Теория относительности

LXXXIX. Правильность последнего утверждения не является столь же априорно необходимой Среда, как и обещал прогноз, ознаменовалась ясным небом. Местом встречи новоиспечённого клуба астрономии была назначена автостоянка возле университета. Мэтью собирал вещи для поездки с ночёвкой, стараясь не обращать внимания на то, как желудок то и дело сводит от волнения. Выпрямившись, Мэтью увидел, к своему удивлению, как Кику затягивает лямки рюкзака. — Я думал, ты собирался променять эту поездку на книжку и тишину? Кику улыбнулся. — Я решил, что сегодня всё же отличная ночь для прогулки. — Загородной прогулки с толпой гиков. — Я так и сказал. Какое-то время Мэтью молча смотрел на него. — Ты знаешь, — негромко начал он. — Ты замечательный друг, Кику. Я слишком редко тебе об этом говорю. Сколько бы я ни жаловался, что люди меня не замечают, я сам не лучше и принимаю тебя, как должное, но… — Пожалуйста, — перебил его Кику и смущённо отвернулся. — Ты же знаешь, как я отношусь к таким разговорам… Мэтью неловко кивнул и отложил невысказанную мысль до лучших времён. Он застегнул молнию и втиснул подаренную мистером Джонсом антологию в передний карман рюкзака. Пару секунд он сомневался, стоит ли её вообще брать, но стихи там были неплохие, и могли ему пригодиться. Мэтью молил небо, чтобы они ему пригодились. XC. Все исходные тела K равноценны для формулирования общих законов природы — Итак! — крикнул мистер Джонс, размахивая над головой обеими руками; в левой была зажата карта, в правой он держал папку-планшет. Кучка гомонящих студентов умолкла и обратила на него внимание ровно на четверть минуты, но, к счастью, мистеру Джонсу этого хватило. — Значит так, половину вас я забираю с собой в фургон, остальные идут с Феликсом, хорошо? Он был офигенно великодушен и согласился взять свою машину. Я её видел, и могу сказать, что вы поедете с шиком. — Типа, тотально. Мэтью стоял в стороне, разглядывая мистера Джонса с напускным безразличием. Было странно снова стать обычным студентом — было сложно больше не иметь мистера Джонса исключительно в своём распоряжении. Мэтью заставил себя не думать об этом, внимательно изучая своего преподавателя. Мистер Джонс был бледнее обычного, вплоть до улыбки — неужели он действительно болел? Выяснить, конечно, было нереально. — Мы едем на север, в деревню. Там один добрый старик разрешил нам разбить лагерь, — мистер Джонс пошуршал бумагами на планшете. — Итак, нас… о, Кику всё-таки едет с нами!.. Нас тринадцать человек? И счастливый четырнадцатый я. Значит, телескопов на всех хватит поровну. Так. Когда приедем на место, не разбегаться! Не пить! Не курить! Не хулиганить! Не… э… Короче, не делайте ничего, что вам бы пришлось от меня скрывать. Договорились? — Да, нам всем тут по пятнадцать лет, — сказал Эдуард. Мистер Джонс усмехнулся и хлопнул его по плечу. — Отлично! По машинам, тогда. Мэтью на миг задержал на нём взгляд, затем развернулся на пятках и зашагал за блондином в блестящем топе на бретельке; Кику двинулся следом, и Мэтью ещё почувствовал спиной чей-то взгляд, хотя ему могло и показаться. XCI. Все исходные тела как Галилеевы исходные тела — Смотреть на звёзды, типа, тотально романтично, — сказал Феликс. — Как скажешь, — пробормотал его неразлучный друг, тихий темноволосый паренёк, который без пререканий уселся на переднее сиденье. Он обернулся, чтобы посмотреть на остальных. Мэтью смутно припомнил, что паренька звали Трэйвис, или, может, Торис. — Всем удобно? Все ответили утвердительно, хотя на лице Эдуарда была написана истинная мука: ему досталось сиденье в малиновых пайетках. Мэтью большую часть дороги бездумно смотрел в окно, пока мир снаружи стремительно темнел и замирал. Когда на холмах вдали начали загораться оранжевые цепочки огней, Кику придвинулся поближе. — Ты в порядке? — участливо спросил он. — Угу. — Что ты собираешься делать? Мэтью нахмурился, разглядывая своё отражение в стекле. У него остался только один выход. — Теперь-то? Буду откровенным. XCII. Специальный принцип относительности Мэтью думал о мистере Джонсе. Он думал о нём, пока клуб расставлял штативы на скользкой траве. Мэтью старался держать руки занятыми, выставляя продиктованные мистером Джонсом координаты: навести, посмотреть, видно звезду? Да, видно. Он переходил от телескопа к телескопу, пытаясь попутно помочь Кику. Мэтью думал о том, как сказать мистеру Джонсу правду. Мистер Джонс выбрал довольно крутой холм, но место оказалось отличным. Внизу колыхалась под порывами ветра рожь, окрашенная ночью в бронзовый, а над ними простиралось небо — пусть не северное, но не менее восхитительное. Огромное, завораживающее. Мистер Джонс без запинки называл по имени каждую часть этого неба, «Ригель в созвездии Ориона — видите, его левое колено» и «Сириус», и «Процион» и «Альдебаран»; он говорил о Капелле, как о любовнице. Мэтью смотрел в телескоп, находил каждую звезду и конспектировал. И ничего не чувствовал. Он думал о запачканном грязью и залитом дождём лице мистера Джонса. — Отлично, — объявил, наконец, мистер Джонс и хлопнул в ладоши. — Мегаздорово, да? Я вам ещё море шикарных историй про них расскажу, если вы сумеете разбить лагерь и развести костёр, но при этом ничего не сожжёте. Справитесь? Как выяснилось, Торис был бойскаутом. Он точно мог справиться. Гогоча и переговариваясь, студенты стали спускаться с холма. Их гомон понемногу отдалялся, пока не затих окончательно, проглоченный ночью. Мэтью стоял и молча ждал, не отводя взгляд от спины мистера Джонса, который принялся складывать один из телескопов. Они наконец-то остались одни. Мистер Джонс заметно вздрогнул и вздохнул. XCIII. Обширная часть пустого пространства в стороне от звёзд и значительных масс — Иногда… — заговорил он, не глядя на Мэтью. — …мне так не нравятся телескопы. Мэтью наклонился и начал складывать штатив. — Есть в них что-то такое. Они как стена между мной и тем, что я вижу. Как невидимый барьер, который придуман, чтобы приблизить, но на самом деле только отдаляет ещё больше, — он умолк. Мэтью услышал, как зашуршала трава, когда мистер Джонс тяжело опустился на землю. — Смотреть в небо — это не главное ведь. Я и так чувствую Вселенную совсем рядом, прямо сейчас. Будто она обнимает меня со всех сторон и пытается утащить ввысь, туда, где что-то ждёт. Сердце Мэтью дрогнуло; казалось несправедливым, что его до сих пор можно было тронуть так глубоко и так сильно. Мэтью щёлкнул застёжками футляра и посмотрел на мистера Джонса. Его белая футболка под курткой почти светилась в темноте. — А я чувствую себя крохотным. Мистер Джонс посмотрел ему в глаза впервые за несколько дней и грустно улыбнулся. — Потому что Вселенная большая? — Нет. Потому что я маленький. — Неправда. Горло сдавило от напряжения. Мэтью с трудом сглотнул и сделал крохотный шаг к своему преподавателю. Мистер Джонс просто смотрел на него, и Мэтью решился. — Мне нужно кое-что вам рассказать. — Это я должен извиниться. — Нет. Нет, — упрямо повторил Мэтью и глубоко вдохнул. — Потому что это вы не понимаете. Я вам нравлюсь, мистер Джонс. — Боже, Мэтью… И даже если бы Мэтью не говорил с Людвигом, если бы сам не догадывался, он понял бы всё сейчас, когда мистер Джонс закрыл глаза, признавая поражение, и прижал кулак ко лбу. Наручные часы массивно повисли на его запястье. — Пожалуйста, — сдавленно продолжил мистер Джонс. — Пожалуйста. Не надо. Я… Я клянусь, я стараюсь с этим разобраться. Тебе… тебя это уже достало, наверное, но это не так просто, как… Мэтью не смог слушать его дальше, и скомканные слова вырвались сами: — Меня тянуло к вам с того дня, как вы переступили порог нашей аудитории. XCIV. В вакууме Отдалённые звуки ночи словно умерли. Мэтью едва дышал, глядя, как мистера Джонса начинает бить дрожь. — Ты не серьёзно… — почти по слогам выдавил в итоге мистер Джонс. — Я серьёзно! — теперь, высказав всю правду, свою главную правду, Мэтью неожиданно разозлился. Он наклонился и ткнул пальцем в мистера Джонса, не обращая внимания, как тот отшатнулся. — Целый год я о вас думал — знаете, совсем не так, как положено думать о преподавателе. Много чего представлял, но это всё было так, просто фантазии, понимаете? А потом я с вами поговорил, и надо же вам было оказаться таким… Таким! Таким важным для меня, смешным и глупым и замечательным, таким собой! Вы и ваши грёбаные звёзды! Плевать мне на науку, но я готов слушать вас сутки напролёт, потому что на вас мне не плевать! Мэтью мимолётно коснулся ладонями горящих щёк и судорожно втянул воздух. И жалобно повторил: — Вы и ваши грёбаные звёзды. Мистер Джонс смотрел на него широко распахнутыми глазами. («Глаза синее самой атмосферы», вспомнил Мэтью обрывочный сон, который видел так давно). Он отстранился от Мэтью, когда тот взорвался, и попытался отползти ещё дальше, и, чёрт, он снова ударился в панику… — Я твой преподаватель! Почти на шесть лет старше тебя! — Я знаю. Знаю. — Тогда ты должен понимать… — Понимаю. Но мне всё равно. — Правда? Ты уверен? — спросил мистер Джонс то ли с ужасом, то ли с изумлением. Слова были предельно просты, но Мэтью не мог точно сказать, о чём его спрашивают: понимает ли он ситуацию в целом, или правда ли ему небезразличен мистер Джонс. Поэтому он ответил на оба сразу: — Да. — Дерьмо. Дерьмо, — мистер Джонс спрятал лицо в ладонях. «Что мне теперь делать? Что теперь говорить?» Мэтью нерешительно подобрался поближе. Он осторожно положил руку на плечо мистера Джонса и почувствовал, как он вздрогнул — не от страха, скорее как туго свёрнутая пружина, готовая вот-вот распрямиться — а потом он снова, снова отодвинулся прочь от Мэтью, поднялся на ноги и попятился, увязая подошвами в земле. Мэтью молча смотрел на него. Мистер Джонс провёл рукой по губам раз, другой. Выглядел он совершенно раздавленным. Мэтью почувствовал, как что-то тяжёлое ухнуло под рёбра и перекатилось в образовавшейся на месте желудка пустоте. — Это неправильно, — прошептал наконец мистер Джонс, будто едва смог заставить себя произнести это вслух. — Прости. Прости, это я виноват. Я сделал… Сделал что-то. Я сам тебя до этого довёл, или сделал что-то не так. Прости. Прости. Мэтью не ответил. Крыть было нечем. — У меня рядом с тобой даже мысли путаются, — сказал мистер Джонс. Он развернулся и сбежал вниз по склону, спотыкаясь и то и дело цепляясь руками за траву. Он бросил Мэтью наедине с телескопами.