ЖЕСТОКОЕ ДАЛЁКО

…События на Латомбе и террор, развязанный хаммудадистами против инакомыслящих, не уменьшили, а, наоборот, увеличили поток беженцев из Альфы Центавра. Земля гостеприимно открыла свои двери всем, кто нуждался в спасении. Даже самые закоренелые скептики, выражавшие обеспокоенность таким наплывом иммигрантов, которым, кроме Африки, предоставили для проживания Австралию и Южную Америку, больше не осмеливались возражать. Алиса успешно сдала экзамены в Военно-космическую академию имени Гагарина, отказавшись от любых поблажек и льгот, которые ей полагались, как дочери погибшего ученого Игоря Селезнева. И только Паша Гераскин не одобрил выбора девушки. — Не женское это дело — служить в армии и водить боевые звездолеты. А если вдруг тебе придется кого-то убивать? — Парень пытался быть убедительным, но его монолог скорее смахивал на истерику мужчины, уязвленного женщиной в его самолюбии. Алиса посмотрела на Павла и совершенно серьезно ответила: — Если придется — убью! Особенно, если это будут хаммудадисты. — Тогда она еще разделяла центаврийцев на «хороших» и «плохих». Одетая в подогнанный под ее спортивную фигурку мундир курсанта ВКА, будущая космолетчица Селезнева изобразила руками и пальцами, как она стреляет из бластера в невидимого врага. Павел криво усмехнулся: — Боевые звездолеты уничтожают противника с помощью ракет и смертоносных лучей. Так что навыки стрельбы из бластера тебе вряд ли пригодятся. — Ну и ладно, — обиженно фыркнула девушка. — Научусь управлять и лучевыми пушками, и ракетами. А из бластера я буду стрелять в тех, кто попытается мне помешать в исполнении моей цели! — Ее зеленые глаза вспыхнули изумрудным огнем. — Ладно, — махнул рукой Павел, — я тебе хотел кое-что сказать… Алиса слегка улыбнулась, надеясь услышать от своего любовника долгожданное признание и предложение руки и сердца. Но Гераскин вдруг стал каким-то отчужденным, он смотрел на девушку так, словно обознался и по ошибке принял ее за другую. Затянувшаяся пауза была невыносимой для них двоих. Алиса уже собиралась уйти, так и не дождавшись от любимого мужчины заветных слов. Но тут Павел спокойным, ровным голосом произнес: — В субботу я женюсь. Если захочешь, приходи к нам на свадьбу… Алису словно током ударило. Она еле сдержала себя, чтобы не вцепиться ногтями в лицо этому негодяю. Вместо этого она, к удивлению Гераскина, громко рассмеялась. — Серьезно? — наигранно изумилась девушка. — Неужели нашлась дурочка, которой ты нужен? Я, наверное, приду на вашу свадьбу — посмотреть на эту каракатицу… — Она не каракатица… — Опустив глаза, вымолвил ее бывший любовник. — Мою невесту зовут… — Оооо! У нее даже имя есть? — с издевкой спросила Алиса. — А я думала, что ты привез себе самку кассиопейского головоногого моллюска — чтобы она тебя обнимала и ласкала всеми своими двенадцатью щупальцами! Павел действительно был в рейсе на Кассиопею: московский Космозоо заказал там несколько тех самых моллюсков — электрических каракатиц, о которых упоминала Алиса. — Не смей так говорить о ней! — вспылил Гераскин. Пальцы молодого мужчины инстинктивно сжались в кулаки. — Ну давай же, ударь меня! — выкрикнула курсант Селезнева. Ее щечки покраснели, а глаза горели, словно у разъяренной дикой кошки. — Но не забывай, что я могу дать сдачи! — Девушка приняла боевую стойку. Пашка разжал кулаки: — Я не собирался тебя бить. Вот, возьми, — он протянул Алисе пластиковую карточку в форме сердечка с движущимся видеоизображением улыбающихся молодоженов — Павла и его темнокожей невесты с зеленоватыми курчавыми волосами и желтыми, почти оранжевыми глазами. От прикосновения девичьих пальчиков к розовому пластику заиграла музыка и записанные заранее голоса будущих супругов пригласили Алису Игоревну Селезневу вместе с ее мамой Кирой на свадьбу, которая состоится… — Да как ты мог! — Алиса швырнула приглашением в Павла. — Она же центаврийка! — Девушка уже не могла сдерживать слез. — После того, что они сделали с папой… Пашка подошел к ней и погладил по волосам, как во время их любовных свиданий, его губы коснулись её ушка. — Моя помолвка с Хаашиминой состоялась в день твоего рождения, — словно оправдываясь, шептал Гераскин плачущей Алисе. — Поэтому я и опоздал… тогда. Она и ее родители - беженцы еще с первой волны центаврийской иммиграции, они не имеют ничего общего с этими религиозными фанатиками. Девушка оттолкнула его и сердито крикнула: — Помолвка с этой… каракатицей не помешала тебе переспать со мной! Прощай! Пусть она нарожает тебе с десяток осьминожков. — С этими словами курсант Селезнева выскочила на улицу. Теперь у нее появился еще один повод ненавидеть центаврийцев: пусть даже эта Хаашимина и не была виновной в гибели землян, но она отняла у нее любимого мужчину! Алиса, скрестив руки на груди, наблюдала, как монстр, в которого доктор Штольц превратил межрасового мутанта, насилует чернокожую женщину из центральноафриканского племени, где еще сто лет назад процветал каннибализм. Конечно, можно было всё сделать не столь варварским способом, но эсэсовец настоял на своем: будущий «крысоед» должен быть зачат естественным путем. Глядя на это зрелище, обер-лейтенант Селезнева представляла себе Пашку и его жену-центаврийку. С момента их разлуки, она не интересовалась их судьбой, навсегда вычеркнув бывшего любовника из своей жизни.