Исповедь луны

      После убийства императора прошел месяц. Все принцы и принцессы были созваны для прощания с отцом. Но им было куда интереснее предстоящая церемония восхождения на трон нового правителя. Почти все были уверены, что следующим императором станет старший принц. Но я знала, как они ошибаются. Эта женщина не позволит встать на ее пути.       С трудом держась на ногах, я смотрела на профиль сестры, только что прибывшей в Ракушо. Она сильно изменилась, стала такой взрослой. Хотелось кинуться к ней, но я понимаю, что не могу этого сделать. Не после того, что натворила. По сравнению со мной, Хакуэй казалась такой чистой. А после появления Рю, я, наконец, окончательно поняла, что потеряла все, увлекшись наивной идеей спасти маму. И снова эта женщина отняла у меня то, что я люблю. Не осталось ничего. Ушедшая во тьму мать, выросшая без меня сестра, сходящий с ума брат и безразличные кузены. Больше нет ничего, что я смогла бы оберегать.       Хакурю кинул на меня жесткий уверенный взгляд. В его глазах плескалась тьма, которой я раньше не замечала. Просто не хотела замечать. Брат ничего не говорил, даже не желал подходить ко мне, что причиняло еще большую боль. Проследив за его взглядом, Хакуэй заметила меня и тут же кинулась обнимать. Я почувствовала, как ее руки сжимают мое ослабевшее тело. - Сестра, - тихо шепнула Хакуэй, крепче прижимая меня к себе. – Это правда, ты? О небо! Когда Рю сказал, что ты вернулась, я не могла поверить. Мы ведь столько лет думали, что ты погибла. Но ты стоишь передо мной. Я так рада! - Хакуэй, я не заслуживаю твоей любви, - сказала я, уткнувшись носом в плечо сестры. - О чем ты, глупая?       Внезапно мне захотелось все рассказать. Истинную причину моего исчезновения из империи. Рассказать о матери и Аль-Сармен, обо всем, что я натворила. Сжав кулаки, я медленно подняла голову, заглядывая в глаза сестры. Они искрились счастьем, в уголках начали скапливаться слезы. Не выдержав, я отвела взгляд. - Хакуэй, императора…       Но договорить мне не дал громогласный голос, известившись о прибытии главнокомандующего. Солдаты засуетились, почтительно склоняясь перед первым принцем. Как всегда гордой поступью Коэн приближался к нам. Я смотрела на напряженную спину Рю, который не собирался пресмыкаться перед кузеном. Хакуэй резко припала на колени, выказывая свое повиновения. Мне хотелось дернуть ее за плечо, заставить подняться. Но на ее лице было столько добровольной покорности, что я не решилась даже дернуться. В отличие от сестры, Хакурю был полон презрения к первому принцу. Он с трудом сдержался, когда Коэн коснулся его плеча. Должна ли я поговорить с Рю? Имею ли я на это право?       Проходя мимо меня, Коэн на мгновение остановился. Я не собиралась кланяться. По улыбке, коснувшейся губ кузена, поняла, что он этого и не ожидает. Что-то изменилось в его взгляде. Он стал более внимательным и каким-то выжидательным, будто Коэн пытался понять, чувствую я то же самое, что Рю или нет. Я увидела, как нахмурились его брови, когда он заметил отсутствие сосуда джинна на моей руке. Браслет забрали еще в первый день. Возможно, если бы Аим был все это время со мной, мне бы удалось противостоять Аль-Сармен. Без него же я совершенно бессильна. - Отец действительно умер от болезни? – тихо спросил Коэн, заставив меня вздрогнуть. Но ждать ответа он не стал, лишь прошел мимо, отдав приказ о том, что все должны отправиться к императору, когда вернется Коуха. А я смотрела ему вслед, размышляя о том, насколько он посвящен в темную сторону империи Ко.

***

      Джудал с самого утра куда-то исчез, оставив меня одну. По его виду легко можно было понять, что Маги что-то задумал. Он не удосужился посвятить меня в свои мысли. Да мне и не интересно. Я всего лишь рада возможности побыть одной. Мне это необходимо. Я так и не смогла заставить себя прийти на проводы императора. Пусть все думают что хотят, но я не смогу находиться рядом с телом человека, которого сама же убила.       Хакуэй залетела ко мне в комнату, испуганная и растерянная. Она неуверенно присела рядом, не смотря на меня. Я протянула руку, коснувшись ее щеки, заставляя посмотреть мне в глаза. Никогда еще я не видела сестру в таком состоянии. Она будто снова стала маленькой девочкой, прибежавшей к старшей сестре в трудную минуту. - Что случилось, Хакуэй? – спросила я. От разнесшегося в тишине комнаты голоса, сестра вздрогнула, снова отводя взгляд и опуская голову. На ее глазах я заметила слезы. В груди все болезненно сжалось. - Хакурю… Он изменился. Я не знаю, что делать, - шепнула сестра. Ее понурые плечи слегка подрагивали, словно от холода. Не сдержавшись, я сгребла ее в объятья, прижимая к себе. Хакуэй с готовностью прильнула к моему телу. А я гладила ее мягкие волосы, осторожно распутывая пряди. - Прости, - прервала я молчание, камнем повисшее в воздухе. – Это моя вина. Прости. Я не уследила, не заметила. - Ты не виновата. Сестра, ты ни в чем не виновата. Тебе ведь тоже пришлось нелегко. Как бы я хотела, чтобы ты мне все рассказала. - И я хотела бы, но не могу. Не сейчас. - Я должна отругать тебя, что не дождалась меня и исчезла во второй раз, - Хакуэй пыталась придать голосу строгости, но у нее это плохо получалось. Я лишь печально улыбнулась, понимая, что наши отношения не могут стать прежними. - Мне столько всего хочется спросить у тебя и рассказать самой, - продолжила сестра, оторвавшись от меня. Она была так похожа на мать, что становится жутко. Но в улыбке Хакуэй нет фальши. Не должно быть никогда. И она больше не та маленькая девочка, что нуждалась в защите старших братьев. Передо мною сидела сильная женщина. Мне не хотелось смотреть на нее. Это лишний раз напоминало о собственной никчемности. Потеряла двух братьев, дорогого друга, не могу спасти мать, а теперь еще и младший брат соскальзывает в пропасть.       Я отвернулась, не желая показывать сестре такую себя. Она была удивлена, но ничего не сказала. Лишь окончательно выпустила меня из объятий. Не ощущая ее тепла, я почувствовала себя немного легче. - Ты ни в чем не виновата, - еще раз сказала Хакуэй. Должно быть, думает, что я все еще виню себя за то, что Рю сходит с ума. Знает ли она о том, что натворила наша мать? О том, что натворила я? - Ты, должно быть, устала, - сказала сестра, коснувшись моей руки своими теплыми пальцами. – Я так рада, что ты снова с нами. Отдыхай. А насчет Хакурю я что-нибудь придумаю. Хакуэй поцеловала меня в лоб на прощание и покинула комнату, беззвучно прикрыв за собой дверь. Я тяжело вздохнула, зарываясь в одеяло, словно оно могло спрятать меня от всего мира с его проблемами, встать стеной между тем, что я не желала принимать и тишиной, воцарившейся в моих покоях. Проведя пальцами по тому месту, где когда-то был браслет, я устало прикрыла глаза, воскрешая в памяти образ своего джинна. - Что мне делать, Аим? Как вытащить маму из тьмы, не дать пасть туда Рю и самой себе?       Ответом мне была тишина, давящая со всех сторон. Но что-то внутри противилось моей слабости. Будто крохотный огонечек силы, все еще теплящийся внутри меня. Он старался привлечь к себе внимание, разрастись до таких размеров, чтобы поглотить скопившуюся тьму. Однако проснувшийся монстр не давал ему и шанса, безжалостно подавляя этот огонечек в своей зубастой пасти.