Светлячок

Сальвадор хлопает по карманам брюк, шарит в притороченной к поясу сумке, но необходимого так и не находит. — Что за черт!.. — негодует он тихо и с кривой ухмылкой обращается к поблескивающему ведру, что проезжает по улице: — Эй, Железяка, огоньку не подкинешь? Экстон закатывает глаза, Майя прикрывает рукой лицо и отворачивается, Зер0 в своей стихии: «:(». — Что? — робот въезжает в небольшое здание, где кучка искателей собралась у портала и теперь всеми возможными способами выражала свое раздражение, пока шизострел весело скалился. — Мой слуга хочет закурить? А знает ли мой слуга, что курить очень вредно для здоровья? — металлическая лапка негодующе указывает на Сальвадора, и Железяка грозно тычет ручки-прутики в бока. Мужчина низко хохочет, продолжая держать сигарету во рту: — А если твой слуга — безмозглый остолоп, который не понимает простых истин? Кажется, в железной квадратной голове происходит слишком много операций одновременно: похоже, робот усиленно думает над словами. Выдает он ответ неуверенно: — Безмозглые слуги — совсем не круто. Может, лишить тебя этого почетного звания? Сальвадор в театральном ужасе выпучивает глаза и вскидывает брови: — Нет! Только не это! — Хм… я подумаю над этим решением. И, как ни в чем небывало, кастрюлька выкатывается из здания, громыхая металлическими детальками. Экстон задумчиво трет подбородок, Майя недоверчиво хмурится, Зер0 в присущей себе манере наклоняет голову чуть набок. Шизострел лишь разводит руками: — Проще простого. — И тут же находит что-то в кармане. — Ах, вот она, моя красавица. — Чиркает тихо зажигалка, воздух приобретает едкий запах дыма. Сирена махает ладошкой у лица, Экстон уверенно заявляет: — Не прокатит. Этот железный хрен никогда от нас не отвяжется. Ни-ког-да! — Согласен, — кивнул Зер0. Сальвадор лишь наградил их презрительным взглядом: — Так, ладно, с нашим ведерком потом разберемся. Все готово? — он шарит рукой по спине, проверяя наличие любимых пулеметов, потом находит несколько гранат на поясе. — Отлично. Раньше выйдешь — раньше всех перебьешь, — шизострел опять коротко хохочет и поворачивается к телепорту. — Уверен, что не нужна помощь? — спрашивает Майя, придержав товарища за плечо. — Мы можем быстро соб… — Нет, красавица, — ухмыляется самодовольно мужчина, — что там работы-то? Пристрелить какого-то скага, тоже мне! — Не «какого-то», а мутировавшего, — чинно поправляет его сирена. Но Сальвадор опять лишь отмахивается: — Какая разница! Будто мы таким не занимались… — Какой мутировавший скаг?! Экстон, потерявший от неожиданности равновесие, сильно пошатывается и спустя долю секунды с грохотом падает на пыльную плитку. Бьянка сидит у него на спине, с интересом разглядывая затылок мужчины. Потом скрещивает на груди руки и уныло тянет: — Бро-о-ось, я легкая! — Да, — соглашается спецназовец, сбрасывая с себя девушку, — но ты подкралась слишком неожиданно. Как только он выпрямляется, разноцветное существо с новыми силами прыгает ему на спину, обхватывает цепко за шею и сжимает ногами ребра. Экстону только и остается, что подхватить ее под коленки, чтобы себе же облегчить задачу. — И какой вывод? — спрашивает она вкрадчиво, выглядывая у мужчины из-за плеча. Тот лишь качает головой: — Ты ниндзя. — Да! — Бьянка весело дергает ногами, заставляя спецназовца чуть согнуться, и тут же спрашивает, глядя на Сальвадора: — Так что за мутировавший скаг? — А, — отмахивается шизострел, — вчера связался с нами Зед, сказал, что в Долине появился какой-то мутировавший уродец, что терроризирует местное население, которого, заметь, так раз, два — и обчелся, если не считать бандитов… Да, так вот… говорит, что, мол, надо эту махину убить. Вот позарез надо! Обещал выторговать у Маркуса, за свои бабки, разумеется, офигенный пулеметик, с огненным уроном. Ну, я думаю, взяться за такую работку непыльную можно… Бьянка за время рассказа задумчиво выпячивает губу и начинает дергать Экстона, на котором все еще висит, заставляет мужчину едва покручиваться, словно он качает ребенка. Потом заявляет: — Всегда мечтала увидеть мутировавшего скага. Сальвадор, я с тобой! — и спрыгивает со спины спецназовца, гордым шагом направляясь к шизострелу у телепорта. Экстон, недолго думая, хватает ее за локоть и сурово сводит брови: — Так, никаких скагов… — и получает коленом в живот. Знатненько так, с чувством. И еще с резковатой болью: коленка у Бьянки острая и худенькая, кость сильно заезжает в пресс. А вот девушка, как ни в чем ни бывало, продолжает свой путь к телепорту. Ее останавливает Майя, мягко касаясь ее плеча: — Эй, там может быть опасно. Я, конечно, понимаю, что Сальвадор великолепен в бою… — Это точно! — не без самолюбия отзывается сам мужчина. — … но и он не всесилен. А ты… не так габаритна для… — Она права, Светлячок, — говорит теперь Сальвадор очень и очень серьезно. — Я не знаю, что со мной произойдет, если я тебя не уберегу. Бьянка, внимательно выслушав обе стороны и хрипы Экстона, что все никак не мог восстановить дыхание, громко фыркает: — Фигня все! Раз волнуетесь — дайте мне пушку, и дело с концом. — Майя с легким испугом смотрит на девушку, Сальвадор качает головой, а она, поняв, что ничего от них не добьется, отправляется к еще одному авторитетному искателю. — Зер0, пушку мне! — Эй! — вскрикивает все еще тяжело дышащий Экстон, когда длинная рука ассасина выудила у него из-за пояса любимый револьвер. Оружие со смиренным видом протянуто Бьянке, а она, удовлетворенно кивнув, рассматривает золотистый ствол: — «Расчленитель». Джейкобс. Красивый, большой, скорострельный, очень убойный. Барабан на 12 патронов, пробивает метр кирпича в упор. Отдача большая, но в умелых руках лежит, как влитой. Спасибо, Экстон. Спецназовец только качает головой и шагает к Зер0, негодующе восклицая: — Ты что делаешь?! Это же… — Верю я словам Бьянки, которая сможет Постоять за себя. После такого заявления Экстон злобно поджимает губы и складывает на груди руки: — Ладно… ладно. — И очень сердито смотрит на девушку. — Если на нем будет хоть одна царапина… — Ты забросишь меня на Гелиос в подарочной обертке, — улыбается лучезарно Бьянка. — Нет! Я покрашу твои волосы в нормальный цвет и нацеплю на тебя менее вызывающие шмотки. Девушка в ужасе прикрывает ладошкой рот: — Нет, только не это! — и тут же смеется. — Ладно, ковбой, малыш будет в полной безопасности. Спецназовец качает строго головой. Перед Бьянкой возникает Майя, приседает немного с видом очень любящей мамочки: — Иди. Но будь осторожна. Ты знаешь, что Пандора — очень опасное место. Держись поближе к Сальвадору… — Да-да, конечно, — капризно фыркает девушка, — только подымись — мне сверху вниз на тебя смотреть как-то странно. Сальвадор, что, похоже, заразился уверенностью от Зер0, легко хлопнул Бьянку по спине, подталкивая к телепорту: — Давай, Светлячок, зажжем там всех! — Неа! Сальвадор оборачивается. Бьянка стоит у него за спиной, прибоченившись и выудив откуда-то любимый леденец на палочке. Вид капризного ребенка, смешанный с очень обманчивой меланхолией, — шизострел еще пожалеет, что взял ее с собой. — Что? — все же решается спросить мужчина, не убирая руки от Тачкомата. Девушка очень и очень отрицательно мотает головой: — Нет. Машины для слабаков. — Милая, ты же знае… — Ты слабак, дядя Сальвадор? Шумный вздох. Да, мужчина уже жалеет, что взял ее с собой. Он любит девочку всей душой и сердцем, но… это же Бьянка — она доведет кого угодно. Сальвадор даже начинает задумчиво тереть бороду, вспоминая слова самой девушки: а что если действительно закинуть ее на Гелиос? Она же убьет… нет, не так… она же уничтожит Джека? Об убийстве речи нет — он просто превратится в шибанутого придурка, что пускает слюни. И никакой тирании! Пандора свободна! — Эй! Дядя Сальвадор! — Бьянка махает малиновый леденцом перед глазами шизострела. Тот мотает головой, отметая… да, наверное, это были мечты. — Ты все время меня будешь так называть? — строго нахмурившись, говорит мужчина, теперь уже полностью поворачиваясь. Девушка лишь пожимает плечами, кусая пластиковую палочку: — Только не говори, что тебе это нравится. Сальвадор усмехается и начинает все же пешую прогулку: — Я не против, — примирительно говорит он, поравнявшись с Бьянкой. Они примерно одинакового роста, с примерно одинаковой длиной ног, но девушка шагает быстрее, поэтому за ней приходится гнаться. Это не вызывает усталости, это просто немного сбивает с толку. Как ни странно, идут они в молчании. И Сальвадор замечает, что становится параноиком: он все осматривается опасливо по сторонам, постоянно с усиленным вниманием смотрит вперед длинной растрескавшейся дороги. По сути-то, Долина «Три рога» была одним из самых безопасных на Пандоре мест, с учетом того, что на этой чокнутой планетке (о, как Сальвадор любит свой дом), таковых мест практически нет. Но именно эта заснеженная долина имела статус «Для коренного пандорца — плевое дельце». Основная опасность тут — мордоплюи, которые забрасывают дорогу большими ледяными валунами с точностью криворукого и косоглазого снайпера. Проблема в одном: снайпер может быть плох, но дайте ему пулю побольше да посмертоносней — и от твоей головы останутся красивые обломки красивого черепа. Это шизострела и беспокоило. Сам-то он, плюс крепенький тедиоровский щит примут на себя ледяной камушек, а вот Бьянка… она ловко поигрывает отжатым револьвером, но… совершенно беззащитна. И все равно не хочется Сальвадору показывать свое волнение: — Эй, Светлячок, а ты хоть с этой красотой обращаться умеешь? Да… Глаз девушки шизострел не видит, но она приобретет вмиг такое выражение лица, что хочется провалиться под землю. А еще хуже того: Бьянка молчит. Это кажется даже опаснее угрозы словить головой ледяную глыбу. — Ну… — Сальвадор напускает на себя наиболее расслабленный вид, — у нас тут любая кроха по пальцам может перечислить пушки папы и их характеристики, но вот стрелять деткам не дают, — мужчина нервно, ОЧЕНЬ нервно посмеивается и в совершенно несвойственной себе манере пытается спрятать взгляд. Он радуется тому, что его спутница в очках: если бы их не было, от шизострела, наверное, и места мокрого не осталось: столь разрушителен взор ее в этот момент. И девушка упорно продолжает молчать. И демонстрирует золотистый револьвер на вытянутой руке, и слышится гулкий выстрел, что отражается от хрупких снежных наносов пронзительным громом. — Эм… — проговаривает Сальвадор, не найдя последствий этого действия. Бьянка вдруг мило улыбается и разводит руками: — Ну, разумеется, не умею. Господи, дядя Сальвадор, с чего ты взял, что я могу знать, как обращаться с пушками? — Я не… И с большой ледяной колонны, что обычно служит «снайперской позицией» и домом представителям местной фауны, что-то с оглушительным грохотом падает на землю. А еще Сальвадор отчетливо различает на фоне белого-белого снега, как красным фонтанчиком бьет кровь из того места, где у пристреленного мордоплюя раньше была голова. — Ты где так научилась стрелять? — не без интереса, очень громко и возбужденно, спрашивает шизострел. Бьянка, с лица которой уже полностью сошла злоба, кривовато усмехается: — Ты сам когда-то сказал, что Пандора сама всему научит. Сальвадор тихо, но искренне смеется: — Это точно, милая, это точно. И опять они идут молча. Это кажется крайне странным. Бьянка при этом выглядит умиротворенно, словно у нее в голове не происходит сотня маленьких взрывов. Шизострел думает, что, наверное, все это видно в ее глазах. Но все равно странно, что она молчит. — Просто я люблю ломать чужие ожидания, — говорит вдруг девушка — Что? — а Сальвадор действительно не понимает. — Ну, ты наверняка думаешь, что Бьянка… Бьянка! — начинается веселая феерия из разномастных жестов и нараспев повторения одного имени: вот ровная линия, вот тонкие ручонки взметнулись вверх. — Бьянка, она черт возьми… чей язык можно использовать, как винт на Стервятниках. Она — и молчит! И шизострел опять смеется своим низким гортанным смехом: — Да, милая, я именно об этом и думал. — Вот… я отвечаю на твой вопрос: я просто люблю ломать чужие ожидания. И опять молчит. Паршивка! А Сальвадор уж надеялся на веселую беседу. — Ладно, — говорит Бьянка через двадцать минут ходьбы и пяти пристреленных мордоплюев. Так, просто, со скуки. — Я немного поиграю в себя. Ну, болтливую, чуть глуповатую девочку. Кхм… так вот… мне просто интересно, знаешь… короче, — девушка вдруг одергивает себя, выбрасывая пластиковую палочку, уже без конфеты, — ты с первых минут был ко мне благосклонен, ты сразу ко мне привязался и даже оправдывал меня. Почему? Сальвадор чешет затылок. Интересные вопросы… — По-моему, не один я был к тебе с первых минут благосклонен, — да, пусть это будет похоже на ревность. Сегодня на девушке не любимые очки, что подобно маске скрывают лицо. Сегодня это темные-темные, но маленькие очечки, на манер мотоциклетных. И шизострел хорошо видит, как его спутница хмурится. — Зер0 и сейчас ко мне неблагосклонен, — заявляет девушка, почему-то дико полюбив одно прилагательное. — Просто он понимает меня, и мы сильно похожи… Сальвадор не сдерживает громогласного смеха. Еще один мордоплюй, что хотел покуситься на жизнь путников, падает с высокого наноса. — Брось, ты и Зер0? Похожи?! Бьянка хмурится сильнее, как-то сдавленно пересчитывая патроны в барабане: — Шесть. Черт! Все, хорош ржать. Забей. Лучше ответь. Все же, уйти от разговора не удается. Но шизострел старается не терять хватку. Он грозно сводит к переносице брови, трет ладонь: — Да кто ты такая, милая, чтобы великому и ужасному Сальвадору задавать свои жалкие вопросики? М-м-м? Скептично вытянув губки трубочкой, девушка качает головой: — Вот «милая» убила всю угрозу. Честно. И не Сальвадору, а дяде Сальвадору. Да, привыкай, привыкай… Улыбку тут сдержать не вышло. — Ну так… на вопрос ответишь? Что-то не так с Бьянкой. Говорит как-то она странно, без своей характерной задоринки в голосе. Это наводит на мысли. А еще не спасает, вот никак не спасает от ответа: — Это сложный вопрос. Мне нужно время, чтобы подумать, — говорит мужчина, на что спутница вполне согласно кивает. И тут нужно уточнить, и намекнуть, что вопрос-то может остаться и без ответа: — О-о-очень много времени. — Думай, — вновь кивает Бьянка и опять замолкает. Потом вставляет с хитрой улыбочкой: — Ты теперь понял, почему мы идем пешком? Сальвадор усмехается и качает головой, грозя девушке пальцем. Странно все это, но… как-то очень уж приятно. Такая домашняя, даже семейная складывается у них беседа в опасном пандорском местечке. Шизострел вытягивает сигарету, опять перерывает все карманы в поисках зажигалки, находит практически сразу, но перед тем, как закурить, демонстрирует самокрутку Бьянке, словно предлагая. Та вдруг гордо вздергивает острый подбородок: — Не. Курю. — Говорит с расстановкой и переходит на особо высокомерных шаг. Правда, идет так всего пару метров, потом опять переходит на быстрое перебирание ножками и выуживает еще один леденец. Сальвадор смеется, закуривая. Сальвадор — не Зер0, не мастер скрытности. Он даже не Майя, что так компактно умеет присесть за кучей старых, но таких прочных контейнеров. Он даже не Экстон, что прятаться не может вовсе, но так ловко успевает всегда юркнуть за небольшое укрытие, пока его «Сабля» расстреливает врагов. Сальвадор — человек… нет, он пандорец, что с громогласным боевым кличем, немного безумным и очень радостным смехом, большими предложениями из испанских матов, летит в гущу толпы, полоща налево-направо с двух очень сильных рук. Сейчас мужчина присел, несмотря на свой небольшой рост, за достаточно высоким забором, из-за которого слышалась бандитская ругань и похабный смех. Нет, «прокачивать скрытность», как заявила секунды две назад Бьянка, он не собирался. Дело как раз в девочке, что с азартной ухмылочкой все норовит выглянуть и воззреть своими глазами очередной бандитский притон. Впервые в жизни у Сальвадора ощущение, что все это… игра. Глупая детская игра. Но это не отменяет правил предосторожности. — Так, малышка, посиди здесь… — Но пушка… — Посиди здесь, — с нажимом говорит шизострел, вглядываясь в темные стекла в желании отыскать там глаза, стать наиболее убедительным в этот момент. Во что слабо, очень уж слабо верится. — Пожалуйста. Я разберусь быстро, а потом ты посмотришь на своего мутировавшего скага. Идет? Видно, что Бьянка прищуривается, ее брови чуть-чуть хмурятся, наверное, в задумчивости. Или подозрительности — Сальвадор не умеет читать по лицам, только надеется на согласие. Вот теперь он действительно жалеет, что взял девочку с собой. А раньше шизострел ни о ком не волновался… Нельзя сказать, что это неприятно. Нет… Это доставляет неудобства, сковывает эту его пандорскую безбашенность, но вовсе не является противным. Напротив — он вдруг чувствует прилив каких-то совершенно новых сил, появляется нечто похожее на… самопожертвование. Раньше мужчина готов был пожертвовать чем-то только ради пачки сигарет. Вонючих, безвкусных, но таких, черт бы их побрал, необходимых. Это чувство, столь приятное, заставляет Сальвадора почувствовать себя старше. Нет, не старее, а именно старше. Кажется, что ответственность теперь не в тягость, а волнение… даже приятно. Еще больше это чувство разжигает короткая реплика, столь детским и беззаботным голосом: — Хорошо, дядя Сальвадор. Шизострел удивленно вскидывает брови: — Светлячок? — Хорошо, я побуду здесь, — утвердительно заявляет Бьянка, прислоняясь спиной к забору и усаживаясь на промерзшую землю с самым расслабленным видом. Сальвадор не в состоянии сдержать тот клочок скептики, что все лезет наружу: — Так просто? — разумеется, он этому не верит, разумеется ждет подвоха. Бьянка только разводит руками, выуживая очередной леденец: — Я же понимаю, что ты волнуешься, беспокоишься и все такое. Шизострел только офигевше кивает и стягивает со спины любимые пушки, находясь еще где-то в космосе. Девочка себя сегодня очень странно ведет, очень и очень. И очень, и очень. И вообще, это Бьянка? Тряхнув головой, отогнав лишние мысли, Сальвадор решительно шагает вперед, прямо за шаткие стены бандитского лагеря, с чем-то вроде «Папочка пришел, детки!» начинается настоящее веселье. Пальцы привычно жмут на спусковые крючки, губы сами расплываются в нетерпеливой улыбке, пандорская кровь вскипает. Первым под раздачу попадает худосочный малый в каком-то невероятном количестве грязных бандитских штомоток. Второй — псих с перевязью разномастной взрывчатки на груди. Хороший кадр, думает Сальвадор, глядя на то, как от нескольких пуль детонирует яркий фейерверк, забирая на тот свет и массивного кочевника. Психа-коротышку шизострел одним мощным пинком заставляет встретить лицом стену, после чего малявка, все еще с бритвой в руках, неестественно затихает. Дальше — кучка мародеров, один из которых взрывается, разбрасывая кровавые ошметки, словив слишком много крупных пуль. Сальвадор чувствует, как его щит потрескивает, ловя вражеские очереди. У него щит емкий, хватает надолго, но сейчас пора дать ему передышку — укрыться, дать защите подзарядиться, перезарядить пулеметы. Слышатся негромкие поскрипывания дверей — из своих укрытий выходят дружки уже убитых бандитов. Рядом приземляется граната. Простая, без каких-то там навороченных стихийных уронов. Но мужчина спешит выскочить из-за укрытия как можно быстрее, спешит вскинуть две тяжелые пушки в руках, спешит зажать до побеления пальцев спусковой крючок. Автомат выплевывает длинные огненные струи, а мародеры корчатся, дергаются, поймав крупный калибр. Еще психи — удар прикладом, четверть магазина — в упор в худую грудь, пинок — на дороге не нужно препятствие. Наверное, целый магазин приходится всадить в еще одного кочевника. Больно толстые пошли. Сальвадор помнит, как не мог привыкнуть действовать в команде, как часто его хватал за плечо Экстон, что не любил этих глупых выходок с пальбой по кругу, он чтил военную стратегию и любил придумывать мудреные планы с кучей странных слов, которые шизострел категорически не понимал. Он слушал только Майю, потому что она девчонка. Потому что она первой научилась прислушиваться к другим, потому что она первой стала частью команды. У Зер0, например, тоже были проблемы с адаптацией. Но ассасин никогда не делал что-то не на пользу. Это удивительное существо, которое всегда знало, куда надо стрелять, как и с какой скоростью, чтобы не допустить лишних потерь. К Зер0 никогда не было претензий. А Сальвадор очень серьезно задумался, когда из-за его желания «ломать и крушить», однажды с огромным трудом Экстон вытащил раненную Майю из-под пуль. Сейчас шизострел привыкнуть не может к тому, что теперь он один на поле боя. Он все ждет, что вот-вот прозвучит звучный голос Экстона: «Я прикрою! Давай!», или звонкий Майи: «Стреляй, Сальвадор, я держу его!». Зер0 редко говорит во время драки. Становится как-то тревожно, когда за спиной от пуль лопается ящик, за которым мужчина сидел. Благо, Сальвадор вскакивает быстро, уже успев перезарядиться. И тут же чуть притормаживает: сотрясая огромной дубиной, к нему направляется безбашенный псих. Огромный, раза в два больше самого шизострела, со своей смертоносной арматуриной, он вызывает… страх. Таких мужчина привык гасить командой. Щит все дрожит от чужих пуль. Массивное тело с маленькими безумными глазами мерно двигается к Сальвадору. Придется поплясать. Длинная очередь только злит психа, мужчина едва успевает увернуться от железной дубины, что вспарывает землю на том месте, где шизострел был мгновение назад. Еще одна очередь. Псих мычит что-то невразумительное, прикрываясь огромной ладонью, еще удар, но далековато от Сальвадора. Только это так некстати сбивает с ног. Что-то вроде паники появляется, когда мужчина понимает, что в падении потерял один пулемет. А еще немного ироничное: «Стареешь, Сальвадор…» Еще жать курок до остервенения. Из-за падения чуть потемнело в глазах — шизострел не уверен, что попал, куда нужно. Но псих не нападает. Когда картинка хоть немного проясняется, мужчина видит, как громила крепко держится за ухо, а меж пальцев в него струиться, очень и очень быстро, густая темная кровь. Когда успел? Теперь четко формируется звук уже знакомого револьвера. Сальвадор успевает отползти, когда безбашенный валится, уже мертвый и уже не представляющий опасности, и видит, как падают чуть дальше мародеры, как слетают с их голов рогатые шлемы. А сбоку где-то маячит нечто неимоверно яркое. Бьянка… о нет, ей так далеко до той маленькой девочки. Она жмет на курок решительно, мерно шагает, иногда резко отпрыгивает от чужих очередей, жмется к контейнерам, стреляет слишком уж точно. И тут Сальвадор понимает, что такое настоящая паника. — Милая!.. — только и успевает воскликнуть он, как из самодельной клетки прямо за спиной девушки выскакивает огромный скаг, тут же вдавив Бьянку в землю. Шизострел мечется, отбрасывает ручной пулемет, который перезаряжать слишком долго, хватает другой, что отлетел при падении, — там должно быть хотя бы полмагазина. Но пули успевают лизнуть только землю у звериных ног. И Сальвадор замирает. Он, кажется, думал, что Бьянка себя сегодня странно ведет? Нет, нет… все в порядке. Да, девушку вовсе не собираются съесть, оторвать ей голову или пару конечностей. Хотя Сальвадор и сам бы это сделал. В воспитательных целях. Она смеется, гладя огромную пластинчатую морду, а эта махина, которую вполне возможно оседлать им двоим, пытается Бьянку лизнуть. Скаг, большой, больше обычного зверя раз в пять, крутит задницей и виляет хвостом, как… как собака. — Что. Это. Такое? — строго спрашивает Сальвадор, подойдя к этой умилительно-страшной картинке. — Это… — язык у скага длинный, широкий, слюнявый и вонючий. И Бьянка все пытается от него закрыться. — Это… Спарки. Спарки, мой… мой… прекрати, малыш! Ты уже вон какой, мамашу перерос! Но чудище не слушает. И шизострел угрожающе вскидывает пулемет: — Эй, ты, а ну отошел… И скаг начинает очень страшно рычать, враждебно глядя на мужчину. Он, кажется, вот-вот броситься на него, но у него на шее тут же виснет Бьянка, гладит костистую морду, приговаривая: — Эй, эй, малыш, успокойся. Это дядя Сальвадор — мой хороший друг. — И жестом показывает шизострелу, чтобы он опустил оружие. И тот опускает. И смотрит смиренно, и под руководством Бьянки знакомиться со страшной мутировавшей тварью поближе. — И где ты его нашла? Сальвадор шагает неспешно, почти в ногу с большим скагом, на спине которого так легко едет его маленькая подружка, устроившись между двумя массивными шипами. Бьянка задумывается, гладя мощную шею питомца. Через мгновение отвечает: — Нашла мелкого скага в Песках. — И… — тянет шизострел, желая узнать больше подробностей. — И вживила ему пару новых генов. Сальвадор округляет глаза и вновь тянет: — И… — Давай по чесноку, — поворачивается к нему Бьянка, сложив на груди руки. — Вопрос ты — вопрос я. Мужчина низко смеется, наконец, в полной мере узнав свою девочку. В этом была ее суть: не в детстве, как полагал Сальвадор раньше, а в этом незримом умении ломать людям мозг. Он уже знает, о чем его будут спрашивать. — Мой вопрос, — Бьянка трет подбородок, — почему? Тут шизострел думает: ответить или прикинуться дураком. Первый вариант эффективен, чтобы отвязаться, но навсегда изменить о нем мнение девушки. Второй заставит ее с новой силой выносить мужчине мозг, но оставит его прежним в глазах за темными стеклами. Но разноцветное нечто верхом на мутировавшем скаге опережает события: — И не притворяйся, что не помнишь. Ты об этом всю дорогу думал — я точно знаю. Сальвадор вздыхает. Ее, чертовку, не проведешь. Что-то удивительное есть в этой девушке в совсем юном тельце. Она заметно отличается от других не только стилем одежды и странным поведением. Шизострел знал мало таких людей, но обычно все они прошли через семь кругом ада, а то и больше. — Я отвечу, — говорит Сальвадор и сам же ловит в своем голосе нотки непреодолимого вдохновения. Он так редко рассказывает что-то подобное. Он, Сальвадор, пандорец по уму и крови, немного безбашенный, немного жестокий и любящий кровавую кашу в виде конфетти на день рождения, он не привык… он не умеет… — Только скажи мне, милая, сначала, что такое семья на Пандоре? — и смотрит на девушку внимательно, пока та задумчиво кусает губу. Отвечает, правда, как-то очень уж беззаботно: — Семья на Пандоре — это семейные ужины после семейной охоты на скагов, — тут незабвенный Спарки тихо рыкнул под Бьянкой, отчего она похлопала его по массивной лопатке. — Это отправка в школу на грузовике отца, особенно когда ребеночек случайно вваливает бочку со шлаком в школьное окно, оправдываясь: «Я скорость хотел переключить». Семья — это ворованные отцовские гранаты, мамин пистолет, что она зачем-то держит под подушкой. Это побои, которые считаются самой нормальной мерой воспитания. Это «Хочу такую пушку, как у папы!». Это курение с шести лет. Это беспредел, который считается не то что нормальным, а вполне даже эффективным средством для формирования сильной, волевой личности. Сальвадор вскидывает брови. Так-то оно и есть. И, стоит признать, со стороны какого-то третьего лица, такая картина выглядит жутковато. — Ты сама-то с Пандоры? — спрашивает мужчина тихо, отчего юная всадница поворачивает к нему свой всезнающий лик: — Что? Нет… моя жизнь была скучной и заурядной, — тихо хихикнув, Бьянка вновь натягивает на себя маску местного медиума: — Но мне выдалась возможность изучить быт пандорцев. Сальвадор только усмехается. — Так-то оно все, милая, только главную деталь ты не учла: в семье все… — Любят друг друга, — улыбается девушка. — Это, по-моему, и так ясно. И здесь выражение «Убью, если братишку обидишь» воспринимать стоит вполне буквально. — Это так. Это точно… — опять вздыхает шизострел. — Так вот, я о семье никогда не мечтал. Да куда мне! Не мое, ясное дело. — Мужчина посматривает на Бьянку, желая узнать ее реакцию, и находит очень даже заговорщицкую улыбку. Ей явно нравится это вступление. — Но… мне нравились дети. Наши пандорские дети. Не те, кого показывают по большим экранам, что, мол, самый умный ребенок в Галактике, самый лучший художник… Ну, знаешь, да? — девушка кивает, продолжая очень странно тянуть уголки губ. — А мне наши нравились. Да, это ребята агрессивные, немного безумные… Крошку Тину знаешь? — это еще один способ оттянуть главную мысль. Но Бьянка не разводит разговоров на эту тему — она тихонько кивает, придерживаясь за шип Спарки. — Вот… милая девочка, правда? Кхм… но она… она какая-то чужая. А вот ты… ну, при нашей первой встрече… — Тебе просто хотелось бы такую же дочку, как я, — вдруг проговаривает девушка, удивительно мягко, тепло, улыбается как-то по-родному. И определенно читает мысли. — Д-да, н-наверное… — выдыхает Сальвадор. А сам стучит себе по шее мысленно: дурак, амиго, дурак, смелый и прямолинейный, сейчас мнешься, как пятиклассник перед первым поцелуем. И Бьянка смеется. Нет, не насмехается — добродушно хихикает, констатируя: — Это мило. И это добавляет какой-то уверенности: — Просто мне нравились такие детки. Знаешь, смеются, выносят мозг, но… и не детки-то по сути. Умные, смышленые, уже понимающие всю эту чертову сложную жизнь. Ты хоть и не с Пандоры, на пандорку очень похожа. И я понимаю, что ты не ребенок, но так… нет, не похожа… но очень… импонируешь мне, — вспомнив это сложное слово, Сальвадор хохочет. Но даже оно не может передать всего того, что у него сейчас на душе. — Это очень мило, дядя Сальвадор, — повторяется Бьянка, подчеркивая свое обращение. Далее минут пять они идут молча, беспричинно улыбаясь. Потом шизострел решается нарушить это молчание: — Так что с твоим Спарки? Тварь, заслышав свое имя, виляет хвостом. Сальвадор только еще раз удивляется. — Что Спарки? — хмыкает девушка. — Это… мой любимец. — У тебя был кролик с фиолетовыми глазами, кажется. — Да, было такое, — с долей осуждения соглашается Бьянка. Но вот Сальвадор вины почему-то не чувствует: — А теперь у тебя огромный скаг. Почему нельзя завести щенка? И тут мужчина понимает, что начинается длинная игра, когда его спутница будет ловко увиливать от прямых ответов и тщательно скрывать свою биографию. Это интересно даже. Но кое-что шизострел уже успел прознать. — Я и завела щенка, — уклончиво отвечает девушка, поглаживая плотную шкуру. — Щенка скага. — А потом он вымахал в огромное смертоносное чудище. Малыш, давай без этих твоих… — Ладно! — а вот это странно. Бьянка соглашается. Хотя Сальвадор уверен, что она не скажет чего-то особо личного. — Мое хобби — копаться в наследственном материале разных животинушек, людей пока не пробовала. Я запускаю различные мутации в их организме, отчего простой кролик становиться немного радиоактивной зверушкой, у которой нюх на эридий. Эби чуть голову не разбила об двери нашего «Черного рынка». Кролик… КРОЛИК даже подкоп хотел устроить, лишь бы добраться до нашего пандорского богатства. Хе-хе. Поэтому, наверное, Эби тебе даже благодарна — ты лишил ее ломки. А потом я сделала Спарки. Пару изменений в генетической сети — и у нас есть большой-большой скаг, который ведет себя, как собачка. Дружелюбен, чистоплотен и легко поддается дрессировке. — Девушка наклоняется чуть в сторону и шепчет шизострелу: — Он думает, что он пудель. Так вот, я сделала Спарки — он за неделю вымахал до… короче, большим стал. А я, вместе со своими питомцами, живу наверху у Зеда. — У тебя он не один?! — Нет, конечно, — буднично отвечает девушка чуть офигевшему Сальвадору. — Да… о чем это я… точно! Вырос мой Спарки. Гулять, понятное дело, по Убежищу, я его не пускаю, ну, а у него, знаете ли, есть свои потребности… эм… особенно с учетом, что это скаг. Большой скаг. Очень большой скаг. И хороший-хороший-хороший, — треплет Бьянка своего скакуна по загривку. — Зеду это не понравилось. И эта сволочь сдала моего красавца бандитам. Шизострел выпятил губу, буркнув что-то вроде: «Однако…». А девушка весело продолжила: — Но теперь мы все утрясем, да, малыш? — опять обращение к любимцу. — Предупредим Лилит, будем каждый день ходить на прогулку. Куда-то… Так и живем! Сальвадор усмехается и качает головой. Ему почему-то страшно спрашивать, кто еще есть у Бьянки. — Та-а-ак, — протягивает Экстон, когда видит вышедших из станции быстрого перемещения Сальвадора, Бьянку и… что-то. Он сдавливает пальцами виски и начинает себя уговаривать. — Я не удивлен, я не удивлен, я не удивлен. Это же Бьянка, что с нее взять… Какого черта?! — восклицает вдруг с чувством и без какой-либо опаски шагает к здоровенному скагу, на спине которого восседает яркая девочка. — Что это за хрень? Шизострел, что стоит рядом со странным тандемом, смеется: — Это Спарки. Не-е-ет… это не Спарки. Это то, что доведет Экстона скоро до безумия. Не столь давно он думал: вот тогда, когда он Бьянку встретил, чего он вел себя, как последний придурок? Почему боялся ее? Почему ему казалось все это слишком ненормальным… Так вот, теперь он забирает свои мысли обратно. То, что он сейчас видит — совсем нездоровая хрень! — Какой еще к черту Спарки! Это, мать вашу… О, как любит Бьянка обрывать на полуслове, как любит затыкать рот самым изощренным способом. Сидя на этой махине, как на верной лошадке, девушка ставиноться такого же роста, как и Экстон. И, быстро поравнявшись с мужчиной, она просто смачно целует его в щеку, пихая по пути в его карман отобранный револьвер. — Малыш в целости и сохранности, — информирует Бьянка, похлопав спецназовца по плечу. — Я только патрошки в него новые загрузила. Нашла в мордоплюйской куче… короче, он в порядке. Она легонько "пришпоривает" огромного скага в бок, отчего тот послушно отходит от спецназовца, что пребывает где-то в своем подсознательном трансе. — Как? — только и спрашивает Майя, подняв руки. Это выглядит… странно, стоит признать. — Дядя Сальвадор все объяснит, — миролюбиво отвечает Бьянка и смотрит на шизострела. Тот ободряюще подмигивает. И сирена делает смиренный шаг назад. Зер0… нет, он все же изменился с последней встречи: — Прекрасен скакун. Достоин чести воина Жестокой Пандоры. — Я обожаю тебя, милый тролль, — девушке приходиться значительно отклониться, чтобы взять в захват длинное худое тело. Шлем ассасина сразу проецирует удивленный смайлик. — И еще обнимашки, — чуть капризно тараторит Бьянка, выпуская убийцу. — Короче, — эти слова обращены ко всем, — настоятельно прошу всех не пугаться огромных мутировавших скагов на улицах Убежища. Спасибо за внимание. — И уезжает от станции. Все искатели тут же обращают взоры на Сальвадора. — Что за хрень? — повторяет Экстон, уже чуть пришедший в себя. Шизострел с меланхоличным видом закуривает, разводя руками: — Это Бьянка. Неужели он и правда думал, что она сегодня себя странно ведет? О, он был чертовски прав. Потому что самое нормальное поведение для этой девчушки — только странное. Поэтому других объяснений не нужно. И опять открывает рот Экстон. Но ему вновь не дают сказать. — Я все обдумал, слуга! Сальвадор закатывает глаза. — Я оставлю тебя в чине слуги. Мой глубокомысленный разум пришел к выводу, что безмозглые слуги лучше обычных выполняют мои величественные указания. И мое первое указание: танцуй слуга, танцуй! Пока я буду снимать это на видео. Рукалицо.