Необыкновенно темный*

Родная Спарта ещё не успела скрыться от взгляда за холмами, как Кайнос понял, что упустил одну маленькую, но весьма значительную деталь: он совершенно не представлял, как попасть в царства мёртвых. Точнее, об одном из возможных путей он, конечно же, догадывался, но умирать пока не хотел. Поразмыслив немного над этой проблемой, он отправился к тому, кто уж точно знал путь к Аиду, к тому, кто не раз там бывал. К великому герою, который точно поможет! По счастью, путь оказался близким, и уже к рассвету Кайнос робко стучался в массивную дубовую дверь. Перепутать было сложно, у какой ещё двери была бы прибита шкура огромного льва? Вскоре послышался грохот, ругань, а следом дверь распахнулась. В проёме, отчаянно зевающий и потягивающийся, показался герой. — Чего тебе, малец? По четвергам не подаю, веники последней модели не покупаю и нет, в секту последователей единого бога вступать не планирую. — Я… я по другому вопросу, — промямлил путник и скептически оглядел хозяина дома. Помятая рожа, спутанные волосы, пара выбитых зубов. Мускулист, да, уж чего не отнять, но на фресках он был куда более впечатляющ, про статуи и вспоминать не стоит. А где расшитая красными нитями тога, где златокованые доспехи, где знаменитая шкура. С последним, впрочем, понятно, у двери висит. Тем временем, герой в очередной раз зевнул, почесал волосатую грудь и подтянул так и норовящие сползти подштанники. — Ага, и что ж тогда? — Что там, дорогой? Опять Пан пришёл на опохмелку клянчить? — послышался из глубины дома довольно резковатый женский голос. — Отправь его куда подальше! В такую рань, он совсем стыд потерял… Вскоре показалась и сама обладательница резковатого голоса, располневшая, одетая в бесформенный халат женщина со стянутыми в тугой пучок медными волосами. Мужчина в дверях, по всей видимости, её муж, тут же подскочил, подхватил её под локоть и попытался увести. — Мэг, милая, зачем ты встала? Доктор же не советовал. Ну, это же не шутки, я пятый раз за тобой к Аиду не пойду, у него и так на нашу семью скоро идиосинкразия разовьётся. А бедняга Харон? — Мэг? Вот это — Мэг?! — в ужасе заорал Кайнос, невольно отступил на пару шагов от двери и неприлично ткнул пальцем в женщину. — Да вы издеваетесь! Где та роковая красотка, что обольщала кентавра по приказу Аида? Где та прекрасная девушка, ради которой Геркулес — великий Геркулес, сын самого Зевса! — готов был отдать свою жизнь?! — Знаешь что, мальчик, — резко развернувшись, процедила Мэг и оттолкнула суетящегося вокруг неё Геркулеса. — Сам бы попробовал пятерых родить, я бы на тебя тогда посмотрела! — О, падение идеалов, — горько протянул Кайнос и закрыл лицо ладонью. Такое откровение было для него уж слишком большой жестокостью, ведь Мегара, возлюбленная Геркулеса, ради которой он отказался от жизни на Олимпе, была практически идеалом женской красоты в Спарте. У каждого парня в спальне была фреска с ней или хотя бы любительская зарисовка. И тут — такое! — Ладно, парень, ты уже испортил мне жизнь на неделю вперёд, напомнил, какую глупость я сделал много лет назад и бла-бла-бла, — пока Кайнос отходил от шока, Герк успел вернуть жену в постель и теперь сидел на крыльце собственного дома с чаркой вина. — Так чего тебе ещё надо? — А вы точно Геркулес? — недоверчиво уточнил Кайнос, поскольку ему очень не хотелось верить в такую вот версию героя. Тот только вздёрнул бровь и опрокинул в себя полчарки вина. — Ну, ладно. В общем, мне нужно попасть в царство мёртвых. — Обрыв там, — махнув рукой в сторону раскидистого дуба, сухо ответил Герк и с тоской посмотрел на остатки вина. — Или ты хочешь пасть от руки героя. Так я этим не занимаюсь, тут скорее к Энею. У него в последнее время, я слыхал, с деньгами туго, наверное, возьмётся. — Нет-нет, я хочу как вы… ну, то есть, живым. Чтобы потом вернуться. Ну, вы понимаете. — А-а, бывает. Возлюбленная? Или, наверное, мать? — Нет-нет, слава богам. Отец у меня там, — последнюю фразу Кайнос произнёс почти с отчаянием, поскольку в последнее время, переосмыслив, всё больше уверялся в вероятности своего родства с богом смерти. Если уж у великого громовержца такой сын, то чего можно ожидать от Аида? — С этим посложнее будет, — со знанием дела выдал Герк, с тяжким вздохом поднялся и скрылся в доме, по всей видимости, в поисках вина. Уже из дальних комнат донеслось: — Как-то не принято, чтобы мужчин с того света вызволяли. Но у тебя мордашка больно жалостливая, стоит попробовать, вдруг прокатит. — Не жалостливая у меня… лицо! — взъярился юный герой, подорвался и двинулся в ту сторону, откуда доносился голос. — Да и не хочу я никого вызволять. Мой отец — Аид. — Что, правда? — Герк от изумления даже чарку выронил, благо та была пустой. — Ну, вероятность есть. Мать так сказала, хоть я ей и не верю. Вот, хочу прояснить, чтобы уж наверняка. А вообще мой отец — герой, он воевал, погиб под Троей! — вот теперь в звонком голосе проступила гордость и уверенность, ведь так и должно быть. И он будет и дальше гордиться своим настоящим отцом, как только всё это недоразумение прояснится. — Ну-ка, в профиль повернись. Ага, голову чуть приподними… А что? Что-то есть от этого мерзавца, зловещее такое. Ещё бы костёр на башку! Ладно, помогу я тебе, Плутонид [3]. Ради такого зрелища на что только не пойдёшь! — Я Кайнос! И никакой вам не Плутонид, да и вообще это ещё доказать надо. [3] Плутонид - от греч. Πλούτων - в древнеримской мифологии повелитель загробного мира