ЖЕСТОКОЕ ДАЛЁКО

… Алиса вошла в палату к Штольцу и увидела, что эсесовец оживленно беседует со своим соотечественником Вольфгангом Рихтером. Увидев девушку, оба немца, как по команде, умолкли. - Guten Tag! (Добрый день!) – поздоровалась она по-немецки. - Wie geht es Ihnen? (Как у Вас дела?). - Всё хорошо, - с очень заметным германским акцентом ответил Конрад. – Я учил русский в юнкерской школе СС в Бад-Тёльце. – Эсесовец улыбнулся девушке. – Благодарю Вас, фройляйн Гусева… - Селезнева, - поправила его Алиса. Ее глаза, истинный – зеленый - цвет которых скрывали оптические линзы, сейчас были небесно-голубыми, как во время первой встречи с Конрадом в кабинете полковника Гафурова. Рихтер откланялся и удалился на заседание ученого совета Института Времени, оставив Штольца и его спасительницу наедине. - Нет, нет, нет и еще раз: Нет! – Эдуард Эдуардович, второй директор Института Времени, заместитель академика Петрова по аналитике и прогнозированию, возбужденно размахивал руками, словно отгоняя невидимых мух. – Он требует невозможного! Мы не имеем права вмешиваться в ход исторических событий! Вы хоть объяснили ему, какими могут быть последствия для его же родной Германии, если это произойдет? Михаил Петрович угрюмо молчал, а Вольфганг Рихтер, чей доклад о разговоре с Конрадом вызвал такую бурную реакцию второго директора, что-то записывал в электронный блокнот, быстро перебирая пальцами по светящимся сенсорным буквам. Когда Эдуард Эдуардович немного успокоился, немец снова взял слово: - Да, я объяснил ему хронологию дальнейших событий в случае победы Германии над СССР или Великобританией. В первом случае американцы сбросят атомные бомбы не на Хиросиму и Нагасаки, а на Берлин и Мюнхен, а во втором неизбежно вторжение красной армии в Европу с Востока и не только разгром Рейха, но и порабощение всех европейских народов сталинским коммунистическим режимом. И тогда, сказал я Штольцу, красное знамя с серпом и молотом будет развеваться не только над разрушенным Рейхстагом, но и над Эйфелевой башней и лондонским Биг-Беном. - И что же наш пациент? – спросила Полина. Сегодня она, как всегда, была одета весьма экстравагантно – в церемониальный наряд египетской жрицы Богини Исиды. - Он, - холодным голосом ответил Рихтер (его германский акцент был еще заметнее, чем у Конрада, поскольку в обыденной жизни он редко пользовался русским языком), - задумался над моими словами и сказал, что согласен с моими аргументами. Но тут вошла фройляйн Селезнева и мы прекратили нашу дискуссию… - Расскажи мне, - эсесовец продолжал целовать Алису в шейку и ласкать руками ее плечики, плавно переходя на грудь, прижавшись всем своим обнаженным телом к ее упругой спинке, - о своих волшебных глазах. Почему ты их прячешь за голубыми линзами? Девушка освободилась от его ласк и развернулась лицом к мужчине. Сейчас ее глазки снова были зелеными, но их взгляд, казалось, пронзал Конрада насквозь. - Ты когда-нибудь слышал о детях индиго? – спросила она. - Читал в вашем… Кибернете, - ответил Штольц. – Их потом назвали поколением генетических уродов, изолировали от общества в секретных институтах, и лишь немногие смогли вернуться к нормальной жизни. Но и на этих «счастливчиках», которым удалось адаптироваться во враждебном для них мире и создать семьи с обычными людьми, до конца жизни лежало клеймо «проклятия», за ними постоянно наблюдали спецслужбы… - А ты сам что думаешь об этом? - Я? – Немец вздернул брови. – Разве мое мнение теперь имеет какое-то значение? - Для меня имеет, - вполне серьезно ответила Алиса. Конрад некоторое время молчал, словно обдумывая ответ, пауза казалась невыносимой. - А ты не обидишься? – Он пытался смотреть прямо в глаза своей возлюбленной, но ему это удавалось с большим трудом. Штольц не мог выдержать ее взгляда и почему-то чувствовал себя хищником в клетке зоопарка, которого рассматривает пытливый ребенок. - Я на правду никогда не обижаюсь, - с укором в голосе буркнула Алиса. – Не хочешь – не отвечай. Но тогда и я тебе ничего больше не расскажу. – Она снова повернулась к нему спиной. Штольц нежно провел рукой по ее талии и бедрам. Лишь после нескольких поцелуев в шейку и плечики и ласкающих движений ладонями по девичьим ягодицам и внутренней стороне бедер Конрад произнес: - Я считаю, что дети индиго были провозвестниками новой человеческой расы. Видимо, тогдашние земные правители это поняли и решили остановить неумолимую поступь эволюции. К сожалению, - продолжал он грустным голосом, - им это удалось. Надеюсь, что ненадолго. Природа не терпит застоя, и новое, рано или поздно, пробьется живыми ростками сквозь мертвый камень старого и отжившего. Но на это снова уйдет время. Возможно, даже столетия. Я долго пытался найти нечто уникальное в вашем «светлом будущем», куда ты меня перенесла, но, кроме более высокого уровня технологий, вы ничем не отличаетесь от большинства моих современников. Везде - всё то же торжество серой посредственности во всех сферах жизни и соглашательство с навязанным кем-то мнением так называемых «признанных авторитетов», даже если сами эти «авторитеты» – такие же посредственности, как и их почитатели. Прости, если тебе неприятно это слышать. - Меня ты тоже считаешь серой посредственностью? – снова повернувшись личиком к Штольцу, спросила Алиса. Ее зеленые глазки больше не блестели, а казались какими-то потухшими, словно потускневшие от времени драгоценные камни. - Нет, - ответил Конрад. – Ты, возможно, единственное исключение из общего правила. Я говорю совершенно честно. - Да ты что? – с нескрываемой издевкой в голосе произнесла девушка. – Это потому, что тебе хорошо со мной в постели? Нашел бы лучше меня – ей говорил бы то же самое! - Вспомни, где я служил, - холодным тоном продолжал Штольц, словно игнорируя выпад Алисы в свой адрес. – В Аненэрбе. Там мне приходилось видеть женщин со сверхъестественными способностями. Ты очень похожа на них… - С ними ты тоже спал? – дерзко хохотнула Селезнева, но личико ее оставалось совсем невеселым. – Изучал их способности на практике? – Она попыталась отстраниться от Конрада, но эсесовец снова притянул ее к себе. - Меня бы к ним и на километр не подпустили бы! – Последняя фраза любовницы вывела немца из равновесия. Он уже начинал на нее злиться, Алису же это, видимо, потешало. – Ими занимался совершенно другой отдел. А с этими женщинами – «ведьмами», как мы их между собой называли, я сталкивался лишь по служебной необходимости и на совместных конференциях. - И что же такого особенного было в этих ведьмах? Чем я похожа на них? – В вопросе девушки слышался уже готовый ответ. - Многие из них тоже были зеленоглазыми. И еще их взгляд… У тебя точно такой же.