Боец (In the Clearing)

Джон несколько секунд смотрит невидящим взглядом на снимок, сделанный с покровного стекла, который только что принес Мэтьюс. Клетки Рид-Штернберга — гигантские полиморфные лимфоциты — маркеры лимфомы Ходжкина классического типа* — вот что доктор безошибочно распознал на нем. Оптический микроскоп бесстрастно демонстрирует пугающе большие пурпурного цвета идиобласты. Джон роняет голову на ладони, надавливает пальцами на глазные впадины. Он чувствует себя измученным. Да что там измученным, скорее выжатым, как лимон. Доктор набирает в легкие побольше воздуха и тянется в карман за телефоном. Только за последний час Шерлок прислал уже четыре смс. Его, конечно же, волнует, почему Джон задерживается так долго. Очевидно, детектив распутал очередное дело и уже ждет его дома. Джон обманул его, написав, что ожидает результатов анализа крови. Он отказывается назвать тест биопсией, несмотря на то, что это именно он и есть. Биопсия показала наличие раковых клеток в его лимфатической системе. Когда Мэтьюс только принес снимок с увеличенной в несколько сот раз каплей крови Джона на нем, они оба долго и в замешательстве его изучали. Комментарии были излишни. «Надо сказать Шерлоку», — это была первая пришедшая Джону в голову мысль. Но как, черт возьми, это сделать?! Усилием воли он оттолкнул ее подальше в глубины мозга и сконцентрировался на другой — что же дальше? Он знал, что, знал, но не хотел сам произносить вслух, предпочитая, чтобы за него это сделал Мэтьюс. Еще нужно сходить к онкологу и, не откладывая дела в долгий ящик, сделать МРТ** и ПЭТ***. Необходимо убедиться, что в других лимфоузлах нет злокачественных клеток. Далее — операция по удалению тех двух узлов с патогенными клетками, о которых им уже известно, и, может быть, соседних тоже — для перестраховки. Еще, конечно же, необходимо серьезное лечение. Возможно, даже курсы химиотерапии. — Джон, нет никаких очевидных признаков того, что поражены другие узлы. И случай не запущенный. Ты же обратился за помощью практически сразу, а не игнорировал заболевание месяцами. У нас на руках еще нет клинического анализа крови, однако признаки того, что воспалительный процесс начался где-то еще и только потом перешел в лимфатическую систему, отсутствуют. Это болезнь Ходжкина, но на этой стадии она целиком и полностью излечима. Джон мотнул головой в знак согласия, и Мэтьюс ушел. Доктор же просидел в кабинете еще 45 минут. О чем он думал все это время? Джон не имел ни малейшего понятия. Совершенно никакого понятия. О смерти. Внезапно доктор сконцентрировался на мысли о смерти. А ведь он давно не вносил изменений в завещание, последний раз — перед отправкой в Афганистан. Нужно это исправить. Не то чтобы у него было много денег, или какое ценное имущество, но Джон хотел, чтобы в случае его смерти Шерлок смог получить все без особых затруднений. Он обязательно поговорит с Гарри — у нее в конторе должен быть адвокат, занимающийся подобными вопросами. Джону интересно, нормально ли вообще думать о таких повседневных вещах? Нормально ли не чувствовать приближения смерти? Доктор ругает себя за такие мысли, ведь он обязательно отразит эту атаку, он сможет. Это просто рак, абсолютно излечимый рак. Джон видел сотни пациентов на более поздних стадиях, которым все-таки удавалось выкарабкаться. И он сможет. У него шикарная команда поддержки, друзья и семья: Гарри, миссис Хадсон… и Шерлок. Он должен рассказать Шерлоку. Доктор открывает последнее полученное смс и читает: «Почему ты все еще у врача?». Рука Джона дрожит, когда он набивает короткое ответное сообщение: «Я уже еду обратно. Ты еще дома?» Он поднимается и кладет снимок покровного стекла в конверт с номером, под которым его анализ попадет к онкологу. При малейшем движении тело отзывается болью. Она заставляет Джона задуматься о том, какая ее часть надуманная, а какая — реальная. Этого он сразу сказать не может, отчего доктор испуганно останавливается и прислушивается к внутренним ощущениям. Минуту спустя он глубоко вздыхает и снова ругает себя. Нет, так нельзя. Чтобы что-то понять, нужен холодный трезвый рассудок. Если Джон сникнет и сдастся, Шерлок совсем забросит работу. Нужно рассказать ему. Это сейчас важней всего. Шерлок — вот его единственный приоритет. Телефонный звонок застает Джона уже в дверях. На дисплее — фотография Шерлока. Доктор отвечает на вызов, находясь на полпути к черному выходу из больницы. Сейчас он никого не хочет видеть. — Конечно, я еще дома. Я жду тебя вот уже несколько часов, — заявляет детектив недовольным голосом. Но Джона не обмануть — Шерлок волнуется, и у него есть на то основания. — Уже выхожу из больницы. Я ждал результатов кое-каких анализов… — И? — нетерпеливо перебивает его Шерлок. — Что с тобой такое? Джон только открыл было рот, чтобы ответить, как понял — он не знает, что сказать. Не сообщать же Шерлоку такие новости по телефону. — Объясню, когда доберусь до дома. Я очень устал и у меня заняты руки — неудобно разговаривать. Я сейчас поймаю такси и приеду. — Джон… — протестует Шерлок. Он не согласен откладывать разговор даже на час. Терпение никогда не было его сильной стороной. — Я буду дома через 20 минут. Тогда и поговорим. Доктор резко обрывает связь, чувствуя вину за это. Джон выходит из больницы, добирается до дороги и ловит такси, которое довозит его до Бейкер Стрит, заходит в дом. Он поднимается в квартиру не сразу, а еще какое-то время стоит у подножия ступенек и смотрит наверх. Он не одну сотню раз поднимался по ним, но сейчас все по-другому. Сегодня Джон заходит домой, неся на плечах раковый приговор. Ему нужно найти в себе силы подняться наверх и сообщить супругу, что у него рак. Сможет ли он? Почувствует ли он себя другим после этого? Естественно, он должен. На мгновение доктор хочет лишь одно — отмотать время назад и притвориться, что ничего не было, не было визита к врачу, не было боли и сомнений. Но Джон прогоняет эту мысль. Если бы он не пошел на обследование, то через год был бы уже мертв. Он слышит, как наверху отворилась дверь. Очевидно, Шерлок видел его выходящим из такси. Джон поднимает глаза и встречается с взглядом голубых глаз. Шерлок знает. Джон понимает: супруг не знает всех деталей, но суть он понял. Возможно, догадался, когда доктор не вернулся домой в назначенное время. Иногда, наверное, ужасно быть таким умным. Джон опускает ладонь на перила и начинает подниматься по ступенькам. Его глаза все еще прикованы к глазам Шерлока, и он чувствует, как во взгляде детектива начинают проявляться эмоции. Эмоций так много, что их почти невозможно скрыть. Доктор уже и не может припомнить, когда в последний раз видел столько. Наконец, он добирается до двери и, пройдя мимо супруга, входит в квартиру. Ему невыносимо хочется упасть в кресло, невыносимо хочется спать, но он понимает — сейчас этого сделать не удастся, да и в ближайшее время тоже. Разговор будет долгим и тяжелым. А еще ему нужно связаться с Гарри. Из груди вырывается стон, и доктор падает на диван. Шерлок, вместо того, чтобы присесть рядом, уходит в другой конец комнаты и занимает место в углу. Сложно находиться столь близко, но одновременно так далеко. Однако сейчас все именно так и обстоит. — Скажи мне, — произносит Шерлок, скрестив руки на груди, его спина слегка горбится, и от этого кажется, что детектив стал ниже. «Интересно, что с точки зрения психологов означает такая поза», — мелькает в голове Джона ненужная мысль, которая, впрочем, тут же отшвыривается куда подальше. Не говоря ни слова, он открывает конверт, достает снимок покровного стекла, кладет его на стол, тем самым призывая Шерлока взглянуть самому. Естественно, детектив поймет, что перед ним идиобласты. Однако Шерлок не подходит ближе, только выпрямляется и, вытянув шею, смотрит на снимок. — Это клетки Рид-Штернберга, — поясняет Джон, наблюдая за реакцией детектива — тот, конечно же, о них слышал, хотя может и не знать, что именно обозначает их название. Шерлок прикусывает нижнюю губу и, спустя пару секунд, слегка кивает. Да, он не знает, что именно означают клетки Рид-Штернберга. Джон глубоко вздыхает и, не отводя от супруга взгляда, дает простой ответ: — Шерлок, у меня болезнь Ходжкина. Шерлок на мгновение задумывается, и его лицо омрачается внезапной вспышкой понимания. Он испускает слабый стон и оседает на пол. — Это рак, Джон. Болезнь Ходжкина — это рак. Джон не может подавить очередной вырвавшийся наружу вздох. — Да, — кивает он. На какое-то время в квартире воцаряется гробовое молчание. Шерлок безмолвствует, и Джон не хочет его торопить. Он откидывается назад, опускает голову на диванную подушку и отчаянно старается не заснуть. — Ты уверен? — наконец подает голос Шерлок, и Джон выпрямляется. — Да. Мне, конечно, нужно связаться с онкологом и сделать еще одну биопсию, чтобы убедиться наверняка, что патогенных клеток больше нигде нет, но — да. — Ты бы не поделился со мной, если бы не был уверен, — качает головой Шерлок. — У меня еще остались незавершенные дела, и я не гарантирую, что смогу ходить с тобой по врачам. Тебе нужно было подождать точных результатов. Эти неверны — очевидно же. Джон наклоняется вперед и упирается лбом в колени. — Шерлок… Я уверен, — произносит он тихим, спокойным голосом. Шерлок отказывается верить, он отворачивается к окну и вновь прикусывает губу. — Почему ты мне это сказал? Почему у тебя рак? — произносит он едва слышным шепотом, однако Джон слышит каждое слово. Складывается ощущение, что Шерлок намерен пройти через все стадии горя разом. — Это несправедливо по отношению ко мне, — продолжает детектив. — У меня есть и другие дела. Джон молчит. — Ты будешь болеть. А я — о тебе заботиться. Но у меня недостаточно знаний и опыта в таких вопросах. Смогу ли… — Ты замечательно обо мне заботишься. Шерлок поворачивает голову на звук голоса доктора и пристально на него смотрит. — Тебе тоже в этих вопросах нельзя доверять. Ты болен. Тебе необходим серьезный медицинский уход. — Прости за доставленные неудобства, — тихо бросает Джон. Эти слова заставляют сыщика отшатнуться. Шерлок смутно осознает, что ведет себя отвратительно. Это всего лишь обратная реакция, и Джон все отлично понимает, потому и не злится. Шерлок расстроен, и это — его способ «переварить» информацию. Джон молча следит, как Шерлок подтягивает колени к животу, обнимая их руками. — Ты ошибся. Это, — он показывает на снимок, — тоже ошибка. У тебя ничего серьезного. Это просто грипп. Ты же сам сказал утром. — Я ошибся, — отвечает Джон, на что Шерлок отрицательно мотает головой. Джону невыносимо хочется встать и подойти к нему, но это не поможет. В комнате повисла вязкая черная тишина. — Шерлок? — наконец разрывает ее Джон. — Почему бы нам не попробовать побороться? У тебя есть вопросы. Так задавай их. Я отвечу на все максимально честно. Обещаю. Голубые глаза детектива полны такой боли и тоски, что у Джона начинает саднить в груди. Сообщать подобные известия намного хуже, чем самому их слышать. Это хуже всего. Джон предпочел бы отрубить себе руку, чем причинить Шерлоку боль. А сейчас Шерлоку так больно. __________________________________________________________________ Детектив заявляет, что ему необходимо пройтись, и Джон даже не пытается его остановить. Сеанс вопросов и ответов, кажется, немного помог сыщику успокоиться. Шерлока не смущает обилие информации, наоборот, она дает его мозгу пищу для размышлений, заставляя его работать на полных оборотах. В такие моменты эмоции на некоторое время отходят на второй план. Шерлок, хоть и без особого энтузиазма, все же спросил, не хочет ли Джон пойти с ним, но доктор, почувствовав, что сейчас Шерлоку нужно побыть одному, отказался. И Джон не мог его в этом обвинить. Ведь, прежде чем отправиться домой, он тоже просидел несколько часов в кабинете врача в одиночестве. Шерлок ушел, а Джон так и остался сидеть на диване. Ощущение нереальности происходящего резко накрыло его с головой. Словно все это происходит с кем-то другим, не с ним. Почему он не чувствует, что у него рак? Доктор звонит сестре, но нарывается на автоответчик. Это слегка раздражает, но в большей степени Джон чувствует облегчение. Он решает не оставлять ей голосовое сообщение, Гарри перезвонит ему сама, когда увидит пропущенный вызов. Вот тогда он и расскажет ей все, а лучше позовет пообедать… Гарри же единственный его родственник, и она заслуживает того, чтобы поговорить с ней лично. Джон швыряет телефон на пол и растягивается на диване. Ему есть о чем подумать. Например, о том, что его ждет: визиты к врачу, МРТ, ПЭТ, операция. Возможно, даже придется пройти курс «химии». Другая мысль и вовсе разрывает Джона на части: что будет с Шерлоком, если болезнь будет прогрессировать, справится ли он, если Джон умрет. «Об этом тоже нужно поговорить… но не сейчас, еще не время», — решает он. Сначала нужно собрать больше информации. Джон со вздохом поднимается с дивана, уходит в спальню, где переодевается и забирается в постель, зарываясь лицом в подушку Шерлока, вдыхая оставшейся на ней аромат шампуня и запах самого Шерлока — теплый и успокаивающий. Нет, ему нельзя умирать. Джон слишком много времени провел с Шерлоком и кое-чему от него научился: нужно более тщательно изучить все факты, хотя текущие данные указывают на одно — излечимо. Сейчас… пока что у него нет оснований полагать, что он не выживет. Джон смотрит в окно. Закатное солнце меняет цвет, своими лучами окрашивая небо в розовый. Это напоминает доктору о небе Корсики, где они с Шерлоком провели медовый месяц, каждый вечер сидя на песке и любуясь закатом. Воспоминания оставляют слабую улыбку на губах доктора, глаза закрываются, и он проваливается в сон. Когда Джон проснулся, в комнате было уже совсем темно, но он чувствовал присутствие Шерлока. Доктор открыл глаза и огляделся — точно, вон он, переодетый в пижаму, руки вновь скрещены на груди, стоит в дверном проеме. Джон хочет спросить, который час, но понимает, что совсем не желает этого знать. Он смотрит в голубые глаза Шерлока и улыбается. Шерлок вновь прикусывает губу, он выглядит сейчас таким юным, что у Джона перехватывает дыхание. — Ты в порядке? — наконец спрашивает доктор. Шерлок фыркает и отворачивается. Невысказанная фраза: «рак-то не у меня» повисает в комнате легким облачком. Джон переворачивается на бок и раскрывает объятия. — Иди ко мне, — зовет он. И Шерлок сразу подлетает в кровати, ложится рядом и утыкается лицом в подушку рядом с головой Джона. Джон смыкает руки за спиной супруга и целует его в худое плечо. — Не умирай, — тихо шепчет детектив, и Джон сильней прижимает его к себе. — Прошу тебя, не умирай, — повторяет Шерлок, крепко обнимая Джона. От этих слов доктора пронзает дикая боль. Страх, ужас, боль, гнев… эмоции накрывают его с головой, словно бурлящий водоворот. Он закидывает ногу на бедро Шерлока, с силой прижимая его к себе. Детектив изворачивается и, не ослабляя хватки, нежно целует супруга в ухо. — Не умру, — хрипит Джон, сглатывая подступивший к горлу ком боли. — Обещаю. _____________________________________________________________________ * http://dic.academic.ru/pictures/enc_medicine/0294002656.jpg Микропрепарат лимфатического узла при лимфогранулематозе: стрелками указаны клетки Березовского — Штернберга. ** МРТ - Магнитно-резонансная томография (МРТ, MRT, MRI[1]) — томографический метод исследования внутренних органов и тканей с использованием физического явления ядерного магнитного резонанса — метод основан на измерении электромагнитного отклика ядер атомов водорода на возбуждение их определённой комбинацией электромагнитных волн в постоянном магнитном поле высокой напряжённости. подробней тут: http://radiosurgery.com.ua/index.php?option=com_content&view=article&id=10&Itemid=7&lang=ru *** ПЭТ - Позитронно-эмиссионная томография. Она же двухфотонная эмиссионная томография — радионуклидный томографический метод исследования внутренних органов человека. Подробней: http://netoncology.ru/patient/1145/1146/1315/