Из окна напротив

Больше интервью, фотосессий и официальных мероприятий в составе квиддичной команды Гарри не любил только приемы в Министерстве в честь победы во Второй магической войне. Он убил Лорда пятого мая, но понадобилось еще около месяца для того, чтобы привести все дела в порядок, оплакать павших и, наконец, объявить торжество с вручением наград, выражением признательности и речью о героизме, единстве, вечной памяти. Тогда Гарри наивно полагал, что этот прием – единственный, однако вскоре пятое июня стал праздником во всем магическом обществе Британии, и теперь Министерство с невероятным размахом отмечало его каждый год. Поттер к своему сожалению являлся обязательным участником праздничных вечеров, потому что все еще оставался для магов гарантом мира, ну и потому что не хотел портить отношения с нынешним министром и своим, в общем-то, другом Шеклболтом. И спасался на этих вечерах Гарри только с помощью алкоголя, хотя он же порой становился причиной глупых ссор и нелицеприятных драк. Однако в этом году у него были выматывающие тренировки, и Малфой, взявший с него обещание не пить до осмотра, поэтому все надежды на спиртное были отметены. Поддержкой в теории должна была стать Джинни, но в последнее время они друг к другу охладели, и теперь в ее компании Поттер чувствовал себя не многим лучше, чем без нее. В Министерство он и Джин пришли на пару часов раньше начала мероприятия, потому что Гарри должен был отчитать поздравительную речь, в то время как перед визажистами и имидж-мейкерами стояла задача по приведению его внешности в порядок. Для Министерства он был таким же продаваемым товаром, как и для представителей Паддлмир Юнайтед, так что Поттеру пришлось смириться и с одеждой, и с прической, и даже с косметикой на лице. В конце концов, черная снаружи, но алая изнутри мантия с причудливыми руническими узорами, вышитыми золотистыми нитями, что на него надевали поверх роскошных костюмов, нравилась Гарри. Да и волосы в последнее время он и сам укладывал неплохо. Что до косметики – ее использовали только для того, чтобы сделать глаза выразительнее, а шрам на лбу – ярче, - и через пару-тройку вечеров Поттер привык и к этому. Неизменно ужасной оставалась разве что речь, которую ему раз за разом составляли спичрайтеры, явно не обремененные хоть каким-нибудь талантом, иначе объяснить всю ту высокопарную чушь, что буквально сквозила меж строк общего текста, у Гарри не получалось. В очередной раз убрав больше половины из написанного и заменив это собственными мыслями, пусть приземленными, но зато настоящими, от него самого, без лишней патетики и напоминаний о том, какой же Гарри Поттер великолепный, он снова замотал штат спичрайтеров своими придирками, и те были не на шутку счастливы свалить, когда Гарри отвлекли подтянувшиеся на вечер Сириус и Рон. - Готов спорить, ты бы стал тираном, вручи тебе кто хоть каплю власти, - заметил ухмыляющийся Блэк, провожая долгим взглядом покрасневшую от макушки до пят референтку, улепетывающую подальше от кабинета, в котором разместили Поттера. - Просто прочитай, какую глупость они в очередной раз понаписали, - фыркнул Гарри и кинул в крестного перемазанные чернилами листочки. Рон, заглянув в речь через плечо Сириуса, довольно прочитал: - "Вы поверили в меня тогда, и только благодаря этой вере я смог одолеть нависшую над нашим миром тьму", - Уизли засмеялся. – Им бы еще тебя в доспехи из гоблинской стали обрядить и дать копье в руки, которым ты пронзил бы подлого змея – Темного Лорда. Блэк весело оскалился, принявшись выводить прямо на одном из листов шутливый образ Гарри в доспехах, на что Поттер устало закатил глаза и пихнул крестного локтем в бок. - Вообще не понимаю, на кой постоянно напоминать, что это именно я убил Волдеморта. Будто кто-то за семь лет успел об этом забыть, - раздраженно сказал он и перечеркнул еще несколько предложений, написав поверх свой вариант. - Ну, новорожденные и почтенные старцы с провалами в памяти хотели бы узнать эту историю, - заметил взявшийся словно из ниоткуда улыбающийся Джордж. - В первый или как в первый раз, - закончил за него Фред. Когда они одевались совершенно одинаково, отличить их было возможно только благодаря долгому близкому знакомству, все остальные же обычно обращались либо сразу к обоим братьям, либо не обращались вовсе, что на вечерах подобно этому было даже не плохо. - А где Анджелина? – спросил у братьев Рон. - Осталась дома, - ответил Фред. - Тяжело переживает последний триместр, - добавил Джордж. - Я помню, когда Лили была беременна Гарри… - начал было Сириус. - Так, мне нужна ваша помощь, - прервав крестного, обратился ко всем собравшимся в комнате Гарри, в конец отчаявшись исправить написанную чушь. – Последний кусок речи все никак не хочет быть дописанным. Ораторским искусством владели разве что близнецы, но и их талант был изрядно подпорчен огромным количеством черного юмора, а концовки вроде: «Что ж, это была отличная битва! Не собраться ли нам года через два и не повторить ли все укороченным составом?» по понятным причинам Гарри избегал. Однако он надеялся, что совместив их талант с практичной краткостью Рона и толикой блэковского пафоса, в итоге получит квинтэссенцию мудрости. Единственное, что Поттер не учел – так это жарких споров, из-за которых с речью они покончили лишь спустя полчаса. - Ладно, помогли чем смогли, - Джордж хлопнул его по спине, перечитав то, что получилось. - И пора валить, скоро начало, - Фред демонстративно посмотрел на висящие рядом с книжным шкафом часы. - Не зависай перед толпой, - посоветовал Рон, прежде чем выйти из комнаты. - И если почувствуешь волнение, смотри только на лица знакомых, - Сириус подмигнул ему ободряюще. За столько лет Гарри конечно же научился не чувствовать себя лишним перед огромной толпой народа, в конце концов, он изо дня в день сталкивался со вниманием прессы и фанатов. Однако порой, стоя на украшенной волшебными искорками-гирляндами, складывающимися в образ рождающегося из огня феникса сцене и в очередной раз поздравляя всех с миром, Гарри, сам того не желая, попадал в собственные слишком неприятные воспоминания и из-за них чувствовал подступающий к горлу страх. В такие моменты ему словно бы вновь становилось семнадцать и он шел по Запретному лесу, пробираясь сквозь обступивших его со всех сторон Упивающихся, зная, что впереди нет ничего, кроме смерти. Тогда паника парализовала его и все, что он мог – это стоять на возвышении перед сотнями людей и хватать ртом воздух будто рыба, выброшенная на берег. И только близкие, родные люди, что всегда находились в первых рядах, помогали ему вынырнуть из панического состояния и найти в себе силы продолжить говорить, как все вместе они одержали победу над Волдемортом и что ни одна жертва в битве конечно же не была напрасной. - Не переживай, сегодня все будет хорошо, - заверил крестного Поттер, чуть улыбнувшись. С уходом Блэка в кабинете Гарри остался один. Через какое-то время к нему заглянула Джинни, чтобы поцеловать и пожелать удачи, после зашел Кингсли и осведомился, все ли хорошо у его дорогого друга, а затем забежал организатор и сообщил, что через десять минут выход на сцену, так что пора бы завершить все приготовления. Все, о чем мог думать Гарри, так это о доме. Об уютной квартире, любимом кресле и какой-нибудь ненавязчивой передаче про магловских звезд. Об убежище. Потому что в действительности сколько бы смирения со всеобщим вниманием он не отточил, оно все равно имело постоянство давить на плечи. Присев на край стола, он достал из кармана брюк пачку сигарет и, прикурив от огонька на кончике волшебной палочки, с удовольствием затянулся. Табак не успокаивал нервы, но сам процесс курения – вполне. Иногда Гарри затягивался посильнее и долго не выдыхал дым, позволяя ему заполнить носоглотку – тогда создавалось впечатление, что сизый туман добирается до мозга, и голова начинала немного кружиться, в ней появлялась легкость, а собственные конечности словно бы становились ватными. Это расслабляло. Когда он вышел на сцену, зал взорвался аплодисментами. Гарри улыбнулся и всплеснул руками, активно махая ладонями из стороны в сторону, ведь он был рад приветствовать всех собравшихся, он любил их так же, как и они любили его. Это он проделывал из года в год, и все оставались довольны. Главным было не изменять традициям. Окинув огромное помещение взглядом, возле главного и боковых входов Поттер обнаружил следящих за порядком авроров. Еще несколько смешались с народом и стояли прямо по центру, другие же были за сценой и по краям от нее. Кроме того, Гарри точно знал, расстановка авроров была четко определена и сходить с места им было строго запрещено, потому что в совокупности они перекрывали зал защитным заклинаниями, представляющими из себя хитросплетенную сеть из невидимых глазу потоков-линий, тянущихся из одной палочки к другой. В первые года такой усиленной защиты не было, но после нескольких попыток оставшихся Упивающихся и обычных радикально настроенных противников нынешней власти организовать прямо на праздничном вечере очередной конфликт, Аврорат задумался о серьезной охране. В целях безопасности на палочку каждого гостя накладывалось ограничение в магии, и применять в помещении они могли разве что бытовые чары. По тем же соображениям не пускали на праздник бывших соратников Темного Лорда и даже их друзей без метки, хотя помилованным Упивающимся Министерство было будто бы радо, так что и Нотты, и Гойлы, и Малфои на приемах обычно присутствовали и никто не делал из этого шумиху – особо недовольных могли легко попросить на выход. Таким образом, Гарри знал, новая власть пытается показать, что в выстраиваемом ими гражданском обществе рады всем, кто выступает с благими намерениями, невзирая на деяния, совершенные ими в прошлом. Сириус Блэк, впрочем, недовольства их присутствием не скрывал и порой позволял себе не слишком-то дружелюбные замечания, которые адресаты посланий ловко игнорировали, поскольку ссориться с главой Аврората было все равно что сдавливать железными тисками хвост дракона – ничего хорошего заведомо не выйдет. Собравшись с духом и наложив на себя сначала Анапнео*, а затем Сонорус**, и дождавшись пока выкрики и аплодисменты утихнут, Гарри глубоко вздохнул и произнес: - Добро пожаловать на седьмой торжественный прием по случаю победы во Второй магической войне. Как и прежде, я рад приветствовать всех вас, - он вновь пробежался по залу взглядом, выискивая крестного, семейство Уизли и остальных, и вдруг замер, неожиданно увидев в первых рядах Драко, стоящего в компании мистера и миссис Малфой. Тот внимательно наблюдал за Поттером и, перехватив его взгляд, чуть улыбнулся, сжав уголки губ. И Гарри, широко улыбнувшись в ответ – ведь по идее улыбка предназначалась всем гостям, - продолжил читать речь, чувствуя себя непринужденно. Впервые на его памяти Малфои стояли в одном ряду с героями войны, и те, кажется, не имели ничего против. Сириус, может, и имел, конечно, но в то время как он был на одном конце ряда, Драко с семьей стояли на другом, так что Блэк не мог выразить возражений чисто физически. Остальные же, в том числе семейство Уизли, будто и вовсе ничего не замечали. Это было несколько странно, но в то же время не могло не радовать. Потому что на снимках в газетах завтрашним утром министр магии Шеклболт будет стоять не только с героями, но и с людьми, так же пострадавшими от боевых действий и нашедшими в себе силы измениться. И пусть отношение самого Гарри к Люциусу Малфою не поменялось, он искренне верил, что только так им действительно удастся сделать общество терпимее, а каждого отдельно взятого члена – более понимающим. Только так удастся забыть про вражду между магами и направить силы на другие проблемы. Это были утопичные взгляды, Поттер понимал это, однако и речь его тоже была полна подобными идеями. - Только научившись понимать и прощать друг друга мы сможем не допустить повторения предыдущих ошибок, - говорил он, уже не обращая внимания на текст, потому что это были и вправду его слова, от самого сердца и от той пустоты, что полнила его часть. По наитию, бесконтрольно он вновь и вновь возвращался взглядом к Драко, изучая его до мельчайших деталей. Сегодня тот был одет, как и сам Поттер, в черную мантию, края подолов, рукавов и воротника которой были расшиты серебристыми нитями, очень красиво повторяющими узоры геральдики рода Малфоев. Волосы, которые он больше не укладывал назад, аккуратно обрамляли его вытянутое худое лицо, и челка немного закрывала брови-дуги, которые тот хмурил, когда ему, очевидно, не нравилось кое-что из сказанного Поттером. Фокусироваться на Драко было неожиданно легко, потому что тот, похоже, не имел ничего против этого. Иногда он даже строил смешные гримасы и словно бы спрашивал – Мерлин, Потти, ты серьезно? И все, о чем мог думать Гарри, произнося будто бы бесконечную речь, - стойкое желание сказать Драко «привет». Просто подойти и поздороваться, сжать руку с фамильным перстнем, вглядеться в серебристо-серые глаза. На Джин при этом он не взглянул ни разу, будто бы и вовсе забыл о ее присутствии. Обычно такое его поведение непременно вело к ссоре. Невеста начинала супиться и винить его за то, что он, как и прежде, еще до начала их отношений, не воспринимал её всерьез. Потом Джин начинала вспоминать, что это именно она спасла его от затяжной депрессии, терпела все его срывы и выходки, она, а не кто-то другой, так почему же тогда он ведет себя так, словно она - пустое место. И все это, конечно же, заканчивалось его повинной. Так что во избежание подобных инцидентов, на официальных мероприятиях он старался не отходить от нее ни на шаг, чтобы все прекрасно видели – все его внимание сосредоточено на одной лишь Джинни Уизли. Что было глупо, потому что затем в газетах появлялись очередные громкие заголовки об измене великого героя своей невесте, но пока это удовлетворяло Джин – Гарри не противился. Однако сегодня правило целиком и полностью вылетело у него из головы, потому что и золотистая мантия его невесты, что очень хорошо сочеталась с огненной рыжиной волос, и натянутая одобрительная улыбка на приятном веснушчатом лице отчего-то меркли на фоне Малфоя, в одно мгновение называющим его придурком, а в другое – гением, и все это без слов, одной лишь мимикой. - Почтим же память павших минутой молчания, и торжество наше станет данью благодарности им, - раскинув руки в стороны словно для того чтобы обнять всех присутствующих закончил Поттер, и в зале воцарилась звенящая тишина. Да, именно так, - праздник жизни в честь тех, кто погиб. Действительно лучший способ сказать спасибо, показать, что каждая жертва была принесена не зря. После выступления Гарри слово взял Кингсли и поздравил всех с великим праздником. А затем по краям залы появились столики с едой и выпивкой, на сцену вышел симфонический оркестр, свет стал приглушеннее и мягче, а гости, разумеется, как и всегда столпились вокруг Поттера, потому что, по их мнению, он нуждался в словах поддержки и одобрения. Впрочем, когда полчаса спустя к нему подошел крестный, число желающих поприветствовать Гарри резко убавилось до хорошо знакомых ему людей, и уже с ними говорить было куда приятнее и легче. - Речь была замечательной, Гарри, но мне уже пора бежать, завтра ужасная тренировка, ты же понимаешь, - подошла к нему Джинни, когда близнецы утащили Рона за огнеденским. Поттер покивал головой, почти не глядя на невесту, потому что пытался отыскать куда-то запропастившегося Малфоя. - Спасибо, что составила мне компанию, - улыбнулся он девушке и нехотя поцеловал ее. Джинни крепко обняла его в ответ, сказала что-то, чего он не расслышал, и упорхнула в свою увлекательную жизнь охотника Холихедских Гарпий, на этот раз даже не прочитав жениху нотаций на счет того, что смотреть он должен лишь на нее одну, ведь их любовь – абсолютна. Посмотрев ей вслед, Гарри задумался, через сколько они встретятся вновь – спустя неделю, месяц или прямо на матче? Но оставил это как только зацепился взглядом за светлую макушку Драко, который с интересом беседовал о чем-то со Слагхорном, узнать коего у Поттера получилось не сразу из-за порядком отросшей бороды. Бывший профессор зельеварения представлялся Гарри не самым лучшим собеседником, но за возможность наконец-то поприветствовать Драко, парень готов был идти на жертвы. Так что, допив остатки воды в стакане, он леветировал его к ближайшему столику и отправился прямиком к Малфою. - Гарри, мой славный мальчик, - заметил его Слагхорн раньше, чем он успел сказать хотя бы слово. - Добрый вечер, профессор Слагхорн, - Поттер с уважением кивнул. - Ваша речь была превосходной, - расплылся в сладкой улыбке Гораций, из-за бороды выглядя одновременно и строже, и добродушнее. - Спасибо, профессор, - Гарри отзеркалил улыбку зельевара. - А мы тут с мистером Малфоем обсуждали возможности улучшенного им крововосстанавливающего зелья, - он мягко погладил Драко по плечу, и Поттер посмотрел на парня с немым вопросом «не хочешь сломать ему руку?», прекрасно зная нелюбовь Хорька к прикосновениям. Но тот выглядел невозмутимым и лишь натянуто дружелюбно улыбнулся. - Был бы рад продолжить разговор, но, боюсь, пора снова наполнить бокал, - пропел Слагхорн и, кивнув им обоим, отплыл в сторону столов. В этот миг Гарри был настолько ему благодарен, что даже проникся бесконечной симпатией. Наконец-то он остался с Малфоем один на один и наконец-то мог сказать то, о чем так долго думал. - Привет, - выдохнул он, радостно улыбаясь и глядя в серебристо-серые глаза. - Жаль сейчас не рождество, ты сияешь ярче ёлочных гирлянд, - усмехнулся Драко. – И да, ты так пристально смотрел на меня во время своей речи. Прости, что не умею краснеть, мог бы – обязательно это сделал. Гарри разочарованно вздохнул. - Малфой, ну чего ты постоянно все портишь? - Конкретно что я испортил в данный момент? – гадко заулыбался тот. - Мои фантазии, - кисло ответил Поттер. – Я чувствую себя обделенным. - Ты с рождения обделенный, - фыркнул Малфой. – Смирись. Гарри хотел заметить, что Драко был явно не против того, чтобы на него смотрели, и охотно принял игру в гляделки, так почему бы ему еще немного не побыть милым и просто не помолчать, однако тут к ним неожиданно подошел Забини, приобнял Малфоя за плечи и вручил тому бокал белого вина. - Уже отчаялся найти компанию, но тут увидел вас, - сказал сияющий Забини, который, судя по покрасневшим щекам, успел прилично выпить. - Ты опять не обращал внимания на закуски, да? – уточнил Драко, потому что состояние друга не скрылось и от него. - Ну, не то чтобы совсем не обращал… Я выбрал стратегическое нападение, пока вот выжидаю, - ответил Блейз. - На твоем могильном камне так и напишут – умер от интоксикации алкоголем, потому что выжидал, - ехидно заметил Малфой и, сграбастав с подноса одного из официантов, удачно проходившего мимо, канопе непонятно с чем, бесцеремонно сунул его другу в рот. Гарри невольно засмеялся, глядя на то, как Забини демонстративно пережевывает всученную ему еду, пристально глядя на друга и крепче сжимая его в объятиях. - Какие люди, - возникли рядом с ними близнецы, находящиеся в примерно той же кондиции, что и Блейз. Поттер с завистью подумал, что не будь он по рукам и ногам связан обстоятельствами, уже бы тоже пытался догнать норовящий убежать от него пол. От досады нестерпимо захотелось закурить. Но для этого нужно было выйти на балконы, а значит оставить Малфоя, до которого он только-только добрался, так что Гарри подумал, что сигареты могут подождать. - Где потеряли своего невежественного младшего? – вскользь поинтересовался Забини. - Ронни опять грызется с Финниганом, - закатил глаза Джордж. - Так что мы решили их оставить. Слишком много драмы, - скопировав выражение лица брата, добавил Фред. - Интересно, из-за кого бы это, - прошипел на ухо друга Драко, не желая, чтобы его услышали остальные, но Гарри стоял слишком близко, чтобы сказанное могло от него ускользнуть. «Рон и Блейз переспали?» - удивился он. Вообще-то, несмотря на то, что Рон и Шимус были вместе уже больше двух лет и совсем недавно съехались, отношения у них всегда были какими-то неполными. Один больше отдавал, другой забирал и растрачивал по пустякам. С первых месяцев Финниган окунулся в их отношения с головой, потому что Рон мог быть настойчивым, обаятельным и веселым, нравился Шимусу еще со школы, был понимающим, не требовательным и довольно простым. Он никогда не врал, не изменял, не устраивал скандалов, не позволял себе рукоприкладства. Это не означало, что между ними не было ссор и драк, но в конфликтах доставалось одинаково обоим, а затем очень вспыльчивый, но быстро отходящий Рон приходил мириться первым. В такого было легко влюбиться. И знающий эту простую истину Поттер предупреждал друга, чтобы он не заигрывался с чувствами Финнигана, потому что если не испытывал и половину из того, что пробуждал в Шимусе, - неизбежно должен был причинить тому боль. Но Уизли, обожающий давать советы, но не слишком-то любящий их принимать, просто отмахивался от Гарри до тех пор, пока не увяз во всей этой истории по макушку. Бегал и отнекивался до самого конца, а потом что-то менять стало слишком поздно. Финниган поссорился с родителями, отказался от наследства, уволился из фирмы отца и устроился в магическое книжное издание, и начал снимать квартиру вместе с Роном. Он всячески поддерживал Уизли с открытием и раскруткой его ветклиники, даже находил время для подработки продавцом в магазине, пока Рону не удалось выровнять финансовое положение и, наконец, нанять человека. Дружелюбный и общительный, душа компании, он сошелся со всей семьей Уизли, и благодаря Шимусу Молли перестала переживать о том, что из-за своей ориентации Рон может остаться один, или настолько сильно погрузиться в холостяцкую жизнь, что в итоге себя погубит. В конце концов, именно Финниган своими заботой, вниманием и разговорами по душам поставил точку в бесконечном океане тоски и вины Рона из-за гибели Перси, после чего тот смог спокойно навещать могилу брата и вспоминать про него на семейных ужинах. Иногда Гарри думал, что любви Шимуса хватало на них обоих. А порой, замечая его зацикленность на Роне, Поттер искренне жалел друга, потому что тот и вправду заслуживал чего-то большего. Намного большего, чем интрижки Рона с Забини, например. - Эй, народ, как дела? – вырвал Гарри из раздумий Дин Томас, волочащий за собой Лонгботома, зажатого в крепких объятиях. За ними медленно шла Лавгуд, ослепительно красивая в атласной мантии лимонного цвета, что отлично сочеталась со светлыми волосами, забранными в высокую прическу. - Привет всем, - тихо сказала она и как всегда мечтательно улыбнулась, будто бы и не им вовсе. Поттер, со временем полюбивший все странности Луны, крепко обнял подругу и легко поцеловал её в щеку. - Эй, почему ты с нами так не здороваешься?! – в голос возмутились близнецы. - И со мной никогда, - возник будто из ниоткуда Блэк, одновременно трепля крестника по голове и прожигая взглядом дыру в слизеринцах. - Наверное потому что вы не настолько привлекательны, - хмыкнул Поттер, пожав плечами. - Спасибо, Гарри, - протянула Лавгуд. - Дааа… Спасибо, Гарри, - вторили ей «не настолько привлекательные». Дальше завязался какой-то невообразимый диалог о том, насколько сильно поменялся холл в Министерстве и какое распределение бюджетных средств их всех ждет на вторую половину текущего года. Самым странным для ничего в этом не понимающего Поттера стало то, что разговор этот подхватили не только гриффиндорцы, но и оба слизеринца, а Сириус, несмотря на все свои предубеждения, после пары опрокинутых им рюмок с неизвестным содержимым кажется был готов немного позабыть о некоторых из своих железобетонных принципов, по крайней мере с человеком, который вроде как являлся его племянником. Ведь с Нарциссой, насколько было известно Гарри, Блэк контакт наладил. Еще спустя полчаса, когда речь зашла о том, кто за какую команду болеет, и большинство голосов были отданы за Паддлмир Юнайтед, к ним подошли Рон и Шимус. Оба казались немного раздраженными, но после пары шуток вроде бы просветлели. Хотя от Гарри не укрылся взгляд, которым Рон обменялся с Забини. Такой взгляд у друга Поттер замечал разве что когда тот был по-настоящему влюблен в Гермиону и изо всех сил тянулся к ней, хоть и не понимал этого. Тогда в синеве его глаз тоже будто бы выбрасывались на берег киты, напарываясь на острые льдины. Странное, конечно, сравнение, но вернее подобрать Гарри был не в силах. «Нам стоит поговорить об этом», - подумал он, глядя на то, как Шимус переплетает свои пальцы с пальцами Уизли, потому что вновь простил его, и они все еще вместе, хотя у его бойфренда наверное дыхание перехватывает от одного вида Забини. - Слушайте, народ, а почему бы нам не перебраться в какое-нибудь более тихое место, без лишних людей? – предложил Фред, когда к их компании подтянулись еще и другие люди, в числе которых оказались и знакомые рейвенкловцы, и хаффлпафцы, и даже слизеринцы Гойл и Паркинсон. - Отличная идея! – подхватил мысль Блейз. – Мы даже могли бы переместиться ко мне, если все дружно найдем Нотта, потому что без него компания слизней не полная, - он криво усмехнулся. Гарри, остававшийся похоже единственным, не считая Лавгуд, человеком, который этим вечером ничего не выпил, поспорил бы относительно правильности этого решения, но в конкретной ситуации его голос разума мало что значил, и даже крестный, обычно прислушивающийся к его мнению, посоветовал не быть как Муни, и в компании своих бывших сокурсников и некоторых сослуживцев отправился вместе с молодняком на вечеринку, прихватив со столов половину из стоящей на них выпивки. Когда они переместились в поместье Забини, был уже поздний вечер. Закатное алое солнце красиво тонуло в бесконечных виноградниках, и стайки птиц то и дело поднимались ввысь, разлетаясь на ночь по домам. Гарри никогда не нравилась идея жить в большом особняке где-то вдалеке от людей, но увидев дом Блейза, укрывшийся в зеленых садах с многочисленными фонтанами и искусственными водоемами, что казался миражом, впервые подумал о несостоятельности своих убеждений. Остальной компании на пейзаж конечно же было плевать. Только Полумна встала рядом с замершим посреди дорожки к дому Поттером и окинула внимательным взглядом округу. - Прекрасное место, правда? – тихо сказала она. – Наверное тут полным полно ниффлеров, фей и садовых гномов, - с интересом, свойственным всем знакомым Гарри магозоологам добавила она. - Пожалуй. Точно знаю, что с недавних пор тут есть нарлы – избавляют виноградники от улиток, - ответил Поттер, вспомнив недавнюю встречу с Забини в магазине Рона. - Надеюсь, Блейз знает, что им не стоит оставлять еду, - Лавгуд улыбнулась. – Пошли в дом, Гарри, все уже там. Поместье, казавшееся снаружи не слишком большим, внутри оказалось довольно просторным. В основном из-за минимализма в интерьере и высоких потолков. Обставлено все было со вкусом, стены украшали картины и старинные гобелены, в каминном зале, куда всех позвал Блейз, было немало диванов и мягких кресел, видимо специально для того, чтобы собирать здесь гостей. Домашние эльфы, все как один в хорошей одежке, а значит работающие по найму, подсуетились и подали в комнату напитки и закуски. Кто-то, может быть и сам хозяин дома, наложил на комнату музыкальные чары, и со всех сторон полились негромкие мелодичные ритмы. Поначалу все было очень хорошо. Гарри общался с друзьями, то и дело следил за Драко в компании слизеринцев, участвовал в некоторых не слишком безумных конкурсах близнецов Уизли и танцевал со всеми, кто предлагал. Большинство гостей чинно-благородно беседовали: обсуждали дела на работе, квиддич, международную политику и Министерство, налоги, цены на некоторые самые дорогие и популярные товары, знакомых девушек, снова квиддич, знакомых парней. Все было действительно замечательно. А потом все зачем-то взяли и упились в стельку. - Потанцуй с ним! – с заигравшим в очередной раз медляком воскликнул появившийся акрамантул бы его знал откуда Забини и толкнул к Гарри собственного лучшего друга. Тот, явно с трудом удерживая равновесие, поскольку был просто смертельно пьян, влетел в объятия Поттера и тихо ругнулся, а потом выпрямился, сфокусировал взгляд и, ухмыльнувшись, спросил, растягивая гласные: - Веселишься, Потти? Видеть Малфоя пьяным, в то время как сам ни в одном глазу, показалось Гарри немного странным. С удивлением он обнаружил, что даже так Драко умудрялся выглядеть хорошо. Рубашка была по-прежнему чистой, наглаженной и, что главное, заправленной в брюки и застегнутой. Волосы были все так же аккуратно уложены. Лицо, хоть и покрасневшее немного, сохраняло привычную невозмутимость. И, в общем-то, высокую степень опьянения выдавали разве что сильный запах алкоголя, маниакально блестящие глаза и крайняя сосредоточенность в удержании равновесия. - Смотрю, ты тоже не скучаешь, Хорёк, - хмыкнул Гарри, придерживая его за локоть. - Какая восхит… восхитительная проницательность, - речь Драко слегка сбивалась, но, по крайней мере, его все еще можно было понять. - Так что, потанцуем или еще пост… постоим? Поттер почувствовал, как в груди чуть-чуть потеплело. Захотелось от души рассмеяться. - Драко Малфой приглашает на танец меня, гриффиндорского выскочку? - не сдержав улыбку спросил Гарри. - Пользушся своей вынждрн… вынужденной трезвостью и издеваешься? - как всегда верно истолковал ситуацию Драко, немного путаясь в словах. Заметив, как тот насупился, Поттер взволновался, что сказал что-то не то. На самом деле он только и ждал весь вечер возможности приблизиться к Малфою, гиппогриф его раздери. Но все время мешали другие люди, которых Гарри не видел слишком давно, чтобы просто проигнорировать и не поболтать с ними. А теперь Драко был очень пьян, но сам волею Забини упал в руки Поттера. - Лладно, издевайсяяя сколько влез-зет, я все равно победил, - вопреки ожиданиям добавил Малфой и, обняв его за шею, шагнул назад, ведя его за собой и вовлекая в танец к уже вовсю кружащимся под музыку парочкам. Драко, не любящий даже обычных рукопожатий, обнимал его и был так близко, что Гарри, весь день сидящий на минеральной воде, почувствовал себя опьяненным - так жарко ему стало. - Победил? - переспросил Поттер. Он позволил себе приобнять Малфоя и положил ладони ему на спину, отметив про себя, что тот ничего не сказал. Очередной вроде бы невинный жест, как и тогда, в кинотеатре, вновь всколыхнул в Поттере гамму чувств. Словно бы не существовало ничего запретнее прикосновений к Драко. - Ты по в-всем призн-накам приррручен мной, - протянул Малфой, расплываясь в хмельной довольной улыбке, и провел рукой по шее Гарри вверх, огладив челюсть, щеку, висок, чтобы затем дурашливо потрепать его волосы. - Послушный Золотой мальчик. Из-за этого жеста от груди к голове Поттера поднялся жар, и магия разлилась по телу пульсирующими импульсами, готовая, казалось, выйти наружу и заискриться на коже. Драко, растягивающий гласные как когда-то давно, улыбающийся открыто, пусть и пьяно, прямым взглядом глаза в глаза бросающий вызов, был притягательным настолько, что вновь пробуждал в Гарри любопытство и желание. Вопросы, каким он мог быть там, под одеждой, или насколько сильно менялось выражение лица, когда ему становилось хорошо, снова пришли Поттеру в голову, нисколько его не обрадовав. - Да неужели? - стараясь не выдать эмоций, отстранено спросил он с ухмылкой, чувствуя, как подрагивает уголок губ. - Дааа, - не замечая в собеседнике происходящего конца света, ответил Драко. - Смтришь на мня весь вечер, будто… будто я не замечаю. Не пьешь, как и обещал. Теперь вот танц… танцуешь со мной и... слушаешь весь мой пьяный бред, - он смешливо фыркнул и, вздохнув, положил голову Поттеру на плечо. Одна композиция уже давно сменилась другой, и теперь это было сочетанием клавишных и струнных, под которые двигаться получалось плавно, не заботясь о каждом шаге. Рядом раздавались веселые голоса и шепотки, в комнате стоял присущий для таких мероприятий запах сигарет и алкоголя, огоньки света тенями и причудливыми узорами ложились на лица, делая их едва узнаваемыми. Гарри смотрел по сторонам, замечал своих друзей, но все, что казалось важным – пряди светлых волос, серебрящиеся в неровном свете и рассыпавшиеся по черной ткани его пиджака; приятная тяжесть на правом плече; горячее дыхание, щекочущее шею. - Не пью, потому что тренировки, - не сразу нашелся с ответом Поттер. – Смотрю, потому что ты сегодня пьешь, судя по всему, за двоих. Танцую, потому что уже со всеми перетанцевал. А слушаю твой бред… Да я его всегда… Малфой не дал ему договорить, и несказанное слово потонуло в поцелуе. В один момент Гарри находился в его объятиях, а в следующий уже чувствовал чужие теплые губы на своих собственных. Впрочем, к огромному сожалению, он даже понять не успел толком, как это – целоваться с Драко, и ощутил лишь сладковатый привкус алкоголя во рту. Потому что Малфой отпрянул, качнулся и, встревожено глянув на него, шатаясь побрел прочь. «Замутило», - без слов понял Гарри и пошел следом. Собственно благодаря именно этому решению Драко не влетел в какую-то на вид ужасно дорогую скульптуру, кто бы знал что из себя представляющую, и добрался прямо до уборной, а не сделал, что хотел, в один из цветочных горшков. Выворачивало Малфоя знатно. Настолько, что Поттер переживал, как бы тот не выблевал собственные внутренности, и с сочувствием поглаживал его по спине все время, что тот склонялся над раковиной. После того как Драко полегчало и Гарри немного привел его в порядок, стало ясно, что функционировать в вертикальном положении организм Малфоя не в силах. Поэтому Поттер подхватил парня под руку и просто не спеша довел его до ближайшей свободной комнаты с кроватью. Заперев дверь чарами на случай, если кому-то еще вздумается искать здесь пристанище на ночь, Гарри аккуратно опустил что-то бормочущего Драко на кровать. - Только не думай, что меня… что меня вырвало из-за поцелуя с тобой, - собравшись с силами, почти на одном дыхании сказал он, опустив голову. Пальцы путались в пуговицах в тщетных попытках расстегнуть их и снять рубашку. Поттер вздохнул и, присев перед ним на корточки, сам принялся за выполнение этой задачи, мягко опустив руки Драко на его же колени. - Ты перебрал и на утро ничего не вспомнишь, - сказал Гарри мгновение спустя, стягивая рубашку с плеч Малфоя. Единственным светом в комнате был кончик его палочки, сияющий Люмусом, так что ничего конкретного увидеть Поттеру не удалось. Да и в сложившейся ситуации ему было попросту не до разглядываний полуобнаженного тела. Все возбуждение ушло вместе с очаровывающей близостью танца, так что теперь был просто нуждающийся в помощи коллега, сосед и приятель Драко, которого Гарри был готов поддержать. - Мне так давно хотелось, чтобы ты стн… стянул с меня брюки, - засмеялся парень, когда Поттер справился с хитровыдуманной пряжкой ремня и расстегнул ширинку. – Но чтоб меня гризли сгрррызли не тогда, когда я так с-сильно пьян, что у мн… меня даж не встанет, - раздосадовано закончил он. Гарри не выдержал и тоже засмеялся. Это лучшее откровение, которое ему приходилось слышать за последнее время. И, Мерлинова борода, от кого? От Хорька, набравшегося в хламину. Насколько правдивыми при этом были его слова, оценивать Поттер не решился бы даже под угрозой Авады, потому что у пьяного не всегда на языке то, что на уме, несмотря на жизнеспособность известной поговорки. Однако в чем он точно был уверен – на утро бы Драко был не в себе, узнай он о том, что наговорил, пока был в дрова. - Выражения, полные аристократизма, Малфой, - заметил Поттер и, оставив парня в одних трусах, заставил его лечь на подушку, накрыв сверху одеялом. Чересчур послушный, тот некоторое время повозился, пытаясь принять положение поудобнее, а потом спросил: - Ты уйдешь? Вообще-то покидать эту комнату в планы Гарри не входило. Поэтому, вместо того чтобы ответить, он и сам снял с себя всю одежду, как и Драко оставшись в одних трусах, и просто лег рядом, укрывшись покрывалом, что казалось ничуть не тоньше одеяла. - Не уйдешь, - выдохнул Малфой. Гарри расслабленно улыбнулся, различив в темноте его очертания. Теперь они лежали друг напротив друга. От Драко все еще несло алкоголем вместо привычного свежего запаха цитрусовых, оттененного гаитянским ветивером, но это смело игнорировалось Поттером, пока он слушал глупое сбивчивое бормотание Малфоя в подушку. Тот сетовал на трудную жизнь наследника древнего рода, признавался в любви к Герою Британии, клялся, что больше не будет пить, и раз за разом извинялся за то, что его стошнило сразу после поцелуя. Когда он уснул, засопев, Гарри позволил себе провести рукой по его мягким густым волосам и зачесать их назад, чтобы не лезли в лицо. А потом, еще немного просто полежав рядом, провалился в сон вслед за Драко, с последними ускользающими мыслями о том, что день рождения Малфоя уже наступил. *** Примерно до рассвета все было просто замечательно. Кокон из одеяла казался невероятно согревающим и мягким, кровать удобной, а в воздухе приятно пахло смесью трав, кожи и чем-то древесным, вроде кедра. Впрочем, утром Малфою комната нравиться перестала. Где-то явно было приоткрыто окно, и из-за сквозняка стало подмораживать. К тому же, находясь в одной и той же позе, он отлежал все жизненно важные органы, да и вообще внезапно осознал, что спал не в своей постели. Но главным открытием стало то, что ко всему прочему лежал он в чужой кровати явно не один. Потому что проснулся от внезапного тычка в бок, шороха и неясного бормотания. Ничего толком не соображая, Драко перевернулся на другой бок и окончательно пришел в себя - рядом лежал спящий Поттер. Он ворочался, хмурил брови и мотал головой, что-то шепча. Перекрученное покрывало запуталось в ногах, тело бил озноб, на коже выступила испарина. - Нет… Не вижу… Ничего нет… - повторял Гарри снова и снова, мелко дрожа. Ему совершенно точно снился страшный сон и, судя по состоянию парня, пребывал он в этом сне уже давно. Абсолютно не помня ни как очутился в одной с Поттером кровати, ни вчерашнего вечера в целом, первым делом Драко захотел уйти. Потому что единственным, что никак не входило в его планы на ближайшую вечность, было просыпаться на утро рядом с Шрамоголовым. Так что, уйди он сейчас, Поттер бы вряд ли что вспомнил, а он бы и не сказал. Но посмотрев на мечущегося беспомощного парня еще раз, Драко почувствовал какое-то совершенно не свойственное ему сочувствие и, повинуясь порыву, погладил Поттера по плечу. Самым коварным в кошмарах было ощущение одиночества, будто бы есть только ты и твой страх. Можно было прятаться, бежать или даже пытаться дать отпор, но и ты, и твой страх всегда знали – все предрешено. В кошмарах все априори обречены и помощи ждать неоткуда – вот что вынес Малфой из своих страшных снов. - Н-нет… - неуверенно прошептал Гарри, но с чужой рукой на плече ворочаться перестал. - Все хорошо, - тихо сказал Драко. Главным всегда был хотя бы отголосок чьего-то присутствия. Знания, что где-то за гранью есть еще кто-то, а за этим кем-то целый мир, оказывалось достаточно, чтобы страх ушел. - Ничего… - пробормотал Поттер, чьи ресницы тревожно дергались. Малфой окинул его взглядом. Он не был слабым волшебником и потому хорошо чувствовал стихийную магию, что бушевала в теле Гарри, подобно урагану, потоками-завихреньями пронизывая каждую, даже самую маленькую клетку. Но она не вырывалась наружу, предпочитая внешним разрушениям внутренние, и это вызывало вопросы. Внимание привлек бледный кривой шрам под сердцем. Такие оставались после очень сильных темномагических заклинаний, которые способны разорвать тело врага в клочья, если вовремя не применить контрзаклятье. Судя по тому, как безобразно было затянуто ранение Поттера, он лишился целого куска плоти прежде чем применил защитные меры. Однако заметил этот шрам Драко не поэтому. Подумав, что не отказался бы когда-нибудь узнать, кто это так сильно хотел смерти Шрамоголового, Малфой накрыл чуть притихшего парня освобожденным из захвата ног покрывалом и, чуть помешкав, крепко обнял Гарри из самых искренних гуманистических соображений из всех когда-либо им испытываемых. - Все хорошо, Святой Поттер, - ласково произнес он и ободряюще погладил парня большим пальцем по щеке. Некоторое время Гарри еще лихорадило, и Драко просто продолжал лежать рядом, думая о стольких вещах, что голова практически разрывалась на части. Главным образом ему все еще хотелось понять, как так вышло, что после бутылки белого вина, распитой с Паркинсон на двоих, его сознание отказалось воспринимать реальность и, судя по всему, пошло в разнос. И насколько пьяным мог быть вроде бы не пьющий вчера Поттер, если все привело к тому, что они оказались голыми в одной постели. С другой стороны, оба были в трусах, а значит, вполне возможно, в целом-то ничего и не случилось. Не менее важным были собственные решения и чувства. С какой радости ему надо было пожалеть Поттера и остаться? Когда он превратился в мать Терезу и встал на путь сострадания к ближнему? В конце концов, геройства были по части бессменного Золотого мальчика и Ко, а он, Малфой, до сих пор старался избегать лишних трудностей. Но что, как не трудностью было остаться здесь и лежать рядом с Поттером, избавляя его от кошмаров, когда нужно было бежать и делать вид, что ничего не произошло? Да еще и навеянные чужим страшным сном воспоминания о времени, когда прошлое не давало покоя ни на секунду, являясь и ночью, и днем. Драко пришлось несладко, прежде чем он научился отпускать все, что причиняло боль. И, несмотря на все усилия, он до сих пор нес наказание и за свои, и за чужие ошибки. Погрузившись в раздумья, Малфой не сразу заметил, как Поттер в его руках окончательно успокоился, и ощутил это лишь тогда, когда расслабленный парень вытянулся и, зевнув, лег на бок, оказываясь лицом к лицу с Драко. «Длинные пушистые ресницы, - отметил тот про себя и неохотно улыбнулся. – Перед тобой гребанная несбыточная мечта, Малфой. Радуйся». Итогом большинства размышлений была единственная правда, заключавшаяся в том, что Драко все еще лежал в чужой комнате со сквозняком и почти голым Поттером потому, что ему этого хотелось. По-настоящему. Настолько, что встать и уйти не хватало никаких сил. Но признаться в этом, пусть даже только себе, было трудно. Чёрная метка выцветшим пятном уродовала молочно-белую кожу предплечья. Собственные шрамы и все еще кровоточащие раны не давали свободно дышать. Лорд-отец дожидался в мрачном поместье дня вступления наследника в права. Тихое геройское счастье из семьи с ненавистными Драко детьми маячило перед глазами. Счастье, которое со всем своим багажом Малфой дать был не в состоянии. Счастье, которое он был не вправе отнимать. И чтобы не получить новых шрамов, и чтобы не одарить ими других, лучше было даже не начинать и не пробовать. Насколько бы острым и искренним не было желание. «Можно иметь очень многое, сын, но нельзя получить все», - любил говорить Люциус и был прав. Некоторые вещи были хороши на расстоянии, а если взять – распадались, оставшись горьковатым послевкусием с нотками ранящего сердце разочарования на языке. Поттер шумно вздохнул и, уткнувшись лицом в подушку, совсем тихо засопел, тем самым вновь вырвав Драко из размышлений. И Малфой, хмыкнув, погладил его по макушке, а после благодарно закрыл глаза. Утро только-только наступило, незачем было тратить его на мысли, которые ни к чему новому, увы, не вели. Но не успел он даже толком задремать, как где-то в глубине дома, недалеко от их комнаты раздался грохот, будто бы что-то либо упало и разбилось, либо хлопнуло и сломалось. Послышались приглушенные голоса. Поттер вновь заворочался. Драко мысленно пожелал нарушителям тишины всего самого наихудшего. - Ммм… Малфой? – хриплым со сна голосом позвал Гарри, пытаясь разлепить глаза. – Сколько времени? Часов в комнате не наблюдалось. А за окном было достаточно светло как для позднего утра, так и для полудня. К тому же Драко очень смутно представлял, где именно сейчас находилась его палочка, так что и магией воспользоваться не мог. - Откровенно говоря, без малейшего понятия, - выдохнул он. С пробуждением Поттера лежать в постели, пусть и под одеялом, стало крайне неудобно. Теперь тот снова говорил, смотрел своими невозможно зелеными глазами, на которые даже спустя годы у Драко так и не выработался иммунитет, и вообще стал как-то физически ощутимее, вместе с тем вызывая немотивированное раздражение. - Я думал, проснусь раньше тебя, - не пойми чему радуясь, растянулся в довольной как всегда идиотской улыбке Поттер. - И с чего бы вдруг, учитывая, что ты как истинный бездельник обычно дрыхнешь почти до вечера? – выразил справедливое недоверие Драко. - Потому что ты вчера столько выпил, что едва на ногах держался, - хмыкнул Гарри. – Помнишь хоть что-нибудь? Малфой напрягся. Был ли это вопрос с подвохом, или же Поттер просто как всегда не думая спросил? Произошло между ними в действительности что-нибудь или они просто уснули рядом? Мысли опять завозились в голове шипящими, ядовитыми змеями, сплетаясь в свои скользкие, мерзкие клубки. - Ты такой прикольный с похмелья. Опухший, взъерошенный, ну вот вылитый Хорёк! - тем временем не выдержал и рассмеялся Шрамоголовый. - Ненавижу тебя за такие вещи, придурок, - закатил он глаза, не сумев сдержаться и не ответить. - Расслабься, не было ничего, - добавил Гарри, явно заметив замешательство на лице Драко. – Ты напился, начал нести всякую чушь, потом тебя стошнило, потом ты снова нес всякую чушь, а я просто довел тебя до этой комнаты и положил спать. Малфой напрягся еще сильнее. Зная себя, он вполне представлял, что именно мог сказать в невменяемом состоянии. И это было очень, ну просто очень нехорошо. - И что конкретно я говорил? – решил уточнить он с деланным безразличием. Поттер посмотрел на него долгим, вдумчивым взглядом, на миг перестав улыбаться, словно бы действительно произошло нечто такое, что, скорее всего, стоило упоминания. Но потом парень взъерошил собственные волосы, потерся щекой о подушку и ответил: - Жаловался, как тяжело приходится по жизни, когда являешься сыном Люциуса Малфоя. Рассказывал по секрету, что после домогательств тётки женщины тебя не интересуют. Очень долго спорил сам с собой, есть ли что-то между Паркинсон и Ноттом, или это из-за Блейза тебе кажется, что между этими двумя роман, - перечислил Гарри, посмеиваясь. – И все в таком же духе. Мысленно Драко назвал себя полным кретином, но, тем не менее, ощутимо успокоился. Что бы он там не нес, черту переступить не рискнул даже в пьяном виде, и ничего действительно важного не сделал и не сказал. - И кстати, подумал вдруг ночью, ты в какое время суток родился? – вдруг задал странный вопрос Поттер. - В три с половиной утра, а что? – сбитый с толку, прямо ответил Малфой без всякого сарказма. - Тогда я буду первым, кто поздравит тебя с двадцать пятым днём рождения, вот что, - пояснил Гарри, и улыбнулся так ярко, что Драко был готов поспорить, даже солнце, луна и звезды вместе взятые были бы неспособны сравниться с этой сияющей красотой. Осознание того, что на этот раз Поттер и вправду был первым человеком, поздравляющим его с праздником, затмило даже понимание того, что он вообще помнил о дне рождения Драко, и, более того, был действительно рад его поздравлять. Все одномоментно так сильно стало напоминать сон, что Малфой незаметно ущипнул себя за руку. - Желаю тебе быть поулыбчивее и посговорчивее, а то глядишь совсем в ледышку превратишься! – добавил Поттер, чем вернул Драко ощущение реальности и вместе с тем заслужил от именинника болезненный удар в плечо. - За неумение поздравлять, Потти, - заметив немой вопрос «эй, за что?» во взгляде, ответил Малфой. Гарри хотел было сказать, что вообще-то это были очень даже искренние пожелания, но только он открыл рот, как где-то неподалеку вновь раздался шум, на этот раз точно от хлопка дверью, а после него послышались громкие крики и топот ног. - Это еще что за херня? – Поттер подскочил с кровати и принялся одеваться. Слова кричащих было не разобрать, но голоса он узнал. По крайней мере, один из голосов. Так что, быстро натянув штаны, рубашку и надев вроде бы принадлежащие ему туфли, с помощью пары заклинаний Гарри привел себя в норму и, открыв дверь, вышел из комнаты. Драко, которому времени на сборы понадобилось не намного больше, последовал за Поттером, почувствовав передавшуюся от него взволнованность. - Ты перетрахал уже всех свободных парней и теперь перекинулся на тех, что в отношениях?! – услышали они оба рассерженный голос Финнигана, раздающийся из каминного зала, и поспешили туда. - А ты надо мной свечку держишь, чтобы знать, с кем я трахаюсь? – узнал голос Блейза Малфой еще до того, как вошел в комнату. В зале, которая выглядела так, будто вчера в ней случился апокалипсис, разворачивалась настоящая ссора, главные роли в которой были отведены Забини, Финнигану и младшему Уизли. Наблюдатели, выжившие после массовой попойки, стояли на нетвердых ногах и держались чуть в стороне, видимо еще не очень хорошо понимая, в чем суть конфликта. - Уж по крайней мере не настолько дебил, чтобы не замечать вполне очевидных вещей! – зло выплюнул Шимус. Он и Блейз стояли друг напротив друга почти вплотную. В то время как взъерошенный и побледневший Рон замер у двери в комнату Забини и выглядел так, будто его поймали на чем-то непростительном. При этом если на нем были хотя бы джинсы и наполовину расстегнутая рубашка, то наготу Блейза скрывал разве что легкий слабо завязанный халат. И домыслить, за чем именно их мог застать полностью одетый Финниган не составило труда ни Поттеру, ни Малфою, ни остальным присутствующим. - Но настолько, чтобы все еще на что-то надеяться, - протянул Забини и насмешливо ухмыльнулся, а потом сделал нечто, что вообще не умещалось в рамки дозволенного. Обогнув Шимуса, он в пару шагов добрался до Уизли и, притянув его к себе, поцеловал прямо у всех на глазах. - Твою мать… - прошипел Поттер, все это время стоявший рядом с Драко, и ломанулся вперед одновременно с Финниганом, что кинулся на Блейза, силой оттаскивая того от своего парня и с ходу вписывая ему кулаком по челюсти. Толпа ахнула. Малфой замер, будто громом пораженный. Забини, пошатнувшись от удара, но не упав, бросился на Шимуса. Развязалась настоящая потасовка. Сцепившись, оба вскоре упали на пол и начали колотить друг друга кулаками куда придется. Подоспевший к ним Поттер стал их разнимать. Рон, придя в себя, присоединился к другу. - Это Финниган и Забини дерутся? – возник рядом с Драко очень плохо выглядевший, полуголый Блэк, в волосах которого запутались перья. Малфой кивнул, продолжая стоять и смотреть на происходящий цирк. Когда Забини сказал, что он спит с Уизли, Драко не придал этому большого значения. У Блейза было множество коротких связей с парнями, девушками и даже магическими существами. Он вообще отрицал войну и пропагандировал любовь. Но теперь, глядя на драку, Малфой подумал, что кое-что друг от него похоже все-таки утаил. Например, серьезность своих намерений. - Мобиликорупс***, - вскинув палочку и направив ее на дерущихся, усталым голосом произнес Блэк, и Шимус тут же отлетел от Забини, рискуя врезаться в главный камин, но был вовремя подхвачен Уизли и потому травм удалось избежать. Разъяренные противники вновь попытались сцепиться, но Гарри очень настойчиво удерживал Блейза, а Рон с силой прижимал к себе Финнигана. - Если еще раз увижу тебя, даже Круцио не отделаешься, - выплюнул Шимус, пожирая Забини взглядом, полным ненависти. - Что, неужели плюнешь на гриффиндорское благородство и Авадой шарахнешь? – вытирая рукой кровь с губы, деланно изумился Блейз. – Лучше бы ты с такой же страстью под своим бойфрендом прогибался, может его и на сторону не потянуло бы, - язвительно добавил он и, вырвавшись из мертвой хватки Поттера, вышел из комнаты, напоследок смерив холодным взглядом Уизли, все еще держащего Шимуса. - Сука! – с огромной затаенной болью в голосе взвыл тот и, всхлипнув, яростно оттолкнул от себя Рона. Драко подумал было, что Финниган пойдет вслед за Блейзом, настолько сильно он был взбешен, но потом понял – парню моральных сил не хватит на продолжение. Он был в явном отчаянии, сбит с толку и публично унижен, и драка закончилась для него рассеченной бровью и вкусом собственной крови во рту. - Шимус… - осторожно позвал его Уизли и придвинулся к нему. - Не подходи, - рыкнул тот и выставил руку вперед, не желая даже слышать его. Рон растерянно посмотрел на Поттера, но тот лишь пожал плечами. Собравшиеся продолжали следить за ситуацией, не вмешиваясь в нее. Малфою сильнее всего хотелось пойти к Блейзу, но он знал наверняка, что теперь друг заперся в комнате и не пустит в нее никого, даже если в доме начнется пожар. После выплеска настолько негативных эмоций такой эмпат, как Забини, был физически не в силах находиться с кем-то поблизости. - С меня хватит, Уизли. Я ухожу, - наконец остыв, бесцветно произнес Финниган и, взяв горстку летучего пороха, исчез в камине. - Ну и драму вы тут устроили, ребятки, - заметил лающе смеющийся Блэк, тем самым будто поставив точку в случившемся. Люди, находившиеся в комнате, сразу же пришли в себя и занялись своими делами, словно никакой драки и не было вовсе. Рон же, перекинувшись с Гарри парой слов, судя по всему пошел вслед за Финниганом. А Сириус, явно довольный тем, что вся утренняя суматоха закончилась, пихнул Драко в плечо и спросил на удивление нейтральным тоном: - У тебя разве не сегодня вечер с родителями? Цисса все уши прожужжала. И в этот момент Малфой решил, что хватит с него вечеринок. Потому что как бы они не начинались, заканчивались все одинаково дерьмово. Так что, согласно кивнув Блэку и махнув на прощание рукой Поттеру, он вышел из дома Забини и, стараясь ни о чем не думать и не вспоминать, аппарировал прямиком в Малфой мэнор, желая поскорее отделаться от чувства ирреальности происходящего. Все случившееся, от пробуждения рядом с Поттером и до драки Шимуса с Блейзом, нуждалось в тщательном разборе и глубоком анализе, но для начала Драко нужно было принять душ и хотя бы немного успокоиться.