Необыкновенно темный*

Всё время пути Кайнос просидел в глубине повозки, мёртвой хваткой вцепившись в сиденье. И тщетно Геркулес упрашивал его приподняться, оценить открывающиеся виды. Все мысли юноши были лишь о том, как бы не вывернуться наизнанку прямо в повозке или — упасите боги — на белоснежную тогу рядом стоящего героя. Наконец, Пегас приземлился, чудом вписавшись в поворот и не разбив повозку о скалы. — На выход, дальше только пешком. Хотя сказано это было с некоторым сожалением, Кайнос был только счастлив вновь ступить ногами на твёрдую землю, пусть даже его всё ещё немного покачивало после поездки. А вот Герк, похоже, чувствовал себя превосходно, бодро вышагивал по скалистому берегу и всё выглядывал кого-то на ровной водной глади. — Опять ты?! — гаркнуло неожиданно над самым ухом, а через мгновение мерзкого вида старец в видавшем виды плаще показался из тумана вместе со своей трухлявой лодкой. — Зачем пожаловал? Я же вроде никого из твоих в последнее время не перевозил… — У меня дело, важное, — он поманил перевозчика душ рукой и нарочито громким шёпотом пояснил: — Вон, видишь парня? Сын Аида. Ты прикинь? — А что, наш хозяин ещё ого-го! — прихвастнул Харон и почти дружелюбно, во всяком случае, предельно дружелюбно для того, кто работает исключительно с мертвецами, пригласил обоих в лодку. — Тут уж я мигом довезу, раз уж такое дело. — Только это между нами, да? — Да само собой, — кивнул перевозчик, и только наивный смертный вроде Кайноса мог бы на такое представление купиться. Геркулес же дураком не был и отлично понимал, когда раскрывал Харону «секрет», что ещё до обеда весь Олимп будет в курсе, а если прибавить к этому, что первыми узнавшими, наверняка, будут Гермес и Дионис, так сплетня обрастёт пикантными подробностями и приобретёт вселенские масштабы. Только бы с количеством детей не напутали, а то весть о собственной многодетности старина Аид может и не перенести. Он-то, разумеется, бог, но сердце-то не казённое. *** — Геркулес, какая встреча! Давно не виделись. Как отец, дети, жена? Внуки, может быть? — Аид при виде гостей подорвался с трона, вышел навстречу и на короткий миг расщедрился на широкую, пусть и не слишком-то искреннюю улыбку. — В общем, говори, зачем пожаловал, забирай, кого ты там хотел, и проваливай уже. Занят я сегодня, мойры обещали на обед зайти, так что давай побыстрее. — Да я тебе вот сына привёл, — протянул Герк и вытолкнул своего не в меру смущённого спутника вперёд. — Ты же только на той неделе забирал кого-то из сыновей, нет? Или надоел уже кто-то? Так мог бы и попроще, чем с личной доставкой. А впрочем, ладно, река там, скидывай, если хочешь, или он сам прыгнет. Без меня, в общем, разберётесь. Хотя странно это, впрочем, — взгляд его остановился на Кайносе, губы чуть скривились. — В чём-то я тебя понимаю, я бы такого тоже убил, больно страшненький. Да и на тебя не особенно похож. Что, Герк, жена подгуляла, а? — Вообще-то это не мой сын. — А чей же? Мой, что ли? — Ну да. — Не-е-е-ет, — Аид осторожно приблизился, обошёл новоявленного сына кругом, потыкал пальцем, словно тот мог исчезнуть или сдуться как воздушный шарик, поцокал языком, не без брезгливости на лице потянул за тёмный локон и снова обратился к Геркулесу. — Может, всё-таки не мой? Мы ведь и не похожи вовсе… — А по-моему одно лицо! — звонкий голос разнёсся по всей зале, а следом и его обладатель — быстроногий Гермес задорно спрыгнул с лодки на берег. Не успел Аид толком удивиться или возмутиться, как и все остальные обитатели Олимпа заполонили его обитель. Зевс, как обычно, подпалил своими молниями потолок, Афродита насорила розовых лепестков, а с Поседойна так и до сих пор вода стекала. — Ты сам-то откуда, мальчик? — заботливо осведомился Зевс, пока все остальные искали сходства между отцом и сыном. — Зовут тебя как? — Я Кайнос, из Спарты. — Странно, я думала, в Спарте таких со скал сбрасывают, — задумчиво и не к месту высказалась Афина, но быстро смолкла под грозным взглядом Громовержца. — Ага, вот тут-то ты и прокололся, самозванец! — возликовал вмиг повеселевший Аид, если бы не избыток богов, он бы даже сплясал на радостях, а так ограничился самодовольным оскалом. — В Спарте-то я уже лет пятьдесят, как не бывал, даже случайно, даже проездом. Так что не могу я быть твоим отцом, не могу и всё тут! — Хорош бы, если б так. Только мама моя говорила, что именно вы мой отец. Да и жила она в то время не в Спарте, а в Трое. Но вы ведь и там не были, ведь правда? — с надеждой уточнил Кайнос и доверчиво заглянул в глаза, которые, по идее, должны были внушать нестерпимый ужас смертным. Аид с тоской понял, что запахло жареным. А Зевс за спиной Кайноса откровенно ликовал и отплясывал какой-то несуразный танец. — Ну, что, братец, — иронично протянул он и по-отечески приобнял племянничка за плечи. — Скажешь, что и в Трое тебя не было? Лет эдак семнадцать назад? А ведь молчун какой, ни словом не обмолвился! Что ж, поздравляю, папаша. Не хочешь сына обнять? — Разумеется, — он с крайне недовольным видом приблизился, вцепился парню в предплечья так, что у того, наверняка, синяки останутся, прижал к широкой груди и мстительно прошептал на ухо прежде, чем выпустить: — Ты мне за это ответишь, паршивец! — Он хочет меня убить! — истошно заорал Кайнос и на добрых два метра отскочил от отца. — Не могу я быть сыном такого чудовища! Спасите меня, кто-нибудь. — Адик! — укоризненно воскликнул Зевс, покачал головой и попытался успокоить испуганного мальца, но не тут-то было. — Да что я сделал-то?! У парня с головой не всё в порядке. И, похоже, это наследственное. Нет, правда, нормальные матери-одиночки врут своим детям, что их отцы героически погибли на войне. В крайнем случае, придумывают что-то о родстве с тобой или вон, с Аполлоном. Но это уже ни в какие ворота! Какой из меня отец? — Вот-вот, — поддакнул Кайнос, — мой отец не может быть таким уродом! — Я бы попросил, юноша. Да и как раз таки в том, что отец ваш был тем ещё уродом, я вполне уверен. — Спокойнее, спокойнее, — поспешил разнять их Громовержец. — К чему нам лишние споры? Возможно, вы хотите побыть вдвоём, обсудить что-то? Всё-таки давно… эээ… в смысле, никогда не виделись. — Да-да, ты абсолютно прав, дорогой братец! — Аид уцепился за эту фразу, как спасительную соломинку, и быстро вытолкал олимпийцев под благовидным предлогом. Ведь объяснять им, что у него чрезвычайно важная встреча, исход которой может сильно повлиять на дальнейшие планы по захвату злополучной горы, было делом гиблым и заведомо провальным. Боги его забот никогда не понимали. Но вот, наконец, он остался один на один со своей персональной головной болью, заявлявшей о кровном родстве, нахмурился и навис скалой над сыном, уперев руки в бока. Кайнос невольно съёжился, отшатнулся и мысленно попрощался с жизнью. На миг промелькнула упадническая мысль, что с тем же успехом он мог не беспокоить Геркулеса и просто броситься с обрыва. — Ну, вот что, Казус… — Я Кайнос! — пискнуло недоразумение. — Да плевать! Ко мне скоро должны прийти крайне важные мойры. И мне бы очень хотелось, чтобы на это время ты куда-нибудь пропал и не показывался на глаза. А потом… да фиг бы с ним, с этим потом, тут бы хоть до вечера дотянуть. Это мир, судя по всему, основательно рехнулся, раз уже богу смерти детей приписывают. Паник! Боль! Уберите это с глаз моих долой. *** Паник и Боль оказались на удивление милыми и гостеприимными созданиями, объяснили, что Аид, на самом деле, не такой плохой парень, просто частенько зацикливается на всякой ерунде вроде завоевания Олимпа, убийства героев и прочего в том же духе. Потом они на троих распили что-то из божественных запасов, и Кайнос рассказал, как мечтал стать героем и побеждать чудовищ. А Паник поведал, что его мечтой всегда было играть в греческом театре. После нескольких пантомим юный герой даже признал, что никто лучше не сыграл бы Эвридику. Ещё пара чарок пролили свет на детскую мечту Боли: победить в олимпийских играх. Правда, демонстрировать он не стал, да и Кайнос так и сообразил, в каком виде соревнований Боль мог бы не то, что победить, а хотя бы поучаствовать. А потом они начали смешивать, и в ход пошли истории о тяжёлом детстве. Впрочем, аидовы прихвостни быстро признали, что в сравнении с рассказами смертного их жизнь от самого рождения была замечательной как волшебная сказка. И даже то, что мать Боли хотела его придушить, едва увидев, а родители Паника трижды пытались утопить своего отпрыска, не сыграло особой роли. Ещё полбутылки — и Кайнос уже плакал на плече у Боли, используя тогу Паника как платок. — … А… а потом они стали бросаться в меня камнями и грязью. — Да-а, малыш, дети порой бывают такими жестокими, — покивал Паник и в очередной раз предпринял тщетную попытку спасти своё одеяние. — Вот нас, помню, один карапуз чуть не придушил. И ведь главное, ни за что! — Это были преподаватели, — обиженно буркнул Кай и шмыгнул носом. — Дети ко мне вообще боялись подходить. — И что, позвольте узнать, здесь происходит? — грозный рык сверху прервал вечер воспоминаний, початая бутылка от сильного пинка упала, расплескав содержимое. Паник и Боль мгновенно подорвались и вжались в ближайшую стену, попытались закосить под мох. Один Кайнос остался сидеть на месте с растерянным видом. — Мало вам того, что вы все мои планы срываете, так решили ещё и сына моего споить? Совсем сдурели?! — М-мы и не думали, х-хозяин! — Вон пошли! — Па-апка! — коротко взвизгнул малолетний алкоголик, чуть передвинулся и намертво вцепился в ногу свежеобретённого родственника, от чего тот, само собой, в особый восторг не пришёл. — Мне без тебя так плохо было, так плохо! Если бы ты только знал… — Ну, ничего, малыш. Всё будет хорошо, — Аид наклонился и неловко потрепал отпрыска по голове. — Теперь же я рядом, да? — А-ага, только меня всё равно что-то подташнивает… *** Жуткие, леденящие душу звуки разнеслись по царству мёртвых. Души умерших, кружащие в бездонной Лете, исторгли полный страдания и жалости стон, Цербер склонил свои огромные головы, поджал венчающийся ядовитым жалом хвост. Харон, веками не сходивший на твердь земную или же подземную, причалил к берегу. Не мог он править на эти звуки, так невыносимы они были. — Нет, кифара тоже определённо не твоё, — Аид поспешно вырвал из рук юнца инструмент и отбросил подальше. — Может быть, тебе попробовать заняться стихами? — Нет, хозяин, с этим уже пробовали, ещё хуже, — вмешались Паник и Боль. — А я всё равно хотел бы попробовать стать героем! Как Геркулес! — мечтательно воскликнул Кайнос, подхватил отломившийся кусок сталактита на манер меча и пару раз взмахнул так, что все вокруг непроизвольно вздрогнули. — Может быть, остался ещё какой-нибудь учитель? — Нет, Казус, на прошлой неделе последний от тебя отказался, — со скрытым облегчением возразил Аид. С тем количеством разрушений, которые приносил его отпрыск, не будучи вооружённым, было бы грандиознейшей ошибкой давать ему в руки не то, что меч, а даже коротенький не заточенный клинок. — Хозяин, — Паник подполз поближе к трону, подёргал бога за рукав и прошептал, как тот наклонился поближе: — А что, если просто отправить его на Олимп? С его талантами этот парень там за неделю всё разрушит! — Ты идиот? Мне нужен Олимп, а не его догорающие руины! Отказать. — А если ему девушку найти? Ну, как Мегара помогла Геркулесу стать героем, так и нашему какая-нибудь подсобит, а? — Я, кажется, просил не упоминать при мне эти имена, хм? — проскрежетал Аид, скептически оглядел Кайноса, забавляющегося со сталактитом, и тяжко вздохнул. — Боюсь, это безнадёжный случай. У трупа больше шансов на устройство личной жизни. Бледная кожа, спутанные лохмы, улыбка эта неприятная… и в кого он такой? — Не имеем понятия, хозяин, — в один голос откликнулись Паник и Боль. — А зачем нам вообще с ним возиться? Может, отправить обратно на землю, пусть там всё крушит. — Как же? Он ведь мой сын, единственный, тем более! Родная кровь, наследник и всё такое, — нарочито громко ответил Аид, кивнул на счастливую улыбку наследничка, дождался, пока тот вновь увлечётся своей игрой и уже значительно тише добавил: — Если честно, мне просто мойры сказали, что это вот недоразумение поможет мне захватить Олимп, если я позабочусь о нём, как о собственном сыне. Но клянусь Стиксом, не представляю, как мне это сделать! Сдаётся мне, этот Казус скорее меня убьёт, чем завоюет Олимп! — Пап! А ты не думал, что здесь как-то мрачновато? Не хватает светлых тонов, что ли… ремонтик бы сделать, такой, чисто косметический. — Конечно, сынок, как скажешь, — покаянно откликнулся Аид и убитым голосом пояснил для своих слуг: — Не только меня убьёт, но и весь подземный мир уничтожит…