Вектор для хаоса. Поиск.

– Объект назвался как Один Всеотец и сообщает, что цель его визита — встреча с младшим сыном Локи, – отрапортовал Джарвис. – Младшим сыном? – Один не пытался поговорить с ним ни разу, а тут вдруг назвал сыном? – Если этот суровый старец и вправду твой папаня, то я горю желанием познакомиться! – Сорвавшись с места так, что сиденье кресла завертелось, человек выбежал вон из комнаты. – Стой! Он же испепелит тебя! – пришлось бежать следом. Если не остановить смертного, может случиться что угодно, в том числе и из разряда непоправимого. Зачем отец явился? Неужели что-то случилось с Тором? Не чуя ног, Локи добежал до лифта, но дверь захлопнулась перед его носом, а на табло уже поочерёдно зажигались цифры, отсчитывая этажи вниз. Глупый человек! Для полного счастья не хватало стать повинным в смерти ещё одного землянина, да ещё друга брата. От волнения раз сто надавив на сенсорную панель, он вызвал вторую кабинку. За время минутной поездки вниз в голове прокрутилось множество возможных картин того, что предстанет его глазам. Достовернее всего выглядели разъярённый до крайности отец и украшенная ядерным реактором горстка пепла у его ног. А злить отца перед каким-то важным разговором в планы совершенно не входило. – Ты что так занервничал? – абсолютно живой Старк подскочил к нему на выходе из лифта. – Или отец не одобряет твою бурную деятельность? Идём скорее, хочу пожать ему руку! – Пожать руку? – он схватил смертного за плечо, заставив остановиться. – Ты должен приветствовать его, как подобает! Он — бог богов, может создавать измерения и одним словом решать судьбы великих миров, а ты... – Локи, он тут... Дёрнувшись, он поднял глаза. Всеотец стоял на выходе из холла в золотящейся дублёной куртке поверх обычного дневного одеяния и, чуть щуря глаз, улыбался, наблюдая за их перепалкой. На плече у него сидел один из земных воронов, кажется, Видящий. – Приветствую тебя, отец, – приложив руку к груди, он склонился и встал на одно колено, заодно надавив на плечо Старка, так что тот неуклюже бухнулся рядом. – Что привело тебя ко мне? Ворон насмешливо каркнул, заставив вскинуть голову – Не гневайся на этого землянина: хоть он и всего лишь смертный, но мой помощник и друг. – Э... – Тони кинул на него косой, полный удивления взгляд. – Здравствуйте, Всеотец... – Я вижу, Тор не преувеличивал, говоря, что вы поладили. Поднимись, сын, поднимись и ты, воин и учёный Земли. – Получив дозволение, они с Тони под пристальным взглядом птицы поднялись с ковра. Снова «сын»! Один хочет усыпить его бдительность или, напротив, настраивает на доверие? Как бы там ни было, сегодня, возможно, ему будет дан единственный шанс объясниться. Нельзя допустить ни единой ошибки! Отец же продолжал: – Прости, Железный Человек, что явился в твой дом без приглашения, но я больше не мог откладывать этот визит. – Вся башня «Старк Индастриз» к вашим услугам, – расщедрился Тони, раскинув руки в стороны. – Где желаете расположиться? – Пожалуй, прямо тут. Не люблю залезать на верхотуру, – отец грузно опустился в одно из кресел у стены, а ворон занял место на какой-то странной статуе из геометрических фигур, стоявшей рядом. – Как я уже возвестил, цель моего прихода — разговор с сыном. – Я слушаю тебя, – Локи сделал маленький шажок вперёд. Внутри у него всё перекручивалось от напряжения. – Но что с Тором? Я привык, что именно он приходит ко мне, с ним что-то случилось? – Тор в порядке. Это моё личное решение — поговорить с тобой, – Один поднял руку, и створки ближайшего лифта мягко отворились, – наедине. Неведомая сила развернула Старка кругом и мигом отправила внутрь кабинки. Двери сомкнулись, а счётчик этажей стал отматывать вверх, пока не остановился на цифре «100». В тот же момент все информационные табло погасли, вентиляция умолкла, и даже камера наблюдения под потолком поникла и опустила объектив. Наедине?! Что Тор успел ему рассказать? – О ч-чём? - голос предательски дрогнул. - Что именно ты хочешь услышать от меня? – Правду. И ты в ответ получишь правду же. – Ты действительно готов слушать правду? – с опаской прошептал Локи. Скорее вопрос был в другом: может ли он сам сказать правду, рассказать всё отцу, а не судье или палачу; как сын, а не как преступник? – Да, готов. – А если моя правда тебе не понравится? – а если Один решит, что больше никому не стоит знать Бездны, что лучше уничтожить носителя знаний или превратить его в человека и оставить умирать на Земле, если никогда больше не позволит не то что вернуться, даже увидеться с матерью и братом? – Я обещаю: что бы ты ни сказал, ты останешься моим сыном, и я приложу все усилия, чтобы понять тебя. Отец обещал! Не было ещё такого, чтобы он пообещал и забрал своё слово назад. Если он говорит, что хочет понять, значит, он попытается. Неужели, наконец-то, можно рассказать то, что он собирался хранить в себе вечно, объясниться, как вчера он объяснился с братом? – Скажи мне... – едва только настало время говорить, во рту пересохло, а язык словно превратился в огромный валун — так тяжело было его ворочать. – Подними ты меня на Мост... То стал бы потом наказывать за всё пытками? – Пытками? – удивился отец, а потом нахмурился: – Ты отлично знаешь, что в Асгарде пытки запрещены мною же, и уж конечно я не стал бы применять их к своим детям. Но раз ты спрашиваешь, то, значит, тебе пришлось через это пройти. Сглотнув, Локи кивнул, не в силах дать прямой ответ. – Я верю, что ты не стал бы пытать меня. Но, похоже, подспудно всегда желал этого, - высказав первое робкое обвинение, он поднял глаза. Пока что лицо Одина не выражало ничего, кроме внимания. - Ведь Бездна возникла не на пустом месте. Ты создал отражение нашей реальности, в котором запер зло и опасности... Пролетев сквозь чёрную дыру, чуть не разорвавшую меня на клочки, я попал в Асгард. Тор схватил меня за руку, отец поднял нас на Мост, и мы пошли во дворец. Всё в Бездне было просто неотличимо от нашего мира! В этом заключается самая опасная ловушка Тени: попав в неё, не сразу понимаешь, где находишься, а выйдя — не веришь, что оказался вовне. Я долгое время думал, что весь полёт был дурным видением и я не отпускал Копья, до тех самых пор, пока не начался суд, – Локи умолк, наблюдая за реакцией отца. Тот ловил каждое его слово, словно пытаясь проникнуть взглядом за маску на лице сына. Но сейчас никакой маски не было. – В чём же асы из Бездны обвиняли тебя? – очевидно, ему очень хотелось сравнить мнение тёмного отражения с собственными мыслями. – Что я никчёмен и бесполезен, не достоин свалившегося мне на голову счастья в виде приёмной семьи, слаб и занимаюсь магией, что не пристало царевичу, – он говорил медленно, тихо, борясь с самим собой за каждое слово, – что я сам есть позор всей царской семьи и своими выходками довёл ближних до белого каления, гнусно завистлив и мечтаю убить названного брата, лишь бы занять его место, – на эти слова Всеотец еле заметно двинул бровями. Неужели думает так же? Но останавливаться нельзя. – Что тысячу раз я предал ставший мне домом Асгард, якшаясь с существами из других миров ради выгоды. Я слушал это и думал: неужели всё, что я делал, выглядело для тебя именно так? – И ты им верил? – с горечью в голосе спросил отец. Снова разочарование или на этот раз нечто другое? – Да. Ведь они были похожи на вас во всём, даже в таких деталях, как построение речи и движение. А озвучивал ты ровно то, что я всегда боялся от тебя услышать. Вдруг однажды ты признался бы мне, что на фоне Тора я абсолютно никчёмен и потому нелюбим?! - услышав это, отец двинул головой из стороны в сторону, приоткрыл рот, но ничего не сказал, лишь поглядел куда-то вниз. - И я настолько проникся своей виной, что, мне казалось, пусть лучше бы дыра таки разорвала меня, я не мог больше слушать! Но вдруг ты сказал: «Я хочу знать, за что ты так ненавидишь Асгард, что разрушил Радужный мост?» Я ответил, что это Тор сломал Бифрост молотом. Брат тут же ударил меня за эти слова и крикнул, что его Мьёльнир такой силой не обладает, и разрушил всё именно я. Тогда я осознал, что всё не так, всё неправильно. - Ты сумел объяснить им, кто ты такой? - быть может, ему показалось, но вроде бы отец чуть напрягся в плечах. Так случалось, если он узнавал какое-то крайне неприятное известие. - Я рассказал им несколько мелочей, связанных со мной и моей семьёй. - Пристальный взгляд отца было сносить ничуть не легче, чем резь в горле, и он отвернулся к стене. - Как мы всей семьёй ездили однажды в Ванахейм, как Тор получил в детстве свой первый молот, как мы с тобой сидели в Зале Звёзд, и ты объяснял мне строение других галактик... Но жители Бездны не верили. Однако, когда я упомянул, что ты дозволял мне заниматься магией, сам нанимал мне учителей и даже подарил тайную лабораторию, украшенную драгоценным Иггдрасилем, они прервали меня. «Да, - сказали они, - ты не тот Локи», потому что своему приёмному сыну они магией заниматься строго воспрещали. - Отец на эти слова кивнул, явно довольный своим решением. Но, увы, рассказ был не окончен. - Только вот в то, что я не ломал Моста, они всё равно не поверили. Зато решили, что я маг ещё более искусный, чем их Локи, и уж точно смогу починить Бифрост, да так, что он выпустит их из Тени. - Ты не согласился помочь им, и за это тебя пытали? - нахмурив брови, отец подался вперёд в кресле, сжав подлокотники. - А разве я мог им помочь, даже если бы хотел? Я мог только отпираться, ссылаясь на все факты о Мосте, какими только обладал, но мысль о моём могуществе уже крепко поселилась в голове тёмного Одина, и отступить он не желал. Мне даже стало казаться, что вот-вот дело дойдёт до пыток... - комок, всё это время поднимавшийся по горлу вверх, перекрыл гортань. Сколько раз он вчера увидел это в Знании? Десять? Двадцать? Опять нужно переживать всё заново. - Я подумал: «Пусть что угодно, но только не Суртов огонь». И тут же тот Один сказал: «Мне надоело препираться с тобой. Ты сделаешь, что я требую, или сгоришь». И он создал вокруг меня стену огня. И медленно, давая мне прочувствовать собственную беспомощность и пропитаться ужасом, раскалял его до тех пор, пока не рассыпался пеплом мой доспех, пока моя кожа не задымилась, и я, закричав от ужаса, не принял истинный облик. И тогда я понял, зачем ты поселил в моей душе этот страх. - Прости. Я защищал тебя... - От правды, знаю. Это не обвинения, а лишь правда, - опустив голову, Локи вдруг заметил, что за тяжким рассказом подошёл слишком близко. О нет, отец не должен подумать, что он атакует, вместо того, чтобы излагать события! Стоит быть осторожнее... Но тогда это будет игра, как всегда! Нет, лучше говорить так, как есть, ведь они договорились слушать друг друга. - В тот момент я возненавидел тебя, хоть и понимал, что ты руководствовался только благими намерениями. Но услышать, как Тор, пускай и тёмный, обзывает тебя ётунской тварью, мама то ли от страха, то ли от брезгливости отворачивается, а отец... - он решился рассказать всё, но как это сделать, если от желания разрыдаться голос едва слушается? - Если отец глумливо обещает, что всем раскроет мою сущность и... и прилюдно казнит в огне, если я не сделаю того, что он велит... Это больно. Хуже, чем чёрная дыра или сам огонь. Я сказал, что всё сделаю. Почувствовав, что должен отдышаться или сорвётся в слёзы, Локи умолк. Как отцу такая правда? Без сглаживания, вежливости, почтения? Вызовет ярость или удивление? Но ни того, ни другого Локи не увидел: Один слушал его, сжав зубы, проглотив, словно не заметив, фразу про ненависть, а вся его фигура выражала скорее боль, чем удивление. Сочувствие? Сожаление? Неужели это тоже правда — та самая, обещанная? - Поняв, что я сломлен и покорен, тёмные позвали стражу и уже развернулись, чтобы уйти, но я решился задать отцу вопрос: «А своего настоящего воспитанника ты бы так же казнил?» - он сказал это, глядя Всеотцу в лицо, словно бы спрашивал именно его, но не стал дожидаться ответа. - «О да, - ответил тот, - Локи всю свою жизнь отравлял наше существование своими выходками, магией, ложью и мерзостью, так что у меня давно зародилось желание если не убить его, то сослать в Хельхейм навечно, и только то, что я сам принял решение взять его в семью, меня останавливало. Но с тобой я так не связан». И они покинули меня, больше не сказав ни слова. Восстанавливая дыхание, Локи не отрывал взгляда от отца. Тот сидел, полуотвернувшись, и глядел на ворона. Кажется, настал момент, когда высказанная правда его больно ранила, а показать это он не хотел или боялся. - Если бы ты мог выбрать между Бездной и тем, чтобы подняться на Мост и ожидать казни, своей или брата, то как бы поступил? - не дожидаясь ответа, которого явно не желал услышать, отец медленно поднялся с кресла и встал рядом. - Я объяснил это Тору, объясню и тебе: подними я вас обоих, одного из сыновей мне пришлось бы казнить. - Но в Бездну упал я, а не Тор, - напомнил он вкрадчивым шёпотом и отошёл в сторону, от обиды и горечи сжав правую ладонь в кулак. Отпусти отец Тора, они упали бы вместе. Так было бы легче, и не известно ещё, кто над кем бы издевался в Тёмных мирах. Но вместе с ними упал бы и Гугнир, а потерять Копьё Судьбы Всеотец не мог. Так что эти слова о выборе, кому падать в Бездну, а кому остаться в золотом Асгарде — лишь слабая, бесполезная ложь. - Я позволил Бездне поглотить тебя не потому, что выбрал старшего сына или посчитал, что на тебе лежит большая вина. - Один резко повернулся лицом, всё же пересилив себя, и продолжил оправдываться: - Напротив, я не мог выбирать вовсе и искренне надеялся на твоё возвращение, даже близко не представляя, как моего сына могут искалечить... - Нет! - перебил он отца, решившись встретиться с ним глазами. - Ты просто, как всегда, по привычке выбрал Тора. Как старшего, как сильнейшего, всеми любимого и родного по крови! - никто не ставит под сомнение слова Тора о том, что отец скорбел о потере воспитанника, но так ли, как сожалел бы о падении родного сына? Конечно, нет! - Ты всегда выделял его. Даже в такой момент. - Ты упрекаешь меня в несправедливости? - на лице отца отразилось изумление настолько яркое, что оно никак не могло оказаться подделкой. - А разве это справедливо?! Тор — наследник золотого престола! Тор — владелец лучшего оружия! Тор — самый могучий после тебя ас! Тор принимает решения, Тор ведёт армии, Тор получает все почести, - поясняя отцу, чем он его обделил, Локи шёл вперёд, как волна на утёс. - Не много ли ему одному? Даже магия и наука, искусства, в которых я обогнал его невероятно, просто не ценятся толком в Асгарде, и снова я словно какой-то отщепенец... Никчёмное ничтожество, как ты и сказал. - Я этого не говорил, Локи, - тяжело вздохнув, заметил отец, даже не обратив внимания на нападение. Да, он так не говорил, но думал! - Бездна и наш мир перемешались в твоей голове. Жаль, я не понял этого раньше... - Ты много чего не понимал. У тебя были планы объединять мной миры, но и для этого я не подошёл, - от обиды и жалости к себе аж защипало в глазах, - потому что с момента зачатия уже был ущербным! А ты только усугублял всё, даже не давая мне шанса сравниться с Тором! - Вот оно что... - спокойно протянул Один, изогнув брови. Почему Бездна, которая осталась далеко позади, волнует отца сильнее? Он выбрался оттуда и больше никогда не вернётся, а вот с братом ему ещё предстоит соперничать! - Так тебе не нравилось то, к чему мы с матерью и сонмом учителей тебя готовили? - Не нравилось! К чему вообще вы меня «готовили»? К стоянию за спиной Тора? - К управлению государством, - ответил Всеотец совершенно будничным тоном, как будто сообщил нечто само собой разумеющееся. - Пускай и за спиной брата. Но если тебе так не хотелось этого, почему ты не сказал? Разве я когда-то запрещал тебе высказывать своё мнение или не хотел выслушать? - Нет... - ему просто в голову не приходило, что можно такое сказать отцу. Казалось, что тот, быть может, рассмеётся на то, что ему не хочется быть младшим братом, или махнёт рукой. Да и что бы он сказал? Ему нравилось учиться, плохо было то, что его успехи терялись на фоне достижений Тора! - К слову сказать, я дал тебе шанс воплотить все мечты, сослав Тора. Я сделал это не столько для того, чтобы наказать его и хоть чему-то научить, а потому что я увидел, сколь опасно вверять ему власть. Что тебя так удивляет, Локи? Ты разве не знал, для чего я пытался короновать Тора так рано? - отец говорил очень медленно, словно растолковывал кому-то очень глупому прописные истины. - Знал... - Близился Сон, который мог продлиться довольно долго, и кто-то должен был занять престол. Но поход твоего брата на Ётунхейм доказал, что царь из моего наследника, увы, будет ужасный. Потому я сослал его в Мидгард, чтобы, когда я всё же впаду в Сон, короновали тебя, Локи. - Короновали? - колени подогнулись, и пришлось направить в них всю силу воли, лишь бы устоять на ногах. - Ну, конечно, - он снова вздохнул. - Я дал указания твоей матери, даже подготовил соответствующие инструкции Совету Асгарда. Неужели ты подумал, она без моего ведома вручила бы тебе Гугнир, который не только символ власти, но и могущественнейший и опаснейший артефакт Девятимирья? - Ты всё это продумал, - на смену недоумению пришёл некий странный восторг. Он зародился где-то в груди и излился словами: - А знаешь ли ты, что это я подстроил срыв коронации, чтобы показать тебе несостоятельность Тора как царя? - И что, на поход в Ётунхейм Тора подбил тоже ты? И мне ещё казалось, я уже ни одной твоей проделке не удивлюсь. Но ты снова привёл меня в... - отец запнулся, подбирая слово. Гнев? Отчаяние? Ужас?! - ... в восторг. Я изначально должен был посоветоваться с тобой, прежде чем решать что-то насчёт Тора. Ты ведь знал его, как брат, гораздо лучше меня. Советоваться?! Спрашивать младшего сына, стоит ли короновать старшего? О, если бы отец сказал это не так легко, то можно было бы принять всё за издёвку. Но нет, сегодня они говорят правду. - То есть ты... Ты и так ценишь меня, и мне не нужно было ничего доказывать? - сердце просто заходилось стуком от радости. Однако отец кивнул, почему-то, с внезапной грустью, и пришло новое осознание: - Ты руками матери вручил мне власть... Но что я сделал? - от стыда за свои поступки он отступил назад и опустил голову. - Все эти опасности, войны, крушение Бифроста... Да, не я его сломал, это Тор пытался остановить меня... Моё правление. Прости. Прости, что не оправдал твоих ожиданий. Снова. - Ты тоже оказался не готов, как и Тор. По разным причинам вы не можете быть царями, но всё же хоть тут вы абсолютно равны, - отец, сказав это, чуть улыбнулся в бороду. - И понимание того, сколько моментов я упустил в вашем воспитании, сколько всего не объяснил, сколького не знал о своих собственных детях, заставило меня пересмотреть взгляды на ваше обучение. Ты, конечно, сейчас хочешь спросить, почему была проведена коронация Тора, раз я по-прежнему не считаю его готовым? И сразу отвечу: в условиях реальной ответственности он учится много усерднее, чем сидя за столом над кипой умных книг. - Он решил прочитать «Капитал»... - поведал он отцу с улыбкой. Странно было это ощущать, но где-то в глубине души шевельнулась гордость за брата. Редкое чувство. - Наверное, потому что однажды увидел его у меня в руках. - Правда? Видно, не зря я весь год талдычил Тору, чтобы он брал пример с тебя во всём. - Ты так ценишь меня? Мне всегда казалось, что это я должен быть похожим на Тора, а не наоборот... Если это не так, я... очень рад, - как же приятно было говорить правду, особенно забыв, как она вообще произносится. - Но почему же ты не сказал мне этого всего раньше, когда только Тор вернул меня в Асгард? Почему запер в таком символичном месте как Остров Молчания? - Я, понаблюдав за тобой в Мидгарде, - Один скосил взгляд на ворона, и тот хлопнул крыльями, потеряв пёрышко, - решил, что Тор — единственный, у кого ещё остался шанс с тобой договориться, единственный, кому ты ещё можешь поверить, кого не посчитаешь жестоким палачом... Или ты стал бы говорить, приди к тебе я сам? - Нет. Явись к нему вместо Тора отец, он бы не стал устраивать истерик, отбиваться и сбегать, скорее бы просто замер в ужасе, ожидая, когда отец скажет: «Мне надоело с тобой бороться» и засунет в Суртов огонь. Почему? Почему так вышло? Чего стоило заставить себя хоть немного подумать и постараться оценить ситуацию трезво? Но нет, нужно было обязательно накрутить себя до истерики... - Отправив на Остров, я пытался оградить тебя от опасностей, которые могли угрожать тебе извне... и изнутри. Я был уверен, что там ничто и никто не причинит тебе вреда, а Тор, больше других понимающий своего брата, постепенно найдёт выход из положения. Но когда и он сдался, сказав, что тебе поможет только целитель, у меня не оставалось выбора, кроме как отправить своего несчастного ребёнка на лечение и ждать того момента, когда он хоть немного придет в себя. - Ты был во всем прав. - Значит, он всё же наговорил отцу каких-то глупостей, когда тот пришёл к нему, обессиленному и страдающему, после суда. Иначе с чего тот решил, что все разговоры более бесполезны? - Возможно. Но я по-прежнему хочу знать, что случилось с тобой в Бездне, если тебе понадобилось так много времени, чтобы хоть немного от неё очнуться. - Я вряд ли когда-нибудь очнусь полностью. - Перед глазами, обдав жаром, возникло недавно освежённое Знанием видение. - Во мне есть силы рассказывать дальше, но стоит ли вновь омрачать наш разговор Бездной? - Во мне есть силы слушать дальше. Я хочу знать, почему ты так состарился там. - Если ты считаешь нужным — хорошо. Состарила меня не сама Бездна, а сделка, которую я заключил с тамошней Хелой. За собственную жизнь я пытался купить себе хоть несколько ступенек к выходу из Тени. - Ты отдал ей столетия своей жизни в обмен на свободу? - похоже такой самоотверженности Один от своего сына не ожидал. - Прости, что я не могу вернуть тебе твою молодость. Это выше даже моих сил. - Никто не может, но я сам сделал свой выбор. Это было уже после моего побега из тёмного Асгарда, - поглядев вверх, Локи сделал глубокий вдох, восстанавливая в памяти события, которые так желал оттуда стереть. Но отец-то выполнил своё обещание сполна, поведав столько разных правд! Теперь его очередь открывать истины, пускай они и ранят отца ещё сильнее.