находилась в этот момент в гостях у подруги, мудро решив не оставлять её наедине с мыслями. Родители Карины снова были в отъезде, а оттого в пустой квартире ничего не могло отвлечь, кроме бубнящего телевизора, но он был так некстати. С бутылкой отцовского коньяка Карина сидела на широком подоконнике на кухне. Соня была тут же, однако ограничивалась красным вином и пыталась завести разговор хоть на какую-нибудь отвлечённую тему, но выходило паршиво. Вечер вышел по-настоящему адским. Карину развезло, когда она солидно выпила, а все старательно подавляемые эмоции вылились наружу в виде истерики. Возможно, будь Соня той, кому хуже всех, она вела бы себя так же, но так часто случается: если плохо двоим, тот, кому хоть немного легче, берёт на себя роль угомонителя. Вот и сейчас Соня с усилием вытаскивала в голос рыдающую подругу из кухни, где она уже успела умышленно разбить несколько тарелок и кружку. Последняя полетела в телевизор, который, пусть и выдержал удар и не упал со стены, но покрылся сеткой трещин. Карина громко смеялась, говоря, что покрасит негодника в розовый, когда он явится — в отместку за потрепанные нервы, и снова заливалась слезами, понимая, что этого никогда не случиться. Соня и подумать не могла, что лучшая подруга так сильно привязалась к человеку, с которым была так мало знакома. Было это настоящей любовью или же обычной влюблённостью, законсервированной на той самой стадии, когда человек кажется идеальным, а от того столь болезненной из-за утраты объекта обожания — неизвестно, но в любом случае состояние Карины пугало. Очень скоро она погрузилась в дрёму, но Соня всё равно решила остаться переночевать с подругой. Девушка несколько раз набирала номер Саши, чтобы сообщить о своих планах, но ответа так и не последовало. Скорее всего, он заперся в квартире и тоже сильно напился, переживая смерть близкого друга. Соня почувствовала укол вины, когда представила, что Акулов страдает в одиночестве. Это только на парах он весь из себя неприступный, заносчивый и жёсткий. Она одна из немногих знала, какой преподаватель на самом деле — с повышенным чувством ответственности и принципами, которые никогда не нарушает, но всё-таки обычный человек, также испытывающий печаль и горе. Выбор был сделан в пользу подруги лишь потому, что Акулов, во всяком случае, не натворит глупостей, но на звонок он так и не ответил, что не давало сомкнуть глаз добрую половину ночи. Впрочем, переживания за сожителя послужило единственной причиной, по которой Соня с раскалывающейся головой и небольшим похмельем заставила себя подняться утром. Карина уже не спала — из кухни доносились негромкое шипение сковороды и едва уловимый запах яичницы. Сама она сидела в одной домашней футболке с наспех завязанным хвостом за столом. Стеклянная банка соленых огурцов красноречиво говорила о самочувствии подруги. — Доброе утро. Ты как? — хрипловатым с спросонья голосом спросила Соня, присаживаясь на соседний стул. — Сейчас получше, Сонька. Спасибо, что составила компанию вчера, одной было бы совсем плохо, — потирая красные глаза, сказала Карина. — Тоже больше не спится? — Да мне на консультацию по физике надо, — простонала та, после чего ей отошла порция свежепожаренной яичницы с помидорами. Физику Соня, как истинный юрист, не любила, но мало-мальски понимала на уровне, преподаваемом на непрофильном факультете. Тем не менее, строгий Алексей Юрьевич больше всего не любил пропуска занятий, и даже на необязательную консультацию он сказал явиться полным составом, если хотят получить положительную оценку. Когда Соня вошла в аудиторию часом позже, преподавателя ещё не было. Кинув сумку за парту, девушка услышала типичные жалобы с соседнего стола. — Долбанный Чмошник Мудакович, ещё бы на восемь консультацию поставил. Ну неужели ему принципиально важно, что в расписании так? Нам вообще не всралась его физика, — причитала Жанка Ченина, которая больше, чем вставать рано утром, не любила разве что тараканов. — Молись, чтоб не дал двести вопросов за три дня до экзамена, как Мразь Кощеевна, — резонно заметил её сосед по парте, вспоминая, как неделю назад вся группа безвылазно сидела по домам, готовя уйму материала. Соня только сейчас подумала, что прозвище «Три А» не такое уж и плохое по сравнению с теми, которые давали её одногруппники другим преподавателям. Печальной участи избежала только историчка, которую все любили за то, что она часто не приходила на лекции, а на экзамене поставила всем пятёрки и четвёрки автоматом. Консультация обещала пройти на удивление быстро. Никаких новых списков вопросов Алексей Юрьевич не выдал и начал всё со стандартного «У кого какие вопросы?» — Если вопросов нет, значит три варианта. Либо вы все такие умные, материал понятен от корки до корки, и я могу прямо сейчас провести экзамен, — на этом моменте студенты нервно выдохнули. — Либо вам вообще всё непонятно. Третий вариант в дополнение ко второму — непонятно потому, что вопросы вы ещё даже не смотрели. Последнее оказалось к правде ближе всего — большинство одногруппников действительно ещё не видело в глаза список вопросов, который физик выдал аж на второй лекции семестра. У тех, кто уже начал готовиться, после озвученных вариантов вопросы тут же появились. Соня внесла свою лепту, попросив доразобрать решение задачи по кинематике, в результате чего консультация затянулась на полтора часа. После неё девушка вспомнила про Акулова и решила его снова набрать, однако теперь динамик сообщал, что абонент не абонент. Это уже начинало напрягать. На всякий случай Соня решила наведаться на кафедру конституционного права. Шумные и вечно забитые, но столь пустые в летнее время коридоры университета отзывались эхом на каждый шаг. Только сейчас девушка обнаружила несколько картин в одном из холлов и на лестничных пролётах. В пустом университете есть своя прелесть. — Что вам здесь нужно, Захарова? — строго спросила темноволосая женщина лет сорока — Жирова Людмила Дмитриевна, по совместительству заведующая кафедрой с невероятной способностью знать и узнавать всех студентов с потока. Изучающая преподавательское расписание Соня поспешно отшагнула, но женщина всё равно учуяла запах от похмелья и поморщилась. — Александр Александрович сегодня будет в университете? — в сторону произнесла она, до этого найдя нужную колонку, но всё равно решив уточнить. — Нет, он ещё позавчера позвонил мне и предупредил, что перенесёт консультацию, так что приходите в другой день, — ответила Жирова, после чего закрыла за собой дверь. Вздохнув, девушка направилась к лестнице, но через минуту вернулась, чтобы посмотреть, у каких именно групп Акулов ещё будет принимать экзамен. Возник и ещё один вопрос: «Три А» уже провёл перенесённую консультацию или нет? Негромко войдя без стука, Соня замерла у приоткрытой двери, так и не ступив внутрь. В помещении находился едва знакомый ей студент с третьего курса — популярный у девушек активист и просто красавчик, который брал Жирову прямо на столе. Людмила Дмитриевна сладостно постанывала и шептала драть её грубее, так и не заметив свидетельницу их грязного дела, потому что лежала на столе спиной к двери. А вот красавчик заметил, из-за чего на несколько секунд остановился, выпучив ошеломлённые глаза. Соня поспешила закрыть дверь с обратной стороны и тут же бросилась к лестнице, желая поскорее забыть отвратительную сцену. Ей был противен тот факт, что преподаватели спят со студентами, да ещё и прямо в стенах университета. На улице красавчик нагнал её. Не ожидавшая этого Соня перепугалась, что он начнёт шантажировать или угрожать, и стала тянуться к сумке, желая достать газовый баллончик, который носила с собой всегда после нападения. Но никаких действий сомнительного характера от парня не последовало. — Что ты хочешь за молчание? — прямо спросил он. — Зачем ты с ней спишь? — в свою очередь задала вопрос Соня, который никак не укладывался в голове. Она ожидала услышать единственное и самое логичное — за оценку по экзамену, но ответ студента удивил: — Я люблю её. Мы тайно встречаемся, — признался красавчик. — И я хочу, чтобы это оставалось в тайне. Было это правдой или же он решил соврать, чтобы разжалобить Соню — неизвестно. Она бы даже поверила, если бы за молчание он не заплатил таким странным образом. Красивый парень-активист действительно имел в университете некоторую популярность и, судя по всему, обладал завышенным ЧСВ, если решил, что Соня одна из тех, которую его поцелуй осчастливит. Всё произошло настолько быстро, что девушка только-только сообразила о происходящем и собралась оттолкнуть студента, как он отстранился сам, самодовольно улыбаясь. Негодование пришло пополам с яростью. — Дурак! Я напишу на тебя заявление за попытку домогательства, а если ещё раз застукаю с Жировой, расскажу об этом ректору. Занимайтесь своими делами в другом месте, — заявила Соня и, круто развернувшись, гордо продолжила идти в сторону остановки, но не успела и шагу сделать, невольно замерла. Буквально в паре метрах навстречу ей шёл Акулов. Он явно стал свидетелем этой странной сцены, однако лицо не выдавало никаких эмоций. Только по взгляду, сверлящему её, как на его первом экзамене, Соня поняла, что сожилец крайне недоволен. Но почему он так смотрит на неё, если во всём виноват самовлюблённый третьекурсник? — Здравствуйте! Александр Александрович, я вас искала, у меня к вам пара вопросов, можно? — девушка не забыла про конспирацию, но не могла не узнать, что было вчера вечером и почему Акулов не отвечал на звонки. — Опять вы, Захарова, со своими вопросами. Для этого есть консультации. Вы же уже получили свой автомат, что ещё надо? — недовольно пробурчал мужчина, отчего-то не разделяя желания поговорить. — Это по поводу олимпиады, — растерялась, но тут же нашлась Соня, выпучивая глаза и всем видом стараясь дать понять, что хочет что-то сказать. — Ладно, но не здесь. Пройдёмте в аудиторию, — вздохнул Саша, и они вместе пошли в корпус, а впереди маячил красавчик, быстрым шагом желая добраться до кафедры быстрее. Остановившись в первой свободной открытой аудитории, Акулов закрыл дверь и прошёл за стол, кинув на него для вида пару бумаг. Поточная аудитория казалась ещё больше, чем обычно, из-за отсутствия в ней людей. — Ну что тебе? Мне работать надо, ещё в агенство ехать, — пребывая явно не в духе, поторопил студентку адвокат. — Почему ты трубку не брал? Я тебе звонила вчера и сегодня. — Потому что случайно разбил телефон. Ты на такие вопросы тратишь время? Лучше бы шла миловаться с Глебом дальше, — Саша не стал запихивать бумаги назад, взял их в свободную руку, после чего встал и отодвинул с прохода Соню, которая вцепилась в рукав его пиджака. — Ты поэтому не в духе? Что бы ты знал, он сам поцеловал меня, хотя я его даже не знаю! Я звонила, чтобы предупредить, что останусь у Карины, и волновалась за тебя, — взвинчено пояснила девушка, но раздражённость пропала в течение нескольких секунд. Закралась мысль, что Акулов необоснованно ревновал. Она подтвердилась, когда он стал интересоваться подробностями. — И с чего бы незнакомцу тебя ни с того ни с сего целовать? Значит дала повод, Селенская. — Да, дала, потому что увидела, как он сношается с Жировой, а этот идиот подумал, что если половина универа за ним бегает, значит и для меня поцелуй будет достойной платой за молчание. Погоди… Откуда ты знаешь мою старую фамилию? — запоздало сообразила Соня и даже отшагнула, уперевшись причинным местом в угол стола. — Я же адвокат. Много чего знаю, и про тебя в том числе, — непринуждённо вздохнул Саша так, словно был вынужден пояснять очевидные вещи. Но внутренне он сильно напрягся, не ожидая, что расколется подобным образом. Рассказывать девушке затянувшуюся правду сейчас Акулов совсем не был настроен. То, что связано с Жировой, на данный момент интересовало меньше всего, но требовалось перевести тему. — Так что там, Людмила Дмитриевна спит с тем сосунком? Она, небось, отл ему пообещала за это? — чувствуя себя сплетницей, поинтересовался мужчина. — Ну почему же сразу оценку? - возмутилась девушка, вдруг приняв их сторону. - Они друг друга любят и, в отличии от некоторых, не имеют на это пунктик, — неожиданно для неё самой вырвалось у Сони, но пути назад не было. Её действительно время от времени посещали мысли, что Акулов дал от ворот поворот лишь потому, что она его студентка. Он же весь из себя такой принципиальный и правильный. От неловкости ситуации спас завибрировавший в сумке телефон. Но звонок нёс отнюдь не приятную весть — мама никогда не звонила днём без необходимости. — Соня, ты ещё не потратила выигранные деньги? Сейчас нам нужно всё.