Исполнитель желаний

Они очень хорошо поработали в эту ночь. В воздухе витала какая-то удивительная атмосфера дружелюбия и взаимоуважения. Понимая с полуслова, подхватывая мысли друг друга на лету, они легко и незаметно обработали и проанализировали огромный массив данных. Было очень уютно сидеть вот так, почти соприкасаясь плечами, за двумя огромными мониторами, чувствуя рядом близость человека, думающего в том же самом ключе, что и ты. Способного продолжить твои логические построения, если ты вдруг споткнешься. Лайт не помнил, когда в последний раз получал такое удовольствие от работы. Но усталость брала свое. Тело неумолимо пыталось принять горизонтальное положение, глаза слипались, голова грозила упасть на клавиатуру. - Ложись спать, Лайт-кун, - мягко сказал Рюдзаки, заметив его состояние, - мы очень хорошо поработали сегодня. - Спасибо, но я совсем....аааа....не хочу спать, - предательский зевок выдал Лайта на середине фразы. Губы Рюдзаки приподнялись в чуть заметной лукавой улыбке. Лайт подумал, что его друг последнее время часто улыбается и ему это очень идет. - У каждого организма свои собственные потребности в отдыхе. И не нужно их игнорировать, - детектив взглянул на Лайта, - или ты хочешь стать похожим на меня? - Нет уж, стать похожим на лохматого зомби – перспектива малопривлекательная, - засмеялся Лайт. - Неужели я настолько ужасно выгляжу? – с напускным огорчением сказал Рюдзаки. В его глазах плясали смешинки. - Не знаю, я привык, - хохотнул Лайт. Было так приятно подначивать друг друга ничего не значащими фразами. Это давало возможность уставшему мозгу расслабиться и отвлечься от работы. И подчеркивало их близость и теплое отношение друг к другу. - Ладно, пойдем, - сдался Лайт, - что-то я действительно прямо засыпаю на ходу. Ты уж извини, что не помог тебе доделать все до конца. - Мы все доделали, Лайт-кун, - возразил Рюдзаки, - осталось только сформировать отчеты и перенести полученные данные в таблицы. Это несложная техническая работа, не требующая аналитики. Я вполне справлюсь с ней один. Они погасили свет в огромном зале штаба и отправились в свою комнату. Рюдзаки привычно разместился на полу возле кровати с ноутбуком, а Лайт лег на край постели, чтобы, поворачиваясь во сне, не отвлечь детектива от работы, случайно натянув цепь. Лайту почему-то мучительно не хотелось засыпать. Он изо всех сил боролся со сном, как будто это был последний их вечер, как будто утро могло не наступить. - Рюдзаки, - он легонько подергал цепь, привлекая внимание детектива, - как ты думаешь, какова вероятность, что Кира остановится сам? Что перестанет убивать, осознав, что пошел по неправильному пути? - Думаю, вероятность такого исхода менее одного процента, - не отрывая взгляда от экрана ноутбука, Рюдзаки прикусил подушечку большого пальца, - я думаю, Кира уже переступил ту черту, где он мог бы остановиться. - Ты не веришь в раскаяние? - Верю, - Рюдзаки обернулся к нему, - Ватари говорит, что каждый, абсолютно каждый человек имеет право получить шанс на исправление. И мы не можем лишать его такого шанса. Только Кира уже отмел эту возможность. - Отмел возможность исправиться? Когда? – Лайт мучительно отгонял сон, пытаясь собраться с мыслями, - Рюдзаки, поясни! Почему он не сможет остановиться? - Потому что ему уже незачем. То, что он мог сохранить, если бы вовремя остановился – он уже потерял. Теперь ему остается только убивать, - Рюдзаки строго взглянул в глаза Лайту, - спи, Лайт-кун. Завтра поговорим. Лайт хотел еще что-то спросить, еще о чем-то поспорить, но бороться уже не было сил, и он провалился в сон, с твердым намерением завтра выяснить, о чем же говорил Рюдзаки. Что за черту, которую перешагнул Кира, он имел в виду? Какую потерю понес неуловимый убийца и откуда Рюдзаки это известно? И почему Лайт ничего не знает об этом? *** Лайт проснулся неожиданно бодрым и энергичным. Сладко потянулся, щурясь навстречу яркому солнцу, щедро светящему в окно. Быстро перекатился на край кровати, собираясь взлохматить черную гриву волос и испугать их владельца, сумев застать врасплох. - Рюдзаки..., - озорная улыбка замерла на губах застывшей маской. Чужая комната. Другая мебель, другой пол и никаких следов сидящего на полу детектива, поглощенного работой. Лайт судорожно оглянулся. На другом конце кровати сладко посапывала Миса, обхватив руками подушку. Воспоминания о событиях последних дней разом взорвались в голове. "Сон, - обреченно осознал Лайт,- всего лишь мучительно реальный сон". Вся бодрость и хорошее настроение разом пропали. Лайт мрачно поднялся, мимоходом отметив, что часы показывают шесть часов утра, и поплелся в ванную. Открыл кран и судорожно плеснул ледяной водой в лицо. И застыл, глядя мрачным взглядом в зеркало, на свое отражение. Глядя в глаза Киры. - Ты не смог вовремя остановиться, Кира, - прошептал он, с ненавистью вглядываясь в свои собственные глаза. Потрясаясь плещущей в этих глазах злобе. Казалось, в глубине зрачков вспыхивают и гаснут красные всполохи. - Теперь тебе остается только убивать. Потому что то, что мог, ты уже потерял. Вчера Кира поставил рекорд по количеству записанных в тетрадь смерти имен. Но ни один преступник не удостоился возможности умереть от сердечного приступа. Нет, вчера Лайт был изобретателен и жесток. Выплескивая свою боль, свое разочарование, свое одиночество, он придумал для каждого свою особенную смерть. Несчастные случаи, дорожные происшествия, изощренные способы самоубийств в закрытых тюремных камерах. Словно смертоносный торнадо прошелся по рядам тех, кто имел несчастье попасть в хроники вечерних новостей. Было странно, что, после столь бурной деятельности, он увидел такой теплый, такой добрый сон. Сон, пропитанный Рюдзаки. Как будто ему показали кусочек фильма о том, как все могло бы быть, не подними он злосчастную тетрадь. Или сумей остановиться вовремя. Лайт знал, когда у него был такой шанс. В тот момент, когда память вернулась к нему, он мог еще успеть изменить ход событий. Не впутывать снова Мису. Оставить у всех уверенность, что первым и последним Кирой был Хигути. Остаться с Рюдзаки и, рано или поздно, заслужить его доверие, стать настоящим другом. И никогда больше не испытывать выжигающего изнутри чувства одиночества. Но откуда ему было знать, что все так обернется? Что ему будет мучительно не хватать того, чьей смерти он желал, кого хотел уничтожить любым доступным способом. Что сама игра потеряет смысл, а он будет ощущать себя теннисистом, стоящим на корте с ракеткой, к которому никогда уже не придет партнер по игре. Даже если бы он знал… Никогда, ни при каких условиях, Кира бы не отступил. Не предал бы свои стремления завоевать мир. Почему же сейчас так больно? - Это привычка, - сказал Лайт вслух своему отражению, - я просто привык, что рядом есть кто-то, способный понять. Способный оценить. Это пройдет. Лайт тщательно умылся и привел себя в порядок. Дожидаться, когда проснется Миса, совершенно не хотелось. Но и идти было некуда. В штабе никто больше не оставался на ночь, а перспектива находиться одному там, где все кричало о его преступлении, его предательстве, откровенно пугала. Только...было ли это действительно предательством? Убил ли он человека, который верил ему, который считал его другом? Или просто снял с доски последнюю фигуру противника, разыгрывая виртуозный гамбит в партии, где ничья была невозможна? Нет ответа, одни вопросы. Снова накатила тоска одиночества, и в памяти всплыли слова из сна "что мог, ты уже потерял". "Секундочку, - внезапно озарило Лайта, - пока ведь еще никто не умер! Я еще пока ничего не потерял....окончательно. Если не говорить, то хотя бы побыть с ним рядом я все еще могу!" Рюдзаки лежал в отделении VIP обслуживания и посещения пациентов разрешены были круглосуточно. Даже не возбранялось оставаться на ночь, чтобы дежурить у постели близкого человека. Так что сейчас, в семь часов утра, ничто не помешает Лайту посидеть час-другой у постели лучшего врага. Обрадованный этой идеей, Лайт, стараясь не шуметь и ненароком не разбудить Мису, аккуратно выскользнул из квартиры.