Светлячок

Однажды Зер0 позаимствовал у Майи одну из ее книг. Сирена тогда удивленно приподняла брови, сверля подозрительным взглядом непроницаемый шлем друга, и протянула ему незамысловатое устройство с мелкими буковками, в которых скрывалась совершенная бессмыслица. Осилил эту книгу Зер0 за два с половиной часа и вывел ожидающей комментариев Майи равнодушный смайлик. — Что? — протянула недоумевающе девушка, принимая планшет обратно. — Это моя любимая книга. — Не логично, — коротко ответил ей Зер0, возвышаясь над сиреной с видом угнетающе-меланхоличным. Та закатила глаза, но тут же приняла вполне доброжелательное выражение лица с налетом скрипучего спокойствия: — Ладно, — пожала она плечами, — чтиво на любителя. Видимо, наш Зер0 не любит романы. — И как-то очень странно похлопала ассасина по плечу. Экстон, что сидел тогда в кресле в гостиной, и являлся наблюдателем всей этой сцены, присвистнул: — С каких это пор, друг, тебя потянуло на художественную литературу? Он чистил свой трофейный револьвер с таким усердием, что Зер0 еще пару секунд не отвечал, наблюдая за методичными движениями спецназовца. Убийца любил следить за людьми. Они порождали интерес, такой несвойственный для него, обладали странной, но без того приятной притягательностью, грацией. Профессионализм чувствовался налицо, он вызывал у Зер0 прилив непривычного эстетического наслаждения, заставлял с подобием любопытства наклонять набок голову и выдыхать так по-своему, со знакомыми механическими нотками: «Хм…». И лишь потом ассасин отвечал: — Литература, Казалось мне, поможет Осознать людей. — И как, помогла? — с насмешкой спросил Экстон. — Нет. Тогда послышался смешок Сальвадора: — Ты для того, чтобы осознать людей, лучше бы взял учебник по биологии. Там, говорят, много интересного, — пророкотал он и в стиле шизонутого шизострела разразился громовым хохотом. — Ты учился в школе, Сальвадор? — не без удивления проговорила Майя. Тот, продолжая смеяться, кивнул: — А то, красавица. Прошел любимую тему по биологии и смылся к любимым скагам и мордоплюйчикам. Когда сирена повернулась к Зер0, чтобы сказать что-то, то товарища на месте уже не обнаружила. Только открытое окно, что впускало противный морозный ветер. Сам Зер0 редко участвовал в этих посиделках. Хотя искатели зачастили с такими вот домашними собраниями в их небольшой лачуге. Майя читала, грея руки о чашку какого-то горького чая, Экстон раскладывал свои любимые пушки, начинал чистить их или перезаряжать, раскладывать патроны по магазинам, Сальвадор пил пиво или спал, иногда спрашивал у Майи, что она читает, и если это оказывался не какой-то заунывный роман или поэзия тысячелетней давности, то просил почитать вслух. Читала сирена превосходно. Это заметил даже Зер0. Он однажды услышал ее чтение. Девушка имела удивительно приятный голос и мягкую, плавную интонацию. К смыслу ассасин не прислушивался — хватался именно голос, за его правильные колебания, уместные ударения, драматические паузы, темп, то напряженно-быстрый, то умиротворенно-медленный. Зер0 не совсем понимал смысл посиделок. Он более любил прогулки по крышам. Ночь скрывала его фигуру, затянутую в темный костюм, оставляла только мрачный призрачный силуэт, что скользил по верху коренастых домиков жителей Убежища. Сегодня он нашел замечательную крышу — идеально ровный настил, не запыленный и не проржавевший до дыр. Домик был невысок, но находился на углу, отчего открывался вид на множество мелких улочек Убежища без возможности быть обнаруженным. Сегодня холодно, ветер дует пусть не сильный, но морозный. Правда, Зер0 не обращает внимания на температуру, на освещение, на комфорт, ведь холода он не боится, в темноте видит хорошо, а комфорт считает лишь человеческим излишеством. Ассасин любит остаться наедине с собой, со своими мыслями и ощущениями. Самоанализ всегда помогает в жизни, планирование делает ее более удобной, отстранение помогает отдохнуть. Это все куда полезнее, чем сон, и куда приятнее, чем шумные компании. Нет, Зер0 любит своих друзей, он считает их… достаточно близкими людьми, но… но предпочитает оставаться верным своим принципам. Сейчас он сидит на холодном металле, вглядываясь в жуткий растрескавшийся Элпис. На небе полупрозрачными волнами поигрывает северное сияние, заливая все мягкими розовато-голубыми бликами. Гул музыки из бара Мокси напоминает удары сердца. — Ты занял мое место. На край крыши, в тени, что падает от ближнего довольно высокого здания, свет добраться не может. Оттуда раздается очень знакомый голос. Зер0 сразу его узнает, хотя обладателя разглядеть пока не может — контраст света и тьмы не дает возможности включить ночное зрение. — Нет,— коротко отвечает ассасин, даже не повернув головы. — Это моя крыша, Зер0, ты на моей территории, — голос угрожающе понижается, фигура в тени шагает вперед — это хорошо слышно — но не показывается на глаза. А сам убийца точно знает, что больше никто в Убежище не может гулять по крышам, как он. Что давно пустует верх этого небольшого домика, словно уже дожидается его, и никто не может согнать Зер0 с этого отличного для обдумывания места. — Это мой дом, малыш, так что не спорь, — смеется Бьянка, выплывая в холодные отблески северного сияния. Ассасин качает головой чуть негодующе: сложившаяся ситуация вдруг напомнила ему эпизод из той глупой книги, что он брал у Майи. На крыше дома, в легких дуновениях ветра и невесомом колеблющемся свете стоит тоненькая, как былинка, девушка. Ее волосы, что не завязаны в привычные короткие хвостики, смешно торчат и колышутся неравномерно в такт движениям холодного воздуха. На Бьянке странная розовая пижама, на которую словно пролили несколько банок с краской: уродливые пятна разбросаны хаотично по розовому трикотажу и производят впечатление неряшливости своего хозяина. Зер0 мысленно улыбается своей догадке: Бьянка сама декорирует свои наряды, сама строгает ножницами яркие кофты, сама плетет разноцветные браслетики. Поверх дурацкой пижамы — тяжелое одеяло неопределенного цвета с узором из пушек и беспорядочных надписей «Бум!». Из-за своей катастрофической миниатюрности, девушка тонет в складках, волочит края по крыше, но дышит ровно (у Зер0 превосходный слух), без признаков тяжести или усталости от таскания приличного веса ткани на плечах. — Холодно тут, — заявляет его ночная гостья, делая свободный вдох морозного воздуха. — А ты сидишь на железке. Может, тебе принести подушечку? Ассасин знает, как это называется. Ему пока что такого не доставалось. Бьянка обычно подкалывает Экстона или Сальвадора, реже — Майю, никогда — Зер0. — Нет, — равнодушно отвечает убийца, вновь направляя глянцевый шлем к изуродованной луне. Сияние играет на его поверхности неровными мазками тут же исчезающей краски. Элпис, бесспорно, красив. Дьявольски красив. — Вредина, — бурчит девушка, подходя ближе и тоже вглядываясь в луну. А Зер0 почему-то хочется ехидно захихикать оттого, что он слышит, как шлепают босые ноги по холодному металлу. Нет, это не злорадство — ассасин предельно спокоен, но считает, что такой жест будет вполне уместен. Он сделал бы его живее в глазах девушки, но, наверное, она бы оскорбилась. И ушла. А Зер0 почему-то этого совсем не хочет. — Я присяду? Молчание в ответ. Ассасин все всматривается в далекий спутник. — Молчание — знак согласия, — жмет плечами Бьянка и я театральным кряхтением усаживается рядом. Что-то болтает о нерадостной старости, о радикулите, болях в спине и сама же смеется своим шуткам. Зер0 только поворачивает к ней голову. Девушка улыбается. Очки она сняла в кои-то веке, даже не взяла их с собой. В тусклом свете ее глаза выглядят жутко, но не теряют своего цвета. Ассасин, разумеется, не боится, но считает, что так сказала бы Майя со своим излюбленным равнодушием на лице и большим количеством эмоций в голосе. Она часто говорила о глазах Бьянки, говорила с беспокойством и задумчивостью, считала, что ее мутация очень подозрительна, и вдруг это какая-то болезнь и девочке нужна помощь. Тут в разговор вступал Экстон, отмахивался легкомысленно, заявляя, что все они такие, пандорцы. Потом громыхал Сальвадор, говоря, без разницы, какие у Бьянки глаза, главное, что она хорошая девочка. И тут начинался шизострело-спецназовский спор: Экстон громко возмущался на слове «хорошая», Сальвадор еще громче отстаивал свою точку зрения. А Зер0 опять уходил гулять по крышам. — Как романтично. Пробыв довольно длительное время, он и не заметил, как Бьянка умудрилась подсесть еще ближе, склонив голову в его сторону. Она вытянула ноги, но крепко укутала их одеялом, ткань постоянно спадала с плеч, и одной рукой девушка уперлась в крышу где-то за спиной Зер0, а другой придерживала тяжелую материю у шеи. Да, это все действительно напоминало эпизод из той нелогичной книжки. Живописные места, два человека с отстраненными мыслями. Зер0, наверное, тоже сказал бы подобное, но ему понятие романтики слишком чуждо. Бьянка вдохновенно вздыхает, указывая пальцем куда-то в небо: — Смотри, а это созвездие Безбашенного психа. — Одеяло упало с ее плеч, и кожа девушки тут же покрылась мурашками. Зер0 ловит себя на мысли, что ему кажется, будто они говорят уже давно. Только вот… — Да, — Бьянка наклоняет голову то в одну сторону, то в другую, пытаясь рассмотреть звездное скопление далеко вверху, — если добавить еще пару звездочек, то будет похоже на… креветку. — Она тут же закрывает лицо ладонями, подаваясь вперед. Одеяло открывает ее спину, прикрытую только парой несуразных розовых шлеек от пижамы. — Ай, хреновый из меня романтик. Зер0 уже не смотрит в небо, не видит созвездие Безбашенного психа, он с интересом разглядывает Бьянку. Она кажется слишком хрупкой, слишком нескладной… для человека. Несколько тонких полос ткани лениво скрывают худенькую спинку, выпирающие позвонки, все торчащие косточки, на которых ассасин к удивлению своему (насколько Зер0 может удивляться) обнаруживает мышцы. Они мелкие, без должного рельефа, но твердые, как камень. Это видно из-за холода, из-за того, что девушка коченеет, не желая накинуть на себя свое бездонное одеяло. И Зер0 непроизвольно тянется четырехпалой рукой, хватает лежащий на крыше кусок ткани, под которым видимо, запрятался неподъемный слой ваты, и набрасывает на щуплые плечи, склоняя тем же следом голову на бок, замечая, как с шеи девушки сходит «гусиная кожа». Детали. Они куда важнее громких слов или громогласных взрывов. В деталях кроется истина, она всегда прячется в мелочах. И выплывает в важные действия. Бьянка вдруг широко улыбается. Зер0 не считал себя знатоком человеческой души, но умел распознавать эмоции по лицу. Это так просто: у всех людей они одинаковы, а известное выражение о глазах давно нашло подтверждение в опыте ассасина — они действительно являются зеркалом души. Если не души, то эмоционального состояния точно. И вот сейчас Зер0 увидел самую искреннюю улыбку. Все то разочарование в себе, что было на лице девушки, растаяло в одно мгновение. Она тут же занимает знакомую позу: руку укладывает на спину своему собеседнику, склоняет голову в его сторону, но указывает теперь не рукой, предпочитая держать одеяло, а подбородком. Вновь кивает куда-то в небо: — А вон там у нас Зашлакованный Скаг. Великолепно, да? Напоминает гребанную арматуру, но никак не скага. Вон притаился великий и ужасный Мясоцикл. Прямоугольник так мог назвать только полностью отмороженный псих. — Нервный смех девушки. Зер0 нравится ее непринужденный тон, никакой наигранной романтичности, перед ним сидит Бьянка. Не девочка, не девушка, не психолог, а просто Бьянка, которой взбрело в голову что-то рассказать. — На Пандоре оригинальностью не блещут. Да, кстати, вон та махина… ну… чуть правее Элписа. Видишь? — ассасин покорно кивает, глядя в небо. — Так вот, это, представьте себе, Красавчик Джек. Самовлюбленный придурок настолько самовлюбленный и придурок, что захотел назвать созвездие в свою честь. Раньше оно было… а хрен знает, что это было. У нас созвездия находят и называют только прилетающие придурки-исследователи. Пандорцам всегда похрен. Поэтому, если ты не против, я назову это созвездие в твою честь. Оно единственное на человека похоже. — Бьянка посылает Зер0 мимолетную улыбку. — Ничего личного, просто я терпеть не могу шибанутых на голову правителей Гипериона. — На лице ее проскальзывает какая-то холодная жесткость. Самая настоящая и правдивая. А Зер0 копается в себе. Он совершенно не понимает, почему девушка вдруг вздумала назвать созвездие его именем. Да, это мелочь. Но именно в мелочах и скрывается самое важное. Он не является ее самым близким другом, не делает чего-то особенного для нее. Но это приятно. Редко такое случается с Зер0 в быту. Он чаще испытывает удовлетворение от выполненных миссий. Но сейчас… сейчас ему просто приятно. Так… по-человечески. А Бьянка словно читает мысли: — Просто мы с тобой очень похожи, братишка. Потом как-нибудь расскажу чем. — Она опять нервно смеется. — Да, никудышная у нас романтика. А, собственно, зачем? Только обстановка располагает. Ну, небо там красивое, крыша, все дела. Только вот… — девушка вдруг замолкает, надолго при этом, смотрит невидящим взглядом на большую «Н» Гелиоса и тихо дышит, пуская облачка пара. — Ага, холод собачий, мое неумение приукрашивать истории и ваша, сэр, молчаливость и отстраненность убивают все то тепло, что должно порождать окружение. — Бьянка ухмыляется. Своим словам, предполагает Зер0 мысленно. — К черту! Я даже не знаю, что такое романтика! Да, я читала долбанные романы Майи, но… скажите, ради Бога, что в них такого? Какой смысл? Любовь? Это не любовь! Психология человека? Да любой здравомыслящий человек никогда так не поступит, как описывают в этих заурядных книжках! — Нелогичность На страницах этих книг. Я соглашусь. Бьянка кивает в подтверждение своих слов: — Точняк, братан, точняк! Ты это, блокнотик какой-то заведи. Будешь туда записывать наши сходства. Вот увидишь, через четыре дня накопишь за сотню пунктиков. — Девушка шумно вздыхает и заявляет очень решительно: — По-моему, нам не хватает курива и пивка. Ха-ха, как в старые добрые! — и тут она выуживает откуда-то из складок одеяла сигарету, чуть помятую, из какой-то грязноватой бумаги. Отзывается неуверенно: — Ты уж прости. Просто на ностальгию тянет вся эта… ситуация. — Следующей из складок показывается незамысловатая зажигалка. Будь на месте Зер0 кто-то другой, давно уже сидел бы этот «кто-то» с удивленно распахнутыми глазами и мямли что-то в стиле: «Как ты…». Но здесь именно Зер0. И он непроницаем. Чиркает зажигалка тихо. Девушка явственно привычным движением выпускает облачко вонючего дыма, без кашля или кривизны. Под одеялом шелестят ее ноги: одну она сгибает в колене, вторую, похоже, подтягивает под себя. Потом рукой она поправляет одеяло, в такой позе его становится больше, и Бьянка с легкостью может натянуть его на плечи. Вид у нее какой-то бандитский, лицо холодное, даже холоднее воздуха вокруг. Глаза в свете небесного разноцветного сияния, мерцают. Это красиво и жутко одновременно. Не для ассасина, но он это замечает. А голос девушки привычно ровный, совсем не прокуренный, чистый и мягкий, чуть ниже, чем обычно. Но в этом есть свой шарм. Зер0 мельком отмечает, что он становиться тем, кого люди назвали бы эстетом. — Ты не подумай, — второе облачко дыма. Бьянка на глазах расслабляется и греется, — я не курильщица. Хотя… — она вздыхает, качает головой. — Ай, раз уж обстановка располагает, черт бы ее побрал, хе-хе, расскажу немного… Эм… Молодость… нет, юность. Юность моя прошла, как и у всех подростков: с излишествами и костоломным максимализмом. Я таскала черные куртки и очки, обувала сапоги с шипами, лазила тайком от родителей по крышам, курила и пила, как и полагается маленькой несносной бандитке. Да… по всем правилам древней, но до сих пор популярной субкультуры. Потом появилась работа. Талант, который тебя кормит, как оказывалось, тоже требует кормежки. Время. Оно у меня исчезло. Свободное, я об этом. И уже не было возможностей подумать о чем-то, кроме работы. И уже никак не выходило лазить по крышам и курить. Вот так избавляются от вредных привычек. А потом… а потом была Пандора. — Тихая усмешка, еще одна затяжка. — Какую же пакость курит Сальвадор… Гм, да. Пандору я называю своей молодостью. И она… о-о-очень длинная. Зер0 впервые за эту ночь выводит веселый смайлик. Ему понравилась история. Рассказывала Бьянка, как и Майя, с правильной интонацией, уместными паузами, мягкими колебаниями голоса и выдержанным темпом. Но намного живее. Просто потому что это были ее собственные мысли и чувства. И сейчас Зер0 вслушивался в смысл. Сигарету тушат о холодный железный настил, бросают куда-то вниз. Бьянка вдруг осматривает ассасина весьма… оценивающе и, чуть хмурясь, спрашивает: — Эй, а ты всегда с собой эту махину таскаешь? — она кивает куда-то ему за спину. И Зер0 покорно стягивает голубо-оранжевую снайперскую винтовку. Большую и тяжелую. С электрическим уроном. «Маливан» плохого не сделает. — Классная, — тянет девушка, невесомо поглаживая ровный ствол. — Можно? Зер0 кивает и протягивает винтовку. Он знает Бьянку достаточно для того, чтобы быть уверенным в том, что девушка не станет ломать ее о колено или палить налево-направо. Хотя… нет, наверное, в любое другое время ассасин не доверил бы свое оружие даже друзьям. Наверное, ему просто польстило созвездие, названное, в его честь. Поэтому следующее вылетает само: — :D. Бьянка замечает смайлик мгновенно: — Что-то ты слишком веселый. — И вдруг подхватывается на ноги, сбрасывая с себя одеяло: — Слушай, а научи меня из этой красотки стрелять. Зер0 тоже подымается, но скорее механически, за оружием, вовсе не для исполнения просьбы. — Была возможность Оценить твои навыки. Впечатляюще. Девушка тут же фыркает: — Пф, детка, да с пистолетом даже ребенок на Пандоре может обращаться. Впрочем, больше ни с чем дети на Пандоре обращаться и не умеют… Но из снайперки я еще не стреляла. Холодный зимний ветер играет ее мешковатой пижамой, Бьянка быстро поправляет спавшую случайно плечику: — Я так понимаю, что это как обычная винтовка, только требует больше концентрации и выдержки, так? — приклад уперся в плечо, девушка взглянула в прицел. — Ой, мама, как все шатается… Она заряжена? — пришлось повернуться, чтобы получить увидеть ответный кивок. — Ну, куда мне целиться? Девушка подходит к краю крыши, а Зер0 становится у нее за спиной, скрестив на груди руки. Мишень он выбирает долго и тщательно, но находит самое подходящее, тем же следом указывая в нужном направлении: — Лампа. Метрах в пятидесяти на хрупком уличном фонаре, что больше напоминает высокую уродливую палку, уныло шатается в порывах ветра тусклая лампочка. Бьянка вскидывает брови: — Издеваешься? Шлем ассасина поблескивает очень уж отрицательно. Девушка вздыхает и поворачивается к цели. Зер0 же задается мысленным вопросом: это ее сигарета до сих под греет? На коже мурашек не видно, а хрупкое тельце ничуть не дрожит. Выстрел. Громкий и звонкий. Из дула вырывается еще и сноп электрических искр. Лампочка продолжает с самым безобидным видом качаться на ветру. — Ты не помогаешь, — ворчливо отзывается Бьянка. Зер0 подходит чуть ближе. — Эй, я просила научить… — длинные ладони с четырьмя пальцами осторожно приподнимают ее винтовку, призывая попробовать еще. Девушка опять упирает приклад в щуплое плечо и чуть-чуть морщиться, проговаривая шепотом: — Долбанная отдача. Утром будет гигантский синяк. — Но все равно смотрит в прицел. Она целится долго. А Зер0 ее разглядывает. Бьянку чуть пошатывает, но она совсем не устала. Просто не может сбалансировать дыхание, пыхтит громко, вроде бы глубоко дышит, но от этого картинка в прицеле наверняка скачет еще больше. Винтовка у нее в руках тяжелая. Майя, схватив однажды такую, через десять минут подарила ее товарищу-ассасину со словами: «… через две секунды руки устают». Хотя сирену едва можно было назвать слабой. Снайперы чаще работают с опорой, лежа или сидя, но оружие всегда находится на какой-то поверхности. Зер0 может с успехом целиться и навскидку за счет достаточной для этого сложного дела физической силы. Человеку с этим управиться очень трудно. Но Бьянка упорно держит снайперку, ничуть не устав, ее мышцы не протестуют от напряжения, не сокращаются конвульсивно от перегрузки. И это наводит на странные мысли. Перед Зер0 не просто девочка в странной одежде и с розовыми волосами. Перед ним бывалый боец, который знает, как держать оружие, как сосредотачиваться. Как убивать. Только скрывается он под маской молодой девчушки. Только Зер0 способен это заметить. Потому что очень на нее похож. Да, определенно нужно завести блокнот… От усердия девушка даже прикусила язык, закрыла один глаз и тут же вздрогнула, когда ее ребра крепко сжали длинные пальцы. — Не дыши, — коротко говорит Зер0, выдавливая из ученицы остатки воздуха. Она поворачивается, видимо, чуть удивленная прикосновением, покорно замирает, задерживает дыхание. А убийца пытается понять, почему кожа девушки такая горячая, почему она все еще не остыла на пусть не катастрофическом, но морозе. Его пальцы бережно разжимаются, металлический голос точит слова: — Дыши. И Бьянка набирает полные легкие воздуха, жмет на курок… Покачивающаяся лампочка гаснет, разлетевшись на тысячу мелких осколков. — Да! — маленький острый кулачок летит вверх, девушка с разгону поворачивается, демонстрируя белозубую улыбку, и… получает в ответ одеяло на плечи. — Эм… — ;) Бьянка начинает откровенно ржать, затыкает себе рот ладонью и следом натягивает на себя очень и очень серьезный вид, деловито осведомляется: — Вот ты щас меня клеить вздумал, а, проказник? Зер0 не отвечает секунд пять, бесстрастно сверкая в тусклых небесных сполохах шлемом, потом выдает: — Нет. — На, — она тычет ему в грудь винтовку, кутается зябко в одеяло. — Покурили — можно и поспать. — И сама шлепает босыми ногами к краю крыши, в тень, откуда появилась, напоследок бросая: — Уйду я от вас, мистер Зер0, какой-то вы излишне игривый сегодня. — Кто бы говорил!.. И скрывается где-то в ночной темноте. Зер0 улыбается, но смайлики не выводит, вновь садится на знакомое место. Да, определенно в людях есть очарование. Или не в людях…