Ловушка доверия

      Похоже, это традиция — приходить в себя в постели, не видя ничего дальше своего носа. И с болью по всему телу. Боль? Но я же умер! Я видел све… Стоп. Демоны же не умирают! А я больше не человек, следовательно, и умереть не могу. Глаза опять режет даже в полутемной комнате, которая кажется смутно знакомой. Даже запах от подушки такой знакомый — странная смесь лаванды и бергамота, которая навевает воспоминания о прошедших временах, когда мы были вместе. Так пахло от волос Акено. Казалось, у нее всегда с собой цветы этих растений. Осознание пришло внезапно. Акено. Казнь. Зал суда, где она давала показания против меня. Слуга, попытавшийся что-то со мной сделать, причем, судя по всему, он не догадывался о том, что демон, так как надел ошейник. Или он окончательно сошел с ума к тому моменту? Глаза уже более менее привыкли к свету, что позволило мне привстать на локтях и оглядеть комнату. В прошлый раз, а у меня уже не осталось ни малейших сомнений, что я опять попал в лапы Акено, а следовательно и моей красноволосой возлюбленной, я не смог нормально рассмотреть это помещение. Это была типичная девчачья комната — стол, заваленный непонятно чем, кресло бледно-красного, с отливом в розовый, цвета, прикроватная тумбочка, на которой стояло очень много каких-то непонятных баночек, и зеркало. Завершали картину нежно-бежевого цвета шторы, гармонировавшие с обоями, которые были также бежевого цвета, но в более темных тонах. Со стоном повалившись обратно на подушку я решил проанализировать текущую ситуацию. Итак, что мы имеем? С самого начала. Я признался Риас, что было воспринято родом Гремори как оскорбление, и меня приговорили к казни. Между этими двумя событиями я каким-то образом оказался у Акено, откуда меня и отконвоировали на суд. После этого две недели в тюрьме, с непонятными снами. Я уже даже не мог вспомнить о чем они, но почему-то чувство важности этих снов не покидало меня. После этого, меня зачем-то выкупает граф Элигос. Считать, что демон действовал просто из добрых побуждений — глупо. Хотя, возможно, это было сделано с целью насолить Гремори. Неизвестно. После этого сумасшедший слуга, какая-то непонятная вспышка, и я снова у Акено. Хочется сойти с ума. А может, это уже случилось? Тогда это многое объясняет. Валяюсь сейчас где-нибудь в палате с мягкими стенами, а это все мне просто кажется. А может, начало казаться с самого начала, еще с тех пор как я увидел Риас в том злополучном окне? Как много вопросов, голова пухнет.       Прервав мои моральные страдания в комнату зашла та, которой я, возможно, был обязан жизнью. Обычные два хвоста были распущены и волосы черным водопадом спадали сзади, привычная школьная форма сменилась на просторный домашний халат, на лице была озабоченность. В ее руках был поднос со стаканом воды и еще чем-то непонятным. Заметив, что я уже проснулся она быстро подошла ко мне, поставила свою ношу на тумбочку и положила руку мне на лоб. Судя по удовлетворению на секунду промелькнувшему в ее взгляде все было нормально. У меня в голове скользнула шальная мысль, что если бы ее халат был розовым, то можно было бы считать себя в больнице. В нормальной человеческой больнице, безо всяких демонов, падших ангелов, их войны, казней и древних драконов. Воспоминания о последних заставили меня взглянуть на мою поврежденную руку, которая стала лапой. Была лапой. Теперь это была обычная человеческая рука, разве что два шрама пересекали ее в тех местах, куда пришлись удары Феникса. Чувство неправильности, чуть раньше поселившееся в моем мозгу, теперь начало усиливаться. Что могло случится, из-за чего невольный подарок Драйга исчез? Если я правильно помню, то дракон мне пообещал, будто бы его подарок останется со мной навсегда.       От неожиданности я даже присел на кровати, от чего тут же скривился — все тело болело от малейшего движения, не было больно только дышать.       — Ты куда встал? — в этом вопросе было столько возмущения, что я невольно вздрогнул. — Тебе надо лежать!       — Ненавижу валяться в кровати, — попытался протестовать я. В доказательство своих слов я встал и, пошатываясь и хватаясь за окружающие предметы, подошел к окну. Из него открывался прекрасный вид на зеленую долину, а где-то вдалеке тянулась, скрытая в голубой дымке, рваная цепь гор. Через долину, петляя, как будто играя, текла река в каменистом русле, берегам которой были редкие кустики, вся остальная же часть равнины была пустынной, что создавало некоторую сюрреалистичность картины. Над головой было нежно-голубое небо без единого облачка. Как ни странно, птиц тоже не было, не было ничего живого. Судя по ощущениям, мы были где-то над землей, но, взглянув вниз, я не увидел дома. Комната как будто висела в воздухе, а под ней, весело журча, текла та самая река. Отпрянув от окна, я наткнулся на стол и, в попытках найти хоть какую-то поддержку живого человека, посмотрел на Акено. Но она застыла восковой фигурой в какой-то странной, неестественной позе, протянув ко мне руки и полуоткрыв рот. Это было странно, страшно, пугающе до ужаса. Но последние силы оставили меня, и я не смог даже закричать. Устало привалившись ко столу, почти что лежа на нем, я приготовился к худшему.       — Рано же ты сюда попал, — как-то обвиняюще раздался голос от двери. Подняв взгляд я увидел старика, который казался смутно знакомым. Секунда, и я вспомнил. Это он был в моем сне. В этот раз он сменил свой странный наряд на нормальный деловой костюм, но все равно не смог удержаться от каких-то странных вещей. В петлице пиджака зачем-то торчала маленькая еловая веточка, на голове была бейсболка, а на ногах — тяжелые армейские берцы.       — Тебя не хватало, старик, — устало усмехнулся я, и положил голову обратно на стол. — Зачем пришел? Опять говорить загадками? Если да, то лучше сразу уходи.       — Тебе нельзя здесь оставаться! — мне показалось, или в его голове действительно скользнули истерические нотки? — Ты умираешь!       — Брось, старик, я не могу умереть. Я демон. Демоны не умирают, — все чувства покинули меня, а по телу разлилось спокойствие и умиротворение. Сейчас мне было все равно, что будет дальше. Умру ли я, выживу ли, буду ли служить у Элигоса, буду ли видеть дальше Акено, Риас и остальных.       — Ты не демон! — уже с открытой паникой закричал он в ответ. — Когда Элигос выкупил тебя он был обязан провести ритуал принятия в род. Но он не успел этого сделать, потому что тебя почти до смерти запытал слуга рода Гремори. Сейчас ты обычный смертный человек. И чтобы не умереть у тебя есть только один путь — задуматься над тем, где ты сильнее всего хочешь оказаться!       — Не демон, говоришь? — эта новость даже не вызвала паники. Так я правда умираю. Интересно, а где я тогда? В раю? Или это такой ад? Или чистилище? — Ну умру я, а тебе-то какая разница?       — Ты носитель силы древнего дракона! В конце концов, мой носитель! — а вот это всколыхнуло меня, буквально вытолкнув из глубины океана на поверхность, где бушует настоящий шторм.       — А как я связан с тобой, старик? — с издевкой в голосе спросил я.       — Я отвечал на твой вопрос, отвечу еще раз. Я твое подсознание. Та твоя часть, которая не желает смерти! — на секунду его снова окутала та самая аура таинственности и необычности, что и при первой наше встрече.       — Диагноз ясен, — хмуро протянул я себе под нос. — Раздвоение личности. Как же не хочется это признавать, но, все же, я лежу в психушке.       — Да послушай же ты меня! — впервые за наш диалог он сдвинулся с места, подошел ко мне и поднял мою голову за волосы. — Тебе нельзя умирать. В тебе заинтересованы слишком многие!       — Ты моя галлюцинация, — меня начинала разбирать злость, из-за боли вырывающихся волос. — Вот и веди себя соответствующе. Разговаривай там, меняй образы, но не смей ко мне прикасаться! — кажется, последние слова я кричал.       — Хорошо, я галлюцинация, — как-то легко согласился мой собеседник. — Тогда, наверное, тебе будет несложно просто на несколько секунд представить место, где бы ты сейчас больше всего на свете хотел очутиться?       — Ладно, ладно, — чего только не сделаешь, когда тебя тянут за волосы. — Только голову мою наконец отпусти!       Как только он выпустил мою шевелюру из своих пальцев, я почувствовал резкую боль во лбу — стол был абсолютно реальным и твердым. Кое-как высвободив из-под себя руку я потер шишку и постарался как можно точнее представить образ своей комнаты. Но вместо этого упорно вспоминал ту комнату, где я находился сейчас. Через несколько минут бесплодных попыток я вдруг ощутил, как мое тело стало невесомым, а потом резкий удар обо что-то твердое всем телом, грохот и звон. Открыв глаза я обнаружил себя на том же столе, в той же комнате. Ничего не поменялось, кроме того, что я сбросил почти все вещи со стола. Комната была залита тем же ровным солнечным светом. Исчезла только Акено, которая ни разу за время нашего разговора даже не пошевелилась и, казалось, даже не дышала. Закрыв глаза, я попытался наконец-то заснуть. Когда я уже почти нашел дорогу в царство Морфея раздался до боли знакомый голос, благодаря обладательнице которого я один раз уже попал на казнь:       — Иссей?