***
В принципе жизнь с появлением в ней кота не особо изменилась. Разве что теперь за тобой повсюду следовала чёрная юркая тень и появился слушатель. Да ещё бабка после того как порадовалась в тот день картине, обсыпала тебя поцелуями и чуть не придушила в объятиях, разразилась громкими воплями, мол чёрный кот, перешедший дорогу, к беде, а тут эта нечисть ещё и в доме жить будет, что от него теперь никакого спасу не будет. На что ты снисходительно помахав ручкой и фамильярно схватив кота за шкирку, потащила к себе в комнату. На удивление кот, коего ты из ехидства окрестила Ниндзя (и как в старом добром французском фильме «Такси» поигрывая бровями на бабушкино «узкоглазый» громко провозглашала — «Ниндзя-я-я!») старушке на глаза совсем не попадался. Будто понимая, что его нахождение в доме не желательно, он тщательно конспирировался. С течением времени строгая родительница даже позабыла о нём, и лишь, когда ты насильно хватала кота в свои отнюдь не ласковые объятия, и вместе с ним являлась перед старушкой, вспоминала что у вас имеется нахлебник. Позже ей всё же пришлось смириться с чёрным котом, коего ты не хотела выставлять за порог из чистого упрямства и желания переспорить старушку. Впрочем, жизнь с Ниндзя была прежней. Ты оставалась единственной хозяйкой своей кровати, под ногами никто не путался. Он не шумел, да и на глаза попадался только если ты начинала хмурить брови. Но ты всегда ощущала его молчаливое присутствие, будто он был повсюду. Ты могла ощутить его взгляд на себе, как он скользит, изучая и приглядываясь. А ещё ты могла поклясться, что этот зверёныш понимал абсолютно всё, что ты ему говорила. Ты поражалась с какой стойкостью и внимательностью он выслушивал тот бред, что ты несла часами. Пересказывать свою жизнь, эмоции и чувства — уже вошло в привычку. Стоило коту мелькнуть где-то поблизости, как у тебя непроизвольно раскрывался рот и от, обычно не шибко любящей распространяться о себе, тебя ссыпалось столько информации, что мемуары писать можно было. Ты как-то пошутила на этот счёт, мол Ниндзя пиши уже про меня слезливые «мемуары Гейши», но что чёрный кот фыркнул, ты могла поклясться, что расслышала в этом фырканье снисходительную насмешку, будто он знавал настоящих гейш, и ты была далеко на них не похожа. Тогда это тебя смутило, даже задело, и ты не говорила ему ничего последующие пару дней, пока кот не пришёл к тебе щуря янтарные глаза и молча не присел рядом. Покаяния на его морде было ни на грамм, но зато он терпеливо выдержал все садистские дёрганья за уши, хвост и чёрную шкуру. Иначе назвать то как ты гладила животину просто невозможно. — Это животное воистину обладает ангельским терпением, — однажды заметила старушка, наблюдая за тем, как ты поздним вечером, сидя в кресле мнёшь чёрные уши кота, а тот терпеливо сидит. Не мурчит, терпит, но когти не выпускает и вообще проявляет чудеса терпимости. — Выдержать твои ласки не каждый сможет. Ты в ответ недовольно хмыкнула, особенно сильно потянув за ухо. Чёрный хвост хлестнул по ляжке, но не более. И на твоих губах появилась ухмылка: — Либо этот кот мазохист, либо меня слишком любит. Старушка в ответ покачала головой, довязывая носок: — Вот аукнется тебе. Будешь знать, как издеваться над животными, — как в воду глядела. Но тогда тебя это не заботило. Любовь свою ты проявляла как могла.***
Утро началось с того, что бабушка буквально пинками сбросила тебя с кровати и заявила, что идёт к своей подруге через три дома, на тебе хозяйство. — И смотри мне тут, — уже на выходе погрозила тебе кулаком старушка. — Не шали, мужиков не води. — Ба! — закатила ты глаза, растрёпывая и без того всклоченные после сна волосы, одёргивая вниз короткую майку. — Какие мужики? Да ещё у меня? Пенсионерка прищурила глаза, но заковыляла к подруге, а ты шаркая стопами по половичкам направилась на кухню. И стоило ради этого поднимать ни свет, ни заря. Ох уже эти старче. Чайник под твоим чутким наблюдением вскипел быстро, шоколадка нашлась на самой верхней полке шкафчика, что пришлось влезать на табурет, а потом с него прыгать вниз, представляя будто прыгаешь с парашютом, при этом издав визгливый «уи-и-и-и». Утренний кофе и сладости, не то конечно, что доктор прописал, но зато настроение сразу же улучшилось. Пригубив чашку с кофе, ты оглядела светлую кухню. Чего-то не хватало. Нахмурившись, ты снова огляделась по сторонам, но ощущение, будто что-то не на своём месте не исчезло. А потом голову озарила внезапная мысль. Юркой чёрной тени поблизости не было. Обычно кот всегда беззвучно появлялся на кухне, когда старушка уходила в комнату, а ты всё ещё сидела за столом. Он не был склонен трепать нервы женщине и потом кушать являлся только с её уходом. Было странно, что он не появился как обычно где-нибудь в углу, будто материализовавшись из воздуха. Волнение кольнуло где-то в груди, заставляя отставить кружку в сторону и забыть про шоколад, которым ты уже успела вся измазаться. Оттолкнувшись от столешницы, ты быстро направилась вглубь дома на поиски своей пропажи. Странный иррациональный страх, что из твоей жизни исчезнет это животное, сковал сердце. Сама того не замечая, ты слишком сильно к нему привязалась. Он же не мог предать тебя, как все эти жалкие людишки? Или мог? Обыскав зал, несколько спален, заходишь в свою комнату, хмуря брови, сжимая липкие от шоколада руки в кулачки. Но тут же замираешь на пороге, таращась удивлённым взглядом на кровать, на которой поверх смятых простыней и одеял лежал обнажённый мужчина. Его голова покоилась на твоей подушке, чёрные волосы рассыпались по ткани, сильные руки были сложены под подушкой, и ты могла лицезреть рельефный изгиб спины, ягодиц и длинных сильных ног. Мужчина, будто почувствовав твоё присутствие, приоткрыл янтарные глаза и впился в твою фигурку. Тело словно прошибло от одного его взгляда. Он смотрел неотрывно, словно раздевая, лаская одним этим взглядом. — Т-ты! — сделав глубокий вдох и выдох, тычешь пальцем в мужчину, стремительно приближаешься к кровати, по дороге схватив увесистый томик какого-то чтива. Это вряд ли помогло бы защититься, а в твоём случае напасть, но вселяло определённую уверенность в себе, коей тебе не хватало. — Какого чёрта?! Нудист хренов, ты что в моей кровати забыл?! Мужчина и глазом не повёл, наблюдая за твоим приближением. А вот когда ты забралась на кровать с желанием поколотить неизвестного и выдворить его за пределы дома, ловко схватил за запястья и перевернувшись на спину, усадил к себе на бёдра. Ладошки упёрлись в крепкую светлую грудь, между ног стало горячо от соприкосновения с плотью. Ладони с талии опустились на ягодицы, обжигая их холодом. Вздрагиваешь, глядя широко распахнутыми глазами в спокойные глаза мужчины. Кривая усмешка растянула тонкие губы и, наверное, именно это и привело тебя в чувства. Потому ярость, смущение и страх вылились в громкий рявк: — Охренел?! Руки убери! Неловкое движение на бёдрах мужчины, и ты отчётливо чувствуешь, как до этого момента мягкая податливая плоть становится твёрдой, опьяняя этим прикосновением промежность даже сквозь трусики. Тело мужчины напряглось, мышцы на груди перекатывались под светлой кожей, и взгляд неуловимо изменился, опаляя вожделением. Уверенность в себе рассыпалась на мелкие осколки, стало страшно сделать малейшее движение, и ты так и замерла, таращась на мужчину. А он кажется даже довольным, ухмыляется, окидывает тебя таким многообещающим взглядом, что по спине бегут мурашки. Рука с твоей ягодицы мягко соскальзывает и касается напряжённой ладошки на груди. Он притягивает твою безвольную ручку к своим губам, и глядя тебе в глаза, погружает один из пальчиков в жаркий рот. Язык лаская касается подушечки пальца, скользит по всей длине, слизывая остатки шоколада, пробуя на вкус кожу. Румянец заливает щёки и между ног становится предательски горячо, от вида обнажённого красавца с янтарными глазами, что с таким пошлым выражением лица посасывал твой пальчик. — Т-ты, — запинаешься. В голове так мало связных мыслей и голос предательски дрожит. Мужчина выпускает пальчик из плена своего рта, продолжая удерживать твою руку за запястье, с наслаждением проводит кончиком языка от начала ладони до кончика среднего пальца. Дыхание сбивается, а на коже остаётся влажный след. — Ну и куда подевались все твои садистские замашки? — с насмешкой протянул мужчина, проскальзывая холодной ладонью под ткань трусиков, сжимая ягодицу с такой силой, что ты зашипела, наклоняясь вперёд, упираясь свободной рукой в его грудь. Движение вдоль ствола плоти получилось ненамеренно, но от этого мужчина тяжело вздохнул. Тебя бросило в жар, а между ног стало влажно и тянущее чувство внизу живота дурманило рассудок. Отчего-то ты знала, что этому мужчине можно довериться, что он может сделать только хорошо. Отпустив запястье, он коснулся твоей груди под майкой, сжал затвердевший сосок меж пальцев. Прогибаешься, шумно вздыхаешь. Вновь это невольное движение плоти о плоть, разделённые лишь тканью. — Нравится? — усмехается мужчина, заглядывая своим проникновенным взглядом янтарных глаз в твои, затуманенные удовольствием, глаза. — Меня возбуждает твоя чувствительность. — Прекрати, чёртов извращенец, — шипишь на него, едва ворочая языком. Мужчина подался вперёд, садясь на кровати, интимно прижимая тебя к себе. Коленки упираются в кровать по бокам от его бёдер и движением руки, он заставляет тебя выпрямиться. Горячее ощущение его твёрдого члена исчезает, вызывая бурю неудовольствия. Смотришь на мужчину свысока, чуть хмуря брови. Он усмехается, не отводя от тебя глаз наклоняется к груди, майка плотно облегает тело и соски красноречиво просматриваются на её фоне. Прикусывает один из них сквозь ткань. Дёргаешься всем телом, вцепляешься ноготками в его сильные плечи, издав сладостный мяукающий звук. Длинные сильные пальцы то сжимают, то разжимают второй сосок под майкой. Грудь начинает ныть от его прикосновений. — Зачем? — вырывает его удивительно спокойный голос из томной неги. — Тебе ведь нравится. Значит мне незачем останавливаться. Хочется возразить, но язык не поворачивается. А мужчина тем временем снова прикусывает нежную вершинку, лаская сквозь майку, оставляя на ней мокрый кружок. Его янтарные глаза блестят, а выражение лица такое спокойное и опасное в тоже время. Ладонь поглаживает ягодицу и сжимает, а потом скользит между бёдер. Изящные пальцы мимолётно оглаживают сочащиеся влагой половые губки, возбуждая, пуская разряд тока вдоль позвоночника. — Не волнуйся, маленькая хозяйка. Я приласкаю тебя, — и будто в подтверждение слов, он стянул трусики вниз, от чего резинка впилась в бёдра, но это ощущение тут же потонуло в истоме, сковавшей тело от прикосновения пальцев к розовому бугорку. Покусывая сосок сквозь майку, он принялся медленно поглаживать бугорок круговыми движениями. Дышать становится тяжелее и всё внутри дрожит. Изгибаешься, постанываешь, пытаешься отвести бёдра назад, но сильная ладонь опускается на голые ягодицы, удерживает, похлопывает. — Будешь ещё дергать меня за уши? — спокойным, но низким от возбуждения голосом, спрашивает мужчина. Голова не соображает, ты почти на грани. Вот-вот нарастающее внутри чувство выплеснется наружу, ломая тело и все представления о наслаждении, но длинные пальцы перестают ласкать. Чувство неудовлетворения отдаётся болью внизу живота, и ты готова захныкать, глядя в лицо мужчины. — Ну так как? — Что? — едва ворочая языком, бормочешь себе под нос. — Уши, — терпеливо повторяет мужчина, будто случайно задевая возбуждённый бугорок между ног пальцем, даря электрический разряд. Разум затуманен, но догадка приходит внезапно. Эти глаза, это странное выражение лица и поражающая выдержка. Насмешливая кличка почти срывается с губ, но прижатый большой палец к сосредоточию удовольствия отшибает всякое желание произносить её. — Твой ответ? — терпеливо произносит мужчина, будто ему вовсе не хочется поскорее уложить тебя на лопатки и снять напряжение в паху, хорошенько отодрав тебя. Поражающий самоконтроль. — Не буду, — лепечешь как ребёнок, сжимая его сильные плечи, вертя бёдрами, чтобы почувствовать ласку его пальцев. — Хорошая девочка, — усмехается он, прикусывая сосок, доводя тебя прикосновениями до желаемой разрядки. Держа твоё содрогающееся в наслаждении тело, нажимая пальцами на возбуждённый бугорок, он тихим низким голосом прошептал: — Мне конечно льстит твоя оценка. Ниндзя совсем не плохо. Но на будущее у меня есть имя. Генкиши. Хочу услышать его из твоих губ. Не покориться ему просто невозможно. И ты шепчешь, стонешь, выкрикиваешь его имя снова и снова, пока мужчина дарит удовольствие вам обоим.