Parker Styles LLP

«— Суть перекрёстного допроса в том, чтобы заставить присяжных сомневаться в каждом сказанном тобой во время прямого допроса слове, — сказала Айрис, опускаясь в кресло напротив Скарлетт. — И сделать это намного легче, чем тебе кажется. Особенно в ситуациях, подобных нашей, когда единственным источником прямых доказательств являются лишь слова потерпевшего. — Сегодня меня готовишь ты? — уточнила Скарлетт, сделав глоток всё ещё горячего чая. Она откинулась на спинку дивана, наблюдая как помощник Гарри покидает офис, в спешке преодолевая пустынный коридор за толстым стеклом кабинета Айрис. Он, очевидно, был последним, кто оставался здесь в столь позднее время вечером пятницы. Мэтт неловко махнул рукой Скарлетт в знак прощания, и она кивнула в ответ. — Не только сегодня, — ответила Айрис, опустив на стол перед Скарлетт папку. — Перекрёстный вопрос — самая важная часть первого слушания для нас. У нас осталась неделя, чтобы как можно лучше подготовить тебя к этому. — Я думала, этим займётся Гарри, — удивлённо сказала девушка, неуверенно потянувшись к папке. — Он слишком занят? Айрис лишь молча качнула головой, позволив Скарлетт изучить документы внутри. На нескольких листах бумаги были расписаны сотни возможных вопросов. — Гарри не хватит сил додавить тебя до конца, чтобы дать понять, с чем ты на самом деле столкнёшься в суде, — ответила подруга, недовольно поджав губы. — Поверить не могу, что говорю это, но я подготовлю тебя к перекрёстному допросу лучше. Скарлетт нахмурилась, перехватив взгляд Айрис. Подруга лишь устало выдохнула, покачав головой. — Чёртов Стайлс, — пробормотала она, поднимаясь с кресла. Её длинные пальцы потянулись к одной из полок в её столе, и она достала оттуда бутылку виски. Звон бокалов наполнил пространство кабинета на долю секунды, когда подруга снова опустилась обратно на своё место. — Он знает, что нет никого лучше, чем он в этих долбанных перекрёстных допросах, — она недовольно поморщилась, наливая янтарную жидкость в низкий бокал. — Он просто до абсурда мягкотел во всём, что касается тебя. Айрис сделала большой глоток, задержав дыхание. — В папке его вопросы, — сипло выдохнула она, — и всю ближайшую неделю издеваться над тобой придётся мне.» — Мисс Торкмунд, — Скарлетт перевела расфокусированный взгляд со своих сложенных в замок пальцев на лицо Коэна, — с вашего позволения, давайте снова вернёмся к самому началу. Вы сказали, что первый случай насилия со стороны мистера Фостера случился осенью две тысячи девятнадцатого. Верно? — Верно. — И это совпадало во времени с тем моментом, когда вы узнали о болезни своего дедушки, я правильно вас понял? Пальцы Скарлетт непроизвольно сжались. Она всё ещё помнила длинный список написанных Гарри вопросов, и, кажется, уже знала, что последует за этим уточнением. Мистер Коэн решил начать с самого сложного. Она разжала пальцы, уверенно отвечая: — Верно. — У вас были проблемы с психическим здоровьем, в том числе с тревожностью в этот период? — Коэн, наконец, озвучил вопрос, к которому подводил, но Скарлетт даже не успела открыть рот, чтобы ответить ему, потому что голос Гарри прервал выжидающую тишину в зале: — Наводящий вопрос, — спокойно сказал он, и Торкмунд позволила себе взглянуть на его спокойное лицо, находя в этом хоть какую-нибудь поддержку. Судья задумчиво нахмурился, переведя взгляд с Гарри на Коэна. — Вопрос отклонен, — кивнул он, возвращаясь к своим заметкам. — Хорошо, я поставлю вопрос прямо, — выдохнул адвокат, недовольно поджав губы. — Вы употребляли медицинские препараты для снижения тревожности в тот период, когда вы якобы начали чувствовать опасность ко стороны мистера Фостера? — Да, я начала пить бензодиазепин за несколько дней до возвращения в Нью-Йорк и, соответственно, первого случая насилия со стороны Джейкоба, — спокойно подтвердила Скарлетт, чувствуя как накопившаяся за последние несколько дней усталость, наконец, берёт верх над страхом в ней. Её пальцы расслабились, и она, наконец, смогла глубоко вдохнуть. — Вы ведь дипломированный психолог, мисс Торкмунд, — начал он, очевидно, не ожидая услышать ответ. — Объясните суду, что такой сильный препарат как бензодиазепин делает с нервной системой, в том числе с памятью и вниманием? — Это депрессант центральной нервной системы, — коротко сообщила Скарлетт, замечая периферическим зрением, как Гарри в нервном жесте потер свои губы, с силой сжимая челюсти. Она уперлась руками о гладкую деревянную поверхность перед собой, наклоняясь чуть ближе к микрофону, чтобы спокойно продолжить: — При длительном употреблении успокаивающий препарат из группы бензодиазепинов может вызвать нарушение когнитивных функций и антероградную амнезию — невозможность формировать новые воспоминания. Зал заполнила абсолютная тишина. Скарлетт знала, что Коэн выдержал эту паузу намеренно. Он расставлял акценты. К счастью или к сожалению, он был не первым человеком, который пытался выставить Скарлетт сумасшедшей. У неё уже был к этому иммунитет. Торкмунд спокойно выдерживала взгляд Коэна через удушающую тишину, пока он всё же не озвучил очередной вопрос: — Вы можете быть уверены в том, что употребление препарата не повлияло на ваши воспоминания об описанных вами прежде событиях? Скарлетт усмехнулась, покачав головой. — На воспоминания может повлиять всё, что угодно, мистер Коэн. Стресс, недосып, состояние аффекта. Человек может создать в своей голове искусственное воспоминание и действительно поверить в него, — ответила она, удерживая его взгляд. — Поэтому ваш вопрос не совсем корректный. Но я отвечу. Препараты, которые я употребляла на тот момент только третьи сутки, не могли вызвать на моём теле гематомы, даже если бы я действительно спутала реальность с воображением. — То есть, вы связываете реальность своих воспоминаний лишь с наличием физических последствий на вашем теле? — уточнил Коэн, на что Скарлетт лишь согласно кивнула. — Как вы думаете, вы могли бы сами нанести себе такие повреждение во время панической атаки? — У меня никогда не было панических атак, — ответила Скарлетт. — И в обоих случаях повреждения на моём теле были слишком сильными для того, чтобы я могла сделать это сама. — У вас есть какие-нибудь подтверждения этому? Записи из базы данных госпиталя? — поинтересовался адвокат, приподняв бровь, и Скарлетт лишь сильнее сжала челюсти, пытаясь собраться с мыслями, чтобы ответить. — Ваша честь, — голос Гарри в очередной раз нарушил тишину, и глаза Скарлетт сразу же сфокусировались на его высокой фигуре, когда он поднялся из-за стола. — У нас есть удалённая из базы данных запись, восстановленная несколько недель назад. Судья молча кивнул приставу, чтобы тот передал документ. — Ваша честь, прошу заметить, что этот документ не был проверен на подлинность, по причине того, что мистер Стайлс присоединил его к материалам дела за несколько дней до суда. — У нас будет время на его проверку до окончания процесса, — уверенно кивнул Гарри, перехватывая взгляд Скарлетт на себе. — До окончательного решения касательно этого документа, прошу присяжных учесть факт его существования. Скарлетт заметила как мистер Коэн тяжело сглотнул, поджав губы. — Позвольте мне продолжить, мистер Стайлс, — недовольно пробормотал он, ступая на несколько шагов ближе к Скарлетт. Он знал, чувствовал, что потерял момент, к которому подводил. Момент, который помог бы ему поставить под сомнение всё, что Скарлетт сказала раньше. — Мисс Торкмунд, давайте подытожим то, что вы подтвердили раньше: в тот период, когда мой клиент якобы применял к вам насилие, вы употребляли бензодиазепины, которые могли значительно влиять на вашу способность воспринимать и анализировать ситуацию, в которой вы находитесь, так же, как и формировать новые воспоминания. Правильно? — Мистер Коэн, — устало выдохнула Скарлетт, облизав пересохшие губы, — перечисленные вами побочные эффекты от бензодиазепинов касаются их длительного применения. Напоминаю, на тот момент, я принимала их три дня. Он качнул головой, полностью игнорируя её замечание. — И вы утверждаете, что у вас никогда не было панических атак, во время которых вы могли бы принести вред самой себе? — уточнил Коэн, приподняв бровь. — Нет, у меня не было панических атак, — уверенно ответила Скарлетт. В зале застыла тишина на несколько коротких мгновений, пока она удерживала прямой взгляд Коэна, ожидая следующий вопрос, но он так и не был озвучен. Мистер Коэн кивнул, отступая на шаг назад. — Ваша честь, у меня больше нет вопросов. Мы можем приступить к допросу свидетелей. Скарлетт перехватила взгляд Гарри, удивлённо нахмурившись. Он лишь коротко кивнул, когда она отошла от трибуны, ощущая дрожь в пальцах. Что-то пошло не так. Она чувствовала это. — Сторона защиты вызывает первого свидетеля — мистер Харпер, семейный психолог Фостеров. Скарлетт заметила, как он поднялся со своего места, перехватывая её прямой взгляд. Она знала, что он скажет всё что угодно для Фостера, как никак он был его хорошим другом почти пятнадцать лет. Это было почти смешно, если бы ей не было так страшно в тот момент. Она опустилась на кресло возле Гарри, сразу же ощутив его тёплые пальцы на коже своего бедра на несколько коротких секунд. — Дыши, Скарлетт. Ты побледнела, — обеспокоено прошептал он, успокаивающе сжав её колено. — Тебе нужен перерыв? Посмотри на меня. — Нет, я… всё в порядке, — всё же ответила она, тяжело сглотнув. — Что-то не так? Почему он так быстро отпустил меня? — Всё в порядке, Скарлетт, — тихо сказал он, возвращая внимание к трибуне, за которой уже стоял Харпер. — Вдохни глубоко. Скарлетт чувствовала, как просторный судебный зал вдруг становится слишком тесным. Она попыталась вдохнуть поглубже, но её собственные лёгкие не позволили этого. Она подняла взгляд со своих сжатых пальцев на Харпера по ту сторону трибуны, пытаясь услышать его голос через шум крови в ушах. Торкмунд знала, что Томас Харпер был одним из первых свидетелей, заявленных Фостером. Его хороший друг последних пятнадцати лет и семейный психолог, с которым она имела удовольствие разговаривать два раза в своей жизни. Он повторил текст присяги, окинув зал взволнованным взглядом. «— Люди лгут в суде под присягой намного чаще, чем ты можешь себе это представить, — сообщил Стайлс в один из поздних вечеров, которые они уже привычно проводили в его офисе. Айрис лишь молча кивнула на его слова, перехватывая взгляд уставших глаз Скарлетт. — Лучшее, что ты можешь сделать в такой ситуации, — искать возможные зацепки в словах свидетеля и думать наперёд о том, что из своих ресурсов ты можешь использовать для того, чтобы доказать присяжным, что это просто ложь. Худшее — начать паниковать от услышанной лжи и пропустить озвученные свидетелем детали.» Скарлетт была на полпути, чтобы успешно осуществить последнее. Голос Харпера еле доносился до её слуха. Она даже не услышала вопрос Коэна, пытаясь выровнять своё дыхание. — У нас был один общий сеанс с мистером Фостером и мисс Торкмунд, и один индивидуальный только с мисс Торкмунд, — уверенно продолжал Харпер, — во время нашего индивидуального сеанса мисс Торкмунд сказала мне о своей склонности к паническим атакам в состоянии тревожности. — Замечали ли вы за мисс Торкмунд склонность причинять вред самой себе? Скарлетт заметила сомнение на его лице на долю секунды, перед тем как он всё же ответил: — Мисс Торкмунд свойственно деструктивное интраперсональное поведение. Учитывая тот факт, что она выросла без матери, а её отец почти не участвовал в её воспитании, смею предположить, что причиной этого деструктивного поведения может быть недостаток внимания. Скарлетт чувствовала, как вместо страха её грудную клетку заливает вязкая, почти ощутимая на кончике языка злость. Она осознала с какой силой сжимала собственные пальцы, лишь когда рука Гарри снова слегка сжала её бедро под столом. Она знала, что ей стоит успокоиться, но откровенная ложь, озвученная таким уверенным голосом, всё ещё пульсировала в её висках. Это было слишком. — Как вы считаете, мисс Торкмунд была в состоянии нанести себе повреждения во время одного из эпизодов этого деструктивного интраперсонального поведения? Скарлетт больше не слушала его ответы, пытаясь абстрагироваться от происходящего вокруг абсурда. Всё, что ей удалось уловить на несколько минут, было абсолютно предсказуемым. Харпер подтвердил её возможность нанести себе повреждения, и соврал о панических атаках, поставив под сомнение правдивость её собственных ответов. И сколько бы Гарри не готовил её ко всем возможным вариантам, происходящее сейчас слишком далеко выходило за рамки адекватного. В поле зрения Скарлетт снова попало довольное лицо Коэна, когда он вернулся к своему столу объявив окончание допроса первого свидетеля. — Мистер Стайлс, у вас есть вопросы к свидетелю? — Да, Ваша честь, — спокойно ответил он, поднимаясь со своего места. Его пальцы ловко подхватили справочник Скарлетт со стола, когда он ступил несколько шагов вперёд, оказываясь в двух метрах от Харпера. Скарлетт заметила, как уверенность легко покинула его лицо, а острый кадык тяжело скользнул под тонкой кожей шеи. Харпер был напуган, точно как и она десяток минут ранее. — Давайте начнём с простого, мистер Харпер, — голос Гарри разрезал удушающую тишину, — у нас в зале два дипломированных психолога, но, к сожалению, оба они имеют свои причины быть предвзятыми. Поэтому я предлагаю начать с базовой теории, сколько в среднем времени нужно психологу, чтобы поставить диагноз своему клиенту? — Это зависит от контекста и от вида расстройства… — Мистер Харпер, я ожидаю услышать конкретный строк и количество сеансов, — прервал его Гарри, открывая книгу и перелистывая несколько первых страниц. Он поднял справочник так, чтобы Харпер смог увидеть его обложку. Каждый американский психолог мог распознать этот цвет задолго до того, как белые буквы на обложке попадали в его поле зрения. Скарлетт знала, что Харпер узнал книгу моментально. — Мистер Харпер, можете объяснить всем присутствующим, что за книгу я держу в руках? — DSM-5, — неуверенно выдохнул он, тяжело сглотнув. — Общепризнанное статистическое руководство по психическим расстройствам Американской психиатрической ассоциации. — Здесь очень увлекательная первая глава, я уверен вы помните точную цифру, количество сеансов и дней, необходимых для того, чтобы официально диагностировать человека с каким-либо видом расстройства… — Пять сеансов и один месяц, — выдохнул Харпер, сдаваясь. — Отлично, — сообщил Стайлс, захлопнув толстый справочник с характерным звуком. — Сколько индивидуальных сеансов вы провели с мисс Торкмунд? — Один. — Один сеанс, как семейный, даже не клинический психолог, мистер Харпер, — подытожил Стайлс, удерживая его прямой взгляд. — Как вы сами полагаете, вы в положении делать какие-либо предположения о возможности мисс Торкмунд причинить себе вред? Харпер застыл, не в силах даже сделать лишний вдох. Скарлетт заметила, как напряглись его плечи, когда он открыл рот, чтобы ответить на непрямое обвинение Стайлса, но так и не смог издать ни звука. — Протестую, Ваша честь, — Коэн снова поднялся со своего места, видимо взволнованный, — это даже не вопрос, сущие догадки. — Как и весь ваш допрос ранее, мистер Коэн, тем не менее, меня хватило, чтобы выслушать его не перебивая. — Ответьте на вопрос, мистер Харпер, — кивнул судья, потирая глаза подушечками пальцев. — Я не думаю, что я в состоянии давать этому оценку, — коротко закончил психолог, тяжело сглотнув. Гарри лишь молча кивнул, опустив справочник на трибуну перед ним. — А теперь, раз уж вы смогли сделать выводы из двух встреч с мисс Торкмунд, я хотел бы услышать ваше мнение о мистере Фостере спустя пятнадцать лет вашего знакомства, — Гарри говорил тихо, но его глубокий голос плавно разливался по просторному залу, отбиваясь от белых стен, усиливая его громкость. — Как вы думаете, тот факт, что мистер Фостер часто подвергался физическому и вербальному насилию со стороны собственного отца в детстве, мог повлиять на развитие садистических наклонностей в сознательном возр… — Протестую, Ваша честь, — возмущенно выкрикнул Коэн, резко поднимаясь со своего кресла. Жесткий скрип дерева о паркет отбился эхом в тишине зала, когда его покрасневшее лицо снова появилось в поле зрения Скарлетт. Она перевела взгляд уставших глаз на неподвижного Фостера, и тот повернулся к ней, перехватив её прямой взгляд через долю секунды. — Это не позволительно. Это не имеет никакого отношения к делу, какое право мистер Стайлс имеет оглашать такие предположения о детстве моего клиента… — Наверное то же, что и мистер Харпер, объявив на весь зал о предположительном расстройстве мисс Торкмунд и влиянии на это её детства. — Вы вышли за все рамки дозволенного, мистер Стайлс, — Коэн ещё сильнее повысил голос, почти задыхаясь от возмущения. — Сразу после вас, — кивнул Гарри. — Достаточно, — устало выдохнул судья, — тишина в зале. Мистер Стайлс, у вас есть ещё какие-нибудь вопросы к свидетелю? — Нет, Ваша честь. Гарри вернулся обратно к столу, когда взволнованный Мэтт вдруг оказался за его спиной, опустив документ на отполированное дерево перед ним. Пальцы Стайлса сразу же подхватили лист бумаги, внимательно вчитываясь в него. — Суд готов заслушать следующего свидетеля, — объявил судья, стукнув молотком по деревянной поверхности. Скарлетт наблюдала за тем, как Гарри приблизился к судьям, опустив лист бумаги на стол перед ними. Главный судья лишь коротко кивнул ему, передавая документ секретарю. — Мы заслушаем свидетеля стороны обвинения. — Обвинения? — непонятливо переспросила Скарлетт. Она повернулась лицом к залу, натыкаясь на внимательный взгляд Айрис. — Мисс Кирстен, — одними губами ответила она, кивая в сторону женщины, которая терпеливо ожидала в другом конце зала. Лёгкий румянец на её щеках свидетельствовал о том, что она только что вошла в помещение с улицы. Скарлетт непонятливо наблюдала за тем, как она преодолевает застывший в ожидании зал, и как Гарри сделал несколько шагов ей навстречу. — Мистер Стайлс, я опоздала, — виновато прошептала она, когда они вместе прошли мимо стола, за которым сидела Скарлетт. — Вы как раз вовремя, — успокаивающе ответил Гарри, пропуская её вперёд к трибуне. Она заняла своё место, окидывая взволнованным взглядом заполненный зал. И когда Скарлетт снова услышала её голос, уверенно озвучивающий присягу, она смогла отпустить сдавливающее грудную клетку волнение, и откинуться на спинку своего кресла, прикрыв глаза на несколько секунд. Жить было немного легче с осознанием того, что на её стороне был кто-то ещё. — Мисс Кирстен, расскажите нам при каких обстоятельствах вы впервые встретили мисс Торкмунд, — голос Гарри снова донёсся до слуха Скарлетт, но она уже не пыталась вникнуть в смысл происходящего. Она и так уже услышала слишком много вопросов для одного дня. Мисс Кирстен начала свой пересказ того летнего вечера, когда Скарлетт попала в больницу с сотрясением мозга. Её знакомый голос частично проникал в сознание Скарлетт, когда её бездумный взгляд скользнул по лицам присяжных, а затем по профилю Джейкоба. Ей даже не хватило сил ненавидеть его в тот момент. Как и несколько месяцев назад, она просто хотела, чтобы всё это скорее закончилось. Это даже не было вопросом справедливости или принципа. Скарлетт знала, что уже никогда не вернет себе свои девятнадцать лет, своего дедушку или отца. Ей надо было научиться жить по новым правилам, и для того, чтобы сделать это, ей нужно было, наконец, отпустить прошлое. И её бывший муж был большой его частью. — Безусловно, анализ крови мисс Торкмунд был чист, в её крови на тот момент даже не было остатка седативных, если она принимала таковые, — донеслось до слуха Скарлет будто бы через толщу воды, и она перевела свой взгляд на взволнованную женщину средних лет по ту сторону трибуны. — У неё были отёки по линии роста волос, будто бы её кто-то тянул за волосы, и большая гематома на спине, как и на нижней части живота. Нанесение таких повреждений требовало бы намного больше силы, чем мисс Торкмунд располагает. Что уже говорить о том, что локация некоторых из них вообще не вписывается в вид повреждений, которые можно нанести самому себе. Скарлетт снова по привычке анализировала реакцию присяжных на происходящее, и уже к тому моменту, как в центр зала снова вышел Коэн, чтобы допросить уже заметно уставшую после ночной смены и прямого допроса медсестру, Скарлетт понимала, чувствовала, что их симпатия на её стороне. Коэн даже не пытался каким-либо образом поставить под сомнение всё ранее сказанное медсестрой, просто уточняя всё те же факты один за другим. Пытаясь снова вернуть обсуждение к моменту, когда он был так близок к тому, чтобы заставить присяжных сомневаться в том, что Скарлетт полностью осознавала свои действия. Он знал, что присяжные не простят ему давление на уставшую медсестру после всего случившегося сегодня, а поэтому просто сдался спустя несколько минут уточнения фактов. Он явно не был готов к тому, что мисс Кирстен всё же появится в суде сегодня. И это было самой большой его ошибкой. Скарлетт вслушивалась в хрипловатый голос судьи, объясняющего что-то Стайлсу и Коэну, бездумно осматривая собственные сложенные в замок пальцы. Резкий звук удара молотка о деревянную платформу заставил её поднять взгляд. Гарри поднялся со своего места, снова стали слышны звуки затворов фотоаппаратов. Первое слушание было окончено. Скарлетт обернулась, осматривая присутствующих, которые вдруг начали активно обсуждать происходящее между собой. Теплые пальцы Гарри коснулись её ладони, когда он тихо позвал её. — Скарлетт, нам нужно уйти отсюда как можно быстрее, пока на улице не собралось слишком много репортеров, — устало выдохнул он, перехватывая её удивлённый взгляд. — Пойдём, я отвезу тебя домой. Скарлетт лишь молча поднялась, забирая с рук Стайлса принесённое Айрис пальто, перед тем как они молча вышли из шумного судебного зала под щелчки затворов фотоаппаратов. Несмотря на то, что они покинули помещение суда одними из первых, ожидающих на улице репортёров уже было слишком много. Скарлетт почувствовала как пальцы Гарри охватывают её ладонь, и он ступил вперёд, позволяя ей спрятать своё лицо за его спиной. Яркая вспышка ослепила её на несколько секунд, и Скарлетт лишь сильнее сжала локоть Гарри свободной рукой, пытаясь успевать за его широким шагом. Он открыл перед ней двери автомобиля, и Скарлетт с удивлением поняла, что их уже ожидал его водитель. Она не могла и не хотела обсуждать всё произошедшее сегодня в присутствии другого человека, а поэтому Скарлетт лишь устало откинулась на спинку заднего сидения, прикрывая глаза. Гарри опустился на сидение возле неё спустя несколько коротких мгновений, точно как и она не проронив ни слова. Автомобиль плавно тронулся с места, и Скарлетт всё же заставила себя открыть глаза. Гарри молча осматривал её лицо нечитаемым взглядом, и Торкмунд впервые уловила повисшее между ними напряжение. Она не могла понять был ли он зол на неё, чем-то разочарован или же просто уставший. — Тебе нужны твои таблетки? — Нет, я в порядке, — сипло выдохнула она, покачав головой. — Ты возвращаешься в офис? — Да, — коротко кивнул он, потерев глаза подушечками пальцев. Скарлетт нахмурилась от слишком холодного тона, изучая его острые черты. Гарри устало покачал головой, глухо выдохнув, перед тем как всё же объяснить: — Мне нужно разобраться с некоторыми документами. Я задержусь до позднего вечера. Она лишь молча кивнула, переведя взгляд на заснеженный Нью-Йорк за окном. Остаток дороги прошёл в абсолютной тишине, и Скарлетт буквально ощущала горькое послевкусие на кончике языка, открывая дверцу автомобиля, перед тем как выбраться на улицу перед домом Гарри. — Скарлетт, — он тихо позвал её, и она обернулась, внимательно изучая его уставшее лицо, — выпей успокоительных и отдохни. Мы поговорим обо всём позже. Торкмунд коротко кивнула, позволив двери тихо захлопнуться. Первая маленькая победа отдавала странной горечью на кончике языка.