Двенадцать подвигов Ирины Алексеевны

      До первого апреля было еще ух, как долго, а Олегу Михайловичу в один из осенних пасмурных дней было ох, как скучно. Да еще и Марина Владимировна внезапно свалилась с температурой, лишив Олега Михайловича приятного и полезного общения в стенах родного учреждения. То есть на работе.       Олег Михайлович понуро брел по дорожке, ведущей к корпусу и думал, не отпроситься ли ему тоже - поболеть. За компанию с Мариной Владимировной. На работу Олег Михайлович заявился мокрым от дождя и задумчиво-растерянным по какой-то, совершенно неизвестной окружающим, причине. — Здравствуйте, Олег Михайлович! — отсалютовала Ирина Алексеевна подчиненному, — А Марина Владимировна сегодня будет? — Ирина Алексеевна прекрасно знала, что Марины Владимировны не будет, но решила уточнить. На всякий случай. Мало ли чего. А то Ирину Алексеевну в операционной уже пациент дожидался, а Ирина Алексеевна не могла найти желающих помочь с аппендэктомией. — Не будет ее, — хмуро оповестил руководство Олег Михайлович, выводя загогулину в журнале. За себя и, по привычке, за отсутствующую сегодня Марину Владимировну. — А что с ней? — с участием поинтересовалась Ирина Алексеевна, которой Марина Владимировна звонила час назад, чтобы предупредить, что у нее грипп, и она не выйдет. — Да, залетела она…, — не меняя выражение лица, сообщил Олег Михайлович, — тройню ждем, — с вселенской печалью в голосе добавил он, — Только Вы, Ирина Алексеевна, не говорите никому, особенно Марине Владимировне, а то она не в курсе, это пока - военная тайна! — заговорщицки попросил Ирину Алексеевну Олег Михайлович и пошагал в сторону смотровой. — Тройню! — ужаснулась Ирина Алексеевна. В голове Ирины Алексеевны быстренько выстроилась логическая цепочка, из которой следовало, что Марина Владимировна сначала будет торчать на больничных до декретного отпуска, а потом, как енот-полоскун, бесперебойно стирать пеленки и ползунки за всей этой оравой. То есть, на работе от Марины Владимировны больше не будет решительно никакого проку, — с долей сожаления подумала Ирина Алексеевна и направилась к Алексею Абрамовичу сообщить, что отделению в скором времени понадобится новый нейрохирург. — Тройню?! — ахнул Алексей Абрамович, представив себе несчастного Олега Михайловича, трясущего двумя руками и одной ногой погремушки над бесконечно орущими младенцами. Александра Алексеевна в глубокой юности была именно таким, неспящим и постоянно орущим младенцем. Поэтому Алексей Абрамович заранее — авансом сочувствовал всем молодым родителям. — Надо будет его как-нибудь поддержать…, — подумал про себя Алексей Абрамович, приняв к сведению назойливые советы Ирины Алексеевны заняться поисками нового нейрохирурга уже сейчас, а не тогда, когда Марина Владимировна запросится в декрет, — Хотя, как его можно поддержать, если я обещал Ирине Алексеевне ничего не говорить…       С этими мыслями Алексей Абрамович ушел в операционную и ненароком озвучил их, мысли то есть, Юрию Михайловичу. Тому, который Шейнман. Юрий Михайлович воспринял новость без всякого энтузиазма. У Юрия Михайловича вчера разразилась семейная катастрофа. Пока Юрий Михайлович, аки конь, впахивал на работе, усердно потроша чужие пустые черепные коробки, теща Юрия Михайловича обнаружила рублевую заначку в книге Кобо Абэ «Женщина в песках». — В песках, не в песках, — рассудила теща, - А рубль нынче не в моде! - И, недолго думая, теща сбегала в ближайший обменный пункт и затарилась валютой. Юрий Михайлович был бы только благодарен ей за этот в высшей мере разумный шаг, если бы теща купила доллары или евро. В крайнем случае, фунты. Но у тещи были свои представления о ситуации на мировом валютном рынке, отличные от мнения ведущих канала РБК. Поэтому теща, ни капли не сомневаясь, на потом и кровью добытую заначку Юрия Михайловича, выгребла из обменного пункта все китайские юани и казахстанские тенге. В пропорции один к двум. Тещиной бивалютной корзине несомненно обзавидовался бы даже Абрамович. Юрий Михайлович не был Абрамовичем, поэтому не оценил тещиных стараний на благо семьи и пребывал в глубокой печали.

***

— Не выспались? — натолкнувшись на зевающего Сергея Анатольевича в лифте, поинтересовалась Ирина Алексеевна. — Да, ребенок всю ночь орал! — не подумав, пожаловался Сергей Анатольевич. — Ну, это Вам еще повезло, — «утешила» его Ирина Алексеевна, — а вот друг Ваш, Олег Михайлович, скоро с тремя сразу нянчиться будет! Только, я Вам ничего не говорила! — С тремя?! — живенько проснулся Сергей Анатольевич, вытаращив глаза на Ирину Алексеевну. Ирина Алексеевна молча покинула лифт на нужном этаже.       Новость о том, что Олег Михайлович готовится стать матерью-героиней, разлетелась по отделению со скоростью урагана. Сергей Анатольевич не сдержался и сообщил Константину Германовичу, который, чуть не подавившись блином, тут же передал все Саламу Магомедовичу. На вошедшего в ординаторскую Олега Михайловича, который уже и думать забыл о том, что ляпнул утром Ирине Алексеевне, все уставились с ярко выраженной почтительностью во взгляде и долей легкого сожаления в нем же. При таком раскладе, в ближайшем будущем, Олег Михайлович был совершенно точно утрачен для общества. — Чего уставились-то? — не понял всеобщего интереса к своей персоне Олег Михайлович, — Лучше бы блинами, вон угостили, что ли… — Да-да, конечно, засуетился Салам Магомедович, доставая тарелку, на которую Константин Германович щедро выложил все оставшиеся блины. — Будущим отцам аж целой тройни нужно правильно питаться! — читалось в сочувственном взгляде Константина Германовича.       Вечером Алексей Абрамович допытывался у Александры Алексеевны, почему она не хочет детей. — К чему это ты, папа, ведешь? — с подозрением посмотрев на Алексея Абрамовича, уточнила дочь. — Ни к чему не веду. — быстренько дал задний ход Алексей Абрамович, — Хотя, Марина Владимировна, вот, в отличие от тебя, уже озаботилась вопросом рождения детей. Аж троих! — не удержался и добавил Алексей Абрамович. — Да-а-а? — искренне удивилась Александра Алексеевна, которая справедливо полагала, что узнает обо всем первой. В крайнем случае, второй, сразу после Олега Михайловича. Хотя, после Олега Михайловича, вполне был шанс оказаться и тридцать второй — долго держать в себе такие новости Олег Михайлович был органически не способен. — Тебя что, можно поздравить? — пристал на следующий день к другу Сергей Анатольевич. — С чем? — изумился Олег Михайлович, которого Ирина Алексеевна в очередной раз отчитала за художественную самодеятельность во время операции с Покровским. — Не хочешь не говори…, — решил не усугублять Сергей Анатольевич, справедливо полагая, что такая радостная новость кого угодно вышибет из колеи и Олегу Михайловичу нужно время, чтобы прийти в себя. Вот, он, Сергей Анатольевич, до сих пор в себя прийти не может, слушая по ночам детский вопль. А тут целых трое! Ужас! — Брагин! Наконец-то ты остепенился! — ни с того ни с сего выдал на совместной операции Шейнман, — Поздравляю! — еле сдерживая хохот, выдавил он под одобрительные кивки Константина Германовича и Салама Магомедовича.       Счастливая весть о прибавлении в ее же семействе, погуляв по отделению, докатилась и до самой Марины Владимировны. Сначала позвонила обиженно-встревоженная Александра Алексеевна, узнать, как обстоят дела. Выяснив, что дела, на самом деле, обстоят совсем не так, как представляет себе весь коллектив, Александра Алексеевна успокоилась и успокоила Алексея Абрамовича. А Марина Владимировна, вооруженная знаниями оперативной обстановки, заверила Ирину Алексеевну, что ни в какой декрет она не собирается, а собирается развестись. — Да, Вы что?! — искренне огорчилась Ирина Алексеевна. — Да, — на полном серьезе печально вздохнула в трубку Марина Владимировна. На Марину Владимировну тоже иногда нападало жгучее желание кого-нибудь дезинформировать. К тому же, Марина Владимировна полагала, что не помешает проучить поросенка Олега Михайловича, вводящего в заблуждение руководство, которое уже рьяно подыскивало Марине Владимировне замену. — Разводятся?! — расстроился Алексей Абрамович, выслушивая очередные измышления Ирины Алексеевны по поводу того, что кто-нибудь, да, обязательно уволится. Не могут же они вместе после развода-то работать! — Да, ну? — не поверил Сергей Анатольевич Ирине Алексеевне, — Не может быть! — Олег Михайлович, а это правда? — страдальчески уставившись на старшего товарища, спросил Константин Германович. — Что, правда? — не понял Олег Михайлович. — Ну, что Вы разводитесь с Мариной Владимировной? — выручил друга Салам Магомедович. — Я?! С Мариной Владимировной?! Да, ни за что! — бурно отреагировал Олег Михайлович, горя праведным желанием настучать Марине Владимировне по голове за такие шуточки.       Домой Олег Михайлович явился крайне сердитым. И поведал Марине Владимировне, что впредь хотел бы узнавать о собственном разводе из первых уст. На что Марина Владимировна справедливо заметила, что Олег Михайлович редкостная скотина, нацелившаяся на получение материнского капитала одним махом. — Я себя веду как дурак, потому что хочу ребенка! — в который раз потребовал Олег Михайлович у сомневающейся, и все время откладывающей на потом, решение этого вопроса Марины Владимировны. Обиженно отвернулся в другую сторону и захрапел.       А Марина Владимировна представила себе трех маленьких лысых Брагиных с ямочками на щеках, марширующих по отделению в белых халатах, ужаснулась, улыбнулась и, отодрав у Олега Михайловича свою законную часть одеяла, уткнулась носом ему в шею.

***

      То разводятся, то не разводятся, то рожают, то не рожают! — раздраженно думала Ирина Алексеевна, заполняя очередные анкетные данные на сотрудников, — Определились бы уж как-нибудь, что ли! Чтобы я своевременно могла информировать руководство об изменениях штатного расписания в соответствии со своей должностной инструкцией.