Дело об огромном алмазе

    Шаловливый солнечный луч, бродивший по комнате, разбудил меня, и я открыла глаза. Медленно и постепенно осознавая всё то, что произошло вчера, я села в кровати и обвела взглядом свою обитель. Это помещение было намного более спартанским, нежели наш комфортабельный номер в общежитии: тут были лишь кровати, да три тумбочки. Стены, окрашенные в светло-желтый, вполне подходили к серому потолку, и я сразу же вспомнила статью про силу цветового внушения, которую читала в прошлом году. Судя по исследованиям психологов, сочетание именно этих двух оттенков вызывало желание работать. Что ж, видимо, эти ребята оказались правы: я была полна энергии и решимости засадить и Бонгали, и Гейл за решетку на долгие годы, а также вытащить профессора Кэвендиша из клиники, куда, скорее всего, его уже поместили по поклёпу не в меру ретивой женушки. Пол комнаты был покрыт практичным тёмно-коричневым линолеумом с узором под дерево, а широкое окно скрывалось за трогательными розовыми шторами. Наши вещи были в беспорядке напиханы в сумки, которые стояли тут же, посреди помещения. Я содрогнулась, вспоминая, как нам пришлось в спешке собираться, пока полицейские ждали нас. В любом случае, хорошо, что нас приняли в посольстве, ведь тут мы были в безопасности. А вещи после должной обработки утюгом буду выглядеть не хуже, чем новые. Мои подруги, видимо, уже давно встали и покинули комнату, чтобы не разбудить меня. Трогательная чуткость, леди. За это вам причитается подробнейший рассказ о том, как мы с Санни пережили плен у страшной королевы готтентотов. Я поправила на плече бретельку от ночной рубашки и подошла к нашему багажу. Ярко-рыжий чемодан Бесс, неповторимый, как и его владелица, стоял в раскрытом виде рядом с моей скромной черной сумкой. Поверх вещей моей лучшей подруги лежал старинный медальон на разорванном кожаном шнурке. Я улыбнулась и провела пальцами по покрытой древними письменами поверхности. Эта вещица вовсе не была проклята; напротив, вчера она спасла нам жизнь. Но довольно лирики: на сегодня у нас запланирована куча дел, и лучше приступить к ним как можно раньше. Я выбрала из сумки свой наряд на сегодня и огляделась в поисках ванной или чего-то, её напоминающего. Моё внимание привлекла невысокая желтая дверь, почти сливавшаяся со стенами. За ней обнаружилась душевая кабина и санузел, что вызвало у меня вздох облегчения. Через четверть часа я уже спускалась в холл, полная решимости найти своих товарок и броситься на баррикады. Элизабет и Джорджина обнаружились у стойки администрации. Они стояли там, беседуя с каким-то представительным джентльменом в полицейской форме. Я подошла ближе, и Бесс, бросив на меня взгляд через плечо своего собеседника, просияла. – Вот и Нэнси! – воскликнула она, непосредственно кинувшись мне на шею. Мне очень нравилось это в ней: Элизабет не обращала внимания на других людей тогда, когда ей требовалось выразить свои чувства. У меня так никогда не получалось, и потому я даже слегка завидовала своей лучшей подруге. Совсем-совсем слегка. – Нэнси, это инспектор Рафф, – вмешалась более приземлённая Джесс. – Он нашел твою сумку. Вышеозначенный полицейский деревянно склонился и попытался улыбнуться. Получившаяся гримаса походила на те индийские маски, которые обычно вешают в буддистских храмах. – Мы обнаружили её в зарослях к северу от города, – вымолвил он жестким, как наждачная бумага, голосом. – Это ваше, насколько я понимаю? Он протянул мне хорошо знакомую серую сумку. Я неуверенно приняла её и с непониманием во взоре посмотрела на служителя правопорядка. – А разве она не проходит у вас как вещественное доказательство? – поинтересовалась я, склонив голову набок. На лице бобби отразилась усиленная работа мысли. – Нет, мэм, – проговорил он, наконец. – Мне сказали отнести её вам. Я кивнула, и инспектор, отдав честь, со скоростью молнии ретировался. – И что вы об этом думаете? – бросила я, обернувшись к подругам. – Что мисс Дрю забыла поблагодарить такого милого легавого за возвращенный скарб? – невинно предположила Бесс. – Нет, – возразила Джесс, проводя пальцами за воротом белой футболки. – Нэнси имеет в виду, что сумка должна была быть изъята для того, чтобы припереть к стенке Бонгали и её прихвостней. – Инспектор сказал, что нашел её у северных границ города, – задумчиво произнесла я. – А резервация готтентотов находится на юго-востоке. Видимо, поэтому эти два обстоятельства и не связали сразу: сумка просто попала в разные полицейские управления! – Пойдем туда, – предложила Элизабет, хватая меня под руку. – А по дороге можно будет навестить Санни в больнице. Я кивнула, и мы пошли к выходу, полные желания докопаться до правды. К сожалению, в самом начале нашего пути нам пришлось испытать разочарование, так как в госпиталь нас не пустили, указав на то, что часы для посещений строго лимитированы. Обещав непременно вернуться попозже, мы ушли восвояси, решив направиться в полицию. В управлении нас встретили не очень дружелюбно, вновь опробовав на троих нежных иностранках практику передавания от одного следователя к другому. Прошел добрый час, когда мы, наконец, оказались у нужного нам инспектора. Этот человек внешне сильно напоминал крысу: узкое лицо, торчащие вперед длинные резцы, зализанные назад тёмные волосы, блестящие карие глазки-бусинки и манера сидеть, сложив руки на груди, как будто он молился. Фамилия следователя была Чемберлен, и потому я подумала, что он должен быть уступчивым*, но так, увы, не случилось. Он проинформировал нас о том, что "следствие ведется", а мои робкие поползновения обратить его внимание на сумку и вовсе пропустил мимо ушей. – Это дело весьма щекотливого характера, мисс Дрю, – проговорил он, откидываясь на спинку стула в своем душном кабинете. – Вы не из здешних, потому и не понимаете. Разумеется, суд над госпожой Бонгали состоится, но её обвиняют только в том, что она, возможно, скрыла от властей факт продажи алмаза, вот и всё. – А то, что она держала людей в заточении, в расчет не принимается? – встряла Бесс, воинственно глянув прямо в глаза следователю. – К вашему сведению, Нэнси чуть не погибла! Чемберлен тяжело вздохнул. – Они посягнули на чужую собственность, – спокойно объяснил он. – Мисс Дрю и мистер Кан проникли во владения готтентотов, и подданные королевы схватили их. У аборигенов, уважаемые леди, весьма условные законы. Я приподняла брови, вставив: – Господин инспектор, мы не вламывались к королеве. Нас схватили, когда мы обыскивали квартиру Кэвендишей. Следователь пожевал губами. – Во-первых, это расходится с показаниями королевы и её... Э-э-э... Сотрудников. Во-вторых, по какому праву вы находились в жилище профессора? Я стушевалась. Да, ситуация была нелёгкой, и теперь мне придется постараться, чтобы выбраться из ловушки, в которую я сама себя загнала. – Дело в том, что я детектив, и.., – начала я. То, что тактика честности оказалась неверной, я поняла сразу же: глазки инспектора сузились ещё больше, превратившись в щёлочки, блестевшие недобрым огнем. – Вот, значит, как, – пробормотал он. Как я могла забыть, что большинство полицейских на дух не переносит частных сыщиков? Я ведь сама не раз сталкивалась с этой не особо приятной стороной моего хобби... Чемберлен подался вперед и усмехнулся. – Я не знаю, кем вы себя считаете, милочка, – начал он. – Но ничто не дает вам права проникать в чужое жилище без ордера, тем более, если вы частное лицо. Королева Бонгали лишь защищала свою собственность, и потому вам лучше забыть о том, что вы якобы были в плену у неё в подвале. Бесс возмущённо запыхтела. – Вы поступаете неразумно, манкируя своими обязанностями, – заметила Джорджина, резко выпрямившись. – Боюсь, не вам решать, как именно мне вести расследование, – развел руками инспектор. – А теперь, думаю, нам пора прощаться... – Подождите! – Я вскочила со стула. – А как же профессор Кэвендиш?! Следователь вопросительно склонил голову к плечу. – Что вы имеете в виду? – уточнил он. – Это не относится к нашей компетенции. Я заскрежетала зубами, да так громко, что Элизабет осторожно скосила на меня глаза. – Я же уже говорила вам, что миссис Гейл Кэвендиш специально убеждала своего супруга в том, что у него не все дома, чтобы затем завладеть всем его имуществом! – раздраженно выпалила я. – Он абсолютно здоров и не должен находиться в лечебнице! – Это вне сферы нашего влияния, – отрезал Чемберлен. – Мистер Ричард Кэвендиш уже помещен в соответствующую клинику в Претории, а слушание по поводу лишения его дееспособности состоится через пять дней. Если вам интересно, можете его посетить. А теперь... И он красноречиво посмотрел на выход. Я с гордым видом удалилась из этой клоаки, и подруги потянулись за мной. Бесс от души хлопнула дверью, и мы немедленно устремились к выходу, чтобы нас не привлекли за это хулиганство. – Нет, ну каков негодяй! – взорвалась моя лучшая подруга, когда мы уже вышли на улицу. – Трясется перед этой Бонгали, как осиновый лист! – Он даже не желает начать расследование по поводу Кэвендишей, – заметила Джесс, вешая сумку на плечо. – Интересно, это последствия взятки, или же ему просто лень? – Кто знает? – пожала плечами я. – Видимо, нам придется взять всё в свои руки, ведь мы же не можем позволить, чтобы профессора заперли в клинике. Элизабет остановилась, как вкопанная. – Нэнси, – медленно вымолвила она. – Ты предлагаешь нам заняться тем, что привело тебя в подвал мазанки этой Бонгали? – Совершенно верно, – воинственно сказала я. – Ничего ещё не потеряно. – Узнаю свою подругу, – усмехнулась Джесс. – Так куда направимся? – К Санни, – провозгласила я, поворачивая в нужную сторону. *** Госпиталь Святой Елены был похож на огромное безе. Несмотря на своё функциональное назначение, это здание являло собой легкомысленное и воздушное строение нежно-розового цвета. Деловитые медсестры в униформах того же оттенка быстро сновали туда-сюда, ухитряясь ни в кого и ни во что не врезаться по пути. На месте дежурной стояла та же дама, которая вчера приняла нас с корейцем. Ей хватило одного взгляда, чтобы узнать меня, и она с легкой улыбкой доложила: – Четыреста сорок первый номер. Скомкано поблагодарив медсестру, я, подхватив подруг, помчалась по лестнице на четвертый этаж. В мановение ока отыскав нужное помещение, я без стука влетела туда. Санни сидел на кровати и читал какую-то книгу, придерживая её только правой рукой, потому что другая была на перевязи. Кореец был облачен в больничную пижаму трупного зеленого оттенка, и это сомнительное одеяние, как ни странно, ему шло. Когда мы вломились к нему в палату, азиат поднял глаза от страницы, которую изучал, и широко улыбнулся. – Как вы? – спросил он, откладывая книгу прочь. – Вообще-то это моя реплика, – заметила я, присаживаясь на краешек кровати. – Как ощущения? Санни пожал плечами. – Врачи говорят, что могут выписать меня хоть завтра, и это было бы идеально, так как у меня заканчивается виза, – пошутил он. – А ещё запах лекарств и звук, который издают шлепанцы, шаркающие об пол, вызывают у меня упадническое настроение. – Это должно компенсироваться обилием розового, – вставила Бесс, ёрзая на одном из стульев. – Или парой чупа-чупсов. – Мне совсем не дают сладкого, – пожаловался кореец, поворачиваясь к ней. – Только куски красного желатина, которые они называют джемом. На вкус они напоминают резину и пахнут примерно так же. Джесс негромко прочистила горло. – Это, конечно, очень интересно, но, может быть, мы сконцентрируемся на деле? – предложила она. – Ты права, – весело отозвался азиат, принимая сидячее положение и едва заметно поморщившись, когда задел больную руку. – Лучше не будем обсуждать больничное меню, ведь это чревато несварением желудка. Так что произошло после того, как я отключился? – Я привезла тебя в госпиталь, – начала я. – Потом вернулась в общежитие, затем чуть не лишилась жизни от руки дочери Бонгали. После этого мы побежали в полицию, устроившись на ночлег в посольстве. Сегодня с утра мы успели побывать в управлении, потому что мне вернули сумку, которую нашли не там, где она должна была быть. Санни нахмурился. – Во-первых, я благодарен тебе за спасение моей жизни, – торжественно проговорил он. Я махнула рукой, бросив: – Пустяки. Я просто вернула должок. – Во-вторых, – продолжил кореец. – Почему твою сумку не изъяли как вещественное доказательство? Я уверен, если бы её подвергли лабораторным исследованиям, то нашли бы какие-нибудь следы, ведущие к Бонгали и её прихвостням. – Я и сама поначалу удивилась, – я доверительно наклонилась к своему собеседнику. – Но потом, после общения с инспектором, которому поручили вести наше дело, я всё поняла. Они попросту боятся вступать в открытый конфликт с готтентотами. Кроме того, его лапу, скорее всего, смазали. – Ах, как грубо, – раздалось от двери. – Леди не к лицу подобные фразочки, моя милая. Мы синхронно обернулись, и я чуть было не задохнулась от возмущения: на пороге палаты стояла Гейл Кэвендиш. *Чемберлен - британский премьер-министр, сторонник политики непротивления Гитлеру.