Вдохни в меня жизнь

      — Это конец, Мин, — сказал Бэкхён, стоя рядом с другом посреди пустынной вечерней улицы, наконец не забыв зонт. — Знаешь же, что коты уходят перед смертью, верно? Думаю, ты понимаешь…       — Понимаю, Бэкхён, — Минсок грустно улыбнулся, хотя ему не хотелось улыбаться абсолютно. Ему было не до смеха. Он подошёл к другу чуть ближе и обнял. Просто обнял, прижав к себе как можно ближе, силясь понять, силясь осознать то, что видит он этого человека в последний раз. — Я всё понимаю… — и тогда Минсок впервые заплакал. На памяти Бэкхёна не было ни единого раза, чтобы он видел подобное проявление чувств от Кима. Его потрясло дыхание Минсока, которое неожиданно стало рваным, его потрясли пальцы друга, судорожно стискивающие его спину… Кажется, он слышал его всхлипы сквозь шум ненавистного дождя. — Кто ж мне помогать-то на работе теперь будет, придурок… — еле выдавил из себя он, неожиданно осознав, что, чёрт возьми, видел Бэкхёна сейчас в последний раз… В последний раз в своей жизни…       — Ты справишься и сам, я ведь знаю, что ты трудолюбив, — улыбнулся Бэкхён. И он улыбался, когда Минсок перестал лить слёзы. — У меня есть к тебе просьба… Это насчёт Чанёля…       — Да? — удивился Ким, приготовившись внимательно слушать.       — Не мог бы ты сказать Чанёлю о моей смерти? — удивил своей просьбой Минсока, чьи лисьи глаза тут же непонятливо вытаращились на друга. — Только чуть позже. Если он придёт сюда, скажешь? Я не хочу, чтобы он искал меня. Не хочу ему жизни в поиске.       Он непонимающе смотрел на Бэкхёна.       — Какая смерть? О чём ты говоришь, дурак? — вылупился на парня Минсок, чувствуя непреодолимое желание огреть его по лицу чем-нибудь за такие мысли. — Смирился уже?       — А что я могу ещё сделать? — задал логичный вопрос парень, удивляясь таким словам друга. Он понимал, что тот хотел его поддержать, но в глаза реальности смотреть всё-таки надо. — Надеяться, что всё обойдётся? Так бывает только в сказках. — Молчание Минсока оглушило Бэкхёна, и тот наконец задал вопрос, который мучил его всю эту встречу: — Так ты выполнишь мою просьбу? — в ожидании ответа Бён начал копаться в карманах, ища сигареты и зажигалку, ловя на себе осуждающий взгляд друга. Благополучно проигнорировав его, он выпустил дым в небеса в очередной раз.       Дождь медленно разбивал его душу.       — Что я могу ещё сделать? Это всё?       — Всё, — подтвердил Бэкхён, и на этом разговор окончился, как и их встреча. Минсок долго провождал взглядом медленно удаляющуюся фигуру друга, а тот всё неизменно курил.       Он вдыхал свою смерть, улыбаясь и радуясь тому, что у него есть такой замечательный коллега и просто друг по имени Ким Минсок. Бэкхён сел на ту чёртову лавочку, которая и свела его с Чанёлем. Он снова курил, втягивая носом и дым, и пыль этого города, и свою, собственно говоря, смерть. До упора. И неожиданно его одолело чертовски сильное желание исчезнуть отсюда. Из этого мира, вселенной, жизни. Чтобы раз, и сделалось так, чтобы никакой Бён Бэкхён никогда не существовал, не было его чёртовой жизни. В голову вдруг забралась мысль о том, что его действительно тянет назад, обратно, к Чанёлю. Втянув отраву в лёгкие, парень тут же себя одёрнул. Он не должен навязываться, нет. Да и вешать на чужие плечи свои проблемы. Да и его приход и вообще пребывание рядом было бы навязыванием, как думал Бэкхён.       Мир вдруг посерел перед его глазами.       — Не так важно всё это, — прошептал Бэкхён в пустоту холодной ночи, чувствуя холод по коже. В конце концов, он же не занял слишком уж важное место в жизни Чанёля? Не занял, конечно же. Раз так, значит, он выдержит его уход. Может, будет немного тяжело, но он сможет. Всё получится…       Бэкхёну не хотелось, чтобы Чанёль видел, как он загибается пополам от приступов. Не хотелось, чтобы он видел последние недели, а то и дни его жизни… Он не хотел, чтобы этот человек проводил его в смерть. Не хотел, потому и ушёл. Это ведь наищадяще, не так ли? Пусть им обоим тяжело, очень тяжело, но Чанёлю ведь будет легче, если ему не придётся наблюдать за его смертью, разве нет? И Бэкхён снова закурил, втягивая носом привычный серый густой дым. Закурил, вдыхая свою смерть. Закурил, наблюдая за тем, как луна плыла перед его почему-то уже заплаканными глазами. Когда он успел заплакать?..       Или, наверное, это просто дождь?       — Спасибо… — выдохнул в небеса, остро чувствуя, что жизнь в этот раз нанесла слишком сильный удар по его израненному сердцу. — Спасибо, Пак Чанёль… — и очередной приступ кашля его не удивил. Не удивил, потому что он снова почувствовал дыхание смерти за своей спиной. Близкое дыхание смерти…       Перед глазами Бён Бэкхёна успело пролететь улыбчивое лицо ушастого Пак Чанёля в последний момент до того, как он успел попрощаться с жизнью…       Что-то неожиданно укололо сердце Чанёля, заставляя ладонь сжиматься в кулак прямо у рёбер. Что-то больно ударило в него, на секунду выбив из лёгких воздух. Никогда прежде он не испытывал такого…       — Что ж так больно… — стон мученика был услышан разве что ночью. Он искал Бэкхёна. Телефон отвечал молчанием. Чанёль правда искал. Он прочесал весь чёртов Сеул, а потом добрался до Кима, проверяя место работы Бэкхёна. И наткнулся на Минсока. Он понял, что Бэкхён многое рассказывал ему о нём.       — Так ты не знаешь?.. — удивлённо пробормотал рыжеволосый, вскинув брови. — Ты до сих пор не знаешь?..       — Так что произошло?.. — Чанёль знал, что зря задавал тогда этот вопрос. Знал, что правда причинит ему боль. Его сердце чувствовало это. Чувствовало, но…       — Бэкхён умер, — второе слово разбило сердце Чанёля до основания, вдруг выбив из лёгких воздух, а из головы желание жить.       — Умер?.. — только и смог выдавить из себя. В горле неожиданно резко пересохло, а грудь что-то сдавило. Минсок всё рассказал, тем самым выполнив просьбу друга.       Чанёль не видел, как тряслись его губы. Он не знал, сколько было боли в его взгляде. Минсоку не хотелось видеть столько боли, столько страшной боли в глазах любящего человека…       Выйдя из кафе, закурил, втягивая дым в лёгкие. Взгляд направил в чёрное небо, в котором почему-то была лишь одна звезда. Одна, одинокая, тусклая, небольшая совсем, еле светящая, но всё же звезда. Ему вдруг подумалось, что это Бэкхён. Он ведь там, где-то на небесах сейчас, да? В лучшем месте. Чанёлю хотелось верить в это…       Может быть, он смотрел на него с небес сейчас?..       — Спасибо, что скрасил мой мир, Бэкхён, — сломленная улыбка коснулась лица, раздался сдержанный шмыг и рваный выдох. И сердце разбилось до основания, и никакими средствами не склеить его. Чанёлю даже почудилось, что он слышал его треск. Раз… И нет сердца. Неожиданный приступ мигрени снова напал, и он захотел на мгновение, чтобы она его, наконец, добила. Добила.       Он не помнил, что плакал. Не помнил, как громко шмыгал носом и просто стонал в голос, мысленно поздравляя жизнь, ведь в этот раз она сломала даже не одну жизнь, а целых две. Бац — и одну совсем оборвала, а вторую покалечила на всё дальнейшее время. Он никогда не хотел быть участником такой жестокой любви. Не хотел, чтобы его сердце так быстро разбилось. Так быстро раскололось на две части. Они ведь не были вместе и полугода…       — Спасибо, что скрасил мой мир… — повторил снова одними губами, из горла не выдавив и звука.       Спасибо, что скрасил мой мир…