Вектор для хаоса. Поиск.

Иллюстрация: http://ipic.su/img/img5/fs/zlodej.1345478722.jpg – Сигюн, может, хватит сидеть? Я уже почти готова. Скажи, волосы лежат правильно? – Тарья повертела головой. – Правильно, сестра. А я никуда не иду. Отвернувшись от нарядной Тарьи, Сигюн снова уставилась на свою вышивку. Верх её был просто идеальным, но после того, как она побывала на суде, узор перестал получаться красивым: стежки пошли вкривь и вкось, а канва начала собираться уродливыми складками. Нужно начинать сначала, только веры в результат никакой нет. Она так надеялась, так ждала, а теперь снова сброшена вниз, в Бездну, не успев взлететь и на мгновенье. – Ох, ты уже так давно не ходила со мной во дворец! Сколько можно убиваться? Если ты не будешь тренироваться и учиться, то в чертог Фрейи тебе никогда не попасть. – Я больше не хочу к ней в служанки, говорила же! – разъярившись, Сигюн кинула вышивку на пол. Да, Соколиная сестра из высоких ванов, да, она прекрасна и влиятельна, но после того, как она вместе со своим братом поступила с Локи - никогда! – В общем-то ты права, – Тарья задумалась, что-то высчитывая в уме. – Сейчас нам лучше держаться близких царице богинь. Быть может, Идунн? Устроить тебя к ней? – Нет! Я вообще не собираюсь служить никому из Совета Асгарда! – Даже Тору? – прищурилась Тарья, уперев руки в боки. – Ему тем более! Как он мог так обойтись с ним? Локи — его брат! Тор поступил даже хуже, чем Чаровница. Ты видела лицо Локи, когда она заговорила? Я уверена, там что-то не так, а наш мудрый царь сделал вид, будто этого не понял, и... – Борода Одина! – воскликнула Тарья и села рядом. – Опять ты за своё. Мне надоело тебя успокаивать, сестрёнка. Очнись уже. Тот умный озорной красавец, в которого ты влюбилась, изменился в Бездне, причинил всем много беспокойства, и теперь объявлен безумцем. Ты же сама удивлялась тому, как изменилось его лицо: угодил в Тёмные миры добрый юноша, а вышел оттуда мужчина. Что может так поменять бога за год, как не великое зло? Тор всё сделал правильно: останься Локи на свободе, он бы заразил безумием своих несчастных отца и мать, а затем и всех нас. Вставай, Сигюн, я не позволю тебе и дальше сидеть тут, упиваясь своими выдуманными страстями. А ну, вставай! Сама вскочив, сестра сдёрнула её с софы, поставила на ноги и заметалась по комнате, хватая и тут же кидая назад наряды. Остановилась она на длинном платье цвета весеннего неба. – Вот это подойдёт лучше всего. Быстрее, давай я заплету тебе косы, а потом наденешь ожерелье из персикового цвета. Сегодня во дворце приём послов из других миров, и ты будешь так хороша, что высокие асиньи точно заметят милую Сигюн. Что же ты морщишься? Радуйся, что ты, благодаря мне, на особом счету и не обязана носить скучное одеяние прислужницы каждый день. Остановить решившую что-то сделать сестру невозможно, и в этом самое большое их сходство. Однажды им, двум златовласым сёстрам, вздумалось из дочерей фермера превратиться в жительниц высокого Асгарда, и вот они здесь. Здесь, потому что были настойчивы, усердны, приветливы и безмерно хороши, что из прислуги на Великой Арене, где асы мерились силой и искусством владения оружием, они превратились в дворцовых камеристок. Но если Тарья уже служила самой Фригге и была её любимицей, то она, младшая, ещё не годилась для такой сложной работы и просто помогала сестре во всем, следуя за ней повсюду и стараясь заслужить доверие богинь. Чтобы попасть в западное крыло дворца, где в Малом тронном зале должен был пройти приём, они с сестрой вышли к центральной улице, спиралью поднимающейся вверх. Дорога была вымощена узорчатыми камнями, и новые так ловко подогнали к старым, что и не заметишь швов, оставшихся после починки. А вот несколько соседних улиц, не таких важных, прорезали длинные уродливые трещины. Они исходили снизу и тянулись вверх до самых садов. Расколы появились, когда взрыв сломанного Бифроста сотряс Асгард, и остались до сих пор. Однако все уже привыкли, что, кроме как по серпантину, к Высокому чертогу теперь без тряски не проедешь, и чинить мостовую в других местах пока никто не спешил. Хоть идти было и совсем недалеко, Тарья не любила подниматься пешком, и одним повелительным движением остановила извозчика. Сев в двухместную коляску, запряжённую статной буланой кобылой, сестры не спеша, как и подобает обласканным царицей асиньям, поехали ко дворцу. На середине дороги их обогнала огромная закрытая карета, потом ещё одна, с затемнёнными стёклами, но уже поменьше. Чуть позже, заставляя народ разбегаться в разные стороны, проехали на своих ручных пещерных медведях три карлика-цверга в парадных доспехах. Возможно, это именно в их честь будет приём? – Приветствую, дочери Кьёльна и Финны, – подъехав сбоку, поздоровался Хаймдалл. – Здравствуй и ты, мудрый Страж Моста, – перегнувшись через бортик, Тарья помахала ему рукой. – Ты будешь охранять нас от цвергов на приёме? – Как же хорошо, что сестра вытащила её сегодня из дома! Встреча с Хаймдаллом, который был очень добр и обходителен с ними, всегда поднимала настроение. – И не только от них, милая Сигюн, – ответил он с улыбкой, еле удерживая коня. Огромному мощному зверю было тяжело идти таким медленным шагом, и он так и норовил пуститься вскачь. – Увидимся во дворце. – Я прикажу на кухне, чтобы для тебя открыли бочку вишнёвого вина, — пообещала Тарья. – Моё любимое! Благодарю. Напоследок отсалютовав им рукой, Страж ускакал вперёд, а они поехали дальше. Тарья велела извозчику поторапливаться, чтобы успеть услужить Хаймдаллу. Она всегда старалась услужить близким к Золотому престолу асам, а потом, усыпив их доверие, соблазнить и выведать у них то, что заинтересует Фриггу. Благо, хоть добрый Страж Моста был защищён от такой участи. – А Большой зал всё ещё чинят? – спросила она снова углубившуюся в думы сестрицу. – Ещё бы. И как только нам разместить всех гостей в Малом? Вдруг кто-то из послов посчитает тесноту за ущемление его достоинства? – всплеснула руками Тарья. – Вообще, после суда над Локи всё наперекосяк! Ладно, идём! Войдя во дворец с бокового крыльца, которым пользовались все слуги, они направились каждая по своим делам: Тарья на кухню выполнять данное Хаймдаллу обещание, а Сигюн – в комнату фрейлин, чтобы помочь им поправить наряды и причёски перед выходом к гостям. Она точно знала, как жители Нидавеллира млеют от асгардских дев, так что нужно будет обязательно оказать им тёплый приём. Немного поболтав с другими камеристками о грядущем приёме, она направилась в небольшой холл рядом с Малым тронным залом, из которого можно было по галерее перейти к другой части зала и встретиться там с сестрой. В холле Сигюн, к своему удивлению, обнаружила Стража Моста. Он стоял, суровый и напряжённый, среди других стражников, а их было странно много, и тоже ждал начала приёма и прибытия гостей. Фрейлины и служанки топтались чуть поодаль, явно опасаясь вооружённых мужей, но она была уж точно по храбрее некоторых и решилась подойти к Хаймдаллу. Тот, завидев её, сразу растерял всю свою мрачность. — Рад снова видеть тебя, прелестная Сигюн, — заулыбался он. – В этом ожерелье ты сегодня всех затмишь! — Даже Фрейю? – почувствовав, что к щекам невольно прилила кровь, она коснулась украшения. Оно состояло из живых цветов персика, связанных зачарованной золотой проволокой, что не давала им увядать вот уже три сотни лет. Помнится, его подарил главный виночерпий, когда Тарья заподозрила его в каких-то порочащих двор делах. — Ну, Фрейя прекрасна, но больно уж высока и неприступна, ты же – сама словно бутон персика, дитя. — О, ну хватит тебе… Скажи лучше, зачем столько стражи? Ведь цверги нам не враги, мы всегда с радостью принимали их. — Так я же сказал, будут не только они. В большой карете ехал ледяной великан из Ётунхейма, а в малой – два тёмных альва. Нет-нет, не бойся, — заверил Хаймдалл, когда она, прикрыв рот рукой, отшатнулась в ужасе. – Твоя задача – помогать сестрице, дабы царица была всем довольна, а остальным займусь я. К тому же, вести приём будет сам Тор, так что страшиться абсолютно нечего. Всё, беги к Тарье, гости уже идут. Кивнув, Сигюн подобрала подол и побежала к галерее, однако всё же не смогла удержаться от того, чтобы немного поглазеть на встречу гостей. Фрейлины встали у дверей, улыбчивые и прекрасные, Хаймдалл построил своих людей, как подобает. И, едва к ним вышли, гремя доспехами, те самые три цверга, стражники приняли караул, а фрейлины поприветствовали пришельцев из Нидавеллира на их языке, а потом, окружив каждого по трое, ввели в залу. Вот так! Пора бежать, или сестра разозлится. Малый Тронный практически во всём повторял Большой, только, соответственно, был намного меньше по вместимости и с тем уютнее. Тор уже восседал на троне с видом, одновременно, и грозным, и встревоженным. Фриггу, окружённую фрейлинами, под приветствия они с сестрой усадили рядом с ним, но та была такая понурая и погружённая в себя, что лишь улыбнулась подданным, даже не подняв руку. Тарья вилась вокруг неё, но богиня словно отгородилась от мира. Кресло Всеотца, почти не уступавшее по красоте трону, пустовало: визит Одина в Ванахейм затягивался. Недалеко от царя на невысокой скамье сидел Фандрал из Троицы воинов, друг Тора. По рассказам сестры, он совсем недавно вернулся с вестями с восточных окраин, где вместе с Троицей и леди Сиф, командуя маленьким отрядом, храбро отразил нападение штормовых великанов. Что до Советников, они скучали на ступенях лестницы, скрашивая ожидание послов тихими переговорами между собой. Тор поприветствовал цвергов, и фрейлины рассадили гостей по удобным боковым скамьям, а сами встали рядом, готовые в любой момент исполнить любое их желание. Затем вошёл Хаймдалл, а следом, пригнувшись, чтобы не задеть косяк, явился ледяной гигант. Только натренированная годами службы выдержка не позволила завизжать от ужаса. Другие девушки тоже выстояли, но так побледнели, что, показалось, они сейчас попадают в обморок, лишь Тарье всё было ни по чём. Оставляя на полу инеистые следы, великан подошёл к тронному возвышению и поклонился Тору. Тот также ответил поклоном и указал рукой на большое каменное кресло у другой стены. Гигант сел в него, и сиденье тут же обледенело. Вслед за ётуном вошли три тёмных эльфа. Сами темнокожие, в чёрной одежде, они щурились от наполнявшего зал золотого света, и шли крадучись, как коты. Им Тор уже не кланялся, только кивнул и указал их места. Когда все гости расселись, стража вошла внутрь зала и встала вдоль стен в стройные линии. Хаймдалл же взошёл к трону и занял пустующее кресло Одина. Достав меч, он замер, сложив руки на его эфесе. — Итак, все вы просили у меня аудиенции, и вот вы тут, славные жители Ётунхейма, Нивеллира, Свартальхейма. Приветствую. Тор стукнул по полу копьём. Похоже, ему нравилось это делать. Ещё бы, он старался, вступив в права царя Асгарда, во всём подражать своему отцу, а тот любил подкреплять свои слова звонким ударом Гугнира о мраморные полы. Но если Один делал это редко и метко, то сын его постоянно стучал об пол, при любом удобном случае. Скоро все полы дворца покроются вмятинами. — Тебе первому даю слово, Дивеллур из ётунов, — провозгласил царь, и ледяной великан, тяжело поднявшись с кресла, прошествовал к трону. — Я хочу просить у тебя помощи и справедливости, могучий Тор, правитель Асгарда. — Второе — всегда пожалуйста, а вот насчёт первого давай поразмыслим. Для начала я хотел бы спросить, кто просит у меня помощи: весь Ётунхейм или ледяные гиганты? – Лафей мог говорить за весь Ётунхейм, но со мной ты говоришь как с народом Ледяных, не более. – Хорошо. И какая же конкретно помощь, кроме уже оказанной, нужна твоему народу? – Разная. И всю её может оказать всего один ас. Верней, мог бы, не будь он сослан в некое «тайное место». Всё моё племя возмутилось, узнав, как ты поступил со своим братом. Что? Неужели кому-то, пускай и великану, наказание Локи показалось слишком жестоким, как и ей? Не слушая недовольное шипение сестры, Сигюн, высунувшись из-за спинки кресла царицы, напрягла слух и зрение. – Чем же твой народ возмущён? Я наказал безумного Локи со всей строгостью, – Тор наклонился вперёд, сверля глазами просителя. – Безумен он или нет, неважно! Мы надеялись, что ты велишь Локи восстанавливать наш дом. Быть может, напомнить тебе, что он сделал? Едва взяв Копьё судьбы в руки, твой брат превратил Бифрост в луч смерти и решил поиграть, убив сотни, тысячи оставив без крова и погрузив наш мир в войну, голод и хаос. Напоминал великан вроде как Тору, но при этом почему-то обернулся к залу. Советники-асы готовы были просверлить его взглядами за наглость, Фрейя и Фрейр прищурились, цверги, до этого занятые фрейлинами, прислушались, а тёмные альвы наклонились друг к другу. У неё и у самой сжалось сердце: одно дело слухи, что приносила сестра, и речь, произнесённая скорбящим Всеотцом над пустым курганом, и совсем другое — взглянуть на всё глазами проигравшего. – Локи не играл, он вёл войну с Ётунхеймом так, как ему казалось правильным, – решил-таки поставить гиганта на место Тор. – Мы проиграли и первыми пришли к асам заключать новый мир на удобных асам условиях и даже не просили помочь с восстановлением разрушенного, ибо не было ни у кого, даже у асов, такой силы. Но сейчас она вернулась из Бездны. И куда же ещё Асгард, и без того великий, собирается направить эту силу? Ведь Локи не составит труда залечить наши раны! Или вы что-то от нас хотите за него? – и не думал сдаваться тот, снова заставив других иномирцев шептаться и переглядываться. Они что, думают, Тор специально скрывает брата где-то в Асгарде, чтобы он не достался другим? А может, так оно и есть? – Локи потерял созидательную силу, он теперь может только рушить, и от него вам точно не было б никакого проку, даже не сошли я его. Ты не видел его нынешнего и даже не представляешь, каким он стал. - Тогда почему же, Тор, ты не казнил Локи, раз он так безумен и опасен? - вдруг задал странный вопрос ётун, прямо поглядев на царя. - Никто не оспаривает твоё решение, но ведь он вполне может вернуть себе силу, - подхватил один из альвов. Да как они могут предлагать Тору казнить собственного брата? Нет, нет, он не должен слушать их! - Я проявил милосердие, как это заведено у асов, - Тор чуть сильнее сжал Копьё судьбы, но лицо его оставалось спокойным. Похоже, пронесло. - И как я могу наказывать того, кто вершил дела в темноте сознания? И не волнуйтесь по поводу магии: Гугнир ещё никогда не подводил владельца. – И что же, о царь высокого Асгарда, ты хочешь сказать, что никто не вернёт благоденствия в Девятимирье? – три тёмных альва поднялись и встали рядом с ётуном. – Мы живём под Асгардом, и когда ты оказал милость ставшим невероятно близкими тебе ледяным гигантам, разрушив Радужный мост, то чуть не уничтожил наш мир! Свартальхейм когда-то помогал, бесспорно гениальным, асам строить Бифрост, и многие источники силы тёмных альвов были связаны с ним. Теперь они все потухли. И кто же их зажжёт? После выступил второй эльф. Он говорил на своём языке, а третий переводил. Рассказ сводился к тому, как пагубно крушение Бифроста повлияло на магию в Свартальхейме, о жертвах, обвалах, боли и хаосе. Ещё один мир, который чуть не погиб из-за опрометчивой ярости Локи. Хорошо, что смертным мидгардцам вход в Асгард закрыт, иначе они напомнили бы Тору и о своих потерях. - И, если уж дать нам Локи тебе не кажется возможным, мудрый Тор, то пришли других магов. Мы сумеем договориться. Больше ждать мы не в силах, а проблемы не решаются сами собой. Мрачные интонации и шипящий голос подземного эльфа заставили Тора выпрямиться в кресле и побледнеть. Он помолчал немного, поглядел на Фриггу. Та не удостоила его вниманием, и пришлось царю искать ответ самому. – После суда Амора Чаровница вызвалась служить мне придворным магом, а она немногим уступает Локи. – В чём она не уступает ему, так это размером титек, – фыркнул главный цверг и тоже поднялся. – А у твоего братца, когда он оборачивается женщиной, они — ого-го! – Верно, как можно доверять кому-то, кто сегодня мужик, а завтра — баба? – развёл руками второй цверг и подмигнул одной из фрейлин. Та изогнула брови. – Он насовершал кучу ошибок, а женщина наделает ещё больше! На это заявление карлика, сделанное с хитро-масляным выражением лица, царь с царицей одновременно вздрогнули и переглянулись. Что царевич легко умеет менять облик, делая черты лица, волосы, тело и одежду совсем иными, нежели его собственные, знали все, но чтобы Локи обращался женщиной да ещё обманывал иномирцев — это просто неслыханно! – Я бы не стал делать таких выводов, – альв с презрением глянул на карлика. – Локи учился магии у Чаровницы, но решил идти дальше, углубился в самые недра магического искусства, опасные и губительные. Результат на лицо. А благоразумная женщина поняла, когда следует остановиться. – Ладно, до магии нам дела нет, – махнул рукой главный цверг. – Я подумаю насчёт кандидатуры Чаровницы на роль верховного мага, – устало вздохнул Тор, делая вид, что нелестные отзывы о брате его ничуть не тронули. – Пусть будет кто угодно, мне другое интересно: будет ли Асгард давать нам работу? Раньше мы ковали для вас много оружия, – цверг кивнул на Мьёльнир у Тора на поясе, – создавали вещи и механизмы, – он указал рукой на трон, тоже явно нидавеллирской работы, – а сейчас вам словно нечем стало платить. – Нам сейчас не нужно оружие, все силы брошены на восстановление Радужного Моста, – ответил чистую правду царь. – Странно, – ётун пожал плечами, и от него разошлась волна холода. – Я слышал, на востоке неспокойно. – Ещё бы, – с позволительного кивка Тора взял слово Фандрал и продолжал, подкрутив ус: – Горные великаны, в обход нового мирного договора и наплевав на дарованное им Тором прощение, напали на наши восточные деревни. Мы допросили пленных и выяснили, что это всё проделки Шуггура Штормового, колдуна и вождя клана с Ветроломного ущелья. Обычная вылазка — спустя минуту боя они уже бежали назад в Ётунхейм, сверкая каменными пятками. – Ледяные никогда не имели дел со Штормовыми, – сразу оговорился ётун, – но вам нужно готовиться к новой атаке. Всё это значит, что в их племени появился некто, кто наводит мосты. – Это и волнует меня, – признался царь. Альвы обменялись понимающими взглядами. – Тогда становится тем более непонятно, зачем прятать Локи, если можно заставить его чинить Бифрост, раз уж он такой способный? – заметил один из них. - И в чём проблема приставить к нему стражу? – Ты понятия не имеешь о его способностях, – Тор, в третий раз услышав то же самое обвинение, потерял терпение. – Вы вот расписываете, как мой брат порушил ваши миры, но не видели, что этот безумец сотворил с Землёй! Локи в тюрьме, и точка! – Ладно, пусть будет где есть, если только не сбежит. Просто это я к чему, — продолжил карлик, — если Асгард не будет давать работу и платить, мы найдём других, кто будет. Заявление цверга вызвало целый шквал недовольства и криков. Начался спор, в который включились уже и альвы, и ётун, и сам Тор, и Фандрал из Троицы, потом боги из Совета, даже фрейлины, и те начали шушукаться. Только Фригга, Хаймдалл и сама Сигюн молчали. Но если те сидели с каменными лицами, то у Сигюн на глаза навернулись слёзы: даже сейчас, когда Локи был далеко, он сеял между друзьями и союзниками раздоры. Убийца, разрушитель, коварный злодей. Похоже, совершённое Локи за последние годы зло с лихвой перевесило все его добрые дела. Тарья права. Эта глупая любовь к нему может сгубить её жизнь, если вовремя от неё не отказаться. А сейчас самое время. – Сигюн, что случилось? Ты вся дрожишь! – заметила её муки Тарья. – Прошу, уговори царицу отпустить меня, – еле сдерживая рыдания, попросила она. – Это срочно! – Хорошо. – Сестра, секунду подумав, чтобы подобрать слова, наклонилась к уху Фригги и, получив от неё согласие, велела: – Уходи, но так, чтобы гости не заметили. Сжимая зубы, лишь бы не взвыть белугой, Сигюн подобрала подол и бросилась вон из зала. За трон, в угол, в чёрный ход для прислуги... Да разве заметит кто её бегство? Послы, Советники, царь — все спорили слишком горячо, чуть не дрались. И опять из-за Локи! Как, как она могла любить его? Из-за чего? Почему? Кто даст ответ? Продолжая позорно лить слёзы, она стала бродить по дворцу. Прошла главную галерею, несколько залов, заглянула мимолётом в тот, что был расписан как звёздное небо. Из западного крыла в северное, по лестнице вверх и вниз. Мимо пробегали занятые слуги, стражники, всякие писцы, счетоводы, советники советников... Добрая Син, ведавшая хозяйством во дворце, спросила, чем её утешить, но, не получив ответа, только хныканье, вздохнула и направилась дальше. Утешить? Что и кто теперь может её утешить? Ещё никогда она не изменяла тем людям, делам и вещам, которые полюбила однажды, и вот теперь ей нужно сломать себя пополам в самом больном месте! Сигюн поднесла руки к лицу, чтобы зареветь ещё пуще, но вдруг осознала, что размазывает по щекам собственные сопли. Ну нет, это просто отвратительно, так нельзя! Если решать, то решать, почему она и сейчас позволяет злодею причинять себе муки? Нужно закончить это, поставить на нём крест. Просто разобраться, что в Локи привлекло её когда-то, а потом убедиться, что это он уже потерял. И забыть. Вот его покои. Там она найдёт ответ. Да только ответ этот — под замком. Подёргав дверь за ручку, Сигюн отошла в сторону. Конечно, заперто. И никто не пустит туда её, какую-то девицу на побегушках. Но, в самом деле, она не так уж слаба и никчёмна, уж кое на что точно способна! Закусив губу и сжав от напряжения зубы, она прикоснулась ладонью к области двери над замком. Сначала исказилась толстая позолота, потом раздалось в стороны морёное дерево, затем — внутренняя обивка, и её тонкая рука прошла на ту сторону. Оглядевшись и убедившись, что в тёмном коридоре, кроме неё, никого нет, Сигюн изогнулась, чуть не вывернув плечо, нащупала механизм замка, отперла дверь и рывком вытащила руку. Створка, больше ничем не сдерживаемая, с тихим скрипом отворилась, и она, затаив дыхание, вошла внутрь.