Вдохни в меня жизнь

      Он вернулся домой в странном состоянии. Его пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались. Парень встретился головой с входной дверью, закрыв её ключом.       — Какого хрена… — спросил сам себя, чувствуя страшную ревность, которая заставляла даже губы кусать от раздражения. Его неожиданно с головой захлестнуло чувство несправедливости.       Вдруг стало до блевоты тошно от жизни.       Снова головная боль ударила в черепушку, заставив согнуться пополам и упасть на корточки. Зажмуривая глаза, он терпел адскую муку, которая будто хотела его убить.       — Чёртова мигрень… — простонал еле-еле, устало вздыхая. Как же его достала эта боль.       Опрокидывая на стол пачку с таблетками, он положил одну из них на язык и запил водой из стакана. Облокотившись о стол двумя руками, взглянул в зеркало. Совсем измученное лицо, пот на лбу и усталость в глазах. Эта мигрень его когда-нибудь убьёт, точно убьёт. С раннего детства мучает, почему — большой вопрос. Первое время таблетки помогали, теперь они не помогают ни черта, и Чанёль их пьёт просто так, для галочки, скорее, потому что не верит уже, что боль хоть немного поутихнет. Бросив своё тело на диван, он опрокинул голову на ручку мебели и вздохнул отчего-то слишком уж тяжело. Он задумался. Может, стоит попробовать завести с Бэкхёном разговор ещё раз? Может, стоит сводить куда-нибудь? Дать тем самым просто отдохнуть от жизни… Чанёль видел, как много усталости скопилось в его глазах. Они выглядели слишком старо для той пары десятков лет, что Бэкхён успел прожить.       Ещё в парне держалось желание расквасить кому-то череп. Он помнил, как клиенты касались Бэкхёна, касались там, где касаться им не следовало бы. Он помнил это удивительно чётко, от этого было ещё тяжелее. Снова захотелось набить кому-то морду, желательно этим самым парням, которые трогали официанта. Ох, всё-таки зря он сдержался… Конечно, Бёну бы влетело, но полегчало бы и Чанёлю, и Бэкхёну тоже, скорее всего…       Вздохнув тяжелее, чем когда-либо, он поднялся на ноги и вышел на балкон. Достав из кармана сигареты, поднёс к одной из них зажигалку и закурил.       — Мы слишком молоды для того, чтобы чувствовать себя такими старыми… — невесёлый смешок вырвался из груди, слишком тоскливый взгляд упал на чёрное небо без единой звезды. — Слишком молоды… — а в мыслях лицо Бэкхёна, его умоляющее выражение. Это мотание головой из стороны в сторону…       В сердце — боль, в мыслях — желание защищать. В мечтах — облегчить жизнь этому парню.       Мечтать не вредно, не так ли?       Чанёль встретился с Бэкхёном там же, где встретился впервые, в тёмный и холодный осенний вечер.       — Снова закурим? — невесело усмехнулся высокий, а Бэкхён в ответ лишь кивнул. Они никогда не здоровались, разговор начинался этим вопросом, а заканчивался благодарными взглядами друг другу чёрт знает за что. За компанию, наверное. А может и за что-то большее.       И эти люди снова вдохнули дым от сигарет, пыль вечернего города и подумали о том, как им хорошо вместе молчать.       Чанёля не на шутку тянуло к Бэкхёну, и парень подсел к нему даже ближе, чем можно было, наверное; а Бэкхён и не возражал, он сам присел чуть ближе в ответ. А когда Чанёль смотрел на небо, ища тусклые звёзды, неожиданно почувствовал чужую голову на своём плече. Он не возражал. Оба курили, оба думали о жестокости жизни и о том, что же они значат друг для друга. Они друг другу — просто компания двух курильщиков? Или нечто другое?       Но тут что-то пошло не так. Бэкхён вдруг резко дёрнулся, испугав таким движением Чанёля. Он согнулся пополам, глаза резко расширились, и горло надорвал неожиданный кашель. Парень начал кашлять и задыхаться, лихорадочно цепляясь за край скамьи. Пак не на шутку испугался, но не задавал вопросов — всё равно сейчас Бэкхён не ответил бы, лишь гладил ладонью чужую спину и легонько хлопал по ней, выбросив к чёрту собственную сигарету:       — Всё будет хорошо, потерпи… — всё, что парень мог сказать. Три чёртовых слова, в которые Бэкхён уже давно перестал верить. Но сейчас Бён как никогда прежде был благодарен них. Сейчас, когда его глотку раздирало, он был чертовски благодарен, потому что именно в этот момент вера в них появилась…       — Как же, хорошо, — хрипло выдал Бэкхён, всё ещё сомневаясь в том, что хорошо что-то будет, вытерев губы тыльной стороной ладони. — Спасибо, — но всё же не мог не поблагодарить. Ему была приятна такая помощь. Ему приятна любая помощь, которой в его жизни было просто катастрофически мало.       — Не за что, — зачем-то сказал Чанёль, улыбнувшись непонятно чему. Ему почему-то было приятно оказывать хотя бы такую поддержку. Ах да, Пак же действительно полюбил. А помогать тому, кого любишь, всегда приятно, не так ли? — Бэкхён громко хрустнул костяшками красивых пальцев, устало вдохнул пыльный ночной воздух и выдохнул его через пару секунд. — Почему терпишь эту работу, Бэкхён? — задал интересующий его вопрос Чанёль. — Я заметил особенное отношение некоторых клиентов к тебе, из-за чего они распускают руки…       — С персоналом и так хреново, на меня и ещё пару человек здорово надеется начальник. А я не привык подставлять, тем более так, — хрипло выдал Бэкхён, неожиданно подумав о том, что, наверное, не стоило ему никогда встречаться с этим парнем.       Уходить от встреч с ним будет очень больно — официант был уверен в этом. А уходить придётся. Почему-то в тот момент в Бёне закрепилась уверенность в этом…       — Почему помогаешь мне, Чан? Не против, если буду называть тебя так? — второй вопрос прозвучал с куда большей неуверенностью, чем первый.       — Называй, как тебе будет удобнее. Тогда разреши и мне звать тебя Бёном? — улыбнулся лопоухий, неожиданно почувствовав себя ближе к Бэкхёну. Будто бы убралась какая-то невидимая стена между ними, и всё стало как-то проще, легче, что ли.       — Замётано, — улыбнулся кареглазый, и Чанёль запомнил эту улыбку. Бэкхён удивился собственной улыбке. Поразился тому, что не разучился улыбаться. Он всё ещё мог делать это…       А Чанёль запомнил. Улыбка этого парня показалась такой красивой, такой, что он улыбнулся в ответ. И лицо у него стало чуть добрее, стало таким милым в это мгновение.       И эта улыбка стала Чанёлю отрадой. Дышать им обоим вдруг стало чуть легче, чем раньше, и мир перестал быть таким тяжёлым, казалось; и мир вдруг потерял кусочек своей жестокости, дам этим двум, похоже, уже влюблённым сердцам, глоток воздуха…       Глоток воздуха…