Безумцы не притворяются

      — Цицерон! Эти сиродильские желтоцветы покрыты природным ядом, я же говорил, чтобы ты положил бяку. Шут печально качает головой и вздыхает время от времени, плаксиво опустив уголки губ. Рис раздраженно пытается утихомирить хвост, извивающийся по скамье; ведь что делать, если ты эксперт в алхимии, а Цицерон просто любит цветы. Не убивать же свое непутевое маниакальное сокровище, да и другим не давать это сделать.       — Слышащий волнуется, — жалуется или спрашивает Хранитель, заглядывая коту в глаза. Тот для порядка их прячет, не сменяя нахмуренного вида.       — Да, Цицерон, — сдержанно. Они молчат, только редкие всплески настойки в миске нарушают эту тишину. Каджит обрабатывает руки методично, чтобы не появились пузыри, накладывает повязки. Шут же кусает губы, но то и дело улыбается, хитро поглядывая на Слышащего.       — Слышащий вообще часто тревожится. Слышащий заботлив. Да!       — С вами нельзя быть спокойным. Одна молнии пускает, другой в ядовитые букеты лезет. Я скоро поседею. Цицерон хихикает.       — Слышащему всё к морде. Рис хмыкает, опуская нос ниже к повязке. Все так и есть, а эта неделя еще даже не закончена. Сегодня Цицерон переполошил его, принеся эти проклятые цветы, днем ранее Ольха решила расширить свои магические познания, устроив электрический фейерверк. Мелкая поганка быстро росла, ровно как и ее магические потенциал. Помнится, был месяц от роду, когда она мастерски запустила «Искры» в Ри’Сдаса, сделав его похожим на шерстяной клубок. И вот теперь перешла к куда более тяжелому арсеналу, выщелкивая из пальцев такие снопы молний, которые испепеляли все за пару мгновений. Например, штаны Слышащего.       — Прости, прости-прости-прости! — рыжеволосый чертенок так огорчен, что Рис посылает к Шеогорату эти штаны. Невелика потеря, хоть и прохладно в данстарском-то убежище зимой. Ольха ногой и чем-то со стола тушит множественные искорки на полу, Опасливо прижимая левую руку к груди. Каджит хмыкает: вечные проблемы в магии из-за того, какая рука преобладающая, а оттого бьющая энергией куда сильнее. Хорошо хоть стены каменные, а остальное дело наживное.       — Рис, ты как-то по-особому пикантно сегодня выглядишь. Кот не глядя рявкает на некстати вернувшегося Назира, что, впрочем, не гасит гнусной усмешки на веселом лице асассина. Ольха хихикает за его спиной, прихлопывая одну особо искристую молнию кувшином с элем. Напиток, конечно же, разливается, что крайне расстраивает Риса. — А Цицерону нравится, — визгливо вставляет Хранитель, нарисовываясь на лестнице.       — Больше я вам не буду потакать, нелюди! — Вызверился достопочтимый Слышащий без штанов. — Назначу десять заказов каждому на месяц и буду смотреть, как на вас собственные панталоны горят!       — Хороший видок, — легкомысленно кивает сам себе Хранитель под сдавленные смешки Назира и Ольхи, явно заинтересованных в происходящем.       — Что ты сказал?!       — Надо мать натереть, – без запинки отвечает Цицерон, утанцовывая по лестнице наверх.       — Никакого порядка, — сочувствует Назир злющему каджиту, похлопывая того по плечу, — штанов — и тех нет.       — Убью, — вздыхает Рис под заливистый хохот Ольхи, улыбаясь ей уголком губ. В любом случае, ему с ними не грозит спокойная жизнь вплоть до старости. Ри’Сдас откладывает миску подальше и поднимает голову. Хранитель смотрит на него серьезно и тут же начинает теребить свежие повязки, как всегда не зная куда деть руки.       — Цицерону приятно, — мягко докладывает он, весело улыбнувшись. Рис обхватывает своей кистью его, поднося к губам. Пахнет календулой, мятой и очень — Цицероном.       — Шут гороховый. — Бурчит Слышащий, целуя узкую ладонь.