Puella Magi Kawori Magica

      — Вот, — сообщил Кьюбей слегка удивлённой Мами. Рядом с ним стояла маленькая девочка с серебряного цвета волосами, одетая в розовое в горошек платье.       — Я Нагиса. Я буду уничтожать… помогать тебе уничтожать ведьм! — она гордо заявила Мами.       — Это… Ты уверена, что ты справишься?       — Я приложу для этого все свои силы!       — Это очень опасно, может быть, тебе стоит для начала немного потренироваться?       — Я разберусь и так, ты просто покажи мне, как надо, а дальше я сама!       Решительности Нагисы можно было только позавидовать. Она, казалось, готова была броситься в бой прямо сейчас, даже несмотря на то, что совершенно не представляла, что её ждёт.       Мами с долей сожаления покачала головой — из Нагисы вряд ли получится прилежный ученик, кроме того, отсутствие всякого чувства осторожности может привести её к печальному концу — стоит ей всего лишь раз переоценить свои силы. Мами не раз слышала о случаях, когда даже опытные волшебницы погибали всего лишь из-за того, что надеялись, что и в этот раз у них всё получится, но мелкая ошибка в плане приводила к трагедии вместо ожидаемой победы.       Но как бы то ни было — это была первая ученица, которую привёл Кьюбей, и Мами решила, что по мере возможностей она сделает из неё хорошую напарницу. И какова бы ученица ни была — теперь их двое, и Мами больше не о чем жалеть.       …Мами, отведя Нагису в относительно безлюдное место под находящимся поблизости железнодорожным мостом, рассказывала и показывала ей, как обращаться с кристаллом души, как преобразовывать его в разные формы, как искать следы от барьеров ведьм в реальном мире, как открывать проход внутрь барьера и что нужно делать, когда попадаешь туда; пыталась направить неукротимую волю Нагисы в правильное русло, научить её планировать битву и сражаться в паре, не идти на поводу у эмоций, а рассчитывать каждую свою атаку. Но казалось, девочке от такого разговора становилось только скучно.       Надо было переходить к практике.       — Ну что же, покажи свою магию, что ли.       Нагиса уже знала, что нужно делать. Она взяла свой кристалл души, к тому моменту уже превращённый из кольца, что она в тайне ото всех хранила под подушкой и лишь сегодня взяла с собой на встречу с «семпаем», как Кьюбей назвал Мами, в нормальную форму, и обхватила его ладонями. Короткая вспышка — и Нагиса уже стоит, раскинув руки, в оранжевой меховой накидке и коричневой шапочке с ушками, её кристалл души блестит на поясе, а в руке у неё — цветастый рожок. С серьёзнейшим выражением лица она приложила рожок к губам и с силой дунула в него — и из него полетели пузыри. Нагиса встала в гордую победную стойку…       И увидела, что Мами, задыхаясь от смеха, трясётся на полу, обхватив живот руками. Кьюбей, хоть и сидел невозмутимо чуть поодаль, казалось, тоже задавал молчаливый вопрос: «Ты не могла придумать наряд и оружие посмешнее?»       Нагису это явно обидело.       Подождав, пока Мами отсмеётся, она посмотрела на неё укоризненным взглядом.       …Мами, а вслед за ней — Нагиса, прыгнули внутрь барьера очередной ведьмы, которая на этот раз хозяйничала в промышленной зоне Митакихары. Внутри их ждала приветливая и безмолвная солнечная лужайка, поросшая небольшими деревцами. Нагиса даже обрадовалась, что здесь всё не так страшно, как объясняла Мами, но та первым же делом снова ей напомнила: здесь что угодно может быть опасным.       Да и не всё здесь было привычно. Если поднять глаза к небу, то можно было увидеть, что солнце здесь имеет квадратную форму! После подобного впечатления уже не так удивительно смотрелись деревья с квадратными стволами, да и неровности поверхности, выглядящие так, будто весь этот мир сложили из кубиков.       Пока Мами с Нагисой искали путь в логово ведьмы, здешнее солнце успело сесть, и на небо взошла луна, такая же квадратная, как и солнце. Неожиданно лужайка начала наполняться подозрительными звуками, и вскоре стало ясно, почему: до того безопасная территория ныне кишмя кишела фамильярами ведьмы. Они будто бы сошли с экрана какого-нибудь фильма ужасов: некоторые из них походили на зомби, другие — на скелетов, были даже гигантские пауки и странные зелёные создания, опасность которых стала ясна лишь после того, как одно из таких созданий в прямом смысле слова взорвалось рядом с Нагисой, отбросив её чуть ли не прямо в толпу зомбиподобных фамильяров. К счастью, Мами всё же успела поймать Нагису вовремя выброшенной ленточкой.       Рожок Нагисы, впрочем, оказался вполне действенным оружием: если Мами приходилось тратить по мушкету на врага, то её напарница косила неприятелей целыми рядами, выпуская из рожка очереди пузырьков, словно из пулемёта. Мами первый раз поняла, как приятно сражаться вместе с кем-то ещё, когда можно не заботиться о том, что у тебя происходит за спиной. Быть может, поэтому она смогла спокойно продолжить поиски входа в логово — и она его нашла.       Вход выглядел, как квадратный колодец на небольшом постаменте, с одной стороны которого была лестница. Внутри колодца было, кажется, звёздное небо.       Руническая надпись у самого колодца гласила «Элла Бринн».       — Сюда! — крикнула Мами и прыгнула в колодец, а следом за ней, дав круговую очередь из своего рожка по скопившимся вокруг колодца фамильярам, отправилась и Нагиса.       То место, где они оказались, ещё меньше напоминало что-то осмысленное. Казалось, что это огромный каменный остров, плавающий в непроглядном чёрном тумане. Что за краем этого острова — не хотелось даже проверять. Куда-то ввысь уходили четыре колонны. А над островом, громко хохоча и хлопая чёрными крыльями, наворачивала круги гигантская ведьма.       Здесь тоже были фамильяры, но уже другие: у них были чёрные высокие человекоподобные тела и большие головы с глазами, горящими фиолетовым огнём. Встречаться с ними в рукопашном бою не хотелось, тем более, что основная цель здесь — ведьма, а не её фамильяры.       Пока Нагиса отгоняла врагов, Мами делала выстрел за выстрелом вверх — в ведьму. Но после десятка попаданий, не нанесших ведьме какого-либо урона, она призадумалась: очень странно, что владелица барьера неуязвима для её оружия.       И тут Мами догадалась: ведь после каждого попадания ведьма пролетает мимо верхушки какой-нибудь из колонн, и там что-то начинает светиться неясным светом. Может быть, это нечто сверху колонн и придаёт эту неуязвимость ведьме?       Но… но ружьё туда не достанет.       — Нагиса!       — А? — ответила девочка, обернувшись на Мами, но всё равно продолжая поливать очередями пузырьков подступающие орды фамильяров.       — Ты сможешь своим рожком уничтожить то, что сверху колонн?       Нагиса быстро взглянула вверх.       — Хех, предоставь это мне.       Какой-то пары секунд хватило на то, чтобы резким выдохом запустить бесчисленные мириады пузырьков из рожка вверх. Спустя ещё несколько секунд сверху послышались звуки взрывов — и что бы там ни было, наверху колонн — оно перестало существовать.       — Тиро финале! — провозгласила Мами, и залп большой пушки разнёс, наконец, ведьму в клочья. Лучи яркого света, взрыв — и от неё осталось лишь семя горя, с гулким стуком упавшее на поверхность этого уже разрушающегося мира.       И лишь когда барьер побеждённой ведьмы рухнул, Мами поняла простую вещь: без Нагисы там она была бы беспомощна.       Семя горя было не очень ёмкое — его едва хватило, чтобы лишь немного «очистить» кристалл души Мами. Но посмотрев потом на кристалл, что согнувшись и тяжело дыша, держала в руках Нагиса, Мами поняла, что ей семя горя было явно нужнее.       — Ты… Ты израсходовала почти всю свою энергию… Слушай, на следующую битву я тебя не пущу — это будет для тебя слишком опасно. Тебе обязательно нужно будет очистить перед этим твой кристалл души. Я добуду для тебя ещё одно семя горя, и мы это сделаем, хорошо?       — Но ведь… — чуть не плача, проговорила Нагиса.       Мами, конечно, понравилось сражаться вместе с Нагисой, несмотря даже на её неопытность; но сейчас подвергать опасности жизнь ученицы было нельзя.       — Ты всё равно в следующей битве не сможешь мне помочь. Не отчаивайся: я вернусь, как только ты понадобишься… Ну, в смысле, как только я смогу привести тебя в нормальное состояние. А пока — мне пора бежать, так что до встречи! — уже развернувшись и махнув на прощание рукой, Мами направилась к выходу из промзоны, на которую ложились первые яркие лучи рассветного солнца — вполне нормального, круглого.       Нагиса смотрела, как удаляется Мами. «Как только понадобишься»… Значит, Нагиса — не партнёр для Мами, а всего лишь вещь, которую можно, если нужно, взять в бой, а если не нужно — оставить дома.       Почему же, почему она настолько слаба? Она для этого стала волшебницей — чтобы за ней присматривали, оберегали и подпускали к ведьмам, только когда напарнице это нужно, так, что ли?       Нет!       Она хочет сражаться — и она будет сражаться! Пусть даже одна. Она ненавидит ведьм! И раз теперь она знает, как их искать, она…       Стоп. Ничего она не знает. Даже найдя ведьму, что она сделает? Ринется в гущу сражения, даже не подозревая, какова будет расстановка сил, какая нужна тактика и стратегия… Мами ей об этом не рассказывала — и теперь понятно, почему.       Для Мами Нагиса была всего лишь дополнительным оружием и защитой, и ей, конечно, не нужно было, чтобы её ученица становилась самостоятельной.       Нагиса не заметила, как, направляясь домой, дошла до больницы — той самой больницы, где ведьма забрала жизнь её матери.       Сжимая в руке свой кристалл души, она перебирала в памяти все моменты своей последней битвы в паре с Мами — не замечая, как свечение кристалла угасает по мере того, как в душе Нагисы растёт ненависть.       Ненависть не только к ведьмам, забравшим душу её матери, но и к той, под «командование» которой она поступила, благодаря Кьюбею — Мами.       Почему так случилось? Мало того, что Кьюбей обвёл её вокруг пальца с её желанием, так теперь ещё и Мами хитрит в надежде сделать Нагису своим хоть и помощником, но не партнёром.       Нет, она не будет ей помогать. Это…       — Это несправедливо! — что есть мочи закричала Нагиса и с силой швырнула свой кристалл души в сторону больницы.       И это была, без сомнения, последняя капля, переполнившая её душу. Ещё в полёте кристалл души треснул — и тут же разлетелся на мелкие осколки, словно не мог вместить в себя всё то, что отравляло сердце Нагисы: зависть, злобу, ненависть и отчаяние.       Семя горя, принадлежащее уже не Нагисе — а Шарлотте, воткнулось в одну из колонн, поддерживающих второй этаж больницы, а бездыханное тело девочки с глухим стуком упало на асфальт.