Жена по объявлению

Порой сложно понять, где истина, а где иллюзия. Лёжа с закрытыми глазами, Соня некоторое время боялась их открыть. Что если она снова проснётся в больнице, а все последние события окажутся сном? Девушка продолжала неподвижно лежать, пока не почувствовалась нехватку воздуха. Тогда она вынырнула из горячей воды и ладонью смахнула капли со лба и ресниц, после чего осмотрела знакомое помещение. Нет, это не сон. Облегчённо вздохнув, Соня потянулась к крану, чтобы прикрыть напор шумевшей воды, когда дверь в ванную с грохотом открылась. Живя в этой квартире всю жизнь один, Акулов так и не удосужился установить щеколду, просто не находя в этом смысла. Когда у него появилась сожительница, было оговорено, что по умолчанию все двери находятся в открытом состоянии, а если же какая-то закрыта, значит в помещении кто-то есть. Брюнетка вздрогнула и машинально согнула правую ногу на бок, вместе с тем повернув голову. — Почему молчала? — повышенным тоном спросил остановившийся около ванны Акулов, обнаружив, что Захарова вполне себе в сознании. Он пробежался взглядом по телу, проверяя его на предмет наличия травм, и невольно задержался на неприкрытой груди, где виднелся послеоперационный шрам. — Ты в порядке? — уже в следующую секунду смягчился адвокат. Из всех людей, которых знала Соня, только у него интонация и в целом настроение могли меняться так быстро — буквально за секунду. Неправильно растолковав его задержавшийся взгляд, брюнетка поспешно прикрыла грудь рукой. — Я была под водой, не слышала тебя, — недовольно пояснила она. — Тебе обязательно вот так вламываться, когда я моюсь? Может, хотя бы отвернёшься? У Акулова всегда находилась логичная причина на любое действие и развёрнутый ответ на всякий наезд, так что Захарова уже мысленно приготовилась выслушивать, почему он прав и в чём конкретно не права она, однако этого не последовало. Вместо тирады слов Саша послушно отвернулся. — Извини. Больше не мешаю, — слегка растерянно сказал он и вышел из ванны, закрыв дверь. Оставшись в одиночестве, девушка не спешила расслабиться и продолжить водные процедуры. Какое-то время она ожидала, что адвокат появится опять и всё-таки выдаст эдакую саркастичную колкость в своём духе, чего так и не последовало. Соня съехала по пологой стенке, опустив подбородок в воду, но на этот раз оставила органы слуха и дыхания над ней. Она чувствовала смущение и в то же время некое сожаление о том, что так резко прогнала Акулова. Он всего лишь беспокоился, а лёгкое любопытство во взгляде было даже приятно. Тщательно просушивая волосы феном, Захарова думала, как ему тут жилось. После встречи в университете они незамедлительно поехали в квартиру, поэтому рассказать о произошедших событиях обоим ещё не довелось. Когда брюнетка вышла из ванной, в нос ударил резкий аромат жаренной картошки. Только сейчас она поняла, насколько голодной была, и без промедлений последовала на кухню, где к большому удивлению обнаружила адвоката за плитой. Нет, он не был в фартуке и уж тем более не переворачивал картошку, умело подбрасывая со сковородки в воздух, как это бывает в фильмах. Но обжарка выглядела аппетитной и была без пригоревших корочек. Рядом с картофелем шипели сосиски, и сейчас это блюдо представлялось настоящим шедевром кулинарии. — Ты научился готовить? — с нескрываемым удивлением спросила Соня, и Акулов слегка вздрогнул, возвращаясь из своих мыслей в реальность. — Угум, — кивнул он. — Когда в квартире так пахло, мне казалось, что ты здесь. Первое время Саша спивался. Точнее, пытался, но от большого количества алкоголя его просто вырубало. Позже наступил момент, когда нужно было или поставить на себе крест, или начать пытаться жить дальше, однако делать какие-либо дела было просто невыносимо — тоска и одиночество в пустой квартире пожирали. Тогда Акулов и стал готовить. — Я люблю зарубежный рок под соответствующее настроение и классику, если хочется чего-то поспокойнее. В детстве я хотел стать президентом. А фильмы я особо не смотрел — не было времени. Видел несколько современных в студенчестве, — без какого-либо контекста сказал мужчина, и Соня, сидящая напротив за журнальным столом в гостиной и с аппетитом поедающая блюдо, в недоумении уставилась на него. — Ты же спрашивала, — напомнил он, имея ввиду содержание письма. Адвокат не раз его перечитывал. Детские амбиции стать президентом позабавили брюнетку, которая меньшего и не ожидала. В то же время Акулову не терпелось узнать, что произошло, где была Соня столь продолжительное время и почему всё преподнесли так, словно она умерла. Она рассказывала. Без утайки и с самого начала — с того момента, как очнулась в палате. Про поведение мамы, про врачей, про сон, в котором она видела отца, но так и не смогла найти Сашу. — Я… Боялась, что тебя не спасут. Но меня почти заставили поверить в то, что тебя вообще не существует, и это было ещё хуже, — призналась Соня, задумчиво рассматривая прозрачную столешню перед собой. — Я до сих пор не уверена, не снится ли мне всё это сейчас. Может, я продолжаю лежать в палате и просто схожу с ума, — она осмотрела комнату и остановила взгляд на мужчине напротив. — Но, если это сон, я не хочу просыпаться. Пусть даже придётся быть сумасшедшей. — Это не сон, — уверил её адвокат, пересев на диван рядом и взяв за ладонь. Все описанные события были крайне странными, в особенности то, что по какой-то причине Татьяна участвовала в этом ужасном фарсе. Акулов не сомневался, что на неё надавили бандиты из шайки «драконов», но сейчас его приоритетной задачей было обезопасить Соню. Он бросил взгляд на рабочий стол, где обычно стоял ноутбук, но сейчас его там не оказалось. Вспомнив, что возил его с собой и не забрал из машины, мужчина встал, но Захарова крепко сжала его ладонь и остановила. — Не уходи, — попросила она. В этой квартире брюнетка чувствовала себя в достаточной безопасности, однако продолжала бояться очередного резкого исчезновения Саши, будь то очередные разборки, дела или вовсе иллюзия. Соня требовательно потянула его обратно на диван и, задумавшись только на мгновение, адвокат приземлился, чтобы пояснить о необходимости как можно скорее обдумать дальнейшие действия, но девушка подалась вперёд прежде, чем он успел сказать что-либо, и поцеловала в губы. Оставленная на краю углового дивана тарелка из-под картошки с грустью звякнула об пол, разбившись на сотни осколков. Захарова вздрогнула и тут же обернулась на источник громкого звука, но Акулов мягко взял её за подбородок и повернул голову назад. Теперь уже он впился в губы, гораздо увереннее и требовательнее, чем это сделала Соня, но с достаточной нежностью. С подбородка его ладонь переместилась на заднюю часть шеи, ограничивая возможность куда-либо деться. Это было эгоистичное желание никуда не отпускать девушку, даже если бы она этого захотела — настоящая услада после долгой тоски. Акулов постоянно ограничивал себя с того момента, как решил гоняться за бандитами. У него было множество причин: и опасность для Сони, и нехватка времени, и, в конце концов, чувство вины за прошлые поступки, начиная с выигранного суда, ставшего причиной гибели её родного отца. После прочтения письма всё это потеряло значение, и оставались лишь сожаления, которые судьба дала шанс исправить. Обняв мужчину двумя руками, брюнетка с удовольствием вдыхала аромат его духов, которые ей так нравились, перемешанный с запахом тела, и прижалась грудью к его груди. Саша углубил поцелуй, сплетая свой язык с её, а мягкие губы девушки послушно отзывались на каждое движение. Подавшись вперёд ещё напористее, адвокат заставил Соню прилечь на спину. Не прерывая поцелуя, он навис над ней, облокотившись одной рукой на диван, а второй провёл от плеча до поясницы и остановился на линии бёдер, сжимая кожу под одеждой. При всём желании большего Акулов не становился во главе этого танца страсти, предпочитая оставлять право выбора за девушкой. А она, сжигаемая влечением, вцепилась в его рубашку, которую мужчина так и не успел переодеть, и стала поспешно расстёгивать пуговицы. Женские пальцы скользнули по разгорячённой коже, описывая рельефы торса и вызывая мурашки, и остановились на неожиданной несвойственной выпуклости. Саша выпрямился, чтобы скинуть рубашку, и Соня заметила шрам. Его тело выглядело рельефнее, но как будто худее, чем когда брюнетка видела его в прошлый раз — ещё довольно давно. Шрам же ярко выделялся на достаточно бледной коже, и девушка невольно притронулась к нему ещё раз. Акулов всегда защищал её, и даже получил нож от бандита, но в то же время шрам являлся живым свидетельством реальности всех прошлых событий. Действительно не сон. Только сейчас пришло ясное осознание, что Акулов рядом. Её Акулов, находиться без которого в этом мире было так тоскливо, столь нужный сердцу — рядом. Приподнявшись на локтях, Захарова потянулась к новому поцелую, который не заставил себя долго ждать. Саша вкладывал в него всю ту боль и отчаяние, что испытал, потеряв однажды. Ладони вернулись на спину, притягивая мужчину поближе к себе, который тем временем стал усыпать шею и ключицу лёгкими поцелуями, и брюнетка тихо простонала. Время от времени она чувствовала, как по его телу пробегает лёгкая дрожь от её касаний. Саша неторопливо и осторожно, словно боясь спугнуть, спускался ниже, тогда как правая рука поглаживала живот и незаметно приподнимала домашнюю футболку, надетую после принятия ванны. Перед тем, как снять её, он остановился и заглянул в глаза брюнетки, что наблюдала за его действиями из-под прикрытых ресниц. Столь знакомые прикосновения, уже испытанные от этих рук однажды, но на этот раз совершенно другие. Ей нравились его осторожные ласки и постоянно вопрошающая манера действий, но Соня совсем была не против большего напора. И ещё больше она хотела доставить удовольствие мужчине. Футболка оказалась на полу вслед за рубашкой, и, словно прочитав её желания, Акулов нетерпеливо сжал холмики грудей, вызывая новый, вырвавшийся из-под приоткрытых губ стон. Брюнетка откинула голову, позволяя себя ласкать, а свободной рукой без труда миновала край брюк с расслабленным ремнём. Что-то внутри него взвыло, когда девушка сжала возбуждённый член и принялась водить аккуратно по нему. Трусы беспощадно мешали и, одним движением расстегнув ремень, Саша приспустил мешающую одежду. Бёдрами он подавался вперёд, касаясь влажной головкой живота, и Соня ещё крепче сжала плоть, наращивая темп. Адвокат снова вернулся к губам, продолжая ладонью сжимать горячую грудь, и уже как-то по-звериному впился в рот девушки новым, горячим поцелуем. Так много страсти и силы. И огня. Сжигающего огня. Акулов сжимал Соню так сильно, что от его прикосновений на коже оставались красные следы, но она была совсем не против этого напора. Ему никогда не было так хорошо ни с кем другим. Шершавые пальцы мужчины скользнули под лёгкие домашние шорты и окунулись во влагу. Слишком горячо. Акулов даже удивился собственным ощущениям и вынужденно отстранился бёдрами, не позволяя так быстро довести себя до пика. Он больше не мог ждать. Оставив, наконец, рот брюнетки в покое, мужчина нетерпеливо стянул с неё шорты и приставил оголённую головку к клитору, принявшись по нему водить. Соня порывисто вздохнула, обхватывая бёдра адвоката ногами и пристроив ладони где-то в районе пояса. Никогда ещё ей не было так хорошо от предварительных ласк. Тело начала бить крупная дрожь в желании большего. От стеснения не осталось и намёка. Встретившись с девушкой взглядом, полным безграничного доверия, Акулов слегка отодвинулся бёрдами. Он едва сдерживал желание войти одним толчком, но понимал, что, пусть Соня больше и не девственница, у неё давно никого не было. Поэтому следовало быть осторожным. Сначала головка, а потом весь член мягко скользнули по влаге во внутрь, не торопясь, но и не растягивая резину. Этот момент самый волнительный. Ощутимое сопротивление и болезненно-восхищённый вздох Сони. Напряжённые мышцы шеи и ритмично поднимающаяся и опускающаяся грудь. Ещё одна встреча взглядов. Огонь. Наклонившись к брюнетке, адвокат вторгся в её рот, переплетая языки, уже без намёка на нежность — требовательно и безумно. Она была нужна ему — сейчас и всегда до этого. Акулов вошёл во всю длину, и девушка уже несдержанно застонала, но вряд ли это было связано с болью. Осталось только удовольствие и долгожданное ощущение любимого мужчины. Тяжесть его тела, такой родной и любимый запах. Не разрывая поцелуя, мужчина начал двигаться. Приятное давление внутри и в то же время столь лёгкое скольжение. Искренние стоны всё больше заводили, заставляя сжимать Соню в объятиях изо всех сил. Она льнула к Саше, обхватывая его шею и начиная двигать ягодицами навстречу, подстраиваясь под темп. С каждым толчком хотелось ощущать его всё глубже, пускай это и граничило с лёгкой болью. Осталось только дикое мазохистское желание. Принявшись покрывать шею и лицо девушки поцелуями, Акулов постепенно наращивал темп, время от времени сбрасывая его. Слишком сильное возбуждение. Соня совершенно искренне отдавалась ему, целиком и без остатка — именно так, как он хотел. И поэтому так сложно было оттягивать момент наивысшего наслаждения, но сначала нужно было позаботиться о девушке. Адвокат хотел, чтобы их первый раз запомнился ей только с положительной стороны. Его правая рука очертила рельефы женского тела, задержавшись на столь желанной груди, и скользнула к ягодице, сжав её до покраснения кожи. Затем пальцы остановились на клиторе и начали делать круговые движения в темп фрикциям, слегка касаясь подушечками. Захарова застонала и слегка прикусила его губу, сгорая от волны нахлынувших ощущений. Она никогда не могла подумать, что секс может быть настолько приятным, ведь раньше всё было по-другому. Голова абсолютно отключалась, а тело больше не слушалось, действуя само собой. Стоны становились рваными. Хриплое и горячее дыхание мужчины со сдержанными низкими нотками голоса, его сильные руки, требовательный язык. Усиливающиеся толчки. Соня вцепилась в его спину и выгнулась, почувствовав горячую волну, разлившуюся по её телу. Секундами позже, сделав несколько последних темпов, Акулов вышел и с низким стоном оставил итог своей страсти на животе брюнетки. Обессиленно он опустился на её хрупкое тело, восстанавливая дыхание. Соня запустила пальцы в русые волосы, перебирая короткие пряди. — Я думал, что умру без тебя, — хрипло произнёс Саша, поправляя растрепавшиеся тёмные пряди у лица девушки. — Не пропадай больше. Я так сильно люблю тебя. — Я безумно скучала, — ответила брюнетка, чувствуя приятно-болезненное щемление в груди. Столько всего было пережито и перенесено. Но в этот момент она чувствовала себя по-настоящему счастливой.