Puella Magi Kawori Magica

      …Каори, несмотря на дождь, льющий с неба из потревоженных взрывом облаков, пробиралась по едва проходимым кучам бетонных обломков, из которых то и дело торчали покорёженные фонарные столбы, оборванные провода, куски арматуры, осколки стекла и пластика. Она стремилась туда — где сейчас происходили, очевидно, важные вещи. Во-первых, там сидел Кьюбей — его белоснежный силуэт на фоне того, что ещё недавно было зданиями, нельзя было спутать ни с чем. Во-вторых, там происходило что-то магическое — по необъяснимым фиолетовым отблескам об этом можно было легко догадаться. И в-третьих, что-то подсказывало Каори, что она сейчас нужна именно там.       Но она не успела.       Преодолев последнюю груду бетонных обломков на пути к Кьюбею, она увидела лишь, как Хомура, уже одетая как волшебница, поворачивает диск у себя на рукаве и исчезает в яркой фиолетовой вспышке.       Кьюбей, заметив гостью, обратил взгляд на неё.       — Ну что ж, вот и всё. Вальпургиева ночь в этом городе закончилась. И волшебниц… Теперь их тут тоже нет. Ну ничего, в соседних городах есть те, что могут взять на себя Митакихару — Кёко там, Рика, или вон Меро — думаю, кто-нибудь из них да согласится. Хотя ты можешь занять это место, пока оно ещё вакантно — если, конечно, хочешь. В этом городе уже особо не на кого охотиться — после Вальпургиевой ночи ведьмы здесь будут редки.       Каори промолчала.       Она не хотела на кого-то «охотиться».       Она всего лишь не успела никого спасти.       Прямо перед ней в луже лежала одна из её одноклассниц. Только что в яркой вспышке из этого мира исчезла другая. Ещё одна школьница, так и не успевшая стать Каори полноценной подругой, тоже была теперь погребена где-то под грудой обломков. И… И её собственная сестра была убита двумя из них — правда, в том состоянии, когда убить милосерднее, чем оставить в живых.       — Я определилась со своим желанием, — чётко и размеренно доложила она Кьюбею.       — Ну так загадывай! — он обратил на неё свой бесстрастный взгляд.       Дождь безжалостно поливал Каори, вымочив до нитки. Ветер растрепал когда-то приличную причёску — теперь она превратилась в комок слипшихся волос. Ей колени и пальцы были разодраны от многочисленных падений в пути сюда, а лицо и руки покрыл густой слой бетонной грязи.       Но это нисколько не повлияло на её гордость.       Она встала перед Кьюбеем, забравшись на одну из груд строительного мусора, которая раньше, вероятно, была чьим-то домом, и распрямилась, словно воин-победитель на вершине кучи поверженных врагов.       — Я… — она набрала воздуха и выпалила: — Я хочу, чтобы с момента исполнения моего желания в этом мире перестала существовать магия.       — Что?! — Кьюбей явно не ожидал такого развития событий.       — Это желание тоже «нелогично», да?       — Нет, оно абсолютно логично, но…       — Что такое, Инкубатор?       — Это желание… Оно разрушит всю построенную и идеально работающую систему — систему преобразования эмоций в энергию с помощью волшебниц!       — Именно этого я и добиваюсь.       — Но ты же… Ты же понимаешь, что магия позволила вам развиться от примитивных существ до нынешнего уровня всего за каких-то десять тысяч лет? И что исключив магию из этого мира, ты остановишь прогресс?       — Неважно. Люди уже достаточно умны, чтобы действовать самостоятельно. Я хотела бы напоследок поблагодарить вас за всё, что вы сделали для нас за эти десять тысяч лет, но развиваться дальше мы должны сами. И неважно, чем это всё кончится — тем ли, что человечество через квинтиллионы лет будет бороздить Вселенную в поисках последних пристанищ для жизни — красных карликов, или что оно завтра уничтожит себя в термоядерной войне. Это уже лично наши проблемы, и я не позволю брать на себя за это ответственность кому-то ещё. Особенно таким же девочкам, как мы — которые ни в чём не виноваты перед человечеством. Человечество выросло из колыбели, и пора убить свою «мать», магию — если она не даёт человеку развернуться дальше в полную силу.       — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Без магии будущее Вселенной будет одно –тепловая смерть, всё вещество в ней превратится в свободные протоны, электроны и фотоны, и места для жизни человеку в ней не будет!       — Судьба Вселенной меня заботит куда меньше, чем судьба тех, кто за неё сражается. Наги, Томоэ-сан, Канаме-сан, Акеми-сан, бесчисленное множество других волшебниц — за что они страдают и умирают? За то, чтобы дать Вселенной в нынешнем виде ещё сколько-то там жалких миллионов лет среди несчётных квинтиллионов и секстиллионов? Всё равно бесконечно собирать энергию нельзя — число возможных волшебниц не безгранично, и Вселенной всё равно когда-нибудь выйдет срок. И я не могу смотреть, как погибают те, кто отдал душу за исполнение вашей мечты. Пусть я многих из них не знаю — но они… Они такие же мои подруги, как и те, что сейчас погибли прямо перед тобой. Лучшие подруги. А значит — я должна сделать всё, чтобы их защитить.       — Позволь тебе задать ещё один вопрос: как ты представляешь себя волшебницей в мире, где магии не существует?       — А это… — Каори вздохнула, — Это меня уже не волнует. Не знаю, какой ценой, но мир должен быть спасён. Томоэ-сан и Канаме-сан спасли Митакихару…       — А ты — спасёшь мир, да? Но всё же…       — Хватит пререканий. Исполняй!       Кисточки Кьюбея протянулись к Каори, и её окутало белое свечение — такое же, как и то, что она видела несколько минут назад. Яркий пшеничного цвета светящийся шар повис перед ней — и она заключила его в ладони.       — Прощай, Инкубатор, — довольно улыбнулась Каори.       Кристалл души засветился в её руках.       — Контракт заключён. Желание…       Кьюбей стал постепенно расплываться в воздухе. Магическая сила, что держала его в целости, неудержимо ослабевала — и закон Бойля-Мариотта взял над ней верх. А Каори со смесью удовлетворения и облегчения смотрела на то, как трескается кристалл в её руках, как свечение сочится из его трещин и чувствовала, как её покидают силы.       Последнее, что она увидела — это как кольца с кисточек уже растворившегося в воздухе Кьюбея со звоном упали на бетон.       К сожалению, оказалось, что душу из кристалла уже не вернуть в тело — да и что такое душа, если при отсутствии магии в мире тем, что определяет личность человека, стали всего лишь нейронные связи в мозгу?       Несколько тысяч внезапных смертей девочек в возрасте двенадцати-семнадцати лет случилось в мире в этот момент. Быть может, это было и жестоко — но с другой стороны, в противном случае их судьба была одна: утонуть в пучинах отчаяния и превратиться в ведьму, и только если «повезёт» — погибнуть заранее во время схватки с ведьмой: ведь Закона Цикла в этой вселенной пока нет. Кто знает, если бы Каори знала об этом в момент, когда загадывала желание — может быть она загадала бы его по-другому?..       Но мир изменился, и места магии в нём уже не было.       Разрушения, что принесла Вальпургиева ночь, списали на землетрясение и цунами. Из почти шестнадцати тысяч погибших в одной только Митакихаре нашли несколько сотен. Среди них была одна, опознанная Дзюнко Канаме как собственная дочь, а другая, лежавшая с ней рядом — как её одноклассница, Каори Момоэ. Дзюнко проклинала их за глупость, не зная, что благодаря им, в том числе, выжило всё остальное население Митакихары.       Безвестные герои редко получают достойные почести. ВМЕСТО ЭПИЛОГА       …Через несколько лет в совершенно другой стране, в совершенно другом городе — подмосковной Черноголовке, на странной металлической скульптуре сидело ещё более странное плюшевое существо — на этот раз без кисточек из ушей, длинное и полосатое. Перед ним стояла девочка пятнадцати лет и смотрела прямо на него. И глядя на них со стороны, можно было вообразить телепатический монолог:       — Заключи со мной контракт, и я выполню твоё желание быть двадцать один день в году в компании отличных друзей, но в обмен на это ты будешь вечно вспоминать эти дни, и ожидание будет медленно ввергать твою душу в отчаяние…       …Но это — уже совсем другая история.