Дело об огромном алмазе

   Мы поступили так, как и планировали. Во всяком случае, это касалось меня и Джесс. Бесс, подхватив сумку, тут же упорхнула, наказав нам "вести себя прилично в её отсутствие", а я, собравшись и взяв с собой пиджак Санни, пожелала удачи Джорджине, которая засела за свой ноутбук и била по клавишам с невероятной скоростью. Положив в сумку карманный фонарик, аптечку, несколько герметичных пакетиков и карманный нож, я с готовностью вышла из комнаты и сбежала по лестнице. На выходе из общежития я не удержалась и прижала пиджак к лицу. Одежда корейца пахла довольно вкусно, но сие не отменяло того факта, что её надо вернуть. Только где мне искать этого Фигаро? Санни сказал мне, что живёт у копий Кронпринца Эдварда, прямо у входа в городок старателей. Это место располагалось вне черты города, и потому мне пришлось воспользоваться автобусом. Признаюсь, я ожидала увидеть ветхую колымагу, которая дребезжала при движении по дороге и периодически теряла детали, потому была приятно удивлена, когда передо мной остановилось вполне современное средство перемещения в пространстве ярко-оранжевого цвета. Салон был выдержан в том же оттенке, и даже форма жизнерадостного шофера, белого, но улыбчивого, отливала смесью красного и жёлтого. Кроме меня, в автобусе было всего пятеро пассажиров: монахиня-миссионерка с огромным рюкзаком за плечами, трое старателей, громко переговаривавшихся друг с другом, и высокий чернокожий парень в спортивном костюме. Эти люди были поглощены своими заботами, не глядя по сторонам, и потому я решила воспользоваться моментом и позвонить домой. Отец ответил мне тут же и в своей обычной громогласной манере пожелал удачи. – Держись подальше от всяких там копателей, или как бишь их там, – посоветовал он напоследок. – Говорят, среди них водятся лихие люди. – Я постараюсь, папа, – ответила я, осторожно покосившись на троих работяг, которые обсуждали режим дня на приисках. Глубоко вздохнув, я набрала номер Нэда. – Нэнси, как ты?! – его голос звучал настолько взволнованно, что мне стало по-настоящему стыдно за то, что не давала о себе знать до сих пор. – Всё в порядке, – уверила я его. – Дело вполне заурядное, убийством и не пахнет. Мистер Никерсон шумно выдохнул. – Слава богу, – уже более спокойно заметил он. – И тот ужасный человек, китаец или кореец, который преследует тебя по всему свету... Хорошо, что его там нет. Я опустила взгляд на пиджак Санни, лежавший у меня на коленях, и закусила нижнюю губу. Сказать или не сказать? – Когда ты планируешь возвращаться? – поинтересовался Нэд, избавив меня от проблемы выбора. – Пока неясно, – проинформировала его я. – Я обязательно сообщу тебе. – Что ж, очень хорошо, – в голос моего собеседника вернулись до боли знакомые размеренные нотки. – Береги себя и звони, если что. Я поблагодарила его и дала отбой. Спрятав телефон в сумку, я посмотрела в окно и едва сдержала удивлённый возглас: городской пейзаж полностью сменили поля, покрытые жёлтой, будто выжженной, травой. Тут и там проглядывали редкие кустики с глянцевыми листьями почти идеально круглой формы. По этим диким местам вальяжно прохаживались четвероногие животные, похожие на изрядно похудевших коров коричневого цвета. В пути мы были немногим более получаса, и за это время я успела и поговорить с оставшимися с Штатах близкими, и насладиться пейзажем. Водитель автобуса гнал, что было сил, и потому я оказалась на остановке "Прииск Кронпринца Эдварда" несколько раньше, чем рассчитывала. Остановочный павильон комично стоял у обочины проселочной дороги, а вокруг было лишь поле. Старатели, всё ещё переговариваясь, уверенно направились направо, туда, где виднелись какие-то строения, монахиня, поправив лямки рюкзака, бодрым шагом устремилась прямо, я же оглядевшись, поняла, что мне нужно налево, так как именно в том направлении виднелся одинокий шалаш. Я пошла туда, искренне удивляясь, насколько аскетичные условия может выдержать Санни. Приблизившись к синей палатке, я прочистила горло и заглянула внутрь. Там лежал матрац с плотным тканевым одеялом, да стояла раскрытая сумка с добром корейца. И всё. Я обошла вокруг этого импровизированного жилища. Позади шалаша предприимчивый азиат вертикально вбил в землю доску и навесил на неё пластиковый походный умывальник, на ушках которого примостились нехитрые туалетные принадлежности. Фляга с водой стояла здесь же. Неподалёку чернело пятно кострища, которое, видимо, служило хозяину этого великолепия и печью, и плитой. Дрова были аккуратно сложены сбоку. Между столбом, на котором висел умывальник, и хилым деревцем, одиноко росшим на расстоянии пары метров, была натянута бельевая веревка, на которой сушилась белая рубашка, в которой Санни был вчера. Так. Это всё, конечно, замечательно, но где же он сам? Я снова заглянула в палатку, рассчитывая, видимо, что при первом осмотре каким-то образом не заметила корейца ростом шесть футов три дюйма*. Но в шалаше опять-таки не оказалось ничего, кроме скромной постели и сумки с небогатыми пожитками азиата. Глубоко вздохнув, я с досадой подумала, что в этом деле ничего не складывается просто. Положив пиджак на матрац, я вышла из палатки и побрела к остановке, гадая, сколько часов мне придётся там торчать. Я села на лавку и огляделась. Отчего-то на меня напало ощущение, что за мной кто-то следит, но вокруг не было ни души: лишь поле, да реденький лесок неподалёку. Я вытащила из сумки телефон и, порывшись в контактах, нашла номер Санни. Этот человек славился тем, что часто меня свои координаты, потому эти цифры ровным счетом ничего мне не давали, но попробовать стоило. Я набрала номер и прижала сотовый к уху, мало на что надеясь, и потому вздрогнула, когда низкий мужской голос ответил мне на корейском. Я, покраснев, быстро сбросила звонок. Видимо, Санни отдал свой мобильный кому-нибудь из родственников во время своих кратких визитов в родной Кёнгидо. Интересно, а сколько у него родни?.. Я настолько погрузилась в мысли о своём авантюрном знакомом, что не заметила, как прошел целый час. Остановка начала заполняться старателями, оживлённо общающимися друг с другом на разных языках. Вскорости автобус затормозил у павильона, и мы начали загружаться внутрь. Я, человек одиннадцать работяг с приисков и здоровенный чернокожий детина в спортивном костюме. Стоп. Я, стараясь не смотреть на местного жителя напрямую, кинула на него взгляд искоса. Я не обратила внимания на человека. который ехал со с мной сюда, но одежда и раса совпадали, хотя это ни о чем не говорило. Я пожала плечами, стараясь мыслить позитивно. В конце концов, местные постоянно ездят на прииски и обратно, и это может быть просто совпадением. В самый последний момент в салон впрыгнул долговязый азиат. Заплатив водителю и отыскав глазами меня, он весело улыбнулся и сел рядом. – Извини, меня не было на месте, – проговорил он. – Брат передал, что ты звонила, и я, сложив два и два, понял, что ты здесь. – Я хотела вернуть пиджак, – начала я. – И поговорить насчет той ситуации с профессором. Санни кивнул, доставая из кармана наручные часы и застегивая на тонком запястье их ремешок. – Моё мнение по поводу этой дамы не изменилось, – уверенно сказал он. – Она лицемерна до мозга костей, и странно, что ей все верят. – Бесс вызвали повесткой в полицию, – сообщила я. – Только её. – Она проявила больше всех сочувствия к несчастной бедняжке Гейл, – фыркнул кореец. – Потому они и выбрали её. Я развела руками и спросила: – А мотив? Для чего всё это? – Я пока не знаю, – признался азиат, потирая шею. – Но выясню. Я кивнула, искоса наблюдая за парнем в спортивном костюме. Он, вроде бы, читал книгу, но не переворачивал страницу уже минут пять. Одно из трёх: или автор настолько хорош, что он перечитывает одно и то же по нескольку раз, или настолько плох, что читатель заснул, или же абориген держит печатное издание только как прикрытие. Он сидел довольно близко от нас и при желании мог услышать каждое слово. Или же у меня развелась паранойя, и этот чернокожий малый – обычный курьер, которого послали на копи, и он просто читает по слогам, оттого процесс и идет так медленно. Мы с Санни сошли с автобуса, и кореец, непосредственно схватив меня за руку, повлёк за собой. – Нам нужно отправится в полицию, – заявил он. – И как можно скорее спасти профессора Кэвендиша от грозящей ему тюрьмы. – Подожди, – я задержала моего чрезмерно эмоционального спутника. – И что именно ты собрался там говорить? Кореец круто обернулся и с удивлением приподнял брови. – То, что видел тогда, разумеется, – проговорил он. – Ведь мы все это наблюдали. Он вовсе не пытался её убить и не должен отвечать за это. Я помотала головой. Этот человек, такой интеллектуально подкованный, порой просто поражал своей наивностью в некоторых жизненных вопросах. – Во-первых, мы не знаем, что за приступ у него произошел, – заметила я. – Во-вторых, мы не владеем всеми деталями дела. В-третьих, в активе у миссис Кэвендиш будет свидетельство Бонгали. Азиат опустил глаза. – Думаю, ты права, – кивнул он. – Тогда что мы будем делать? – Известно, что, – я ухмыльнулась и щёлкнула пальцами. – То, что получается у детектива лучше всего: шарить по чужим вещам! * 190 см.