***
У Арчи никогда не было повода не доверять жене, хотя сейчас ему казалось, что он просто был слишком занят своими похождениями. В последнее время она очень изменилась – стала жестче, решительней, смелее. Перестала во всём советоваться с мужем. Кажется, что она даже стала иначе выглядеть, не то, чтоб она изменила внешность, но в её облике появилось что-то неуловимо-новое и манящее. Никогда прежде Арчи так не смотрел на свою жену, как теперь. Возможно, он недооценивал все прелести милой юной мисс Брайтон, впоследствии – миссис Корнуэл, считая её неким приложением к своей собственной персоне. Скромная и тихая Анни как нельзя лучше подходила утончённому и стильному Арчибальду. Она была влюблена в него, это было видно невооруженным глазом, стоило заглянуть ей в глаза. Выражение безграничной преданности, что бы он ни сделал, что бы он ни сказал… Поведение миссис Корнуэл изменилось вместе с её характером и так же резко. Никогда раньше она не позволяла себе являться домой в неурочное время или исчезать без предупреждения. Теперь же, Арчи не знал, чего ожидать от своей собственной жены. Двери её спальни для мужа были закрыты с той самой памятной встречи в квартире Кенди. Тогда он впервые в жизни позволил себе не ночевать дома. Если бы он знал тогда, чем всё это для него обернётся, он никогда не совершил бы подобной глупости. И ведь он провёл ту ночь даже не с женщиной, но кто же ему теперь поверит? Кроме изменений в поведении и холодности жены, Арчи всерьёз беспокоили её отлучки. Несколько раз за последние недели, она просто уезжала куда-то среди дня, никого не предупредив. Однажды приехала домой довольно поздно и в лёгком подпитии. Арчи не заметил бы этого, если бы она не бросила ему в лицо вместо привычного «спокойной ночи», обвинение в плохом к ней отношении. Потом она явилась домой с неприлично шикарным букетом чайных роз, никак не объяснив его появление. И вот, теперь она уехала неизвестно куда, неизвестно с кем и задержалась там до самой ночи. Никогда прежде Арчи не был так зол на свою собственную жену. И никогда прежде он не испытывал такой жгучей ревности к ней. Он сидел в гостиной, медленно потягивая коньяк и, представляя, как встретит её. Как сгребёт её в охапку и встряхнет, как следует, чтоб она больше не позволяла себе ничего лишнего. Или, как рухнет к её ногам, умоляя о прощении. Какой из вариантов выбрать, он пока не решил.***
Наконец, в холле послышались лёгкие шаги. Странно, Арчи не слышал, как подъезжал автомобиль… он выглянул в окно – пусто. Не могла же она прийти пешком?! - Здравствуй, дорогая, - предельно холодно поздоровался он, выходя в холл и натыкаясь взглядом на абсолютно счастливую улыбку жены. - Арчи? Я думала, ты уже спишь, - девушка прошла мимо, не обратив на него особого внимания, словно он был одной из их дорогих дизайнерских вешалок. - Анни, где тебя черти носили? - Арчи, что за тон? Что за слова?! - Отвечай, - он всё-таки схватил её за плечи. - Я встречалась с друзьями, - невинно вымолвила благоверная и блаженно улыбнулась. «Она снова пила», догадался Арчи. - С какими ещё друзьями? – нет, он не сдастся, пока не выяснит всё. - С-со своими, - снова улыбается, доводя мужа до крайности. Арчи встряхнул девушку за плечи, но она по-прежнему глупо улыбалась и не отвечала ничего вразумительного. Лишь смотрела на него… обвиняюще? - Анни, ты хочешь мне что-то сказать? - Нет, дорогой. - Может, поговорим о нас? - А что случилось у «нас»? У меня – всё хорошо. А у тебя? - Анни, может, прекратишь? - Прекращу что? - АННИ! – Арчи снова встряхнул жену, на этот раз сильнее. Всё бестолку – она так же смотрит на него и улыбается, как ни в чём не бывало. Секундное замешательство и он бросает следующую фразу: – сегодня я буду ночевать с тобой. - Прости, милый, но я не в настроении. - Мне всё равно, я пока ещё твой муж! - В таком случае – я требую развода! – Холодный прежде тон за секунду превратился в истеричный выкрик. И тут Арчи понял, что перегнул палку. Его руки сами собой разжались, и оставалось только наблюдать, как жена стремительно убегает по лестнице.***
Спустя несколько часов и несколько бокалов коньяка, Арчи поднялся на второй этаж. Зашёл в свою комнату, переоделся в пижаму, сел на кровать и начал думать, что же он сделал не так? Мысли путались то ли от злости, то ли от осознания собственного бессилия, то ли от обилия коньяка. Арчи порывисто поднялся с постели и направился в спальню жены. Несмотря на то, что прошло много времени, Анни ещё не спала. Она лежала посреди огромной кровати, свернувшись в клубочек, и смотрела на дверь. Даже без света, в слабом сиянии луны, которая еле-еле пробилась из-за туч, Арчи заметил в глазах жены выражение ужаса. Такое же выражение он видел на охоте, у лисы, загнанной собаками. Арчи стало невыносимо стыдно за всё, что он сделал этой девушке. Будь он смелее – ещё в Англии сказал бы, что не любит ее, и они просто разошлись бы, каждый своей дорогой.… Хотя… сейчас-то он любит её… Арчи аккуратно присел рядом с женой: - Анни, ты действительно хочешь развестись? - Зачем ты пришёл? – тонкий голос дрожит, в нём чувствуются недавно пролитые слёзы, и Арчи снова чувствует жгучий стыд. - Потому что я твой муж. Потому что я люблю тебя. Потому что я не хочу ночевать где-то там, а хочу быть рядом со своей женой, - он пытается говорить мягко, но голос звучит пьяно. Тогда он протягивает руку и гладит её волосы, затем щёку, шею. Всё с тем же загнанным выражением Анни смотрит ему в глаза, будто ожидая удара. - Неправда. Ты не любишь меня. Не любишь, - голос звучит обречённо, а плечи девушки легонько подрагивают. – Я для тебя как вещь, которая ничего не чувствует. Ты меня не любишь, не хочешь… Последняя фраза подействовала на Арчи, как пощёчина: - Не хочу?! Я тебя не хочу? – медленно повторяет он, не веря своим ушам. - Я хочу чувствовать себя любимой, чувствовать себя живой! Я хочу испытывать удовольствие от… этого! – Анни краснеет и отводит взгляд. - Ты себе даже представить не можешь, как я тебя хочу, - доверительно шепчет Арчи, забыв о приличиях и горячо обнимая собственную жену. - Не верю, ни одному слову не верю. Ты предал меня, унизил, изменил… не верю! – Анни судорожно всхлипывает, стараясь удержать пока ещё не пролитые слёзы. - Анни, прости меня! – чувство вины накатывает на Арчи, словно волна раскалённой лавы. Обжигает его, словно огнём. Он не знает, что делать дальше, единственное, что ему остаётся – просить прощения. - Нет, никогда, никогда тебя не прощу! - Анни, возьми пример с подруги! Смотри, Кенди простила Нилу всё, что он… - Какой же ты… - перебивает его жена. – Даже в супружеской постели ты думаешь только о Кенди! Всегда Кенди! - Анни, ну что ты такое говоришь? Я ведь совсем не в этом смысле. Я говорю о том, что раз они смогли простить друг друга, то и мы сможем! - Простить ДРУГ ДРУГА? Извини? А тебе-то за что меня прощать?! Это ты – изменил мне, предал меня, никогда не любил меня… - Анни, я всегда тебя любил. Может недостаточно крепко, может неправильно… но любил! А за что мне тебя прощать? За твои отлучки, хотя бы. - Ах, отлучки?! - Шикарные букеты, горящие глаза, запах вина… как это понимать, Анни? - Я не собираюсь ни отчитываться перед тобой, ни извиняться. Я тебе не изменяла. Можешь поверить мне на слово, а можешь не верить, мне всё равно. - Анни, прости, что я тебе изменил. Да, я изменил. Изменял. Но ты сама меня на это подтолкнула. Я просто хотел уберечь тебя. - Уберечь? Что? О чём ты говоришь? - Анни, я не слепой и не идиот. Я же вижу, всегда видел, как тебе неприятна эта сторона супружеских отношений. Я знаю, что ты делила со мной постель лишь ради ребенка. И я знаю, когда ты окончательно сдалась… я знаю, что ты была у врача и знаю, что он тебе сказал. И видела бы ты себя со стороны, после этого! Ты же шла ко мне в постель, как ягнёнок на закланье! Как девственница, которую ведут в лабиринт к Минотавру! Ты думаешь, мне это нравилось?! Нет, моя дорогая! Вдвойне нет! Я не хотел, чтоб ты страдала, Анни. И, уж тем более, по моей вине… Анни заплакала и прижалась к мужу. Наверное, он прав, она никогда не задумывалась об этом. И, когда врач сказал, что вероятность забеременеть у неё очень низкая, она, действительно, сдалась. Поставила мысленный крест на детях и, заодно, на муже. «Неужели я такая… эгоистка?» - с жалостью подумала девушка. Почему-то сейчас ей на ум пришли слова Кенди о взаимном желании и наслаждении. «Докатились, всей семьёй в постели вспоминаем Кенди» - нервно усмехнулась девушка в мыслях и подняла глаза на мужа: - Но почему ты никогда не говорил со мной об этом? - Дорогая моя ЛЕДИ, - чуть усмехнулся Арчи, выделив последнее слово интонацией. - Разве вы стали бы беседовать на подобные темы?! - Арчи, но почему… видя, что мне неприятен процесс, ты ничего не сделал, чтоб это изменить?! - Но как? Анни, я не намного опытней тебя в этом вопросе, я не знаю, как заинтересовать женщину тем, что её не интересует, - он виновато пожал плечами. - Как ты думаешь, у нас есть шанс изменить свои отношения? Наладить всё? Исправить? Простить… друг друга? Я люблю тебя, Арчи. Всегда любила, с самой первой встречи… - Какой же я дурак, слепой дурак! Не ценил тебя, не разглядел тебя… - он нерешительно поцеловал жену и с удивлением обнаружил, что она отвечает на поцелуй. Отвечает так страстно и пылко, как никогда. Так, словно посещала специальные курсы по поцелуям, призванным возвращать заблудших мужей в лоно семьи. Арчи отстраняется и в недоумении смотрит в глаза жене: - скажи, кто последний раз тебя целовал? - Ты, - просто отвечает она. – Как и первый, и второй, и третий… меня целовал только ты… От этих простых слов, сказанных чуть дрожащим голосом, у Арчи земля ушла из-под ног. Он тут же забрался под одеяло и лёг рядом с женой, заботливо обняв её руками. Арчи нашёл губами её губы и ещё крепче обнял. В какой-то момент он почувствовал хрупкие ладошки жены на своей груди, сначала чуть отталкивающие, а затем – расстёгивающие пуговицы его пижамы...***
Анни удивилась, увидев мужа на пороге спальни. Её удивили все его слова, удивили и немного обидели. Обидели потому, что они потеряли так много времени просто потому, что не могли понять друг друга. Если бы Арчи заговорил раньше, ничего бы и не было. Когда он поцеловал её – она тоже удивилась. А, когда скользнул под одеяло и начал страстно обнимать – удивилась ещё сильнее. Ведь она не имела в виду – наладить отношения прямо здесь и сейчас. Она была ещё не готова его простить, ей до сих пор было больно за последние месяцы их отношений. Анни не хотелось поддаваться, но, в какой-то момент, она снова вспомнила их с Кенди разговор. И ей захотелось испытать то же, про что рассказывала подруга. Тогда она перестала отталкивать мужа, вместо этого принявшись расстёгивать его пижаму. Никогда прежде ей не приходилось раздевать его, он всегда делал это сам. И сейчас это простое действие возбуждало её гораздо больше, чем все их совместные ночи вместе взятые. С каждой расстёгнутой пуговицей, Анни чувствовала себя всё увереннее. С каждой секундой Арчи прижимался к ней всё сильнее, выдавая своё возрастающее желание. Стянув с мужа пижамную куртку, Анни принялась раздеваться сама.***
Стоило Арчи увидеть белоснежную кожу жены в лунном свете, он уже не смог сдерживаться: склонился над женой, целуя её мягкие губы, и принялся ласкать её грудь рукой. Это не было какой-то новой, неизведанной доселе лаской, но сегодня тело Анни на неё реагировало иначе, чем обычно. Сегодня она выгибалась ему на встречу, призывно откидывая назад голову и подставляя шею его горячим губам. - Анни, помоги мне… скажи, что мне сделать, чтоб тебе было хорошо? – Раздался тихий вопрос в супружеской спальне. И Анни сказала. Впервые в жизни она открывала мужу свои маленькие интимные секреты, направляя его на пути к взаимным удовольствиям. Сначала это был смущённый шепот, затем робкие фразы, сказанные в полголоса, а под утро – уже откровенные стоны и хриплые вскрики. Понятие «леди» заменилось в сознании девушки на эпитеты «любимая» и «желанная». Пожалуй, это был один из самых прекрасных моментов в её жизни… Наверное, с утра, ей стоило пожалеть о столь скором и внезапном примирении с супругом. Наверное, правильнее было бы дольше не подпускать его к себе, заставить на коленях просить прощения или заваливать её цветами, добиваясь благосклонности. Но Анни ни капли не жалела. Сейчас она понимала, как много времени они потратили зря, на глупые обиды, и больше ей не хотелось тратить попусту ни секунды.