Я - одна из них. Ничто не забыто

- В-в город? - мой голос дрожал. - Но я не могу. Они снова поймают меня! - Тогда научись быть настолько незаметной, чтобы тебя не могли поймать. Лучше уходи из моего леса, Джей. Я не люблю гостей. И убью тебя, если увижу ещё раз. Безликий уже собрался удалиться, но я остановила его одним единственным вопросом: - Кто она такая? Он сразу всё понял. Монстр прекрасно знал, о ком я говорю, и не спешил с ответом. - Старая знакомая. Я спас тебя от неё один раз, но следующий станет последним. Ада не остановится. Никогда. И безликий ушёл. Он скрылся среди деревьев, будто бы тень. Ему так хорошо удаётся прятаться, что никто до сих пор не видел его. А если и видели, то это потому, что монстр сам этого позволил. И кто такая эта Ада? Откуда она взялась, почему набросилась на меня? Что-то мне подсказывает, что встретиться с ней ещё доведётся. Безликий явно дал понять, что не стоит ошиваться в Оуксайдском парке. Он в действительности может разорвать меня или же просто сожрать, если попадусь в поле его виденья. Мне всё-таки нужно уходить. Оставаться здесь опасно. Необходимо найти место, где можно скрыться, где меня не найдут. Только вряд ли в городе есть такой укромный уголок, который не проверяла бы каждый час полиция. Они знают, что я где-то здесь, но не могут найти, поэтому так тщательно ищут. Я вышла из леса и побрела по тёмным улицам. Поход к городу занял весь день, поэтому в данный момент на небе уже сверкали звёзды, а яркая луна сопровождала меня. Я старалась идти как можно быстрее, хотя ноги и гудели от долгой ходьбы, а так же не попадаться на глаза случайным прохожим. Здесь ещё и фонарей понатыкано... они усложняют ситуацию. Я бродила по улицам и дрожала от холода ночи, ведь на мне до сих пор была лишь больничная сорочка и тапочки. Нужно найти хоть какую-нибудь одежду. Я шла, глазела по сторонам и думала над тем, как за это время успели отрасти мои волосы. В психушке меня ни раз пытались брить на лысо, и один раз им это удалось. Сейчас мои светлые локоны вновь касаются плеч, и это меня немного радовало. С виду ведь меня не отличишь от обычного нормального человека, и если я не стану показывать зубы, то никто и не догадается. Мимо проходил какой-то незнакомец. Он пьян, и это было видно издалека. Мне совершенно не хотелось связываться с ним, поэтому я просто старалась идти дальше, отведя глаза. Как вдруг по другую сторону улицы стали мигать огни. Машина полицейских. Видимо, что-то вроде комендантского часа. Не нужно, чтобы меня увидели в таком виде. Я ринулась в первую же тёмную подворотню, куда свет фонарей не проникал. Здесь меня никто не увидит, даже если постараться. Обычно в таких вот узких коридорчиках между двумя стоящими рядом домами можно найти мусорные баки с котами или пожарные лестницы, ведущие на крышу. И здесь тоже такая была. В голову закралась мысль о том, что можно залезть наверх и переждать ночь там, хотя... ведь днём будет гораздо сложнее слиться с толпой. - Эй, девочка! - я тут же среагировала на голос, изрядно испугавшись, и увидела за своей спиной того самого нетрезвого товарища, что шёл не так далеко от меня. Он держал в руке бутылку с каким-то напитком и шатался. Запах от него был соответствующий, и он вызвал у меня жуткое тошнотворное чувство. Я закрыла рот и нос рукой. - Чего вы хотите? - спросила я, потихоньку отходя от незнакомца. Он, видимо, понял, что я желаю поскорее покинуть место нашей встречи, поэтому вдруг схватил мою руку и дёрнул к себе. Ноги подкосились, но мне удалось удержаться и не упасть. Его рука крепко вцепилась в мою и не давала никаких шансов, чтобы вырваться. - Чёрт... Пусти! - зарычала я и попыталась отдёрнуть руку, но ничего не получилось. Пусть этот мужчина и очень напился, что едва держится на ногах, но всё равно вполне может справиться с такой беспомощной соплячкой, как я. Я кряхтела и изо всех сил старалась оторваться от насильника, но всё тщетно. Как вдруг мужчина, сделав последний глоток, выбросил стеклянную бутылку в сторону и пустил в ход вторую руку. Он в момент прижал меня к холодной кирпичной стене дома и схватил моё бедро. Его рука быстро оказалась под сорочкой. В момент этого прикосновения я зарыдала. Слёзы своевольно полились из глаз, но не от страха. Меня будто бы подменили, и я превратилась в кого-то другого. Та я, которая была ещё пару минут назад, вдруг сменилась этой. Злость и безысходность вдруг овладели мною и заставили понять то, насколько же я голодна. В тот момент, когда незнакомец стал проявлять больший энтузиазм, я зарычала. Люди не могут издавать такой звук, поэтому он насторожил насильника, и он отстранился лишь на мгновение. Это и был шанс. Я зарычала ещё громче и, схватив его за волосы (чтобы лишний раз не рыпался), вцепилась в шею подонка. Кровь брызнула мне на лицо, и он закричал. Завопил скорее не от боли, а от ужаса. Вряд ли сейчас этот мужчина что-то чувствовал, ведь в его крови бурлил алкоголь, который являлся обезболивающим, особенно в таком количестве. Я уже чувствовала, как он шатается и пытается оттолкнуть меня, но на этот раз я оказалась сильнее. Зубами вырвала лакомый кусок шеи и мигом проглотила его, но на этом не остановилась. Насильник уже не мог кричать и просто кряхтел, хлюпал брызгающей кровью. Его глаза остались открытыми, когда туша с тяжёлым стуком рухнула на мокрый асфальт. Я всё ещё рычала, смотря на него. Но и этого было мало! Я села перед трупом и стала обгладывать лицо. Глаза - самое вкусное и мягкое, что буквально растворяется на языке. Вкус солёной крови не позволял останавливаться. Я даже толком не жевала, а разом проглатывала. Теперь вся белая сорочка, волосы и лицо были в крови, которая уже завтра превратиться в засохшее прилипшее пятно, которое невозможно оттереть. От этого вкуса, который мне не доводилось испытывать достаточно долго, я даже скулила. Продолжала плакать, потому что не могла совладать с собой, и скулила от удовольствия. Будь у меня хвост, он не переставал бы вилять. У него больше не было лица: оно превратилось в кровавое месиво. Даже не представляю, какие теории будет выстраивать мой отец, когда приедет на вызов. Хотя нет, мне хорошо это известно. Шериф О'Колланс сразу же догадается, чьих зубов это дело. Такой след оставляю я - никогда не оставляю лицо целым, потому что оно самое вкусное и мягкое. Чёрт... Эта минутная слабость только усугубила моё положение. Я стояла и смотрела на труп, слизывая с рук кровь. Надо куда-нибудь спрятать тело, подчистить за собой улики. Я взвалила на спину окровавленное тело и побрела по улице, молясь, что никто в этот самый момент не решит выйти погулять, ведь, к сожалению, я всё ещё голодна.