Двое в темноте

      — И чего мы не спим?       Блейн подскочил от неожиданности и обернулся — в дверном проёме стояла его мама.       — Как ты меня напугала, — беззлобно пробурчал парень. — Всё-всё, сейчас пойду спать.       — Ночью, между прочим, вредно не спать, к тому же сидеть за ноутбуком, как ты. Зрение себе испортишь.       Его лицо озарила лёгкая улыбка — мама говорила так же, только лет двадцать назад, а сейчас он будто вернулся в то время. Он помнил, как плевал на то, что в школу вставать в семь утра, и продолжал читать книги с фонариком. Мама каким-то волшебным образом узнавала об этом, отчего бесконечно повторяла о вреде чтения при плохом освещении. Может, она замечала свет фонарика из-под закрытой двери, а может, наутро Блейна выдавали предательские синяки под глазами и красные глаза из-за недосыпа.       — Как в юношество вернулся, — протянул Блейн и, пару раз нажав на сенсорную мышь, закрыл крышку ноутбука. — Спокойной ночи, мам.       — И что с тобой делать, — покачала Пэм головой. — Ладно, спокойной ночи. Люблю тебя, — и закрыла за собой дверь.       Раздевшись до нижнего белья, Блейн лёг на кровать и почувствовал всю накопившуюся усталость за этот день. Истощение было не физическим, а скорее моральным.       Сегодня он решил переночевать в родительском доме, потому что одному в четырёх стенах уже было находиться сложнее. Одиночество давило, заставляло Блейна чувствовать себя полным ничтожеством, который ничего не может и ничего не умеет. Парень не был одиночкой, он всегда стремился окружать себя людьми. Может, именно поэтому он начал жить с Адамом уже через две недели после их знакомства, что стало фатальной ошибкой.       Если его мама или папа узнают, чем он занимался весь день, то последуют вопросы, на которые не слишком хотеть отвечать. Точнее совсем не хотелось. Блейн сам себя винил в том, до чего он докатился, но этот способ найти Курта был хоть и долгим и муторным, но довольно надёжным. Но как оказалось позже, не таким уж и надёжным, потому что он с треском провалился. План вбить в поисковик Фейсбука имя Курт, примерный возраст и нужный город оказался на удивление бесполезным. Неужели его не было в соц.сети? Блейн предполагал, что кто-кто, а подростки уж точно сидят в Фейсбуке. Парень даже зарегистрировался в богом забытом Майспейсе, чтобы и там поискать, что так же не увенчалось успехом.       И лишь только под вечер, уже придя в родительский дом и блуждая по бескрайним просторам Фейсбука, Блейна осенило: он знал, где учится Курт. Перед выступлением каждой школы объявлялся её номер и название хорового состава. У Блейна были друзья не только из Далтона, а также и из других школ, с ребятами которых он познакомился на соревнованиях хоров. Он помнил, как хорошо общался с одним парнем из МакКинли, и вчера, когда ведущий объявил именно эту школу, Блейн с улыбкой вспомнил своего хорошего друга юношества. Интересно, где он сейчас?       Было очень странно то, что он вспомнил о самой значительной детали, которая приведёт его прямиком к Курту, только лишь спустя сутки. Возможно, это стоило оправдать общим состоянием Блейна. Он, зациклившись на том, что не знает ничего о Курте кроме его имени, впал в панику и принялся хвататься за любые адекватные и не очень идеи отыскать юношу.       Пока не оставляя попыток найти Курта в соц.сетях, Блейн принял решение пойти на следующий день в МакКинли. В конце концов, если он найдёт его и там, и там, это будет вдвойне лучше. Будучи большим романтиком, перед сном он не мог не представить, как подходит к Курту в школе, а потом сажает его в лимузин и увозит во Францию. Мечты оставались мечтами, но что он будет делать на самом деле, он не продумал. Судя по прошлому опыту, парень выяснил, что в обществе Курта он даже в возрасте трёх лет говорил красноречивее, чем сейчас. Если повезёт и он уже завтра встретит парня, нужно было подумать, куда деть свои эмоции и чувства, которые до этого уже сыграли злую шутку.       И оказавшись на следующий день в таком знакомом и незнакомом месте одновременно, как МакКинли, Блейн почувствовал прилив ностальгии. В юности он часто приходил к своему другу после уроков, а потом они шли к Блейну, чтобы поиграть в новую приставку, которую родители подарили парню на его пятнадцатилетие.       МакКинли изменился, даже дышалось будто по-другому. Ученики этой школы были особенно шумными и раньше, но сейчас, во время перемены, гул стоял намного громче, чем шестнадцать лет назад.       — Блейн?       За его спиной раздался до чёртиков знакомый голос, разве что более низкий, чем годы назад. Сколько воспоминаний несло это простое односложное «Блейн», отчего губы парня растянулись в широкой улыбке. Он, обернувшись, увидел в шаге от себя того самого, с кем так любил поиграть в приставку после школы. Годы мужчину, конечно, не красили, но и Блейн уже не двадцатилетний молодой красавец.       — Старина Шустер, ты ли это?       Блейн обнял друга в ответ, похлопав его по спине, как это обычно делают старые хорошие знакомые. Он на секунду почувствовал себя настолько старым и древним, что уже стоит и хлопает по спине своего бывшего друга, с которым не виделся вот уже много лет. А ведь, казалось, они только вчера договаривались сбежать с уроков, чтобы зависнуть в парке хорошим весенним днём, когда совсем не хотелось учиться.       — Я сначала даже тебя не узнал. Где же твоя тонна геля на волосах? — с юмором спросил Уилл.       — Решил, что и такое сумасшедшее гнездо неплохо смотрится, — отшутился Блейн. — Ты здесь работаешь? Или до сих пор экзамены не сдал и сидишь за партой?       — Узнаю Андерсона и его неприкрытый сарказм, — закатил глаза мужчина. — Я преподаю испанский и руковожу хоровым кружком. Звучит жалко, знаю, ведь мы сами когда-то были хористами с мечтами о большой сцене, но могу тебя уверить, что я ничуть не разочарован в своей профессии.       Упоминание о хоровом кружке вызвало в Блейне смешанные чувства. Безусловно, он сразу подумал о Курте, о том, что Уилл, значит, знаком с ним и это надо как-то использовать. Был лишь вопрос, как бы невзначай разузнать о Курте и не выглядеть педофилом.       — А твои как дела? Да и вообще, какими ты здесь судьбами? После выпуска мы разъехались — ты в Нью-Йорк, я в Лос-Анжелес, и больше я о тебе ничего не слышал, — лукаво упрекнул Уилл, видимо, не замечая замешательство Блейна. Но дело было не в чёрствости Уилла, просто Блейн за последние годы научился скрывать истинные эмоции и натягивать красивую улыбку. Но лишь когда этого требовал случай, ведь по своей натуре Блейн был искренним и открытым человеком и ненавидел ложь.       — Я окончил НЙАДИ, очень долго добивался того, чтобы меня хотя бы в кафе начали приглашать на сольные выступления, терпел неудачи, но за последние пару лет всё начало налаживаться, меня стали даже на улицах Нью-Йорка узнавать. Правда, за его границами я пока никто. Сочиняю музыку, иногда тексты к ним, а год назад меня попросили написать музыку для самого Бродвея, — и с секунду подумав, как лучше соврать, продолжил: — Я слышал, что ты здесь работаешь, так что решил навестить.       — И правильно сделал, что навестил. Бродвей, говоришь? Да ты звезда, Андерсон! — с восторгом произнёс Уилл. — Я всегда знал, что ты добьёшься успеха.       Наступил неловкий момент, когда Блейн и не знал, что ответить. Обойтись простым «Спасибо» будет суховато, но и ответное «Ты тоже молодец» будет похоже на издёвку, даже несмотря на то, что Уилл был доволен своей работой.       — До звезды мне расти и расти, — неловко улыбнулся Блейн и решил перевести разговор в другое русло. — Не хочешь сегодня после работы сходить в бар, к примеру, выпить чего-нибудь? Хочется столько всего обсудить, о тебе узнать.       — Я сам хотел это предложить. У меня сейчас последний урок, встретимся на этом же месте через сорок пять минут, хорошо?       После положительного ответа Уилл похлопал Блейна по плечу и по звонку ушёл на урок. Как же Блейн давно не слышал школьный звонок. Будучи подростком, он думал, что никогда не вернётся в школу, ни под каким предлогом, даже если просто поздороваться с бывшими учителями. Сейчас он понимал, что хорошие воспоминания накладываются на плохие, и уже не было такого отвращения к Лайме и всему, что с ней связано. И Блейн был доволен таким раскладом — нужно отпускать всё плохое и думать о хорошем.       Через полчаса глупого хождения по школе, рассматривания листочков на стене, изучения расписаний уроков и бестолкового разглядывания коридоров он зашёл в столовую, чтобы купить сок и на оставшиеся пятнадцать минут до звонка зависнуть в телефоне.       Свободных мест было хоть отбавляй — все столы были свободны. Блейн бы ни за что не поверил, что ученики не прогуливают занятия, так что он понял, что столовая — это явно не первое место, куда ходят прогульщики.       — Привет, красавчик, — раздался женский голос над ухом парня, когда он уже сидел за столом и листал свою ленту в Фейсбуке.       Блейн напрягся — такие обращения обычно ни к чему хорошему не ведут. К нему нередко подходили как парни, так и девушки, но он их упорно не замечал, до последнего не применяя свои способности доминанта. Конечно, с особо настырными игнорирование не помогало, и Блейну приходилось делать то, чего он так не любил — приказывать посторонним сабмиссивам.       Перед ним стояла симпатичная блондинка в черлидерской форме, уперев руку в бок. Даже её поза говорила об уверенности, и Блейн начал подозревать, что вряд ли сможет обойтись простым игнорированием.       — Я Куинн, — сказала она и села за соседний стул.       — Блейн, — коротко представился парень, чуть улыбнувшись, и вновь опустил взгляд на айфон, показывая свою незаинтересованность в знакомстве.       — Скучаешь, Блейн?       Он тяжело вздохнул и устало взглянул на девушку. Да, просто так она точно не отстанет.       — Послушай, мне уже тридцать четыре года. Не думаю, что тебя интересуют такие старики, как я.       На лице блондинки проскользнуло мимолётное удивление, но Куинн быстро сориентировалась и кокетливо улыбнулась.       — Надо же, по тебе и не скажешь. Но, может, это и к лучшему? Мне нравятся постарше, бесят эти малолетки.       Нет, это уже ни в какие ворота не лезло.       — Хорошо, буду знать. — Блейн встал и взял с соседнего стула свою сумку. — Счастливо, Куинн.       Похоже, девушка хотела ещё что-то сказать, но Блейн быстро отошёл от неё, направившись к выходу. Казалось бы, единственное спокойное место в школе во время уроков, где можно посидеть и где тебя не будут трогать, но и здесь была неудача.       Куинн была очень симпатичной. Будь Блейн натуралом, он бы, скорее всего, не упустил возможности познакомиться с ней поближе, но его сердце уже было отдано другому, и этот «другой» явно не Адам. Конечно, если бы Блейн сходу ей сказал, что он гей, то и вопросов бы не последовало, но был риск, что девушка могла перейти на оскорбления. В Далтоне не было гомофобии, но все понимали, что это нонсенс и что остальным школам не удалось избежать этой напасти. Блейн не боялся оскорблений со стороны школьников — они были неприятны, так что проще было уйти от разговора и тем самым показать себя невоспитанным хамом.       После урока Блейн снова подошёл к тому месту, где он встретился с Уиллом. Через какое-то время, когда уже ученики вышли из классов начали переговариваться, что создавало общую шумиху, Уилл подошёл к Блейну и расстроенным голосом произнёс:       — Слушай, я знаю, что мы давно не виделись и уже договорились сходить куда-нибудь, но тут такое дело… Мне правда жаль, но я вынужден прямо сейчас ехать в Дейтон. Там моя жена лежит в больнице, у неё нашли осложнения, я должен быть с ней.       Уилл выглядел действительно взволнованным и удручённым, не было похоже, что он просто стремился отвязаться от Блейна.       — Конечно, Уилл, чёрт возьми, конечно. Может… не знаю… — Блейн действительно не находил слов, потому что прекрасно знал, каково это, когда дорогой тебе человек лежит в больнице на волосок от крайне тяжёлых последствий. Слова сейчас не сыграют никакой роли, а лишь будут отнимать время, но Блейн чувствовал, что должен как-то поддержать друга. — Я могу помочь? Может, съездить с тобой?       — Прости, но ты там явно будешь лишним, — печально усмехнулся Уилл. — Но я действительно хотел тебя кое о чём попросить. Ты свободен в ближайший час? — После кивка Уилл продолжил: — Есть один выпускник, он помогает другим ученикам с сочинениями по литературе. Но дело в том, что он сабмиссив и ему нужна помощь доминанта. Ты ведь понимаешь, это школьники, не все ведут себя тактично с сабами, но в присутствии сильных доминантов они ещё себя хоть как-то сдерживают.       — То есть ты хочешь, чтобы я помог ему и, если что, защитил от нападок?       — Да, именно. Но если ты не захочешь, я, конечно, пойму и…       — Уилл, о чём ты говоришь? — мягко перебил его Блейн. — Я с радостью помогу. Но… почему вы эту миссию возложили на сабмиссива, если ему всё равно нужна помощь? Не проще ли поручить эту работу сразу доминанту?       — Курт лучший среди старших классов, у него высшие оценки по литературе. Он действительно любит этот предмет и с радостью согласился помочь. Несмотря на то, что миссис Смит ставит ему автоматом «А» за семестр, никто, кроме Курта, не соглашается оставаться два раза в неделю на сорок пять минут дольше, чем положено. Хотя я не уверен, что миссис Смит ещё кому-нибудь бы поручила задачу, которую предоставила Курту.       Конечно, был шанс, что они с Уиллом думали о разных людях, он в данном случае он был невероятно мал. Блейн с легкостью поверит, что Курт в чём-то самый лучший, потому что, даже оставаясь для Блейна полной загадкой, Курт уже стал для него избранным. И было бы полной глупостью упускать такую возможность познакомиться с Куртом, так что Блейн был невероятно благодарен Уиллу за этот шанс.       — Правда, — продолжил Уилл, хотя было видно, что он спешит, в чём его нельзя было винить, — есть ещё один выпускник, Эллиот Гилберт, который завоевал доверие преподавателя и набился в помощники к Курту. Они вроде хорошо сработались, конфликтов не было, и Эллиот достаточно сильный доминант. Но сегодня он позвонил и сказал, что приболел и придёт только через два дня. Спасибо, что согласился помочь, потому что замену Эллиоту правда сложно найти.       После того как Уилл объяснил ему, где проходят дополнительные занятия, Блейн пожелал другу удачи и пошёл в нужном направлении. Было стыдно признавать это, учитывая ситуацию Уилла, но Блейн был в хорошем настроении, несмотря на жуткое волнение, ведь он, наконец, снова увидит Курта. По крайней мере он надеялся, что это был тот самый Курт, из-за которого Блейн не находит себе покоя уже долгое время.       Как бы он ни убеждал себя, что нужно успокоиться, взять себя в руки и перестать так нервничать, это получалось с трудом. Если он снова в присутствии Курта двух слов связать не сможет, то потерпит очередное фиаско. Тогда уже судьба уж точно не будет к нему настолько великодушна и не предоставит Блейну шанс познакомиться с юношей в пятый раз. Серьёзно, это были сплошные чудеса — Блейн едва ли делал что-то полезное, чтобы отыскать Курта. Не считая похода в школу, конечно, без которого бы ничего не получилось.       Курт уже был в пустом классе, когда Блейн вошёл в кабинет. При виде такого очаровательного юноши Блейн не смог не улыбнуться, а сердце его зашлось в бешеном ритме. Курт поднял взгляд на вошедшего парня и, в удивлении приподняв брови, хотел что-то спросить, как Блейн опередил его:       — Мистер Шустер попросил заменить Эллиота, так как он сегодня заболел.       Вау, я сказал целое предложение без запинок. Прогресс, Андерсон.       Было очень забавно Уилла называть мистером Шустером, но Блейн сейчас едва ли думал об этом. Он думал о каждом своём шаге, который приближал его к юноше. Казалось, что воздух вокруг них будто наэлектризовался, и Блейн готов был поспорить, что и Курт тоже волновался. Его глаза бегали по лицу Блейна, а пальцы с силой вцепились в учительский стол. Он был для Курта чужаком, это понятно. Мало ли что взбредёт в голову незнакомцу, да ещё и доминанту, так что Блейн старался всем своим видом показать, что он совершенно безобидный и не станет трогать Курта.       Когда Блейн остановился в шаге от Курта, последний отвернулся от парня и стал перебирать какие-то бумажки, что делалось, скорее, для вида.       — Хотел бы я сказать, что я и сам справлюсь, чтобы не отнимать твоё время, но я не могу, — слегка улыбнулся Курт и поднял глаза на Блейна. — Это всего на сорок пять минут и только на один раз. Тебе даже ничего делать не придётся, я сам…       — Курт, — мягко произнёс Блейн, теряясь в голубых омутах напротив. — Мне несложно помочь тебе, ладно? Я Блейн, кстати.       — Да, я помню, — кивнул юноша и улыбнулся уже более открыто и искренне.       — Ты помнишь?       Конечно, Блейну было сложно забыть ту встречу после отборочных, но он был уверен, что Курт уж точно оставил мысли о нём. На улице было темно, да и с чего было запоминать какого-то странного парня, который ни с того ни с сего дарит их хору букет роз.       — Конечно. Ты подарил нам цветы позавчера, хотя я вначале подумал, что они предназначались для меня.       Блейн был в восторге оттого, что Курт говорил всё напрямую. Но сейчас Блейн не мог соврать, как в прошлый раз.       — Курт, — тихо позвал Блейн и, наплевав на всё, подошёл чуть ближе к нему. Когда парень несмело посмотрел на Блейна, тот продолжил: — Они действительно были для тебя. Только для тебя одного.       Они находились недостаточно близко для того, чтобы чувствовать дыхание друг друга, но достаточно близко для двух незнакомцев, которые общаются второй раз в жизни. Блейну до зуда в руках хотелось прикоснуться к Курту; да что там — ему хотелось поскорее поцеловать Курта, но и то, и другое будет лишним и точно вспугнёт юношу, который и без того был в замешательстве. Казалось невероятно правильным то, что Курт был чуть меньше Блейна и по комплекции, и по росту, но это могло измениться с возрастом. Если Курту было семнадцать-восемнадцать лет, то через некоторое время он мог вполне стать выше Блейна, но буквально на пару сантиметров.       Возможно, они могли бы долго так стоять, просто глядя друг другу в глаза, но интимность момента разрушила резко открывшаяся дверь, в проёме которой появились два парня. Курт резко отпрянул от Блейна и снова начал перебирать какие-то бумажки. Не замечая взгляда медовых глаз, которые сверлили его профиль, Курт пробормотал ещё более высоким голосом:       — Ты можешь присесть. Возьми стул и перетащи его к учительскому столу.       Эти сорок пять минут пролетели слишком быстро для Блейна, человека, который не мог надышаться немым обществом с тем, в кого он уже был влюблён. Даже молчание с Куртом превращалось во что-то волшебное, и Блейн, пока была возможность, наслаждался самым малым. Курт всё время что-то писал в тетради, в то время как Блейн пялился в точку перед собой и размышлял о том, как пригласить Курта куда-нибудь или просто взять его номер телефона, что не представлялось реальным.       На дополнительное занятие пришли четыре парня и две девушки, по которым даже и не скажешь, что они были отморозками или представляли какую-то опасность. Курта просили помочь всего пару раз, и Блейн тут же напрягался, готовясь спасать сабмиссива от нападок, но у ребят, кажется, и в мыслях этого не было. Когда Курт подходил к тому или другому, Блейн мог, не отрывая взора, просто смотреть на юношу. Наверное, он был идеалом: умный, начитанный, в меру скромный и искренний, красивый и просто невероятный. Даже когда Курт замечал на себе пристальный взгляд, Блейн не мог перестать пялиться. За это он ругал себя, очень ругал, но ничего не мог с собой поделать.       Когда прозвенел звонок, ученики собрали сумки и ушли из класса, а парни вновь остались наедине. Вновь эти неловкие взгляды, напряженное молчание, от которых не отвязаться. Конечно, для Блейна уже было большой победой заговорить с Куртом, но всё самое сложное было впереди.       — И тяжело это — помогать отстающим? — первый заговорил Блейн, наблюдая, как Курт собирает свои вещи в сумку.       — Нет, не очень, — чуть улыбнулся Курт. — Я занимаюсь этим с сентября этого года. У миссис Смит, нашего преподавателя, в этом году очень плотный график, из-за чего она не успевает проводить дополнительные занятия.       Курт закинул сумку на плечо и последовал к выходу, Блейн — за ним.       — Это странно, что ученики настолько послушны, что выполняют домашнее задание сами и под твоим контролем. Я думал, сейчас все списывают с интернета.       Закрыв дверь кабинета, Курт усмехнулся и ответил:       — Миссис Смит очень строга к нам. Она точно определяет, кто списывал, и без пощады ставит «F». Для таких случаев и существую я. — Курт отдал на вахту ключи от кабинета и продолжил: — В основном ко мне приходят писать эссе, доклады, сочинения, реже тесты. Последнее я не люблю, так как это вызывает больше вопросов у студентов.       — Я тоже любил литературу в школе, — отметил Блейн, цепляясь за тему разговора. — Думаю, это большой почёт, когда преподаватель тебе настолько доверяет, что берёт к себе в помощники.       Блейн будет говорить хоть об атомной физике, в которой едва ли разбирался, лишь бы их диалог не прекращался вечно. Ну или, по крайней мере, пока он не проводит Курта до дома.       — Я действительно рад этому, — смущённо улыбнулся Курт. — Но и «А» автоматом никогда лишней не будет.       — Ты ещё замечательно поёшь, — сказал Блейн, когда они уже выходили со школьной территории и направлялись, скорее всего, к дому Курта. — Ты чувствуешь сцену, это сразу видно. Я до сих пор не могу забыть ваше выступление.       — Спасибо. А твои цветы до сих пор стоят в моей комнате, поэтому я тоже не могу забыть наше выступление.       Блейн удивлённо посмотрел на засмеявшегося Курта, которого позабавила его реакция.       — Ребята решили, что если ты вручил букет именно мне, то… — замялся Курт, опуская глаза, — то ты дарил его не всему хору. Они решили, что, значит, из всех нас ты выделили только меня, — совсем тихо закончил он.       Блейн растерялся, да так, что перехватило дыхание. Казалось бы, он доминант, а значит должен быть сильным и всегда знать, что ответить, но именно Курт его озадачивал. И не потому, что Курт, как может показаться, на самом деле вовсе не сабмиссив — это отрицала кожаная перчатка без пальцев на правой руке. Интересно, а если Курту приказать снять её?..       Нет, Блейн ни за что этого не сделает, как бы ни был велик соблазн. Хотя такого парня, как Курт, хотелось подчинить себе, сделать своим как можно скорее. Если доминант получает удовольствие от приказов своему сабмиссиву, то те, напротив, от их исполнения. Блейн часто требовал от Адама что-либо сделать ради внутренней гармонии обоих, но сам не получал от этого полноценного успокоения. Натура доминанта требовала чего-то другого, чего не мог дать Адам.       Разозлившись на себя, на свою нерасторопность и слабость, Блейн мягко, но настойчиво ответил:       — Цветы я правда дарил только тебе, — посмотрел Блейн на Курта, который продолжал не отрывать взгляд от снега под ногами. — И я рад, что они стоят в твоём доме.       — Но зачем? — вскинул голову Курт и взглянул на доминанта.       — Потому что из всего вашего хора мне больше всего понравился именно твой голос и харизма.       Курта не нужно было пока шокировать правдой, несмотря на то, что он уже начал подозревать истинные намерения Блейна. Но одно дело — догадываться, а другое — когда тебе говорят о них.       — Знаешь, — решил сменить тему Блейн, — я ведь тоже большой фанат музыки. Я… я иногда выступаю в «Лайма Бин», скоро снова планирую к ним наведаться. Не хочешь послушать?       — Звучит интересно, — улыбнулся Курт и остановился. — Вот так незаметно мы дошли до моего дома.       Блейну хотелось застонать в голос от душевной боли, ведь он проводит с Куртом последние секунды. Зато он наконец настолько близок хотя бы подружиться с юношей, что восторг вытеснял печаль расставания.       — Тебе повезло, ты живёшь близко от школы. А мне повезло меньше: помню, будто это было вчера, как каждое утро мёрз на остановке, так как школа находилась в другом конце города, — вспомнил Блейн, не в силах оторвать взгляд от милого лица Курта. Было тяжело просто так взять и отпустить юношу, но ничего не поделаешь. — Так, значит… пока?       — Пока, — с улыбкой кивнул Курт и, прежде чем уйти и на прощание помахать рукой, добавил: — Было приятно с тобой познакомиться.       Наверняка он совсем не расстроился из-за того, что ему нужно домой, в отличие от Блейна, который, наблюдая за удаляющейся фигурой, не мог сдвинуться с места и пытался придумать хоть что-то, что остановит Курта хотя бы ещё на пару секунд. Ему нужно было так мало для счастья, но каждый взгляд Курта казался для Блейна целой вселенной.       — Курт! — радостно окликнул Блейн. — Оставь мне свой номер, чтобы я мог сказать, когда выступаю в «Лайма Бин».       Блейн думал, что нельзя быть настолько глупым и едва ли не забыть попросить номер у Курта. Он протянул к подбежавшему юноше телефон, чтобы тот забил свой номер, а после смог любоваться на то, как чуть покрасневшие от холода длинные пальцы отбивали ритм на дисплее. Казалось, Курт был грациозен даже в этом. Или Блейн уже настолько помешался на одном человеке, что склонен едва ли не обожествлять его.       — Как мне себя записать? — взглянул Курт на парня.       — Эту задачу поручи мне — у меня уже есть Курт в записной книге. Что-нибудь придумаю.       — Только никаких «сочных попок», хорошо?       Блейн поклялся, что у него и в мыслях такого не было, про себя отмечая, что вариант бы, в принципе, подошёл, не относись он к Курту, как к священной фарфоровой кукле. В конце концов, не мог же он отворачиваться, когда Курт подходил к ученикам во время дополнительных и тем самым демонстрируя Блейну свою упругую красивую… Ладно, об этом ещё рано думать.       Теперь дело оставалось за малым: сделать так, чтобы он выступил в «Лайме Бин» в ближайшие дни. Да, Блейн знал, что врать нехорошо, но что ему ещё оставалось? Это первое, что пришло в голову, к тому же его наверняка без проблем возьмут хотя бы на один вечер развлечь публику.       Парня немного пугало то, что своё знакомство с Куртом он начал с обмана. Всё тайное становится явным, но Блейн предпочитал не думать об этом.       Всё обойдётся. Он был уверен, и он был неописуемо счастлив.