«Такой ответ на вопрос подходит? Искренне ваш, клуб завтрак». клуб завтрак
Лиам Пейн был просто загляденьем. Каждое утро он появлялся на кухне без рубашки с опущенными низко на талии джоггерами, а от его улыбки у меня просто перехватывало дыхание. Честно, я была озадачена красотой этого парня, но если его красота была неоспорима, некоторые черты его характера оставляли желать лучшего. — Лиам. Я жила с Л (говорить это, вместо полных имен, было проще) только две недели, а уже поняла, что Лиам был тем человеком, который берет чужие вещи без разрешения. Я была не против поделиться чем-то с другими, но он мог хотя бы спросить. Даже не просить, а просто заметить меня. Но это был не тот случай. Все началось с консилера, затем карандаша для губ, продолжилось шампунем, а за ним последовала моя черная федора. Теперь шарф от Барберри, который я хотела надеть, потому что на улице было холодно, а у меня был только один шарф. — Привет, дорогая, — в дверях моей спальни возникла голова Луи, он ухмыльнулся, когда увидел, что я сижу на полу с угрюмым видом. — Полагаю, Лиам что-то у тебя взял. Как бы там ни было, его здесь нет, так что, вероятно, он взял это, когда ты чистила зубы после завтрака. Эти две недели были для меня чем-то совершенно новым. Жизнь среди людей моего возраста дарила свободу, мне не нужно было ограничивать себя или контролировать свои действия перед ними, потому что они тоже были откровенны. Луна была самой откровенной. И по милости Божией я сошлась с ними всеми. Казалось, я знала их целую вечность, их причуды и недостатки, как и они знали меня. Например, мы с Луи постоянно забываем опускать сидение унитаза, Луна любит добавлять сахар в хлопья, Лиам всегда найдет способ что-то сжечь. Луи любит играть на пианино поздно ночью, а я люблю поздно ночью петь. В результате чего Луна и Лиам выходят со своих комнат, чтобы нас заткнуть. Мы уже были маленькой счастливой семьей. — Он забрал мой единственный шарф; от Барберри, вот совпадение. — Он не специально. Просто он вспоминает обо всем в последний момент, вот он переступает порог, а затем вспоминает, что неплохо бы взять шляпу. Так что он возвращается, берет то, что хочет, а потом уходит, — пожал плечами Луи. — Он почти всегда опаздывает. — Я знаю, Луи, — вздохнув, я встала и скрестила руки на груди, пытаясь вспомнить, есть ли у меня что-то, чтобы защитить шею от морозной погоды. — Просто через полчаса у меня занятие, а я почти на сто процентов уверена, что простужусь, если выйду без шарфа. — Пойдем, — он взял меня за руку и потянул в свою комнату. — Думаю, у меня есть что-то, что тебе подойдет. Как только мы оказались в его комнате, он опустил мою руку и встал на колени, открывая нижний ящик комода и рассматривая одежду. — Ха! Нашел! — радостно воскликнул он, доставая черную свободную водолазку и протягивая ее мне с красивой улыбкой. — Она немного старая, но можешь надеть, если хочешь. Не то чтобы я ее часто носил. Мода очень меня интересовала. Я не была модным критиком или блоггером. Просто любила одеваться уверено и доверяла своим инстинктам, чтобы выбрать крутой и комфортный наряд. У каждого собственный стиль, я уважала все модные тенденции, которых придерживались люди, даже если они не укладывались у меня в голове. Как чертова замшевая куртка. Но я не позволю себе снова сорваться, а Луи все еще протягивал мне руку. Я всегда представляла, что надену, каждый день в голове складывался образ. Сегодня я должна была надеть шарф от Барберри, но и водолазка Луи тоже могла подойти к джинсам с высокой талией, кроссовками Манго и черным плащом. — Она… она идеальна, Луи. Спасибо, — я взяла в руки мягкую теплую ткань и прижала к груди, вдыхая запах лаванды и парня. Он всегда пах до нелепого хорошо, что раздражало. — Можешь оставить себе, если хочешь, — он смахнул пыль из джоггеров, когда поднялся, одарив меня одной из своих улыбок. Я вздохнула. — Луи… — Ерунда, Пэт. Оставь. Я не ношу ее. Так поноси ты, пожалуйста. Я снова вздохнула и закатила глаза, но не смогла не улыбнуться и не обнять его, прежде чем пробормотать спасибо и вернуться в комнату, чтобы быстро одеться. Занятие с Кассандрой начиналось через двадцать минут, так что нужно было поспешить. Но покинула я квартиру довольная и счастливая.***
Сегодня Боженька меня испытывал, это я чувствовала по сильной боли в позвоночнике и пушистости выпрямленных волос, которые снова начали виться. Кассандра была из тех учеников, из-за которых боль в голове распространялась как лесной пожар. Ей было девять лет, у нее была бледная кожа и светлые волосы, такие яркие, что меня в буквальном смысле ослепляло, когда я на нее смотрела. Но и это было не хуже всего. Вероятно, она была самой своевольной моей ученицей, отказывалась учиться дома и была ужасно груба, обращалась со мной как с подругой. Обычно я пропускала все мимо ушей, но на сегодняшнем уроке она сказала, что я требую от нее, блять, невозможного. Я сразу же выгнала ее к директору. И конечно же, в довершение ко всему, я ударилась поясницей о стол в ЛМА, а когда шла домой, начался дождь. Мои волосы свисали, прилипая ко лбу и щекам, темно-красная помада размазалась и стерлась, кроссовки намокли, и я могла думать только о том, что моя кожаная сумка от Givenchy испортится, если я вскоре не попаду домой. Она была чертовски дорогой, так что меня можно было понять. Когда я увидела фасад своего подъезда, то побежала к нему, а в кроссовках хлюпало, я вслепую нашла ключи, достала их и дрожащими руками открыла дверь. Мистер Моррисон помахал мне рукой и сочувственно улыбнулся. — Мисс Пэтра, ужасная погода сегодня, не правда ли? — Чертовы метеорологи даже не сказали, что пойдет дождь, — проворчала я, когда увидела, что мои кроссовки и одежда оставляют после себя мокрые следы, и нажала кнопку вызова лифта. — К счастью, моя скрипка всегда защищена от дождя. Спасибо папе. — Ваш папа — великий человек. Скажите ему, что я большой поклонник, и что все по нему скучают. Я неловко улыбнулась, ожидая прибытия лифта. — Обязательно, мистер Моррисон. Отличного вам дня. — Вам тоже, мисс. Мне было неловко, все прилипло к коже, даже сумка, казалось, была набита кирпичами, из-за которых я сутулилась. Когда открылись двери лифта, я вошла внутрь, драматично волоча ноги, и прислонилась к стене для поддержки. Вероятно, это худший мой день с тех пор, как я съехалась с Лиамом, Луи и Луной. Я была эмоционально выжата от криков и плохого настроения моего ученика и физически истощена из-за того, что долго не спала и тяжелой мокрой одежды. Я хотела только добраться до ванной, принять самую восхитительную ванну с бомбочками для ванн Лиама. Он прятал их в корзине за косметическими средствами и продуктами гигиены, очевидно, думая, что до сих пор никто о них не узнал. Но как бы иронично это ни звучало, Луи и Луна не знали, я спрашивала их, когда попросила у Лиама его гель для душа с манго и нашла сиреневую корзинку, полную бомбочек для ванной. Меня всегда интересовали бомбочки Lush, люди расхваливали их приятные цвета, расслабляющий эффект и то, как блестела и приятно пахла кожа после них. Недалеко от ЛМА был магазин Lush, но я никогда не придавала этому значения, пока не нашла тайник Лиама. Я была уверена, что он об этом не знал, ведь я почти все их использовала, а он до сих пор ничего не сказал. Недавно мне пришлось зайти в Lush и пополнить его запасы, прежде чем он заметил и оторвал мне голову. Послышался звон лифта, и высокий голос женщины-робота сказал: — Второй этаж. А затем стальные двери открылись. Я заставила себя выйти и потащилась к двери квартиры, уже планируя свой маршрут, когда меня остановил мужской голос. — Эй, я тебя не знаю. У меня не было сил даже на то, чтобы покраснеть под напряженным взглядом этого парня, вот так я устала за день. — Ага, я тебя тоже не знаю, так что пардонь. Мои ключи зазвенели, когда я повернула их в замке, но парень снова остановил меня, положив свою руку на мою. — Я Зейн. Ты, должно быть, новенькая, которая живет в 212, да? — Это я, — вздохнула я. — Может, эм, поговорим позже? Видишь ли, у меня был самый дерьмовый день в жизни, мне очень нужно домой, чтобы принять душ и поспать. И, пожалуйста, не думай, что я пытаюсь отделаться от тебя, потому что это не так, но моя ученица меня выбесила, спина и голова адски болят, а я даже не знала, что будет дождь, — с моих губ сорвался сухой смешок, и я покачала головой. — Я Пэтра. Пэтра Уилзли. Глаза Зейна расширились, и я поняла, что он меня знает. Может, из-за отца, может, из-за моих личных заслуг, но его шея покраснела, а рот открылся, так что все было ясно. Он закрывал 222 дверь, и я не могла не обратить внимание на его шикарную задницу, которую не прикрывала кожаная куртка. Я знала его, было сложно не узнать начинающего британского R&B певца Зейна Малика, чей дебютный альбом «Настоящий я» покорил мир невероятным голосом и идеальными высокими нотами парня. У меня на телефоне был весь альбом, благодаря Apple Music, конечно, а между десятками CD скрывалась и физическая копия. Я знала его, я была фанаткой. Я могла попросить сфотографироваться, автограф, поцелуй в щеку. Но от падения на чертов пол меня отделяло две секунды и скрипка, а мне очень нужно было принять душ и немного поплакать. — Я понимаю тебя, у меня был такой день на прошлой неделе, я ничего нормально сделать не мог. Обычно меня успокаивает чашка чая, — он сочувственно улыбнулся мне спустя несколько секунд тишины. — Я буду дома следующие несколько дней. Почему бы тебе не заглянуть? Можешь взять своих соседей, всегда хотел с ними познакомиться. Мы просто расслабимся, посмотрим фильм и выпьем чаю. — Звучит хорошо, Зейн. Спасибо, — я выдавила улыбку, и он усмехнулся в ответ, но стоял на месте, пока я не открыла дверь, а затем помахал на прощание, когда я оглянулась. Мысли о Зейне Малике исчезли, как только я оказалась в квартире.***
— Подожди, тебя пригласил парень из 222? — Луна была в смятении, ее брови сошлись вместе, и она нахмурилась. — Мы здесь живем четыре года, и он ни разу нас не приглашал. Да он даже не разговаривал с нами. — Не думаю, что это владелец. Потому что этот парень белый, у него темные волосы… — Здесь живут другие люди? — прервал меня Лиам. — Почему я об этом не знал? Я закатила глаза и фыркнула. — Не кипятись, любовь моя, — фыркнул Луи. — Я думал, мы уже все обсудили. — Я даже не знаю, кто владелец! Я видела его только один раз, и он был в солнцезащитных очках. В очках. У него длинные волосы, а еще он был одет в чертову замшевую куртку, которая меня раздражае… — Это Гарри. Он… эм… вроде как знаменит здесь. Акцент на «вроде как». Удивлена, что ты не видела его в… ах… журнале желтой прессы, — сказала Луна, нарезая картофель. — Не то чтобы я их читаю, просто знаю, что он обычно появляется в этих… маленьких недостоверных журналах. — Блять, Луна, говорить, что Гарри не имеет никакого значения — преуменьшать, — ответил Луи, а потом посмотрел мне прямо в глаза. — Парень богат. Знаменит. Он купил 222 и 232, объединил их, никто незначительный так не делает… — Что за хуйня? — выдохнула я. — Кто, блять, так делает? — Люди вроде Гарри Стайлса, — ответил мне Лиам, пожав плечами, а затем взглянул на меня. — Для него это не большая проблема. Он быстро оплатил все ипотеки, так что может делать все, что ему заблагорассудится с тем, чем владеет. — Гарри Стайлс? — Ты его знаешь? — спросил Луи. Это имя было странно мне знакомым. Теперь я знала, что Осел в замше или Дьявол был Гарри Стайлсом, но не могла понять, чем он занимался в реальной жизни, кроме как игнорировал людей, когда они пытались быть дружелюбными и представлялись. Я не ожидала, что он возьмет меня за руку и пригласит в дом, чтобы обсудить классическую музыку и насладиться Бахом, но он мог хотя бы поздороваться. Помахать даже. Но нет, открыл дверь и проскользнул внутрь, ничего не сказав. Я не была глупой, я знала, что не все люди хорошие. Некоторые доброжелательные и приглашают соседей к себе, другие же делали вид, что ты невидимый и носили коричневые безупречные (и невероятно сухие) замшевые куртки и солнцезащитные очки, когда шел дождь. — Я же говорила, что видела его две недели назад, когда въехала, помнишь? — Нет, не говорила, — он нахмурился и повернулся ко мне. — Я думал, ты не знаешь, что у нас есть соседи, если честно. Я засмеялась. — Ага, хотелось бы мне не знать, что у нас есть соседи, которые являются частью сатанинского культа и отказываются признавать людей. Он буквально проигнорировал меня, когда я пыталась представиться. Посмотрел на меня, прищурившись, а затем закрыл дверь перед лицом. — Уверен, не перед лицом, Пэтра, — Лиам покачал головой с улыбкой на лице и поднес вилку с рисом ко рту. — Так и было. — Его дверь, как минимум, в трех метр… — Позволь мне жить по собственным драматичным правилам, Лиам, — фыркнула я и закатила глаза. — Мне не нравится Гарри Стайлс, и я хочу, чтобы он держался от меня как можно дальше. Но ради З… другого парня, мы пойдем туда завтра после обеда. В отличии от своего соседа, он добрый, милый и был достаточно щедр, чтобы пригласить нас всех. Не только меня, человека, которого увидел, но и вас, создателей проблем. — Ты не закрываешь крышку унитаза, — запротестовала Луна. — Ты не можешь называть нас проблемными. Я не потерплю злобы в своей семье, а еще ты оставляешь тридцать бутылок воды по всей комнате и не закрываешь чертову крышку унитаза. А это не так и сложно. Я безразлично пожала плечами, пережевывая картошку, и ответила, когда проглотила ее: — Я хотя бы фильтрую воду. Луи выглядел так, будто был готов бросить мне нож в голову, он прищурился, а с его губ слетело рычание. — Ты смешна, маленькая Пэт. Я удушу тебя во сне. А еще лучше разобью твою скрипку на крошечные щепки. Я знала, что он шутил, но скрипка была щекотливой темой, даже из-за шутки мое сердце начало биться быстрее, когда я представила свою разбитую скрипку посреди комнаты и танцующего вокруг нее Луи, который при этом еще и демонически смеялся. Это было совсем не похоже на реальность, но я все равно представила. — Ты не богат, так что не можешь вести себя стервозно. — Думаю, Гарри Стайлс стал причиной хаоса в твоей голове, — усмехнулся он, и Лиам с Луной кивнули в знак согласия. Я покачала головой, но он продолжил: — Ты говоришь о нем, даже если тема разговора никак его не затрагивает. — Нет. — Да. — Нет! — Да! — Господи Иисусе, — застонала Луна, — не могу поверить, что стала матерью двух взрослых детей, а мне ведь и тридцати не стукнуло.***
Следующим утром разделили бранч мы с Луи (который, к счастью, не разбил мою скрипку, иначе я бы сломала его пальцы и скормила их свинке тети Мэг) и Лиамом, который приготовила ваша покорная слуга, чтобы избежать катастроф на кухне. Мы заставили Лиама сидеть на стуле, пока я обжаривала все и выкладывала в контейнеры Тupperware, чтобы Луна не упустила возможность попробовать этот шедевр кулинарии. Это был день, когда Л наконец узнают, что с ними по соседству живет чертов Зейн Малик, который жил с Гарри Стайлом, высококлассным мудаком и по совпадению высококлассным писателем и продюсером. Я сталкерила его во всех соцсетях и выяснила, что он нереально хорош в своей работа, из-за чего был номинирован на Грэмми в номинации Лучший продюсер года. Не говоря уже о том, что он был знаком с Карой Делевинь, Райаном Теддером, Ником Гримшоу, Алексой Чанг и другими. Гарри Стайлса часто замечали в ЛА в звукозаписывающей студии с важными людьми, которых тянуло к нему, будто он был магнитом. — Не могу поверить, что ты не знаешь его. Все же хотят знать, что он делает, кем он занимается, — сказал Луи, пока мыл тарелки, а мы с Лиамом наслаждались тишиной, что контрастировало с шумным и энергичным времяпрепровождением с Луной. — Тебе нужно выйти из своей скорлупы. — Я не живу в скорлупе, Лу, — засмеялась я. — Я же скрипачка, черт возьми. Большинство времени я либо учу кого-то, либо практикуюсь для оркестра. Я не интересуюсь мейнстримной музыкальной индустрией. Я слушаю такую музыку, но мне не интересно знать, что происходит за золотыми вратами. Я, если что, предпочитаю вздремнуть. И раздражать Лиама. Лиам закатил глаза. — Так и знал, что ты впихнешь меня в это предложение. — Как бы там ни было, — прервал его Луи и намылил тарелки, прежде чем смыть их водой, — он загадочный. Довольно зрелищно, когда он появляется в СМИ, потому что этот парень не любит, когда о нем что-то узнают. Я это прекрасно знала. Если вы забьете в Google Гарри Стайлс, то найдете множество разных ссылок. Кендал Дженнер, Тейлор Свифт, Меган Трейнор, Надин Леопольд, Эмма Уотсон. Все, что нужно девушке, — быть немного знаменитой и побыть с ним в одной комнате, чтобы их связали. Некоторых видели, когда они выходили из его отеля или машины, но люди знали только основные факты о нем. Он никогда не подтверждал никаких слухов или не откровенничал о том, что творится у него в душе. Карьера была на первом месте. Я не могла его ненавидеть за это, ведь была такой же. Профессия будет для меня всегда на первом месте, но меня по-прежнему задевало то, насколько грубо он себя вел. Это оставило неприятный осадок в моей душе, я никогда не смогу быть такой грубой с кем-то. Но все люди разные, и ему определенно воздастся за мудацкое поведение. — Мне плевать на него. — Что-то не заметно, — Луи усмехнулся через плечо и взял полотенце, чтобы вытереть руки. — Он задел тебя, нет? Я нервно принялась почесывать руку и уколы боли помогли мне успокоиться. — Его поведение, Луи. Тебе не хватает вежливости, может, стоит над этим поработать? — Мне нравится, как ты переводишь тему, когда тебе неудобно что-то обсуждать, — хихикнул он, сделав шаг вперед, и нежно провел по моей щеке. — Но Гарри Стайлс — наш сосед, и нравится тебе это или нет, тебя это волнует. — Прекрати. — Оставь, Лу, — громко вздохнул Лиам, его глубокий голос был наполнен решимостью. — Ладно-ладно, — он невинно поднял руки и сделал шаг назад. — Я просто шутил. Напряжение полностью испортило настроение, а тишина стала устрашающей и неловкой. Мне не нравилось то, что я стала этому причиной, может, я была слишком чувствительна, но Гарри Стайлс испортил мне настроение. Но вообще-то грубые люди всегда портят мне настроение. Луи покинул кухню с грустной улыбкой на лице, опустив голову и сказав, что будет готов к двум, чтобы пойти к Гарри. Я ничего не сказала и облокотилась на руку, раздумывая над тем, была ли виновата в этой ситуации. — Не придавай этому огромного значения, — начал Лиам и успокаивающе провел рукой по моему плечу. — Он любит дразнить людей. Сейчас это его настоящая работа, это помогает ему отвлечься от того, что ему почти тридцатник, а он безработный. После слов Лиама мои плечи опустились. Я постоянно жаловалась из-за работы, ныла из-за напряженного графика, но никогда не думала, что много чего добилась, как для двадцатичетырехлетней. И вот появился Луи, хороший пианист, который сейчас зависел от денег матери и небольших подработок, которые точно не подходили для двадцатидевятилетнего парня. Мне было жаль его, чего, я точно знаю, ему не хотелось бы. Лиам заметил мою осанку и продолжил? — Не жалей его, пожалуйста. Он изо всех сил пытается найти стабильную работу, но, сама знаешь, профессиональные музыкальные школы не хотят брать на работу парня, тело которого на 50% покрыто татуировками, — он протянул мне руку, и я взяла ее, поднимаясь с кресла, а затем парень мягко потащил меня в свою комнату. — Давай пообнимаемся и забудем о Луи, Гарри и других проблемах, ладно? — предложил он, и его глаза были такими мягкими, а тело таким привлекательным, что я не смогла отказать, когда он повел меня к незастеленной кровати. Лиам обнял меня, и сильные руки сомкнулись чуть ниже груди. — Если бы я плохо тебя знала, то сказала б, что ты пытаешься меня облапать. — Мой не гетеросексуальный член определенно твердеет рядом с твоей не мужской попкой. Ага, — его дыхание щекотало мою шею, и я засмеялась, извиваясь. — Покажи мне свой несуществующий пенис, Пэтра. Я очень возбужден! — О Боже, — захихикала я, когда он подтянул меня ближе к себе. — Ты ужасен, Лиам. Перестань пихать свой член в мою задницу! Он продолжал толкаться, как кролик, чтобы еще немного позлить меня, прежде чем полностью прекратить и прошептать мне на ухо: — У тебя такое большое сердце, что там можно приютить людей, — после этого он замолчал, выждав несколько секунд прекрасной тишины, — а еще большая задница, но ведь важно то, что внутри. Я закатила глаза, хотя он и не мог меня увидеть, и когда его дыхание стало размерным, мои глаза все еще были открыты, а мозг ясно работал, и я думала о проблемах Луи, которые отчаянно хотела решить. И думала, и думала, обыскивала все уголки своего разума, но, с другой стороны, желание поспать было таким сильным, что в определенный момент веки стали тяжелыми, и я уснула.***
— У меня такое чувство, словно мне опять десять лет и мисс Далтон заставляет меня держать за руку Джейн Бэнкс, самую вонючую девочку в классе. — Это не школьная поездка, Лу, — Луна закатила глаза и схватила его за рукав джемпера. — Но ты ведешь себя как десятилетний, так что просто противоречишь себе. Я шла за Луи, Лиамом и Луной, которая пять минут рассуждала, стоит ли брать печенье или бутылку вина в подарок, чтобы сказать спасибо хозяевам дома за приглашение, будто Зейн жил на другом конце страны и нам пришлось сделать больше десяти шагов, чтобы оказаться перед большой серебристой дверью 222 квартиры и больше не слышать приглушенной болтовни своих соседей. — Мне постучать? — слабо поинтересовался Лиам, переминаясь с ноги на ногу. — А если его нет дома? — наконец сказала я, в шепоте послышалось беспокойство, а ноги словно приросли к полу. — А если Гар… Тот, кого нельзя называть, — я действительно делаю отсылки к Гарри Поттеру, когда моя фамилия Уизли? — откроет дверь и начнет бить нас перчатками или рыбой, как в Симс? Луна прищурилась и усмехнулась в недоумении. — Мне плевать, если сама Королева откроет дверь и два красавчика-охранника не позволят нам уйти. Никто из этой квартиры даже ни разу не удосужился с нами поздороваться, а теперь кто-то из них пригласил нас? Не в какой-т… Ее прервал внезапный стук по деревянной поверхности, и меня тут же охватила паника. Когда я осмотрелась, чтобы найти виновника всего этого, я увидела, что Лиам стучит в дверь, но он тут же убрал руку и спрятал ее за спину, будто его поймали на краже печений. Может, он и украл что-то, и я собиралась спустить на него всех собак. — Не могу поверить, что ты это сделал… — Все. Я ухожу. — Вернись сейчас же, юноша… — Никто из вас бы этого не сделал… — Заткнись, блять, Лиам… — Я не говорю… — Я хочу задушить тебя, ты кусок… Мы во всю спорили перед дверью Гарри и Зейна, и мы с Луной, образно говоря, приперли к стенке Лиама, а Луи объявил, что с него этого дерьма хватит, и собирался пойти домой, когда воплотился мой самый большой кошмар. Все это было словно замедленные кадры в фильме, из-за которых сердце уходит в пятки: дверь открылась, я повернулась и будто приклеилась к полу, когда увидела ноги в ботинках, поэтому я медленно подняла голову и увидела его во всей красе. Высокий, немного сутулящийся, с дорогим одеколоном и в рубашке. Тот кого нельзя называть выбрал как раз подходящее время. Он оторвался от верных последователей и теперь его миссия — убить меня. — Вот блять. — Блять, Пэтра, я чуть не проглотил клок твоих волос, — пробормотал Луи и закашлял, а затем понял, что Лиам, Луна и я смотрим на дверь, будто там появился сам Господь, чтобы пригласить нас внутрь. Хотя скорее Дьявол. — Ах… Дверь захлопнулась, и весь этаж содрогнулся еще раньше, чем Луи успел закончить предложение. — Что за подпихня? — Лиам поднял бровь и сделал несколько шагов от двери, а мы словно окаменели. Глубоко внутри я знала, что так и будет, я чувствовала печенью, что буду жутко жалеть и злиться из-за того, что мои соседи пережили что-то такое ужасное как встреча с Гарри Стайлсом. В животе появился клубок гнева и начал подниматься во мне, оставляя позади огонь, подсказывающий, что я скоро взорвусь и ничто не остановит меня от того, чтобы выбить эту дверь. — Ты придурок! Если ты серьезно думаешь, что мы здесь, чтобы отнять твое драгоценное время, ты чертовски ошибаешься. Нам на тебя плевать, потому что мы здесь, чтобы выпить чая с Зейном. Знаешь Зейна? Он твой сосед. Так, на всякий случай, если ты забыл. А то, кажется, твоя голова такая большая и полна всякого дерьма, что ты забыл, что не все крутится вокруг твоей грустной и жалкой жизни. Так что, если его нет, то хоть потрудись сказать нам это, потому что, в отличии от твоих личных убеждений, не все чертовы мудаки, знаешь ли. Относись к нам с уважением, мы… К моему огромному удивлению, дверь снова открылась, но на этот раз это был сонный Зейн, который мягко улыбался и потирал глаза татуированными руками. — Всем привет. Спасибо, что разбудили. Я чувствовала, что мои щеки стали невыносимо теплыми, а гнев превратился в смущение. — Черт, мне… извини? Я не знала, что ты спал, просто я не в восторге от грубых людей, так что прошу прощения за эту сцену. Боже, пойду похороню себя сейчас же. — Нет, — мелодично засмеялся Зейн (почему он был всем идеален?) — Все хорошо. Я просто немного поздно уснул. Это я должен извиниться. Вы можете войти, чувствуйте себя как дома, я скоро к вам присоединюсь. Нужно просто надеть футболку. Он позвал нас внутрь, махнув правой рукой, и улыбнулся, когда повел через большой лофт в смехотворно большую гостиную нейтральных оттенков и мебели из красного дерева, как стул перед кухонным островком и два больших куска древесины, образовывающих журнальный столик. Именно так я себе и представляла дом Гарри, скучный, холодный, но тем не менее красивый и изысканный. Ненавижу тот факт, что много об этом думала. — Не могу поверить, что ты не сказала, что с нами по соседству живет Зейн чертов Малик, — прошипел Лиам, когда Зейн удалился, чтобы надеть футболку, а мы все сели на белый диван. — Мое призвание быть крестьянином рядом с Богом и я только узнал об этом? — А еще зовешь Пэт драматичной, — фыркнул Луи, и Луна закатила глаза на его ожидаемое поведение. — Вам нужно быть потише, потому что я уверена, что он может нас слышать, — произнесла я. — А еще меня отделяют два оттенка красного от того, чтобы мои щеки сгорели от стыда, и вы прекрасные создатели катастрофы. Я безумно нервничала. Руки тряслись, и я попыталась сделать что-то с этим, но не смогла. Те крошечные двадцать пять секунд, когда я кричала на Гарри и орала, как банши, казались туманным и нереальным сном. Эта ситуация подняла во мне худшие качества, у меня дергался глаз и закипала кровь, хотя этот парень и слова мне не сказал. — Почему ты нам не сказала? — настойчиво спрашивал Лиам. Я знала, что ему Зейн приглянулся, ведь Зейн Малик был довольно привлекательным. Чертовски привлекательным. Я пожала плечами. — Потому что я знала, как один из вас на это отреагирует. И я думала, это будет Луна, если честно. — Я? — поражено спросила она. — Он хорош, но это не я использую один лосьон за другим, чтобы обслужить себя руками. В гостиную снова вошел Зейн, одетый в бордовую футболку, подчеркивающую фигуру, из-за чего мы все повернулись и пялились на него, пока он, словно модель, прошествовал на кухню, чтобы взять чайник с полки над раковиной и наполнить его водой. — Извините, что приходится ждать, — он застенчиво нам улыбнулся, включая газ, чтобы нагреть воду. — В комнате немного беспорядок, поэтому трудно найти чистую футболку. — Не нужно объяснений, Зейн, — вмешался Луи, его глаза загорелись, когда он понял, что заговорил рифмами*, но закусил губу, чтоб скрыть улыбку. — Мы очень рады, что ты нас пригласил. Я был немного скептически настроен, когда Пэт сказала нам об этом. — Почему это? — Здесь люди не очень дружелюбны, как мне кажется, — он пожал плечами. — Вообще-то ты первый в этом доме, с кем мы нормально познакомились. Не все здесь настолько милы, чтобы это сделать. — Согласна, — вмешалась я, пытаясь не выделяться, когда на самом деле хотела найти большую задницу Гарри Стайлса и избить при помощи каратэ. Мне нравилось думать о себе как о спокойном и собранном человеке, который может справиться с подобными ситуациями профессионально. Папа учил, что проблему можно решить разговором. Общением, выражением эмоций и чувств при помощи слов и вежливые разговоры. Не нужно держать все внутри, сжимать пальцы в кулаки или плеваться ядом; так бы сделала моя мать. Я пыталась отдалиться от нее, убедить себя в том, что я папина дочка и буду отстаивать то, чему он меня научил, но я не могла отрицать и то, что всегда буду маминой дочерью. Что часть меня появилась от нее и прятать эту часть за семью замками — подавлять себя. Нравилось мне это или нет, внутри меня жил зверь, а Гарри Стайлс дразнил его. — Я пытался поздороваться с женщиной с третьего этажа, а она закатила глаза и ушла, — теперь Зейн повернулся к нам, подперев голову кулаком, на его лице играла улыбка. — И когда я вчера увидел Пэтру, я подумал, что все будет так же. Черт возьми, ты меня до чертиков напугала своими криками. — Пи обычно не така, чтоб ты знал, — сказала Луна. — Она редко злиться, потому что она мягкая. Но не такая мягкая по отношению к твоему другу, он засранец. — Ага, об этом… — он смолк и почесал затылок, прежде чем поставить парующий чайник на стол. — Я хотел бы извиниться. От его имени, если вы не против. — Не уверена, что смогу принять эти извинения, Зейн, — твердо сказала я. — Манеры всем идут, и я не говорю, что хочу, чтобы опускался на одно колено и целовал мне руку каждый раз, когда видит меня, и кстати говоря, я надеюсь, что мы больше не увидимся, но он мог хотя бы ответить, когда я пыталась заговорить с ним. Я была вежливой и пыталась начать дружескую беседу, потому что не знала, что он такой. — Я понимаю тебя, правда, но Гарри не всегда такой. Вроде как. Я уверен, ты можешь понять, что важно быть защищенным, когда ты знаменит. Я с недоумением усмехнулась. — Нет. Я не понимаю этого. В музыкальной индустрии, частью которой вы тоже являетесь, я забочусь только о самой музыке. Я ценю работу инженеров, певцов, продюсеров и авторов песен, в их личные жизни я не вмешиваюсь. Я знаю, что чувствуешь, когда в твою личную жизнь лезут, потому что ты связан со знаменитостью. Есть люди, которые до сих пор верят, что это папа пропихнул меня в оркестр. Но думаешь мне не плевать? — Ей плевать, — сказал Лиам, кивая в знак согласия, и положил руку мне на плечо, сжав его. Зейн выглядел немного напуганным, он поднял брови, и рука с чайником застыла в воздухе, а затем он покачал головой и наконец наполнил водой чашки. — Ты права. Извини. Твой мир немного отличается от моего, иногда я об этом забываю. Немного подавляет то, что люди следят за тобой, потому что твое имя на губах у всего мира. — Все хорошо, — я улыбнулась ему, и он ответил мне взаимностью. — Все прекрасно. Тебе не нужно за него извиняться, не то, чтобы я хотела этого. Если он сам этого не сделает, тоже неплохо. Не все в этом мире хорошие, надо просто смириться с этим. — Нет, — сказал Луи, рассматривая ногти, которого известный Зейн Малик ничуть не успокоил, и мое сердце сжалось, потому что он был первым из Л, с кем я познакомилась, именно он написал мне, что они решили выбрать меня, из-за него я почувствовала себя желанной в этом доме. А еще он пил со мной текилу в неподходящее время и играл в пьяном состоянии на пианино, а я пела. Но мне пришлось быть оборонительной и чувствительной по отношению к парню, который моего времени не стоил. — Он прав, — Зейн поставил чашки на журнальный столик и сел рядом с Лиамом, который, похоже, нервничал. — Ты не должна привыкать к тому, что Гарри не дружелюбно ведет себя с людьми не из его круга. И мне жаль, что я пытался убедить тебя в обратном. — Пытался? — вздохнула я, слегка хлопнув Лиама по груди. — Ты смог. Он невинно отвел взгляд, и на его раздражающе привлекательном лице появилась улыбка, из-за чего я тоже улыбнулась. Этот парень был заразителен, он мне нравился. Мне нравилось, что он защищал своих друзей, нравилась его доброта и его голос. Но больше всего мне нравилось то, что за полтора часа, которые мы здесь провели, Зейн Малик заставил нас чувствовать себя расслаблено, хотя он и был знаменитостью. Не было унижения или каких-то агрессивных действий или слов, просто неподдельный интерес и хороший разговор. Лиам не мог не согласиться. Я могла быть ненормальной во многих ситуациях, иногда я забывала, что живу на новой квартире и думала, что меня накачали наркотиками и привезли на какой-то склад. Иногда забывала, что Лиаму не нравились девушки, так что с ними он флиртовать не умеет. Но я могла понять, если кто-то кому-то нравился. Зейну нравился Лиам, а Лиаму нравился Зейн. Вообще-то я только узнала, что Лиаму нравился Зейн еще со времен Х-Фактора, но после вчерашней встречи с Зейном и нескольких случайных касаний к колену Лиама и сегодняшнего вопроса, не хочет ли он посмотреть кино, я не очень-то и удивлена. Не говорю уже о том, что Лиам прям впадал в экстаз, когда я об этом говорила, а Луна и Луи только кивнули, потому что они хотели увидеть, как Гарри передо мной извиняется. Это будет что-то. — Привет, ребята! — Зейн, конечно, широко улыбался, когда открыл дверь, из-за чего я перестала нервничать. Он связал волосы в небольшой пучок, а сам был одет в зеленую тонкую футболку и черные джоггеры, парень пригласил нас внутрь, положив ладонь мне на спину, чтобы повести не в гостиную, а в комнату поменьше с диванами и огромезным телевизором. Там не было света, так что белые стены казались темными, из-за чего у меня по спине побежали мурашки. Я буду в одной комнате с Гарри, а это уже выводило меня из себя. — На кухне есть закуски, я сейчас вернусь. — Блять, я больше не хочу здесь быть, — сказал Лиам, когда Зейн исчез, расхаживая вокруг дивана и нервно проводя рукой по волосам. — Это уже слишком. — Отъебись, Лиам, — произнес Луи. — Просто вдохни и подожди, пока красавчик принесет нам закуски. Луна, Пэт и я здесь, чтобы быть третьими колесами на этом свидании. — Это не свидание, — медленно прошипел он. — Нет, свидание. — Его зовут Зейн, а не красавчик, — в комнате появился другой голос, глубокий и напряженный, низкий и интенсивный, который заставил меня застыть, и я обернулась, чтобы встретиться с Гарри (который выглядел шикарно даже в собственной квартире, конечно же), но одет он был необычно просто. Он медленно прошел по комнате и сел как можно дальше от нас, к сожалению, в двух сидениях от меня, так как Лиам, Луна и Луи заняли другой диван. — Он все еще красавчик, так что твое замечание недействительно, — беспечно сказал Луи, сузив глаза, а затем продолжил. — Как бы там ни было, я Луи. Луи Томлинсон, — Гарри кивнул в знак согласия, скрестив руки на груди, его губы сжались в тонкую полоску, а глаза сузились, прежде чем он кивнул в направлении Лиама, из-за чего Луи раздраженно закатил глаза. — Это Лиам Пейн, — затем он показал на Луну. — Это Луна Рэйес, но зови ее Луна, иначе она отрежет тебе яйца и поджарит их, — Гарри закатил глаза и равнодушно покачал головой. — А эта девушка — Пэтра Уизли. — Я знаю ее. — Правда? — Луи усмехнулся. — Да, она соседка, которая пыталась заговорить со мной и постоянно играет на скрипке, когда я пытаюсь уснуть, — разве он не должен был извиниться за то, что был со мной груб? Зейн сам сказал, что он хреново себя чувствует из-за того, что повел себя так, но сейчас он был еще более груб, чем когда даже не открывал свой рот. И будто по команде вошел Зейн с двумя мисками попкорна, но он остановился, почувствовав напряжение в комнате. — Гарри собирает фильмы, — радостно начал он, протягивая одну миску покрасневшему Лиаму. — Так что у него куча DVD, нам есть с чего выбрать! — никто не ответил, стало еще более неловко, я нервно терла руку, Луна закусила губу, Лиам болтал коленом, а Луи — всегда спокойный — скрестил лодыжки и сложил пальцы в замок. Зейн толкнул Гарри в плечо и сел рядом с ним, поэтому Гарри закашлял. — Ага. Куча фильмов. Мы с Зейном хотим посмотреть «Клуб завтрак», но вы можете выбрать сами. У меня все равно нет дел. — Популярность, — выдохнула я, Зейн сел рядом, отделив меня от Гарри. Я мысленно вздохнула с облегчением, ведь теперь между нами был барьер. Например, чтобы посмотреть на Гарри, мне нужно было нагнуться, для чего, к счастью (или нет), я была слишком ленива. — Мне не очень нравится «Клуб завтрак», но они его любят, — я пожала плечами. — Так что давайте посмотрим. — Почему нет, черт возьми? — этот вопрос Гарри был явно оборонительного характера. — О Господи, — Лиам закрыл лицо ладонями, и я мысленно ощутила его чувства. Гарри пытался вступить со мной в конфликт, но я не поддамся. Я изо всех сил пыталась быть похожа на Луи и убить его добротой. Вроде. — Просто не нахожу его привлекательным и таким чудесным, как другие люди. — Чушь, — фыркнул он, покачав головой в неверии, и поерзал на сидении, повернувшись ко мне лицом. — Это не аргументированное объяснение того, почему тебе не нравится лучший фильм в истории человечества. — А еще нет аргументированного объяснения тому, почему ты был груб со мной, когда я просто пыталась быть дружелюбной, но ведь я не ною, — глаза Гарри расширились до размера блюдца, но он сразу вернул себе самодовольное выражение лица и отвернулся, фыркнув. — Как бы там ни было, вот полный ответ на твой вопрос: это хаотичный фильм, и я не понимаю весь глубокий экзистенциальный кризис подростков, которые не имеют ничего общего друг с другом, кроме того, что они испугались. Я ценю общую картинку, но он мне не нравится. — Может, проанализировать его тебе мешает слой поверхностности. — Итак! — громко прервал нас Зейн. — Мы можем посмотреть другой фильм, если хочешь, Пи. Ты не обязана смотреть, если не хочешь. — С каких это пор вы перешли на уровень прозвищ? — спросил Гарри, подняв бровь, его руки по-прежнему были скрещены на груди, как у раздражительного ребенка, а его длинные ноги занимали полкомнаты. Несмотря на желание сломать ему нос семью разными способами, модная часть меня не могла не заметить, что он был одет в куртку от Louis Vuitton из весенней мужской коллекции 2016. 2016. От весны 2016 нас отделяло шесть месяцев, а он уже ее носил. Думаю, в том, чтобы быть звездой первого класса, есть свои привилегии. — С тех самых, как мы стали друзьями, — ответил Зейн, его лицо скривилось в замешательстве. Гарри, вероятно, не нравилось то, что его лучший друг мог подружиться с девушкой, которую он ненавидел. С другой стороны, я не могла расшифровать этого парня. Он всегда был напыщенным, улыбался только нескольким людям: маме и младшим сестрам, Зейну, небольшой кучке своих друзей и другим знаменитостям высокого уровня в Лос-Анджелесе, его самом любимом городе во всем мире. — Не знал, — проворчал Гарри и съежился на диване. Лиам закашлял, чтобы привлечь внимание, так что мы все посмотрели на него. — Ну… будем смотреть «Клуб завтрак»? — Зейн засветился, как солнце, положил миску с попкроном нме на колени и встал, чтобы достать DVD. И тут Гарри решил взять немного попкорна, и его длинные руки потяглись к миске и коснулись моей руки (очевидно, случайно). Он одернул руку и коснулся моего рукава, а не кожи, и мне захотелось сделать замечание по поводу того, как он в отвращении одернул руку, потому что прикоснулся ко мне. На протяжении всего фильма я чувствовала себя не в своей тарелке, не обращала внимания на сцены, во время которых Лиам вздыхал, а Зейн цеплялся рукой за подлокотник, будто мы смотрели боевик, а не сентиментальный, эмоциональный и бессмысленный бред. Я пыталась смотреть его ради своих соседей по квартире и Зейна, который приклеился глазами к экрану, как и все остальные, но это было бесполезно. Папа неустанно твердил мне, что если тебе кто-то не нравится, пройдет вечность или даже больше, прежде чем тебе станет комфротно рядом с ним. Дело в том, что ты не можешь изменить что-то или кого-то, чтобы он тебе понравился. Может, именно поэтому люди оказываются в ситуациях, когда им проще уйти: они надеятся, что однажды человек изменится. Возможно, поэтому папа отказывался уйти из места, которое называл домом. Потому что глубоко внутри он верит, что мама снова станет той девочкой, в которую он влюбился: дикую и беззаботную. Он надеялся, что все будет по-прежнему и брак еще больше их сблизит, возможно, они будут путешествовать, как он раньше. Что ранило больше всего, так это то, что мама считала брак диктатурой, из-за чего папе нельзя было играть на саксофоне — истинной любви его жизни. Однажды я вобью в его голову какой-то смысл, заставлю понять, что не только он скучает по Джону Уизли младшему, но и весь мир. А сейчас мне было скучно и некомфортно, и я устала от присутствия Гарри. Он высасывал мою энергию. Близился конец фильма, а это значило, что близилась и самая знаменитая (и банальная) цитата, которая завоевала все сердца, кроме моего. Пришло время убираться из этого дома и вернуться в безопасную комнату, подготовиться к завтрашнему дню и хорошенько поспать. Этот выходной я должна была провести за разучиванием новой песни для оркестра. Но Лиам и Луи убедили меня потрать полдня на игру популярных темовых мелодий из Супер Марио, Nyan Cat и Just Dance Wii. Я мысленно напомнила себе не ставить на первое место что-то, кроме работы и обязанностей. — Эм, Зейн, — я толкнула его в плечо, и он повернул голову, наклоняясь вперед, пока мои губы не оказались в нескольких сантиметрах от его уха. — Завтра у меня будет долгий день, так что я пойду посплю. — Фильм… — Знаю, знаю. Но у меня еще есть много дел, и чем раньше я уйду, тем лучше, — прошептала я, стараясь не дать понять Гарри и остальным, что я ухожу, потому что мои соседи по квартире будут скулить и пытаться продлить времяпрепровождение здесь. — Береги себя и напиши мне завтра. — Хорошо, детка. Лиам быстро заметил, что я встала, и спросил: — Ты куда? — Сейчас вернусь, — я улыбнулась ему и подтянула леггинсы, поправила свитер и направилась к выходу, отчаянно желая покинуть эту тяжелую среду. Я с детства привыкла иметь дело с людьми, которые мне не нравилась. Дети не любят детей, которые выделаются. — Прошло две недели, а ты уже лжешь и убегаешь от своих друзей? Я быстро повернулась, сердце ускорило темп, кровь прилила к ушам, и я увидела прислонившегося к стене коридора Гарри, его лица ничего не выражало, как обычно. — Блять! — воскликнула я, но прикрыла рот рукой, а другую прижала к груди. — Ты меня напугал. Он поднял бровь, словно говоря ты не ответила на мой вопрос, и я фыркнула, нервно потрепав волосы. — У меня дела дома. Почему ты за мной следишь? — Я не слежу за тобой. Я собирался взять воды на кухне, когда увидел, что ты уходишь. И позволь напомнить, что я у себя дома. — Спасибо, Капитан Очевидность, но пока у тебя суперзабитый и напряженный график знаменитость, у меня есть важные дела, — наши голоса были приглушенные, мы шептали, будто не хотели, чтобы люди услышали, как мы разговариваем, даже если все выглядело так, словно нас заставили это делать. — На следующей неделе я возвращаюсь в ЛА. Не припоминаю, чтобы спрашивала его о планах на следующую неделю, но придержала резкий комментарий, рассматривая Гарри, парня, о котором я ничего не знала, несмотря на то, что он был знаменит, и который говорил мне, девушке, которая пыталась поговорить с ним и играет на чертовой скрипке, когда он пытается поспать, что-то настолько личное. — Хорошо, — ответила я, не зная, что сказать. Дьявол, сидящий на моем плече, говорил, чтобы я была грубой, дала ему дозу яда, потому что он всегда вел себя несправедливо. Я не собиралась так поступать; я устала, и грубость не была вариантом. — Я… ага, я… мне надо идти. Завтра репетиция и уроки. — Ты учишь детей, — это был не вопрос, он знал, что я учу маленьких детей. Как, я не знала. И не была уверена, хочу ли узнать. — И ты первая скрипка в ЛСО. — Сталкерил меня? — Нет, — нахмурился он. — Это общеизвестный факт. — Я не так знаменита. — А твой отец — да. — Конечно, — я недоверчиво засмеялась. — Ты должен был это заметить. Люди всегда это замечают. Пока, Гарри. Почему люди знают меня только из-за ассоциаций? Разве я не достойна того, чтобы меня узнавали из-за моих собственных достижений, а не из-за связи с отцом? Я чувствовала себя какой-то девушкой, которая решила поднять свой статус за счет Гарри, чтобы оказаться на первой странице дерьмового Daily Mail иThe Mirror.Только я вот не хотела, чтобы меня связывали с отцом. Я сама добилась всего, я шла сквозь терни к вершине и месте в ЛСО. Двадцать лет ЛМА ничего не значили, когда люди вокруг заботились только о моем отце. Нет, я не знаю, будет ли он снова играть. Нет, я ничего не скажу вам о нему, потому что вы говорите со мной и больше заинтересованы в его славе, чем в человеке, с которым разговариваете. — Подожди! — это был первый раз, когда я увидела его проявляющим хоть какие-то эмоции и повышающим голос. Он был полон жизни, может, хотел объясниться и наконец извиниться за все, и мой желудок скрутила. — Я… в тот день. Когда ты пыталась поговорить со мной. Я рано прилетел в Лондон из-за чрезвычайно ситуации и не был рад находиться здесь, потому что мне нравится в ЛА. Так что… да. Вот и все. — Почему ты оправдываешься передо мной? Я не просила объснений твоей грубости. Но надеялась на извинения. — Ага, — фыркнул он, рукав его красивой куртки поднялся, обнажая чернила на молочной коже, из-за чего я вздрогнула. — Нет. Может, он думал, что я включу режим стервы, сожму руку в кулак и ударю его между глаз, чтобы выбить из равновесия, но он схватил бы меня за запястье и заставил бы уйти. Я поняла это, потому что его глаза горели, будто он ждал, что я начну дышать пламенем, ждал, что из моих ушей пойдет пар. Может, я была сумасшедшей, но, по-моему, он наслаждался тем, что был грубым и злым. Это приносила ему удовольствие, подстегало. А я не хотела давать ему желанное. — Я так и знала. — Что? — Да ладно, Гарри. Глубоко внутри я знала, что ты не сделаешь этого, даже если я буду умолять на коленях. Ты крутой, знаменитый, обожаемый, у которого все в бизнесе схвачено продюссер Гарри Стайлс. То, что я чего-то хочу, не значит, что я это получу. Ты бы даже не знал о моем существовании, потому что считаешь меня ниже, и твои действитя подчеркивают это. Ты из тех парней, которые что-то делают, а потом даже не жалеют, потому что нахрен все, я же Гарри Стайлс, у меня почти пять миллионов подписчиков в Instagram и двенадцать милионнов в Твиттере, посмотрите на меня, я везде свой и у меня куча друзей моего уровня, которые обмотывают голову лохмотьями и носят дизайнерсую одежду, так что могут выглядеть так, будто побывали в комиссионом магазине. Когда дело касается тебя, планка опускается так низко, так низко, что почти касается земли. Ты сталкерил меня, но и я сталкерила тебя, так что не буду лицемерить. Но разница между нами в том, Гарри, что мир не падает мне в ноги. Что бы ты там ни думал, мой отец не имеет никакого отношения к тому, где я сейчас нахожусь, чего я достигла в мире, где живу. Ничего. Так что я не могу быть как ты, Гарри Стайлс Непримиримый. Если я лажаю, мне приходится все разгребать. А у тебя два варианта: не исправлять ничего или сделать так, чтобы за тебя все исправили. Все вышло наружу, и сейчас мы могли публично заявить, что ненавидим друг друга и намерены разодрать друг друга в клочья. Я хотела высказать с тех самых пор, как он назвал меня поверхностной, потому что я не могла увидеть в фильме то, что видел он, эти слова пожирали меня с тех пор, как он сделал вид, что я невидимая. Его лицо ничего не выражало, и я не могла понять, что он чувствовал, но мне казалось, что ничего он не чувствовал. Просто пустота, большая черная дыра — вот, что на самом деле он чувствовал. Мне нравилось думать, что его нейтральность поможет мне справиться с тревогой и дрожью, которые я чувствовала после этих разглагольствований. Так мне было проще уйти. — Пока, Гарри. Счастливого полета в Лос-Анджелес.