Двенадцать подвигов Ирины Алексеевны

      Ирина Алексеевна стояла на крыльце и ждала Алексея Абрамовича. Ирине Алексеевне нужно было подписать важные бумаги, а главврач все не шел и не шел. Зато, по заметенной первым снегом дорожке, в сторону больничного корпуса бодро вышагивали Олег Михайлович с Мариной Владимировной.       Внезапно, непонятно откуда, на Олега Михайловича вылетела какая-то тетка в старом, заношенном сером пальто, шапке, как у клоуна, и с авоськой в руке. И стала настойчиво впихивать авоську Олегу Михайловичу. — Берите, берите! — уговаривала женщина, — Денег-то у меня все равно нет — завод у нас в городе закрыли давно, работать негде, разве что только продавцом. А продавцом я не умею, — почему-то стала оправдываться она. — А вы деда моего спасли! Здесь вот огурчики, помидорчики, грибочки маринованные… — Не надо грибочков! — испугался Олег Михайлович и отпрыгнул от тетки, как от чумной. — Правда, не нужно! — вежливо отказалась Марина Владимировна, — Это наша работа, мы за нее зарплату получаем… — Ну, возьмите, не обижайте старуху! — не унималась женщина, — Все же свое — натуральное. В Москве такого не найдете… — Ладно, давайте, — сдался Олег Михайлович, — Раз в Москве такого нет, то пригодится! — Спасибо Вам! — ни с того ни с сего зарыдала тетка и полезла к Олегу Михайловичу обниматься. Ирина Алексеевна брезгливо поморщилась и прямым курсом направилась в свой кабинет. — Врачи, как попрошайки! — зло думала Ирина Алексеевна про Олега Михайловича, — Берут все подряд и не боятся отравиться стесняются! Надо прекращать эту практику благодарностей и подношений. В конце концов, можно и на зарплату сносно прожить! — рассуждала Ирина Алексеевна, выписавшая себе в прошлом месяце премию, больше, чем Алексею Абрамовичу, — Живут же как-то люди!       На утренней планерке Ирина Алексеевна посчитала нужным поделиться этими соображениями с коллективом. — Некоторые наши коллеги…, — здесь Ирина Алексеевна остановилась и пробуравила взглядом Олега Михайловича.       Олег Михайлович был занят тем, что, как ученик начальной школы, самозабвенно пытался ногой дотянуться до попы Марины Владимировны, специально отсевшей подальше от него, Олега Михайловича, чтобы не отвлекаться. Поэтому на взгляды Ирины Алексеевны Олег Михайлович решительно никак не отреагировал, — Беззастенчиво пользуются своим служебным положением, — с пылом начинающего коммуниста времен Хрущева, продолжила Ирина Алексеевна, — И берут у пациентов, — Ирина Алексеевна задумалась, как лучше сформулировать то, что берут у пациентов нерадивые врачи, — Мзду! — завершила, наконец, она свою мысль. — В связи с этим, с сегодняшнего дня, я буду тщательно контролировать, чтобы таких ситуаций не возникало! Если кто-то владеет информацией о своих коллегах-нарушителях — прошу ко мне в кабинет! — призвала подчиненных к порядку заведующая отделением. — Павлова курит что ли чего по утрам? — подошел к Олегу Михайловичу и Марине Владимировне заспанный после ночного дежурства Сергей Анатольевич. — Тише ты! — одернул его громким шепотом Олег Михайлович, — Сейчас доносчиков разведется — мама не горюй. Вон, Константин уже уши чего-то развесил. — Что Вы, Константин Германович, замерли в проходе? — ухмыляясь, поинтересовался Олег Михайлович, — А брали ли Вы взятки, Константин Германович, сознайтесь старшему товарищу, как на духу?! — Брагин, кто бы говорил! — защитила растерявшегося от таких безосновательных обвинений Константина Германовича Марина Владимировна, — Идем уже, там двух строителей привезли — гематомы, переломы, разрыв селезенки. Все, как ты любишь! — Идем, — протянул Олег Михайлович, нравоучительно погрозил пальцем Саламу Магомедовичу и Константину Германовичу и, прихватив Юрия Михайловича и Сергея Анатольевича, отправился совершенно бескорыстно, заметьте, исполнять свои прямые служебные обязанности. — Что это? — осторожно заглядывая в конверт, как будто там могли оказаться споры сибирской язвы, уточнила Ирина Алексеевна у очередного, наведавшегося к ней фармпредставителя. — Это благодарность, что же еще? — удивился фармпредставитель, — За то, что Вы нашли время меня выслушать. И, надеюсь, найдете возможность помочь нашей компании выиграть конкурс! — Хорошо, — буркнула Ирина Алексеевна, убирая конверт в нижний ящик стола, — Подавайте заявку, я попробую что-нибудь придумать, — Надо сказать, что это был уже третий, обнадеженный Ириной Алексеевной, впариватель таблеток и пилюль сомнительного свойства и качества.       В коридоре Сергей Анатольевич с Юрием Михайловичем как могли, открещивались от благодарности жены прооперированного строителя. В конечном итоге, благодарность все-таки нашла своего адресата, и, под бесконечные всхлипывания убитой горем жены, перекочевала в карман Юрия Михайловича в ближайшем ответвлении коридора. Юрий Михайлович решил, что Сергей Анатольевич может смело довольствоваться тем, что не поддался искушению, а Олег Михайлович еще с прошлого пациента завален благодарностями, занимавшими две полки холодильника в ординаторской. А у него, Юрия Михайловича, теща с юанями, собака с колтунами, двушка в ожидании ремонта и жена в ожидании новой шубы. И вообще… Финансовые проблемы… — Смотри, какая красота! — похвасталась Александра Алексеевна Марине Владимировне, демонстрируя вышитую крестиком салфетку, — Пациентка — девчонка лет пятнадцати подарила. Сама вышивает! — Здорово! — рассматривая затейливый рисунок похвалила Марина Владимировна. В ординаторскую на цыпочках преступно крались Константин Германович и Салам Магомедович. С пакетом, из которого доносился божественный, восхитительный запах домашних сала и колбасы. Животы Салама Магомедовича и Константина Германовича предательски урчали. — Фу-у-у! Напугали! — выдохнул Константин Германович, обнаружив в полумраке ординаторской Марину Владимировну и Александру Алексеевну, — Мы-то думали, тут Павлова в засаде сидит, — деловито выгружая в холодильник содержимое пакета пояснил Салам Магомедович, — А знаешь, Костя, — продолжил просвещать Константина Германовича Салам Магомедович, — Чем мздоимцы отличается от лихоимцев? — Не-а, — честно сознался Константин Германович, никогда не интересовавшийся теорией взяткодательства и взяткобрательства. — Тем, что мздоимцы берут взятку за исполнение прямых обязанностей, а лихоимцы - за нарушение законов и правил при исполнении служебных обязанностей! — поведал Салам Магомедович. — А мы тогда, кто? — озадачился вопросом Константин Германович, изучающий содержимое холодильника из-за спины Салама Магомедовича. — Бандиты вы! — ответил Олег Михайлович, замерший в дверях ординаторской, — И шалопаи! Чем это у вас тут пахнет? — подергав носом, поинтересовался он, забирая с полки карточку пациента с пневмотораксом. — Коррупцией! — «по секрету» рассказала ему Нина, приглашенная на колбасу, сало и домашний пирог с вишней. — С кем я работаю! Кругом одни взяточники и воры! — картинно схватился за голову Олег Михайлович, привычно воруя выхватывая у Марины Владимировны бутерброд. С коррупционной, во всех смыслах слова, колбасой. — А кто-то, не будем показывать пальцем, позавчера с целой авоськой провизии утром пришел! И ничего! — напомнила Олегу Михайловичу всезнающая Нина. — Так это Марины Владимировны, а не мое! И вообще, я уже все съел, — с набитым ртом открестился Олег Михайлович, — А если улик нет, то и преступления нет! Не пойман — не вор, как говорится! И вообще, масштаб нашей коррупции просто в голове не укладывается! Зато укладывается в чемодане! — рассказал напоследок анекдот Олег Михайлович и прикрыл дверь, чтобы не быть уличенным еще в каких грехах.       Ирина Алексеевна, пока ее коллеги баловались плюшками провизией, полученной исключительно преступным путем, оперировала хронического алкоголика Василия (Да-да, просто Василия. Свою фамилию Василий не помнил уже лет пять. А может и все десять.) на предмет закрытого разрыва печени. Печень у Василия и так была не ахти какая, а тут его еще угораздило попасть под машину. А Ирину Алексеевну угораздило попасться на глаза Алексею Абрамовичу, который и вручил ей поступившего пациента, благоухающего стильным, в его среде, ароматом привокзального туалета.       На поправку Василий шел какими-то стахановскими темпами. Поэтому, через три недели Ирина Алексеевна с чистой совестью выписала его с утра пораньше, чтобы он не путался под ногами и не мешал Ирине Алексеевне проводить деловые переговоры с очередным фармпредставителем. Восьмым, кажется, по счету.       Встречать из больницы чудом спасенного (других спасенных у Ирины Алексеевны просто не было. Только чудо спасало ее пациентов от неминуемой встречи с патологоанатомом) Василия заявилась Люся (Просто Люся. Причина «простолюсисости» была такой же, как у Василия). — Кто?! — громовым голосом спросила просто-Люся у просто-Василия и обвела взглядом приемное отделение. — Она! — трусливо ткнул пальцем в сторону Ирины Алексеевны тщедушный просто-Василий и спрятался за могучую просто-Люсину спину.       Ирина Алексеевна что-то увлеченно вещала Алексею Абрамовичу, размахивая руками, как будто вокруг нее кружил рой пчел. Рядом ошивался Олег Михайлович, болтающий с Ниной о сущности женщин жизни. — Ты что ль Ваську моего оперировала? — без экивоков поинтересовалась просто-Люся у Ирины Алексеевны, как пушинку оттеснив Алексея Абрамовича от начальственного тела. — Да…, — зачем-то честно призналась Ирина Алексеевна, отодвигаясь от Люси подальше. — Ну, держи тогда! — расщедрилась Люся и вручила Ирине Алексеевне бутылку алкогольсодержащей жидкости, — Да, бери, не стесняйся! — и Люся с силой впечатала бутылку в руки отпрянувшей Ирины Алексеевны. — Вы…, Вы что?! Что это такое?! — окончательно растерялась Ирина Алексеевна. Так щедро и необычно Ирину Алексеевну не благодарил еще никто. Нет, против благодарности, как таковой, Ирина Алексеевна, само собой, не имела ничего против. Но, по мнению Ирины Алексеевны, благодарность следовало выражать тет-а-тет, а не на глазах коллектива, в лице болтуна Олега Михайловича и болтушки Нины и, уж тем более, не на глазах непосредственного руководства в лице Алексея Абрамовича. Форма благодарности также имела для Ирины Алексеевны огромное значение. Ирина Алексеевна предпочитала денежные знаки, а не всякую бесполезную дребедень, вроде стеклоочистителя. — А это Вы, Ирина Алексеевна, сейчас с коррупцией боролись? — подкрался сзади с невинным вопросом ехидный Олег Михайлович. — Да…, — с досадой ответила Ирина Алексеевна, поминутно оглядываясь на Алексея Абрамовича, и выбросила необычный подарок в мусорное ведро.       Что можно было расценивать, как символ полного искоренения взяточничества в рядах доблестных врачей хирургического отделения.