The Last Break

Я вернулся в самое начало. Я спускаюсь ещё глубже в незабытое прошлое. И, должен признаться хотя бы самому себе, мне…

Даже в лучшие времена Оберн оставался… странным. Несмотря на офис «Армахема», город сам по себе не внушал особого доверия. Именно здесь, кажется, должны твориться всякие ужасные вещи — и они творились в полном объёме. Маленький, серый, безликий Оберн словно нарочно старался усыпить бдительность низкими домами, лабиринтами переулков и серым небом, что вечно висело над ним в светлых трещинах. Он был как выцветшая трясина, как запылённый камень на гладкой дороге жизни уже слишком многих, о которой они теперь всегда будут спотыкаться в воспоминаниях. Будучи весь в руинах, полуразрушенный и еле живой, Оберн всё ещё дышал, храня свою жуткую атмосферу, кажущуюся обманчиво спокойной. Холодный ветер свободно гулял по останкам зданий. Одного взгляда на всё это хватало, чтобы понять душой всю мерзкую подноготную этого места. В Оберн никогда не хотелось возвращаться. Никогда. Но Оперативник вернулся. «В последний раз», — мысленно сказал он сам себе, словно уговаривая на преступление. По сути, варианта у него вообще два: или он уйдёт отсюда, или нет. Третьего не дано. — На кладбище веселее, — высказался Редфорд, мрачно затягиваясь папиросой. Они сели на плоскую крышу уцелевшего дома, выбрались на неё и сейчас осматривали окрестности, так хорошо знакомые всем троим… то есть, четверым. Просмолив до фильтра, лейтенант скинул окурок вниз и развернулся к Оперативнику, который смотрел на это всё куда внимательнее, чем они с Сун-Квон. — Раз уж прилетели, может, мы пойдём с тобой? Лишние головы и руки по-любому в жарком деле не помешают. — Спасибо, но нет. Я справлюсь. Лучше покажи, как ты отсюда попал в подземку. — Отсюда я тебе разве что неприличный жест покажу. Я Оберн наизусть не знаю. Он полез в карман и, пошарившись там, жестом заправского фокусника извлёк сложенный вчетверо потрёпанный лист. Затем развернул его — и Пойнтмен выдохнул от радостного изумления: там красовалась подробная карта всех служебных подземных переходов «Армахема». — Откуда… откуда ты достал?.. — Спёр, пока шлялся по их архивам, — пожал плечами Маркус, довольный произведённым эффектом. — Думал, пригодится. Пригодилось, как видишь. Бери. Кстати, как ты планируешь отсюда валить, когда всё закончишь? — Не знаю, — честно пожал плечами Оперативник. — Я не заглядываю так далеко в будущее. — Тогда встречаемся здесь же. Вернусь, как только смогу. Я должен отвезти в штаб на растерзание хотя бы Джин. Думаю, ей есть, что рассказать Беттерсу. — Не сомневайся, — солдат посмотрел на девушку, стоявшую поодаль и изучающую местность. — Дай мне пять минут попрощаться. — Разумеется, — понимающе хмыкнул Редфорд, подойдя к кабине, но на полпути почему-то замер и обернулся. — Да, чуть не забыл: передавай брату привет. — Что?! Маркус оскалился; видимо, на лице Оперативника отразилось такая степень недоумения, что не засмеяться стоило трудов даже такому опытному бойцу, как лейтенант. Отрицать что-либо и прикидываться бревном было поздно; боец застал сокомандника врасплох. — Я говорю, брату привет передай. С ним было весело. Пусть горит в аду. С этими словами он залез в кабину и принялся готовить машину к старту. Чертыхнувшись про себя, Оперативник тихо подошёл к Сун-Квон. Он хотел неловко коснуться её, что-то сказать, но она сама обернулась и выдавила из себя усталую улыбку. — Всё нормально. Я тебя понимаю. Ты совершил невозможное, спас мир… тебе бы отдохнуть по-хорошему. — Когда-нибудь в другой жизни, — чересчур серьёзно ответил он. — Замолви Роуди словечко за меня. Возможно, мне не удастся сделать это лично. — Ты опять рискуешь, — печально прошептала Джин; её тёплые маленькие ладошки бережно обхватили его могучие грубые руки. — Опять уходишь. А я… я столько всего должна тебе сказать… Но Оперативник понимал и так, без лишних фраз. Он видел все чувства в её сознании уже очень давно, не понимая, чем заслужил подобное к себе отношение. Острая жалость к этой девочке, пережившей многое, подавшейся на столь нелёгкий путь настоящего бойца, кольнула в самое сердце. Поэтому солдат молча привлёк её к себе и поцеловал, без огня, без страсти, почти целомудренно. Он бы всё равно не смог дать ей большего. Но Джин, изголодавшаяся по любви и теплу, сейчас же отозвалась, перехватывая инициативу. Всё отчаяние, вся надежда вылилась в одном долгом поцелуе, не желающем прекращаться… — Эй, бегом на борт! — донёсся отрывистый приказ Редфорда, начавшего раскручивать винт. Джин наконец-то смогла оторваться от любимого человека и, счастливая, залезла в кабину, помахав на прощание. Стоя на крыше, Оперативник ещё долго наблюдал за вертолётом, который медленно превращался в одинокую точку на горизонте. Он не мог точно сказать, что чувствовал. Наверное, грусть от расставания. Наверное, смутное желание того, чтобы у них всё было хорошо. А когда он совсем исчез из виду, он повернулся и с размаху напоролся на взгляд таких же, как у него самого, серо-голубых ледяных глаз. В которых на секунду — всего лишь на секунду — мелькнула дикая тоска… похожая на ревность. — Всё, как раньше, — глухо сказал Феттел; теперь, когда никто не мог их видеть, он возник совсем рядом. — Ты, я и Оберн. Можешь попытаться убить меня ещё раз, так, ради веселья. — Я не собираюсь этого делать. Больше никогда. Момент прошёл. Снова они были наедине, снова нужно действовать. Развернув щедро подаренную карту прямиком на полу, Оперативник опустился на колени и принялся её тщательно рассматривать. К счастью, у дома напротив сохранилась табличка с номером, так что сориентироваться не представило труда. Ближайший вход в подземку оказался в паре кварталов. — Вот этой части уже нет, — палец Феттела заскользил по карте. — Её снесло взрывом Саркофага. Стоит в первую очередь проверить западные коридоры; они уходят гораздо глубже, чем все остальные. — Откуда такая осведомлённость? — задал глупый вопрос Пойнтмен — и прикусил язык, увидев недобрую усмешку телепата. — Впрочем, неважно… Клоны, должно быть, уже знают, что я здесь. Надо как можно быстрее спуститься под землю… –…где они тебя с радостью накроют: у них патрули. Начальство нужно охранять. — Угу, большая проблема, — иронично кивнул Оперативник. — Я же стажировался в коридорах. Да и потом, я не один теперь, верно? — Не один, — согласился Феттел. На твоей стороне — гораздо больше, чем ты можешь себе представить. — И это прекрасно, — солдат сложил карту, сунул в карман и принялся искать выход с крыши. Спуститься вниз и выйти на пустую дорогу не составило труда. Гораздо сложнее было вновь окунуться в этот тихий омут, в потустороннюю тишину, в мёртвые улицы, совсем не такие, как в Фэйрпорте. Если там всё оказалось поглощено алым пламенем войны, её запахами и звуками, то здесь… Оперативник остановился на секунду, чтобы закинуть винтовку на ремне себе за спину, освободив руки. Он старался двигаться осторожно, медленно ступая по серому пепелищу. Оберн молчал — и это было жутко. Оберн не оказывал сопротивления. Пока что. Целые угловатые здания, похожие больше на тусклые коробки, безлико обступали узкую серую улицу. Вороны не каркали, рассевшись на обвисшие провода, глядя на человека глазками-бусинками. Всё казалось поразительно настоящим, давящим, будто камень, будто пресс… Пропитанный чужим ужасом, Оберн начал свою работу. Оперативник шёл — а в голову вползали воспоминания, вливались острой слизью и застревали там без шанса прекратиться. Мемориальная больница. Первый найденный труп, как предвестник грядущего хаоса. Первый выход в настоящий бой. И призрак Спена Янковски, ушедшего в никуда и погибшего таинственной смерью. Пойнтмен не мог сопротивляться этому, не мог не чувствовать поразительный оттенок серой потусторонней странности, окутавшей его сознание. Оберн затягивал в себя. Опять. — А ты не убил меня тогда, помнишь? — сделал попытку вырваться Оперативник, сворачивая на перекрёстке и выискивая один уцелевший дом; там должен находиться вход. — Только почему именно доской по роже? — Хотел на тебя посмотреть вблизи. Мы встретились впервые за двадцать лет. Нет ничего удивительного в том, что мне было интересно. А доска… доска оказалась под рукой. — Но… когда именно ты понял, что я… — …мой брат? Как только впервые коснулся твоего сознания. Признаться, это совершенно сбило меня с толку. Ты был так испуган и растерян, а я был слишком наивен. Я думал, что ты не сможешь выстрелить. — Не начинай, — утомлённо прервал Оперативник, пытаясь выбить закрытую красную дверь. Та не поддавалась. Мин или гранат с собой уже не осталось; пришлось выстрелить туда, где по соображениям должен быть замок. Это помогло, и вход оказался свободен. Ни к чему ворошить грёбаное прошлое, когда оно само лезет в мозг. — Меня интересует другое, — продолжил солдат, осматривая комнату; она была донельзя похожей на те, в которых он шарился много месяцев назад. — Чего, в таком случае, хотела она? Отомстить, это понятно, но почему она вдруг решила, что ей необходим третий ребёнок? — Вникаешь в семейную жизнь? — голос Феттела сочился елейностью, и, прежде чем старший успел послать его к чертям, продолжил. — Всё очень просто, брат: «Армахем» переборщил с телепатической аурой Беккета, и такой мощный источник даровой энергии — словно бесплатная доза, перед которой невозможно устоять. Хорошо, что меня там не было. Я бы тоже не устоял… чтобы это ни значило. Стараясь не воображать себе, что бы произошло в таком случае, Оперативник продолжил изучать помещение. Какие-то полупустые стеллажи, столы, стулья… Напоминает старый офис. Он принялся обшаривать углы, отодвинув древнюю мебель, сдёрнул пыльный линолеум, и, наконец, в третьем углу обнаружил квадратный закрытый люк. Увидев на нём знакомую символику из трёх квадратов, Пойнтмен нахмурился и встал с колен — тот был намертво впаян в пол. Но для кого-то это явно не было проблемой; плоский кусок металла осторожно приподняли и отложили в сторону, будто простую крышку с контейнера. Добро пожаловать домой. Перед солдатом открылась чёрная дыра с лестницей, уходящей куда-то глубоко под землю. Но он продолжал стоять, глядя в эту бездну, и внутри него медленно, но верно разжигалось сомнение, быстро перерастающее во что-то тошно-липкое, удушающее, до боли знакомое… Он не мог сопротивляться этому самому настоящему страху, опутавшему его тело с ног до головы… Чёрт подери. Он бы в ад отправился с большей охотой, чем сюда. Его никогда не вдохновляла смерть в бетонных катакомбах. — Мне тебя туда на ручках спустить или сам залезешь? — Пошёл ты, — моментально огрызнулся Оперативник и начал опускаться в зияющий проём, схватившись за лестницу.