Аукцион Невинности / Auction Innocence

Число прозрачных капелек на тонком стекле в машине превышает двадцать десятков. Мои глаза полностью устремлены в окно, тонкая грань хрупкой поверхности разделяет напряжённую обстановку от свежего вечернего воздуха. Желание оказаться на улице сказывается на моём желудке, и я неприятно корчусь, зажимая рот рукой. Мужчина останавливает машину, но я махаю ладонью в знак того, что всё в порядке. - Не нужно, всё хорошо. - Он достаёт бутылку воды и протягивает мне, от чего я в благодарность киваю. В машине пахнет миндалём и терпким запахом дорогого коньяка. Он пахнет так. Серебряные запонки его вряд ли дешевого пиджака сочетаются с двумя застегнутыми пуговками рубашки, за которой скрывается мускулистое тело. Длинные пальцы плотно сжимают кожаную обивку руля, а бездонные карие глаза неотрывно следят за дорогой. Он видит, что я смотрю на него, боковым зрением, следя за моими действиями, и мне стыдно. Опускаю глаза вниз, потирая руками колени в который раз. Они ужасно потеют, и мне хочется вдохнуть аромат свежего весеннего воздуха, но в носу толстой гранью стоит запах сидящего рядом со мной мужчины. Мужчина бросает ключи на рядом стоящую с девушкой тумбочку, устало падая на диван посредине гостиной. Шена стоит как вкопанная, оглядывая апартаменты светловолосого. Всё в одной комнате, лаконично сочетающиеся между собой. Серый с белым. Красный с чёрным. Бежевый с коричневым. Роскошные дорогие оттенки ребят в глазах, и девушка потирает ладонями красное от смущения лицо. В животе тугим узлом нарастает ужасное чувство волнение, не отпускающее её на протяжении нескольких часов. Это ужасно раздражает, словно твой живот забивает вакуум. Давление поднимается, ведь в дорогом особняке слишком душно. Здесь пахнет новой мебелью, говорящей о том, что мужчина обустроился здесь не так давно. Длинные мужские пальцы циклически переключают каналы в поисках интересной программы, а она всё же так и стоит на пороге. Он оказался не очень-то гостеприимным. - Проходи. - Оборачивается, обводя её тело взглядом, останавливаясь на стройных ножках, словно это его фетиш. Чёрта с два. Это так и есть. Роусен наклоняется, чтобы снять со ступней старые протертые ботинки, но голос спереди останавливает её. - Можешь не снимать. - Колеблясь ещё секунд десять, она всё же наклоняется и нервно освобождает ноги из плена жёсткой ненатуральной обуви. - Ты всегда такая молчаливая? - его голос разбивается о барабанную перепонку и, дернувшись от его баритона, девушка чувствует, как мурашки пробегают по телу. - Нет. - Пугливые глаза брюнетки мечутся из стороны в сторону, вскоре останавливаясь на губах светловолосого. - Джастин Бибер. - Его рука на уровне её бедра. Она стоит напротив него, невинно подогнув одну ножку. Шена улыбается, протягивая руку навстречу Биберу, но он тотчас тянет её на себя, и она падает на мягкий диван рядом с ним, испуганно расширив глаза. - Ты слишком уязвима. - Горячее дыхание, касается её уха, и девушка инстинктивно поднимает плечо, покрываясь мурашками с ног до головы. Боже. Кожа сладко покалывает в районе шеи, и её тело вмиг примерзает к поверхности мебели. - Ты же знаешь, я отдал такие деньги не ради нежности. - Страх. И перед глазами всплывает картинка погибших родителей. Всё произошедшее с ней за пару дней становится тщетно реально. Глаза наливаются чистыми как алмаз слезами, и всё та же боль, бьющая по сердцу, рассекая мягкую плоть нежной, как шёлк, души. Секунды становятся минутами. Минуты часами. А часы столетиями. Тонкой нитью, так жёстко врезающейся по нервам, приходит конец, и она рвётся. Тёмное полотно и звук собственного биения сердца, млеющий на мозг, как постоянная капля, падающая на лоб, и так быстро сводящая с ума. Пытка.