Дженсен не...

      

http://i080.radikal.ru/1510/14/5f9f7aa65c97.jpg - Foot Fetish, Foot Job.

      - Я хочу, чтобы ты вылизал мне ноги, - слышит Миша неожиданное. Особенно, когда звучит это чуть ли не за минуту до команды «Мотор». Дженсен очень обыденно прохаживается рядом – Дин, поправляет себя Миша-Кастиэль – и вдруг подходит, незаметно и по-кошачьему бесшумно: - Я хочу, чтобы ты… Миша теряет дар речи, а Дженсен тут же отвлекается на команду режиссера и удаляется. Сцену они снимают так быстро, как это только возможно – по сценарию Кас чем-то озабочен как всегда и Мише не приходится играть растерянности. Сейчас его немного мечтательный взгляд принадлежит именно ему, а не ангелу. Он шокирован только тем, что Эклз использовал такой откровенный глагол, но не просьбой, и возмущается про себя - Дженс мог просто потребовать этого в постели, так нет же – озадачил устно, чуть ли не публично, и ходи теперь, фантазируй… Вечером они как обычно валяются у него. Миша лезет с расспросами, подхихикивает и пытается понять – откуда ветер дует. - Дженс, я правильно тебя понял – тебя интересует именно этот фетиш? – Миша оценивающе опускает глаза на стопы Эклза и разочарованно вздыхает – он в носках. – Ты хочешь, чтобы я целовал тебя там? Дженсен краснеет. Чёрт возьми, шесть лет прошло, а он все еще краснеет. - Хочу, - отвечает тихо и делает вид, будто что-то ищет на столе. Стол абсолютно пустой. Миша не успокаивается, у него мания всё проговаривать и еще – мания заставлять Эклза проговаривать всё тоже, намекая на то, что его донельзя блядским ртом нужно и должно произносить все эти грязные и невыносимо желанные вещи. - Повтори. Скажи еще раз, - настаивает Коллинз ему в спину. Эклз молчит, и даже не оборачивается, но Миша подходит и делает это насильно: - Скажи. Ну. - Я бы хотел попробовать, - начинает Дженсен и смотрит на Мишин рот и Коллинз, не дожидаясь, пока он будет медленно и мучительно подбирать слова, сам озвучивает: - … чтобы я целовал твои ступни? Терся о них щекой, прикасался губами? Медленно проводил языком по своду и останавливался у пальцев? Ты хочешь, - Миша сбивается, чувствуя, что сам по-дурацки возбуждается от своих грязных разговорчиков, - чтобы я взял в рот и сосал тебе пальцы на ногах? А что, неплохая идея, думает Миша и снова смотрит на носки Дженсена. Ткань плотная, прямо броня. Тот не знает куда глаза девать. - Ты это имел в виду, говоря, чтобы я вылизал твои ноги? – уточняет Миша. - Да, - рявкает Эклз отчего-то зло. Миша с сожалением чуть отступает назад – зря он занялся болтологией, нужно было не спрашивать, а делать. Дженсен перебирает в уме предложенное Мишей и недовольно произносит: - Хоть что-нибудь из этого списка. И пожалуйста, Миш, не заставляй меня повторять все это вслух… …а то перегорит, понимает Миша. Да понятно… Анализ произошедшего совершенно необходим. Миша любит анализировать Дженсена, хобби у него такое: любить и анализировать его. Наверняка с этой просьбой у него ничего не вышло с Дэннил, наверняка он ее даже не просил. Потому что с Дэннил Дженс делает любовь, а с Мишей – всё остальное. Миша не будет обижаться и никогда не откажется примерить на себя все те грубые эпитеты, которые иногда срываются с языка любовника. Однажды он понял, с удивлением вглядевшись в Дженсена, что закрытый, домашний, он совсем не мечтает, чтобы его узнавали на улицах, а семейные фото публиковали в журналах, и Коллинзу просто необходимо было ляпнуть, что это несколько противоречит статусу знаменитого человека. И как же Эклз расчетливо и жестоко разрулил ситуацию - он выбрал его, Мишу, своей публичной шлюхой, оберегая семью. Миша припоминает, что Дженс даже произнёс это слово достаточно громко когда-то давно, и уже не обижается. Ему и так досталось слишком много. Наблюдать, как Эклз первый раз пробует окончательно раствориться в роли и вздрогнуть от осознания того, каким идеальным получается слияние - удар в удар: Дину, смотрящему на Кастиэля глазами Дженсена, наконец удаётся доказать, что ангел "нужен". И ответно доказывать потом, позже, наедине с ним, что это взаимно, заставляя принимать ту позу с запрокинутой головой. Дженсен глотал Мишин член до горла, и держался так, ничуть не задыхаясь, не менее пяти минут. Затейник, мать его, а кто б подумал… Чего он там насмотрелся на этот раз – неизвестно, но Миша обеими руками – «за». И даже ногами, что в данном случае очень даже в точку. - Ты насмотрелся фетишного кино, признайся? – уже немного пьяненько бормочет растрепанный ангел, валяющийся на кровати, - Сейчас модно... Или какого-нибудь жутко извращенного порно, которое тебе скинул Себастиан? Дженсен протягивает ему новую открытую бутылку пива и плюхается рядом, дергая его за плащ: - Да сними ты, наконец, кастиэлевские шмотки, - просит, пихается, укладывает голову на Мишины колени, - и ничего я не насмотрелся, я, если ты не забыл, порно не смотрю. Миша щурится, припоминая – ах, ну да, ну да… Момент истины настает двумя днями позже, когда у них вот-вот должен случиться секс. Миша без предупреждения ныряет головой вниз, под простыню и наугад тычется – попадает губами в пушистую голень и только высовывает язык, как Дженса тут же сдувает с кровати. - Ты куда? – недоуменно вопрошает он в захлопывающуюся перед его носом дверь ванной, - Дженс? Шум воды заглушает ответ и Миша, сообразив, немного издевательски говорит прямо в белую перегородку двери: - Любовь моя, это смешно, ты только что из душа и…ты же сам хотел, - Миша задумывается на секунду и продолжает, - все твои части тела прекрасны и нечего сидеть там и дезинфицировать себя повторно – я отлично знаю, как ты пахнешь во всех своих потаённых местах. И поверь, стерильным ты мне не нужен. Это правда. Дженсен пахнет хорошо, и Мише больше всего нравится втягивать носом его терпкий запах сразу же после съёмок, когда кожа немного отдаёт кем-то чужим, Дином, наверно - яркой адреналиновой эссенцией, въевшейся в винчестерские вещи намертво. Странно, иногда это напоминает запах крови, будто их роли, герои и вся история кочует из реальности в реальность, оставляя на одежде после особенно напряженных сцен эхо неясных примесей. Дин так часто истекал кровью, что Дженсену, кажется, уже никогда не отмыться... Ему идет сырой, дикий, львиный аромат, отдающий железом прямо в ноздри. Ему идет честный запах охотника. - Дженс, тебе незачем... Выходи, - зовет Миша и прислоняясь к косяку, немыслимо изгибается, подтягивая свою босую ногу к носу. Сначала смотрит, потом на всякий случай принюхивается. Пятка как пятка, пахнет кожей, чуть пыльным полом и ничего эротического Миша в ней не находит. Странно, но представляя себе розовую пятку Дженсена, Миша вдруг чувствует нездоровое оживление. - Открой, - командует он, убрав из голоса смешливую иронию и делаясь серьезным, - объясни мне, что не так, Дженсен, это же я! Открой. Замок щелкает и Дженсен садится обратно на край ванной. Они почти наполнена. Он вяло болтает в воде рукой и прячет глаза. - Черт, Миш, я не думал, что ты так буквально...зря я вообще… - Перестань. Ничуть не зря, мне нравится идея, и чем больше ты будешь от меня бегать, тем сильнее мне будет хотеться сделать это с тобой. - Чёрт, – отчего-то смущается еще сильнее Дженс и выдавливает, - мне стыдно. У Миши округляются глаза. Что? Стыдно? Ну начинается... - Как-то неловко всё и меня это неимоверно смущает и…не понимаю – что на меня нашло, зачем я вообще тебе сказал, - окончательно подводит итоги Дженс, а Миша думает – что еще он не знает про своего принца? - Ладно. Хорошо, Дженс. Я понял. – Миша обнимает его, притягивает к себе русую голову, заглядывает в глаза, - не хочешь – не будем. - Правда? - Правда. Дженсен иногда как маленький краснеющий мальчик, которого в детстве не пороли красивые грудастые няньки, который не подглядывал за старшими, который не снимал трусы за кустами, показывая свои сокровища соседской девчонке и мир извращений для него – словно ящик Пандоры. Он открыл его, лет семь назад, а оттуда всё еще являются чудеса, выплывает радуга и колдовской чувственный морок рождает странные желания. ...Кто думает, что в этих актёрских трейлерах полно места – заблуждается. Двум мужчинам сложно разместиться так, чтобы не задевать друг друга локтями и коленками, но Миша упорно не желает покидать зону комфорта Дженсена. - Подвинься, - просит он и не обращая внимания на вопросительный взгляд, умащивается валетом на узком диванчике. Дженсен лежа читает книгу, хотя, нет – теперь делает вид, что читает, потому что прежде чем забраться к нему на диван Миша догола раздевается. Дженсен вроде как сердится: - Миш, я читаю. Миш, ну что ты… - пытается подвинуться, но не выходит – некуда, - делаешь… Миша между тем затейливо переплетает их ноги, упираясь своей в подмышку Дженса. Дженс косится на его ступню, рассматривает, и неизбежно скользит взглядом выше, по ровной Мишиной ноге, до бедра и останавливается у паха. Миша – брюнет и там, внизу, у него тоже все донельзя черняво и брутально. Большие ступни намекают на большой размер и это правда: Миша большой. Он чуть раскидывает ляжки, чтобы Дженсену было удобней делать вид, будто он все еще читает. Дженс напряженно удерживает свою ногу почти на весу, ему неудобно и наконец, со вздохом, он вытягивает ее вдоль Мишиного тела, вздрагивая оттого, как сразу же любовник прижимается щекой к его босой ступне. Странно, Миша замечает то, чем раньше не интересовался – у Дженсена очень аккуратные ступни. Раньше, все что ниже колена, его не особо интересовало. Раньше и без этого хватало забот. Например, отслеживать миграции его веснушек, которые с каждым годом рыжими стадами сдвигались в неясном направлении, превращая тело Дженсена в карту нового млечного пути. При ближайшем рассмотрении можно было найти и пару родинок – они недвижимы, но так же шоколадны и рыжи. Самая любимая Мишина, которую он открыл еще очень давно – там, под правой ягодицей, ближе к промежности, в прелестном месте, где тени рисуют четырехлучевую звезду от двух соединяющихся половинок и сжатых ляжек. Возбуждение приходит ожидаемо быстро – нечего думать о Дженсене, особенно когда Дженсен рядом. - Разденешься? – просит его Миша, но Дженсен качает головой отрицательно – нет. Он в одних джинсах, пуговица на них и так расстегнута. Белые трусы выглядывают и, собственно, это всё, что нужно: Дженсен даже так выглядит вкусно и многообещающе. Он не убирает свою ступню от лица Миши, прижимает её к его щеке. И аккуратно кладет книгу на пол. Миша голый, возбужденный и не намерен сегодня пользоваться руками. Он поворачивает лицо и тычется носом в крутой свод ноги Дженсена. Широкую мужскую ступню венчают неожиданно миниатюрные пальцы. «Пальчики» - думает Миша с нежностью и с удивлением рассматривает их. Дженсен сдвигается и слабым движением сгибает большой, касаясь Мишиных губ. - Я тебя съем сейчас, - грозится Миша и аккуратно берет в рот. Сначала мизинец. Ныряет языком под согнутую фалангу и с нажимом проводит – Дженсен ёжится: щекотно. Улыбается: - Съешь, - позволяет и жмурится блаженно. Совершенно расслабляется. Миша чувствует, как он отпускает себя, разваливается и выпрямляет вторую ногу, прижимая ее к Мишиному вставшему члену. Что там у него самого в трусах – видно отчетливо. Интересно, если спросить его сейчас, он вспомнит название книжки, которую читал? Или нет? - Разденься, - снова просит Миша и Дженс лениво тянет с себя джинсы. Кидает их к Мишиным трусам в одну кучу. Белые боксеры оставляет на себе. Они сплетают ноги, и теперь уже и Миша прикасается своей к его паху, ощущая эрекцию. – Нравится, да? – спрашивает, и снова целует ступню, лижет мокро, щекочет языком и тут же трется жесткой щетиной. Дженсен молча обнимает его ногу, ероша черные волосы на голени, лаская пальцами сильную мышцу и замирает, когда Миша снова вбирает в рот его пальцы. Один за одним он облизывает их, жадно скользит языком между ними, доходит до большого и сосет его с шумным дыханием. Дженсена выгибает, а Миша другой рукой хватается за его трусы, цепляет резинку и тянет на себя, тянет сильно, требовательно, неаккуратно растягивая белый хлопок. Мише просто хочется смотреть, сегодня ничего больше, но Дженсен опять сдвигается, пряча свой член под его ляжкой, трётся и вдруг сам касается губами Мишиной ступни, обхватывая её обеими руками. Дженсен целует его ноги. Своими идеальными губами. - Блять, - шепчет Миша и хватается за свой член. – Блять, блять, блять… Злится на себя, потому что еще пара движений, и он кончит. С усилием - ах как же не хочется так позорно быстро проваливаться в свою неожиданную нирвану - он сжимает член у основания, впивается губами в мягкие подушечки пальцев Дженсена и чувствует, как отстраняются пухлые губы от его ступни. Дженсен запрокидывает голову – чудный, несомненно лучший его жест, и тоже тянется к члену. Они оба влажные – от пота, от усилий. Удержаться на узком диванчике не так-то легко и приходится вжиматься друг в друга. Дженс уже вовсю трахает его ногу, тычась под коленку. Он восхитительно пахнет горячим потом, своим концентрированным удовольствием; от него жарко, и мокро, и это даже лучше чем обычный секс. - Пусти, - отнимает Миша у него свою ногу и осторожно кладет её, несильно наступая, на член Дженсена. Начинает мягко надавливать и поглаживать нежную кожицу. - Ты…что…что... - Эклз не договаривает, потому что Миша касается пяткой яиц, давит на мошонку ощутимо и требовательно, - что делаешь…Миш… Член под грубоватой кожей ноги уже не кажется таким твердым. Миша чуть сжимает пальцы, перекатывая его под ними и тихонько сдвигает крайнюю плоть, неловко мастурбируя ступней. Дженсену нравится. Дженсен под его ногой звучит крайне непристойно. - Чёрт, да... давай... Кажется, он порвал ему трусы, неряшливо стянув их до коленок. Миша двигает ногой быстрее, чувствуя ответные толчки, чувствуя, как под пальцами становится скользко. Хочется добавить вторую ногу, но Дженс вцепился в неё и держится, дыша в свод горячо и щекотно. Он явно не собирается останавливаться и сегодня диван будет наверняка заляпан. Миша проводит пальцем по его ступне, мажет мокрым языком, сосет пальцы так старательно, будто действительно хочет съесть любовника. Дженсен не особенно говорлив в постели, но сейчас он бормочет почти не останавливаясь: - Ах ты ж, сука, как хорошо, Миш, блять, хорошо…хорошо…хорошо... Заткнуться его заставляет лишь усиливающееся давление ноги на член и собственный оргазм. Зажмурясь, он пачкает свой живот, Мишину ногу, немного обивку и после удовлетворённо рычит что-то нечленораздельное. Когда Миша приподнимается поглядеть на беспорядок и красивого, размазанного по дивану Дженсена, тот снова краснеет. - Дженс, - спрашивает его Миша, вытирая ногу, - а почему мы раньше никогда… - Заткнись, - перебивает его Эклз и отдышавшись, ловко соскальзывает на пол. Оценивающе смотрит на его стоящий член и решает, даже не спрашивая: - Отсосу давай. Даже не думает смущаться, а Миша уже устаёт классифицировать и угадывать - что и когда вновь вгонит Эклза в краску. Иногда и мороженого достаточно при нем лизнуть... Но сейчас отзвуки острого удовольствия заставляют его говорить прямо и грубо. Так, как нужно именно в этот момент. Чёртов идеальный мальчишка, который отчего-то знает, как свести Мишу с ума. Дженсен хватает любовника под коленки и резво дергает вниз на себя – съезжая с подлокотника дивана, головой Миша небольно бьется о матрас и принимает развратную позу шлюхи с широко разведенными ногами, между которых стоит на коленях Дженс. Чёртов идеальный мистер Эклз. С умелыми пухлыми губами. Он берет в рот крупную головку, что-то вытворяет там своим ловким языком и еще умудряется при этом смотреть прямо в лицо Мише. Его щеки втянуты с усилием, скулы обрисованы так четко, что хочется провести по ним пальцами, надавить и почувствовать свою плоть внутри горячего рта. Но Дженсен прижимает его запястья к дивану и сам лишает себя помощи, насаживаясь только ртом. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Чёртов рыжий мальчишка с белой, так легко краснеющей кожей. Вверх-вниз, как сладко, вверх… вниз… Так хорошо играющий смущение. Вверх. Вниз. Ещё, сильнее... Чёртов лицедей. Чёртов Дженсен, который любит, чтобы ему целовали ноги.