Другой СЛЕД. За кадром.

Майор был в приподнятом настроении, все складывалось совсем не плохо! Галя без лишних вопросов согласилась на его внеочередной выходной, трасса была без пробок, из динамиков лилась приятная мелодия. Всю дорогу Вероника была бодра и весела, несмотря на столь ранний подъем, даже шутила и смеялась. Она улыбалась и глубоко втягивала воздух, глядя на бескрайние просторы за окном и синеву неба. Вскоре, однако, у нее разболелась голова, и она сидела молча с закрытыми глазами, прислонив голову к спинке. -Что с с тобой? — Мельком глянул на нее Коля. -Голова разболелась… Очень рано встали… -Так мы и легли вчера раньше обычного! Ты не выспалась? -Я не привыкла так рано вставать… Всегда голова потом болит… -Ну… надо было сказать, мы бы выехали с вечера и в ночи приехали! — сдержанно произнес он. -Не подумала… -Может, тебе таблетку? — Его глаза холодно окинули ее еще раз. -Не помогает… Пройдет, потом… Разговор прекратился, Николай Петрович смотрел на знакомую дорогу привычным взглядом, стараясь ни о чем не думать. Только у него это плохо получалось… Он начинал злиться не понятно на что, но постепенно предметом его недовольства становилась сидящая рядом женщина. Неужели трудно было предупредить?! Теперь весь день насмарку! Будет лежать с больной головой в кровати, ходить с хмурым видом, отвечать сквозь зубы! Да и вообще, почему у нее все время так: какая-то куча неудобств! То не успела накрасится, то волосы не так завила, то колготки порвала… И постоянно, что-то не так! Неужели все женщины такие? Или он сравнивает ее только с одной?! Мысли сами собой перепрыгнули на Галю, на лице мелькнуло некое подобие улыбки, вспомнилось их совместное посещение дачи и радостные моменты проведенные там. Было бы совсем хорошо, если бы не мысль о кислой скуке… Впереди замаячил поселок с его крышами и заборами. Майор осторожно объезжал канавы и ухабы утоптанной дороги, стараясь, что бы машину не сильно трясло, тем более, что Вероника заснула. Остановившись у ворот, он вышел и принялся открывать заевший замок. Когда он снова вернулся в салон, женщина уже открыла глаза. -Поспала? — тихо спросил он. -Даже немного лучше стало! Только шея затекла, — с тоской произнес ее голос. Стало нестерпимо ее жаль, даже сердце сжалось. -Бедняжка ты моя! Мы приехали, сейчас отдохнешь! Припарковавшись, мужчина вышел и закрыл ворота, затем помог ей выбраться. Вероника прижалась к его плечу и всхлипнула, он нежно провел по ее волосам и предложил: -Давай я сейчас дом открою, ты сможешь прилечь… -Лучше, я тут побуду, на воздухе, здесь как будто легче… Она опустилась на невысокую лавочку у стены дома и зажмурилось. Оставив ее в таком положении, Николай занялся домом. Высокая трава мешала подойти к крыльцу, да и несколько ступенек перекосилось. Внутри помещений тоже стояла затхлость и неприятный запах, нужно было срочно все проветрить и еще с отоплением разобраться, а то вдруг ночью холодно будет. Провозившись почти с час, Круглов вышел к машине за сумками, тут же у стены он заметил свою спутницу, которая, кажется, снова прикорнула, но открыла глаза от его шагов. -Ника, как ты?! — он с ужасом осознал, что вообще о ней забыл. -Лучше, голова почти прошла… -Замечательно! -Уже много время! А ты что делаешь? -Я… дом немного прибрал… за сумками в машину иду… -Давай я тебе помогу! Надо же что-то поесть, да? Ему стало мучительно стыдно, поняла ли она, что Коля ни разу о ней не вспомнил, даже стакана воды не предложил. Не все же время она спала, тоже же о чем-то думала… Он поймал ее пальчики и осторожно поцеловал их. Женщина ласково улыбнулась и взяла одну из сумок. Затащив всю провизию в дом, Николай Петрович нашел свою спутницу на террасе, она распахнула окно и полной грудью вдыхала ароматы соседского сада. Легкий ветерок трепал ее волосы и края одежды. -Вот ты где? -Как тут хорошо, — задумчиво произнесла она. -А ты ехать не хотела, — его руки легли ей на плечи.- Вечером будем шашлыки жарить. -Обязательно, — тихо отозвалась Вероника. В неловком молчании оба разошлись. Женщина снова вышла во двор и долго гуляла по участку, Коля продолжал наводить порядок, будто хотел отчистить его на несколько лет вперед. Или просто заняться чем-нибудь, что бы отвлечься… В темноте ночи пламя костра казалось еще ярче, еще жарче, Круглов обнял женщину и почти с удивлением смотрел на ее освященное пламенем лицо, которое отсветы делали несколько оранжевым. Что вдруг случилось, никто из них понять не мог, но преграда, так мучительно разделявшая их исчезла. Теперь Вероника была ему несказанно дорога и близка, можно было говорить с ней гораздо проще и свободнее и даже молчать рядом стало легче. Он прижал ее теплые пальчики к своим губам и долго- долго целовал, Вероника взглянула ему в глаза и тихо спросила: -Стало легче, правда? -Что легче? -Легче быть вместе, — с улыбкой и удивлением ответила она. -Тоже сейчас об этом подумал… Ее голова устроилась у него на плече: -Я когда была ребенком, мы ездили на лето к бабушке в деревню… Иногда мне не спалось ночью, я вставала и сидела на окне… Когда темно, то с траве видно сверчков, они, правда светятся… А еще часто пахло резедой и полынью… Я тогда даже не знала, что счастлива… жила и жила… даже не думала… Она негромко рассмеялась и продолжала: -А у тебя тут пахнет яблоками! И горелыми деревяшками! -Яблоки — это у соседей! У меня на них время нет, — рассмеялся Коля.- Если хочешь, когда поспеют, возьмем у них! Они каждый год раздают, всем желающим! -Все равно приятно! Лишь бы не прошло… Он крепче сжал руки на ее плечах: -Иногда думаю о нас… Будто в паутине запутались… и ты, и я… Бьемся, злимся друг на друга! Даже ссоримся… а все пустяки… Год пройдет не вспомним, о чем ругались… И что с этой паутиной сделать… тоже не знаю! -Значит, сейчас паутина порвалась, — прозвучал ее шепот. Оба сидели еще некоторое время обнявшись и смотрели на догорающий костер. Затем Николай Петрович поднялся и, расшевелив угли, стал раскладывать заранее приготовленные шампура. Очарование теплой ночи продолжалось, Вероника иногда подходила к мангалу и помогала ему переворачивать пищу, она тихо и молча улыбалась, давая понять, что знает его настроение и солидарна с ним. Наконец, когда мясо перестало сочится красным, майор собрал шампура в кучу. Глянув на свой импровизированный букет, он грустно улыбнулся. Пошутить и вручить? Что она скажет? А если то же самое? -Чего ты на него любуешься? Неси в дом, я залью угли, — женщина стояла перед ним с миской воды. Уже спиной он услышал плеск воды и тихое шипение недовольных углей. Круглов остановился и устремил взгляд в темное небо с тысячей блестящих глаз — звезд. Кто-то смотрит там на его бестолковую, бесполезную жизнь из своей бесконечности, а у него что… Что есть, кроме этого неба? Вероника замечала его подавленное состояние в последнее время и даже несколько стеснялась радоваться или восторгаться в его присутствии, но удержаться перед красотой открывшегося вида не смогла: -Как же тихо! И такая луна… Сколько миров там, наверно… И люди… тоже любят, ждут, надеются… И так далеко… Он видел, что и у нее тоска в душе, только не от пустоты жизни, а от переполнения ее красотою. В его душе шевельнулось что-то давно забытое, смутно напомнило о себе некогда былое, радостное и молодое. Если звездное небо показывало все ничтожность бытия, то эта хрупкая женщина с ясными глазами выражала само бытие. Бесконечный простор словно открывал дорогу в вечность, и Вероника даже несколько втянула голову в плечи, словно опасаясь, что за все ее грехи кара в прямом смысле этого слова падет на ее голову… Прямо тут и сейчас! Появление Коли в ее жизни, его присутствие рядом, это не утешение и даже не любовь к ней, а призыв к жизни, ее переменам, она смирилась с происходящим не пытаясь ничего менять, а ведь это еще не конец, она не мертва и не похоронена. Если есть в ее душе еще чувства прекрасного, восторженность перед звездным небом, благоговение перед тишиной, значит, и сама жизнь тоже есть?