Вдохни в меня жизнь

      Ночи для Бэкхёна черны, а спать он не то, чтобы сильно боялся, просто не хотел видеть сны. Видеть то, что всплывало перед его глазами, стоило ему окунуться в мир адских сновидений. Там, в мире ночи он всегда видел перед глазами отца, чувствовал слишком реальные прикосновения к своему телу и горячий шёпот:       — Всё в порядке… — чёртова фраза, которая каждую ночь звучала в голове Бэкхёна, которая била по стенам черепной коробки, как сумасшедшая, ища себе выхода, но не находя его.       Парень метался по кровати, задыхаясь. С лица пот шёл градом, на его лице страданий оказывалось больше, чем целая бесконечность. И только когда тишину ночи разрывал юношеский крик, тогда он просыпался, вырывался из жуткого сна и лихорадочно бегал взглядом по комнате, прижимая к себе подушку, будто спасательный круг.       — Всё в порядке, — и приглушенный смех. Он тихо смеялся, понимая, что, наверное, уже тронулся умом.       Всё-таки, детские травмы самые сильные, и некоторые оказываются настолько серьезными, что оставляют след и на будущей жизни ребёнка. Парень видел перед глазами пошло облизывающего губы Чунмёна. Он видел его чётко, не расплывчато, так реально, что действительно верил, что всё происходящее далеко не сон. Именно поэтому долгое время после пробуждения не мог поверить, что всё произошедшее сейчас было лишь сном, а не реальным мучительным повторением его жестокого прошлого…       Лишь видение, а не повторение ужаса детства. Видение, которого не нужно бояться. Видение, которое не причинит никакого вреда…       — Сон, — и продолжал хрипло смеяться, почувствовав себя сошедшим с ума. У него точно что-то не так с головой, да? Наверное, парень немного слетел с катушек, совсем немного…       Пройдя на кухню, Бэкхён осушил стакан с ледяной водой, пытаясь привести себя в чувство. Мученик знал, что заснуть больше не сможет. Всегда, когда ему снилось такое (а снилось это очень часто), он не мог провалиться в сон после. Поэтому парень решал просто гулять. Ночью была возможность любоваться красивейшим городом. Большинства людей на улицах не было, поэтому ничего не мозолило глаза. Он любовался огнями вывесок и светом от фар машин, да и любой свет в этой кромешной тьме ночи казался ему прекрасным. Правда, иногда ему становилось грустно, потому что в его чёрной жизни этого спасительного света в нужный момент, увы, не нашлось.       Сейчас официант снова курил, только у окна дома, поднося фильтр к губам и втягивая до упора эту дрянь в лёгкие. Выдыхая дым в чёрное небо, Бэкхён вдруг задумался.       — Чёртова жизнь, — вот, что он смог из себя выдавить, и только лишь это. Через пару секунд в его голову пришла сумасшедшая мысль… А не закончить ли ему её? Жизнь эту.       Что она дала ему? Что хорошего принесла? Разве он смог добиться каких-то высот? Ах да, вечные подработки… Высота ещё та, нечего сказать. Дала ли ему любовь эта жизнь? Ох, нет, никакой. Да, находились какие-то ухажёры, которые пытались завоевать его сердце, но то ли дело было в том, что эти ухажёры были тем ещё дерьмом, то ли в том, что у Бёна сердца попросту больше не было.       Оно разбилось ещё в детстве, а добила его мысль, что он никогда не станет счастливым. Счастье… Что это такое? Посетит ли его оно когда-нибудь?       — Нет, — и хриплый смех, смешанный с кашлем. Да, он часто кашлял. Его немного пугало это, но Бён не проходил осмотров. Встречаться с врачами? Нет, увольте, пропишут ещё какую-нибудь хрень, которая в горло не полезет.       Но в этот раз кашель усилился, причём так, что сигарета выпала из дрожащих рук. Парень бил себя по груди, таким образом, то ли пытаясь утихомирить приступ. На его глазах даже слёзы выступили, воздуха катастрофически не хватало, мученик согнулся пополам. Он открывал и закрывал рот, не в силах сделать и вдоха, ему казалось, что глаза просто вывалятся из глазниц. Казалось, что секунда — и умрёт…       Но неожиданный приступ закончился так же внезапно, как и начался. Когда Бён наконец смог вдохнуть воздуха полной грудью, то чуть не заплакал от счастья. Хотя, счастье ли это? Счастье ли его жизнь вообще?       С этой мыслью он отправился спать, в качестве ужина лишь опустошив стакан воды.

Счастье ли его жизнь вообще?..