Puella Magi Kawori Magica

      Город постепенно оживал. Утреннее солнце освещало верхушки многочисленных небоскрёбов. Несильный ветер слегка трепал листву деревьев, в которой прятались незаметные в густоте листьев птички. В скверике, вдоль которого шла аллея в сторону средней школы Митакихары, едва заметно журчал ручей, бросая отблески на камни, которыми было выложено его русло. По аллее неторопливо шли группы школьников и школьниц, среди которых были и три девочки, о чём-то увлечённо беседовавшие.       — …И я такая ему говорю: нет, Сората-кун, сам разбирайся со своими делами! Ну вот поговорю я с Сииной-тян, мне-то какая с этого польза? А то, гляди, она ещё и подумает чего лишнего, — потрясая кулаком, жаловалась на жизнь самая бойкая девица в этой компании.       — Саяка-тян, но ведь разве, помогая другим, ты не делаешь мир лучше? — будто немного стесняясь, отвечала ей другая.       — Ой, Мадока, ну, вот ещё, зачем оно мне? У меня и своих проблем полно! Вон, Камидзё-кун опять…       — Саяка-тян… Может быть, ты просто завидуешь?..       — Ну опять ты начинаешь. Глупости это! Дело простое: если я всем буду помогать, то кто поможет мне? Хитоми-тян, ну скажи ей: она же просто идеалистка!       — Саяка-тян, я тебя, конечно, понимаю, но ты же знаешь Мадоку? — вступилась та, кого Саяка назвала Хитоми-тян.       — Но… Если… — начала было Мадока.       — Ой! — Саяка перебила её, указав той на противоположную сторону улицы, за которой начинался школьный двор. — Смотри, какая киса!       На том тротуаре сидел и самозабвенно вылизывал свою лапу чёрный котёнок.       Саяка и Хитоми начали наперебой его звать. Мадока не успела сказать и слова, как котёнок поднял голову, мяукнул — и, словно охотясь за добычей, прыгнул по направлению к девочкам…       Но этому прыжку не было суждено завершиться: как назло, он выскочил на проезжую часть именно в этот момент, когда мимо проезжала какая-то машина.       И хоть она ехала медленно, километров 30 в час — но этого оказалось достаточно, чтобы сильнейшим ударом отшвырнуть несчастного котёнка в сторону — прямо под ноги девочкам. А водитель, похоже, при этом ничего даже не заметил.       — Что же мы… — Саяка оборвала фразу на полуслове.       Они стояли пару минут в оцепенении, пока, наконец, Хитоми не прервала молчание.       — Девочки, пойдёмте, пожалуй… Ему уже… Уже ничем не поможешь, а до урока минут пять осталось…       Хитоми развернулась, и взяв за руку Саяку, потащила её в сторону школы, бросив Мадоке короткое «пойдём». Но та будто не услышала.       Школьный двор опустел — все уже наверняка были на уроке. Мадока одиноко сидела на одной из лавочек, вытирая рукавом некстати текущие слёзы. Идти в таком виде в класс было бы по меньшей мере странно, подумала она, как внезапно её отвлёк голос, будто бы раздавшийся у неё в голове.       — Есть ли у тебя какое-нибудь желание?       Мадока резко вскинула голову и огляделась — с удивлением заметив рядом с собой на лавочке ещё одного котёнка, на этот раз белого. Котёнок этот, впрочем, был странноват: хвост его, казалось, должен был принадлежать какому-нибудь существу заметно побольше, а уши… Из его ушей росли странные кисточки с красными точками на концах, на которых были надеты — да нет же, будто бы парили в воздухе два кольца золотистого цвета.       Котёнок этот смотрел прямо на неё.       — Э? — спросила Мадока. Кажется, это происшествие несколькими минутами раньше было фатальным для её душевного здоровья: очевидно, что она сходит с ума, если ей мерещатся такие странные создания и звучат голоса в голове…       — Ты можешь не говорить, я и так слышу, что ты думаешь, — в голове вновь прозвучал тот же голос. — Я, к счастью, реален — реальнее некуда. Хочешь, я сделаю тебя волшебницей? И… Может, ты перестанешь смотреть на меня таким испуганным взглядом?       Мадока рывком отвернулась, потом, осторожно повернув голову, вновь кинула недоверчивый взгляд на это существо.       — Если что, я — Кьюбей. Если у тебя есть какое-нибудь желание, какое угодно — то я могу сделать тебя девочкой-волшебницей. Согласна ли ты на такое?       — Любое… желание? — подумала Мадока. — Ну… вот… А можно ли того котёнка…       — Конечно, можно, — закончил за неё Кьюбей. — Значит, ты согласна? Это точно то, чего ты хочешь?       — Ну да… — мысленно прошептала Мадока и увидела, как кисточки с кольцами протянулись к ней и её начало окутывать ярко-розовое свечение. — Неужели это всё правда?.. — успела подумать Мадока перед тем, как почувствовала, будто у неё из груди что-то вырывается и провалилась в забытье.       Но уже меньше, чем через минуту она сидела всё на той же лавочке, сжимая в руке странный розовый кристалл в металлической оправе и непонимающе глядя на Кьюбея.       — Ну что ж, контракт заключён: твоё желание увеличило энтропию, — Кьюбей почесал ногой за ухом и развернулся. — Мы сегодня ещё встретимся, и я расскажу, что тебя теперь ждёт. А пока — гляди туда, — Кьюбей взглядом указал на ворота школьного двора.       Там сидел, как ни в чём ни бывало, тот самый чёрный котёнок.       Когда Кьюбей вечером внезапно привёл Мадоку к Мами домой, пояснив, что эта самая девочка будет новой её ученицей, та была крайне удивлена. Мами сама не поняла, что чувствует: то ли ответственность за то, чтобы с новой волшебницей не случилось то же самое, что и с Нагисой; то ли жалость к судьбе своей новой подопечной; то ли просто негодование по поводу такой вот циничности Кьюбея, который приводит к ней новую «подчинённую» — теперь обречённую, как и Нагиса, сражаться с ведьмами — и однажды проиграть.       Мами решила: на этот раз надо не допустить того, что случилось с Нагисой. Надо проявить всё расположение, всю дружелюбность, на которые только она способна — чтобы у Мадоки никогда не возникло желания действовать отдельно от своей напарницы. Ну, или хотя бы поначалу.       Но чем больше Мами беседовала с гостьей, тем больше она понимала: Мадока будет более прилежной ученицей, чем Нагиса. Если Нагису переполняла ненависть и жажда мести, то Мадока, наоборот, хотела всем помочь и каждого спасти. Бескорыстно, просто так. К счастью, жизнь ещё не потрепала новую ученицу Мами, и такая идеалистка, как Мадока была идеальным кандидатом в напарницы Мами. Да что говорить, Мами тоже когда-то была идеалисткой…       Вот только о своём желании Мадока так и не сообщила Мами. Возможно, потому, что та ей рассказала, чем оканчиваются необдуманные желания.       Ближе к ночи они уже были внутри барьера новой ведьмы — Артурии. Битва прошла на удивление легко, и хоть Мадока с трудом справлялась с тем, что у Нагисы удавалось одним дуновением в её рожок — Мами чувствовала, что Мадока, как бы то ни было, надёжнее. Её лук, может быть, и не сметал фамильяров целыми рядами, но бил прицельно, и ровно с той частотой, которой хватало на то, чтобы Мами была в безопасности и смогла сосредоточиться на уничтожении ведьмы. Ученица, что стояла на шаг позади Мами — привычка, которая останется с Мадокой еще не на одну схватку, — была не настолько неистова в сражении, как Нагиса, но зато хорошо контролировала ситуацию — и это в самой первой битве!       Нет, Мами сделает всё возможное, чтобы её никогда не потерять.       — Тиро финале! — и вот ведьма повержена, барьер растворился в воздухе, будто его и не было. Опять родная Митакихара, укрытая пологом ночи, и освещаемая ярким созвездием уличных фонарей вместо еле видного здесь звёздного неба — и луной, висящей почти в центре небосвода.       Мами, подняв оставшееся от ведьмы семя горя, улыбнулась и протянула его Мадоке. Этот жест она планировала с самого начала сражения — что бы ни случилось с её кристаллом души, насколько бы он не потемнел — первой семенем горя воспользуется именно Мадока.       — Томоэ-семпай…       — Мы же теперь напарницы, зови меня просто Мами, хорошо?       — Мами…-сан, но ты же, наверное, больше энергии потратила? Мой кристалл почти чист, — Мадока с улыбкой протянула семя Мами.       — Ну ты всё равно сначала очисти свой кристалл, а потом уже отдавай его мне. На меня там сколько останется — того хватит, — успокоила её Мами.       Они сидели на краю одной из галерей какого-то многоэтажного здания, куда их «выбросило» из барьера ведьмы, когда та была побеждена. Глядя на город, Мами проговорила, будто невзначай:       — Мадока… Мы с тобой стали волшебницами для того, чтобы защищать этот город от того зла, проклятий и отчаяния, что несут ведьмы. Защищать друзей и родных — у кого они есть, защищать знакомых и незнакомых людей. Это тяжёлая и неблагодарная, но необходимая работа. Может быть тяжело, опасно, страшно — но мы должны это всё переносить. Какой-либо расплаты за это не будет, и о нас никто не будет заботиться. Но ты ведь не против в этом участвовать, я верно тебя понимаю?       Мадока помолчала.       — Ну… Если я только могу кому-то помогать и кого-то спасать — то я… пожалуй, я рада в этом участвовать. Я рада пригодиться. Защищать людей, друзей, родных…       И только в этот момент Мадока, наконец, вспомнила, что её ждут дома.       — Только… Э-э-э… Томоэ-семпай… Ой! Мами-сан, я побегу! Меня ждут родители… — Мадока резко встала и развернулась. — Давай тогда до завтра, хорошо? Пока! — махнула она рукой, сбегая по лестнице, ведущей вниз.       Мами лишь вздохнула.       Ей из родных или друзей защищать было некого.       Разве только… саму Мадоку?