Грани

- Зачем мы здесь? Мэтью хмурится и напряженно оглядывается, исподлобья рассматривая комнату. Неприятная привычка, от которой юноше так и не удалось избавиться. Ничего так, довольно мило. Интерьер, выполненный в светлых тонах и, чего уж там, со вкусом, радует глаз. А камин, пусть даже просто муляж, придает помещению какой-то особый почти домашний уют. Хотя канадцу абсолютно без разницы. Он просто чувствует себя не очень комфортно в незнакомой остановке и недоумевает, зачем Иван привез его сюда. Русский в очередной раз пожимает плечами, видно, не желая отвечать раньше времени и неторопливо опускается в одно из трех кресел, стоящих вокруг журнального столика в центре комнаты. Ваня наклоняется и задумчиво постукивает пальцем по стеклянной поверхности, а после снова откидывается назад, кивая на соседнее кресло. - Присаживайся. Кивнув, Канада с нарочитой расслабленностью опускается во второе кресло, облокачиваясь на подлокотник, и как будто невзначай спрашивает: - Мы кого-то ждем? - Да ждем, - русский рассеянно смотрит на наручные часы и негромко продолжает, - впрочем, ждать нам осталось недолго. Наш гость не привык опаздывать. Мэтью с видимым трудом разжимает пальцы, до этого сведенные судорогой напряжения, и позволяет себе короткий вздох облегчения, уже научившись более чем хорошо скрывать свои чувства от Брагинского. Не Америка, и ладно. Все остальное он как-нибудь переживет. - Ясно, - юноша нарочно демонстрирует равнодушие и отсутствие интереса, надеясь, что так русский быстрее расколется. Однако тот продолжает хранить молчание, лишь усмехаясь одними уголками губ и с нескрываемым любопытством и даже удовлетворением разглядывая внешне такого спокойного сейчас канадца. Кажется, все в его позе нарочно кричит о том, что он абсолютно расслаблен, нисколько не взволнован, однако, несомненно, Россия уже успел слишком хорошенько изучить своего… Кого? Друга? Впрочем, неважно. В любом случае этих знаний вполне достаточно, чтобы заметить напряжение в каких-то непривычно темных глазах. А может, во всем виновато освещение?.. Размышления обоих стран прерывает негромкий деликатный стук, а следом тихий щелчок замка. Мэтью, сидящий в кресле, стоящем спиной к входной двери, чуть вздрагивает, желая обернуться, но почему-то замирая на месте. Может, все еще надеясь, что его присутствие так и останется незамеченным. Дверь открывается с тихим, почти неслышным скрипом, пропуская кого-то внутрь. Гость аккуратно закрывает за собой дверь и, деловито поправляя галстук и чуть нервно проводя рукой по как всегда тщательно прилизанным волосам, пристально смотрит на Брагинского, кажется, и действительно не замечая присутствия в комнате постороннего. Впрочем, Людвига можно простить. Под глазами у немца синяки - следы постоянного недосыпа. Слишком много проблем сваливается на Германию в последнее время, а дорогие «коллеги» все никак не могут избавиться от досадной привычки валить все с больной головы на здоровую, так что отдуваться за всех как всегда приходится Крауцу. А тут еще проблемы с братом… Впрочем, неважно. - Добрый день, Россия, - как бы ни хотелось Германии приступить сразу к делу, он заставляет себя соблюдать правила вежливости, хотя, черт возьми, хочется послать всех и вся куда подальше. - Людвиг, - Ваня приветственно кивает и, без интереса оглядывая уставшего немца, негромко добавляет, - ты хотел со мной поговорить, не так ли? Проходи, присаживайся. Нам будет очень интересно тебя послушать. - «Нам»? Германия медленно подходит ближе и заглядывает во второе кресло, с трудом сдерживая изумленное восклицание. Нашлась американская пропажа! Людвиг и не думал, что все окажется так легко. Ну что же, одной причиной для беспокойства меньше. По крайней мере, больше нет нужды придумывать оправдания для отказа от «гениального плана» Альфреда, предложившего немцу ловить Канаду «на живца». Стоит ли говорить, что отдавать этому психу своего родного брата Людвигу вовсе не хотелось, но, к счастью, проблема решилась сама собой. Теперь Крауцу остается только позвонить Америке и сообщить тому все, что тот желает узнать. От собственных мыслей Людвигу на мгновение становится тошно. Противно рассуждать об этом таким образом, ведь, судя по рассказам Франции и Англии, с пленником Альфред обращался просто отвратительно. Да и жалко просто Канаду. Уж кто-кто, а он такого точно не заслуживает. Вот только своя и родная шкуры все равно ближе к телу. Мэтью внимательно смотрит на немца и, не сдержавшись, неприязненно и даже как-то разочаровано кривит губы, видно, замечая что-то такое в глазах Людвига, из-за чего хочется брезгливо сморщиться и поскорее вымыть руки, чтобы избавиться от подобной пакости. - Добрый день, Канада. Не ожидал тебя здесь увидеть, - немец предпочитает сделать вид, что не замечает неприязненной гримасы и опускается в соседнее кресло, предпочитая смотреть куда-то в другую сторону. - Добрый, - негромко отзывается Мэтью, сдерживая желание фыркнуть. Устав сидеть с напряженно выпрямленной спиной, Канада, не обращая внимания на наличие посторонних, с ногами устраивается в кресле, наигранно скучающе зевая и искренне жалея, что Кумадзиро пришлось оставить дома. А как здорово было бы сейчас зарыться пальцами в жесткую белую шерсть, потрепать за ушком, слушая тихое рычание. Пожалуй, юноша был бы даже не против, если бы его питомец подрал зубами чью-нибудь штанину. - Итак, о чем ты хотел поговорить Людвиг, - Брагинский нарочито нетерпеливо постукивает пальцем по подлокотнику кресла, отвлекая внимание на себя и поглядывая на немца с каким-то отстраненным любопытством. - Да-да, - немец кивает и, извинившись, достает из кармана мобильный телефон, быстро нажав на какую-то кнопку, поспешно поясняя, - прошу прощения, забыл выключить звук. Русский кивает и с чуть заметной насмешкой отзывается: - Ничего. Думаю, пара звонков от Италии не помешает нам все обсудить. - Да, пожалуй. Людвиг вежливо улыбается, пытаясь хоть как-то выиграть столь необходимое время. Стоит ли говорить, что Крауц из-за присутствия Мэтью оказывается в более чем трудном положении. Строго говоря, он и с Брагинским хотел встретиться именно по поводу канадца. Спросить совета, что ли… Что ему делать в подобной ситуации, когда и отказаться не позволяют обстоятельства, а согласиться - невозможно, как нельзя и отдавать брата американцу. Пусть Гилберт и порядком раздражает своим поведением. Пора бы уже смириться и перестать трепать всем нервы. А с другой стороны, чего ему терять? Раз Канада здесь, то вряд ли Брагинский станет его выдавать, пусть даже он, Германия, предложит ему сейчас объединиться и развязать войну против Америки. Хотя это будет абсолютно безрассудно, да и не решится Людвиг развязывать Третью Мировую. Хватило и первых двух. Из этой неловкой ситуации Людвига вовремя спасает негромкий вибровызов лежащего на столе телефона. Снова извинившись, немец быстро берет со стола телефон, закрывая экран рукой, и, мельком взглянув на номер, быстро встает: - Мне нужно ответить. Я ненадолго. Германии хватает выдержки дождаться какого-то ленивого кивка русского, после чего немец быстро выходит из комнаты, так и не нажав на кнопку вызова. Как-то глупо отвечать на инициированный собственной рукой звонок. Оказывается, иметь под рукой телефон с подобной функцией бывает весьма полезно. Пару раз глубоко вздохнув, Людвиг нажимает на кнопку отбоя и, сосредоточенно хмурясь, быстро находит в контактах номер Джонса, все еще колеблясь. Звонить или не звонить? Может, оставить все как есть и поглядеть, что из этого выйдет? Но это чревато. Если Америка узнает, то придет в ярость, а в противном же случае: сможет ли он, Крауц, остановить Джонса, если тот попытается силой забрать Гилберта для осуществления своих планов? Вряд ли. Так что лучше уж сохранить хоть какое-то подобие мира. А Канада… Что же, всегда приходится идти на какие-то жертвы. Решившись, Германия наконец-то нажимает на кнопку вызова и подносит телефон к уху, нервно скрипя зубами. Поскорее бы уже этот чертов американец ответил. - Алло! – ну наконец-то. Голос Америки как всегда бодрый и даже чересчур громкий, однако в нем уже почти привычно слышатся нотки злости и раздражения, как будто звонок немца отрывает Альфреда от каких-то важных дел. - Это Германия. Немец морщится, досадуя на привычку всегда представляться прежде чем начать разговор. Глупо, ведь Джонс и так знает, кто звонит. Альфред молчит полминуты: в телефоне слышатся какие-то шорохи, потом громкий хруст и чавканье. - Я догадался, - спустя некоторое время с нотками ехидства отзывается Альфред, продолжая злобно шуршать пакетиком из-под чипсов, и не очень вежливо интересуется, - ну что – передумал? Давай уже. Хватит ломаться, с помощью твоего альбиноса мы этого мямлю живо поймаем. Такой сентиментальный идиот, как он, обязательно поведется на этот элементарный трюк. Людвига слегка передергивает от тона, каким были сказаны эти слова. Уж слишком явственно представляется, как американец с безумной ухмылкой сжимает тоненькую шейку Мэтью и смеется, торжествуя. Германия уже почти готов отказаться от своих намерений, но страх за своего брата и осознание того, что он, Крауц, не может противопоставить зарвавшемуся Джонсу что-нибудь существенное, заставляют передумать. В который раз. - В этом нет необходимости, - Людвиг глубоко вздыхает и через силу заставляет свой голос звучать твердо, - я знаю, где он. - Ты знаешь?! – американец настолько ошарашен, что чипсы падают на пол, позабытые своим главным обожателей, - так чего ты молчишь?! Где? - Канада у России, - немец буквально выдавливает эти слова, чувствуя себя последним мерзавцем. Ярости Альфреда нет предела. Конечно, он и до этого подозревал нечто подобное, но, получив доказательства, американец приходит в настоящее бешенство, смешанное с каким-то садистским предвкушением. Одно хорошо – ждать долго не придется. Подобную возможность Джонс давным давно предусмотрел, да и, как говорится, надо держать своих врагов как можно ближе, на коротком поводке. Увы, Россию близко держать не представляется возможным, в первую очередь, в силу некоторых географических особенностей, но иметь верных людей как можно ближе к Брагинскому – не является чем-то невозможным. Поэтому подобным «отрядом особого назначения» Америка обзавелся еще пару лет назад. - Это просто отлично! Короче, мне надо, чтобы Уильямс оказался один – ясно? Надеюсь, это ты обеспечить сможешь, - не дождавшись ответа, Альфред бросает трубку, видно, торопясь позвонить кому-то, оставив Германию в растерянности и недоумении. Крауц не ожидал, что все закончится так быстро и, что уж сказать, довольно выгодно для него самого. Но почему-то немец не испытывает даже толики облегчения, только неприятное осознание того, что Канада вовсе не сможет удовлетворить зарвавшиеся аппетиты Джонса. Уже нет – слишком поздно. И с этим тоже срочно надо что-то делать, ведь, пока спохватятся все остальные, может статься, что Америку будет уже не остановить. Русский, все это время беззастенчиво подслушивающий за дверью, наконец-то выпрямляется, как-то даже немного самодовольно усмехаясь. Чего-то подобного он и ожидал, более того, именно это и хотел получить. Что же, Крауц безукоризненно сыграл вверенную ему роль, теперь уже ход за Альфредом и, чего уж там, за Мэтью. Не все же ему отсиживаться в тени, тем более что именно от этих событий сейчас зависит его судьба. А уж Канада справится, обязательно. В конце концов, не могут же уроки выживания пройти зря. Да и Мэтью сейчас готов практически на все, чтобы больше никогда не оказаться пленником Джонса – слишком свежи воспоминания. Сторговавшись на этом со своей совестью, Ваня нарочито неторопливо отходит от двери, слегка пожимая плечами в ответ на вопросительный взгляд Мэтью. Мог бы уже и догадаться. В любом случае, за этим дело не станет. А пока лучше понаблюдать со стороны, как Уильямс сделает свой ход. А как же иначе, если Россия сам сознательно не оставляет ему другого выбора?.. Канада устало вздыхает, догадываясь, что просто так от Брагинского все равно ничего не добиться, но, тем не менее, пытаясь пролить свет на эти загадочные и даже несколько раздражающие игры в шпионов, тихо интересуется: - Что ты услышал? - Ничего такого, что стало бы для меня неожиданностью, - русский лукаво улыбается, уклончиво качая головой, и, подойдя вплотную, как бы невзначай роняет в карман чужой толстовки свой пистолет, после чего наклоняется и доверительно шепчет на ушко, - возьми, Мэтью. Думаю, он тебе пригодится.