Рядом с тобой.

Конец августа 2012 года. Тишину разрывала любимая песня, и, возможно, мне бы показалось, что это новая деталь моего кошмара, но песня была действительно любимая, а не обращать внимание на с грохотом вибрирующий на прикроватном столике телефон дальше было просто невозможно. Я проснулся и понял, что мне позвонили, но всё еще надеялся, что я не настолько был нужен, поэтому до сих пор лежал, даже не попытавшись взять телефон и ответить. Приоткрыв один глаз, посмотрел на подсвечиваемые мягким синим цветом часы. Три часа ночи, какого хрена я кому-то сдался именно сейчас? Это не мог быть кто-то из компании, ведь съёмки в программе закончились только в половине первого и всё получилось очень даже хорошо. Телефон продолжал завывать уже не настолько любимую мной песню, но через пару секунд замолк, а я вздохнул с облегчением, тут же проваливаясь в беспокойный сон. Где-то на периферии крутилась мысль об аварии Дэсона и таком же ночном звонке. Пронёсся слайд из лиц любимых и родных людей, и я уже не раздражался от того, что, казалось, лицо Джиёна в этом слайде повторилось раз двадцать. Как-то слишком резко меня выбросило из сна, и мне казалось, что я уже выспался. Пока тянул руку к телефону, я понял, что случись что-то непоправимо ужасное, одним звонком не ограничились бы. На дисплее была куча сообщений в социальной сети, а также был пропущенный от Джинхвана. Что могло у него произойти в три часа ночи? Он звонил теперь пару раз в неделю, но так поздно — никогда. Или, правильнее сказать, рано? Поэтому я тут же перезвонил ему. Звонок приняли только после пятого гудка — я отчего-то их считал — но в трубке была только тишина, поэтому я заговорил сам: — Джинхван~а? Алло. Теперь я слышал его всхлипывания, очевидно, он пытался что-то сказать. — Так, успокойся и дыши глубже. Всё будет хорошо, просто скажи мне, в чём дело. — Хён, я не знаю, что мне делать, — задушенно мямлил он, не переставая всхлипывать, и я прям чувствовал, как его трясло сейчас. — Я не знаю, к кому обратиться. — Ну всё, хватит плакать, просто скажи, в чём дело, и я сделаю всё зависящее от меня, чтобы решить это, хорошо? — У тебя могут быть проблемы, и я просто не подумал, когда звонил тебе, — продолжая плакать, говорил он, и меня начинало это раздражать. — Джинхван, а ну быстро успокоился и сказал, что случилось! Я сам разберусь с остальным. На удивление жёсткий тон подействовал, и, пару раз глубоко вздохнув и восстановив дыхание, он заговорил: — Он хочет, чтобы я спал с ним, а я не хочу, хён, и я не знаю, что мне делать. — Кто? Джунэ? — удивлённо спросил я. Сразу вспомнил наш разговор два месяца назад, когда закончился последний концерт тура. — Сынри-хён, привет, — раздался мягкий голос Джинхвана в трубке. — Привет, котёнок, как дела? — я не мог не улыбнуться, когда услышал его. Всё-таки за последние полгода мы виделись в совокупности часа два, еле успевая забежать в какую-нибудь кафешку, чтоб перекусить и поболтать. У меня вовсю шёл тур, и я был в постоянных разъездах, а он всё время стажировался, отдыхая пару часов в сутки. — Хорошо, мы только вернулись с репетиции. У тебя недавно закончился концерт, и я подумал, что ты, возможно, ещё не спишь. Надеюсь, я не разбудил тебя? — Нет-нет, Джинхван~а, всё хорошо, я лёг, но сна ни в одном глазу, — успокоил я мальчишку. — Ну как ощущения от переезда? Я так рад за тебя, хён, я ведь уже говорил? — мягко проговорил он в трубку. — Да, я помню, ты даже не расстроился, что твой парень уезжает в другую страну на постоянное место жительства, — возмущенно ответил я, но тут же засмеялся. — О, я действительно буду скучать... но не так чтобы очень, — сказал он, подхватив мой смех. — Конечно, там небось столько молодых красавчиков, на которых ты променял своего старого хёна. — Эм... ну... Но его прервал довольно громкий бас: — Хён! Ты там скоро? Пойдём примем душ, я хочу спать! — Так, так, так... Джинхван~а, я ведь не ослышался? — на удивление не чувствуя ни капли ревности, спросил я. Прежде чем ответить мне, Джинхван крикнул в ответ голосу: — Иди без меня, я разговариваю, потом искупаюсь, — и уже мне: — Чёрт, это не то, что ты думаешь, он младше меня намного, — быстро проговорил он, но я не мог не услышать сожаления в его голосе. — Вот как? И насколько? — Хён, ты ведь не любишь меня? Не то чтобы ты ничего не чувствуешь ко мне, но я хочу знать, если чисто теоретически... — Если ты влюбишься? — закончил я за него. Джинхван тяжело вздохнул, но всё же ответил: — Да. — Если это взаимно, то я буду счастлив за тебя, котёнок. Мне не плевать, ты нравишься мне, но настоящие взаимные чувства так трудно найти, и если тебе повезёт, то я определённо буду рад за тебя, — мягко ответил я. Не знаю, как ему это удавалось, но он всегда вызывал во мне лишь нежность, не позволяя злиться на него. — Спасибо, хён! За всё, правда, — всхлипывая, ответил он. — Эй, опять слёзы-сопли? Ты чего это? — спросил я. — Извини, просто я подумал о тебе и Джиён-хёне. Мне так жаль, что ты не можешь быть с тем, кого любишь. — Прекрати, это не стоит твоих слёз, поверь мне. Меня с ним уже ничего не связывает. — Хён, ты что, плачешь? — раздался уже знакомый голос, но теперь довольно близко. — Кто тебя обидел, хён? Я разберусь с ним! — Джунэ~а, я правда в порядке, меня никто не обижал. Почему ты не пошёл в душ? — Всё точно хорошо? — очевидно, Джинхван кивнул в ответ, потому что парень продолжил: — Я уступил нашу очередь хёнам. — О, Джунэ~а, ты должен был идти без меня и быстро лечь спать. Ты устал, сегодня был тяжёлый день, — расстроенно, но с ещё большей нежностью в голосе ответил Джинхван, и у меня появилось ощущение, что я подглядываю за кем-то. — Иди. Я тоже уже засыпаю, — сказал я, отключив вызов. Странно, но я действительно был рад за него, абсолютно не чувствуя себя преданным или что-то в этом роде. После этого разговора он довольно часто говорил об этом самом Джунэ, да и младший, откровенно ревнуя, постоянно лез, пытаясь отвлечь своего любимого хёна, когда мы разговаривали. Джинхван отзывался о нём с неизменной нежностью, даже когда якобы злился на его выходки, поэтому у меня в голове не укладывалась мысль, что у них могла быть такая проблема. Хотя то, что у нас с Джиёном вышло так, я бы тоже никогда и не предположил. — Нет-нет, — быстро ответил он, — это менеджер. Он приставал ко мне сегодня, когда все разошлись. — Что?! Почему ты сразу не сообщил?! — Я не знал, что делать. Я задержался в раздевалке, а он прижал меня к стенке и пытался изнасиловать, — не переставая плакать, продолжил он, и у меня всё просто перевернулось внутри. — Я ударил его коленом в пах и убежал, он сказал, что я вылечу как пробка из агенства, если не лягу под него добровольно. — Он что-нибудь успел сделать? — напряжённо спросил я. — Я весь в засосах, хён. Он пытался снять джинсы, когда я ударил его. У меня от сердца отлегло, и я смог наконец вздохнуть спокойно. — Так, успокойся, ничего страшного не произошло. Ты его больше не увидишь, я разберусь, так что прекрати плакать. Можно было сразу позвонить мне, а не разводить сырость. — Но он же менеджер, что ты сделаешь? Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. — Джинхван~а, что за глупости, я позвоню президенту, и он решит это. У нас такое в компании не практикуется. Да на нас ни разу никто и не замахнулся, а тут такое. Он будет в ярости, ваш менеджер вылетит из компании мгновенно. — Мне так стыдно, хён. — Эй, малыш, послушай, всё будет хорошо. Никто не узнает, я решу это. Я понимаю, ты испугался, но всё позади. Успокойся и иди спать. — А что я скажу по поводу засосов? — успокоившись, но шмыгая носом, спросил он. — Молчи и загадочно улыбайся. Заработаешь репутацию бабника. — Ты делал так же, хён? — спросил он и, судя по голосу, улыбнулся. — Нет, маленький, свою я заработал честным трудом. Его смех через мгновение прервался, сменяясь громкой икотой, и тут уж засмеялся я. — Так, а теперь быстро в постель! — Хён, извини, что вечно заваливаю своими проблемами. — Глупости, это даже не проблема. Если бы ты сказал любому другому менеджеру, с этим тут же разобрались бы, но ты правильно сделал, позвонив мне. Огласка нам не нужна. Так что иди давай, а мне нужно поговорить с президентом. Пока. Я позвоню завтра. — Пока, хён. Я сбросил вызов и позвонил президенту. — Алло, Сынри, что случилось? — обеспокоенно спросил он. — Извините, что разбудил, но дело это срочное. — Айщ, говори, что у тебя за проблемы?. Я быстро обрисовал ситуацию. — Я разберусь этим, не волнуйся . Ты лучше переживай о том, как хорошо провести это шоу, не знаю, о чём они думали, когда пригласили тебя. — О, это так мило, я вас тоже безумно люблю. Сладких вам снов. — Йа, ты умереть хочешь? Он хотел повесить трубку, но я успел первым, не забыв сказать напоследок: — Ах да, босс, они поняли, что я неподражаемый. Услышав его гневный выкрик, я тут же сбросил вызов. На душе стало почему-то так спокойно, как не было все последние восемь месяцев. Может, потому, что кому-то удалось избежать того, что случилось со мной? Я уже не ненавидел Джиёна той лютой ненавистью, что была сначала, но простить не мог. Мы даже разговаривали для постороннего взгляда вполне нормально, но те, кто знал нас много лет, могли сразу сказать, что наши отношения уже не те. Многие пытались выведать, что же произошло, но мы просто отшучивались и переводили тему. Теперь все наши разговоры сводились, по большому счёту, к работе, а если мы вдруг оставались наедине, то практически всегда молчали. Удивительно, но все видели изменения именно в нём, а не во мне. Он действительно будто стал другим человеком. От былой звёздной болезни не осталось и следа. В какой-то момент он слился со своей маской G-Dragon'a, хоть я и знал, что внутри он совсем не такой, теперь же, как только съёмки заканчивались, маска с него тут же слетала, он становился просто обычным парнем, а стафф говорил: «Этот парень наконец-то вырос». Положив трубку под подушку, я подумал, что, пожалуй, в ближайший месяц директора не стоит беспокоить. Но я, как говорится, был победителем по жизни. Директору пришлось звонить уже через неделю. Мне позвонили из скандально известного журнала и прозрачно намекнули, что я должен заплатить, если не хочу появиться через неделю на их страницах. Когда они прислали мне статью, я был просто в шоке. Какого хуя?! Это не мог быть я, потому что с той самой ночи у меня не было секса. Впрочем, уже не потому, что я не мог, а потому, что пока не очень-то хотелось. А в статье было сказано ещё и про какое-то удушение. Это же вообще бред. Признаться, я испугался, на фото был действительно я, но, кто и когда мог его сделать, я просто не представлял. Впрочем, номер я всё же после долгих копаний в своей памяти узнал. Дней двадцать назад я ездил в Нагасаки на съёмки, я уверен, что фото было сделано там, но только вот кем? Возможно, горничной? Помучившись часик, я всё же отправил статью президенту, и он позвонил мне уже через пару минут. — Что это за хрень?! — Я не знаю, президент. Мне это тоже прислали, они требуют деньги. — Что? Какого хрена ты делаешь там в Японии? Я тебя не для этого туда отправил, — а дальше он орал непередаваемый корейский мат, не давая мне вставить ни слова: — Я тебя... чтобы ты... а потом... и... Когда он успокоился, я всё-таки сказал. — Вообще-то, это не правда. Я не спал ни с кем, после того что произошло, — тихо сказал я. Всё-таки я правда боялся выхода подобной статьи, это ведь могло стать реальным концом для меня. Подобных скандалов в Корее ещё не было. Айдолов губили и меньшие: достаточно было поймать кого-то на свидании, чтобы уничтожить, а тут такие дела. К тому же сексом и каким-то чёртовым полотенцем автор этой сказки для взрослых не ограничился, приплетя ещё и удушение. — Что? Это точно не ты? Тогда подадим в суд, докажем, что фото липовые, ещё и заставим выплатить крупную сумму за моральный ущерб. Они у меня сядут за шантаж. — На фото я, соджаним. Я был в Нагасаки на съёмках, и фото сделано там, скорее всего, кто-то проник в номер. — Чёрт! О том, что ты не мог с ней спать, мы так же говорить не можем! Сколько они хотят? — Восемьсот тысяч долларов, — тяжело вздохнув, ответил я. — Так, мне нужно подумать и посоветоваться с пиарщиками, адвокатами и ещё бог знает с кем. Сколько времени дали? — Два дня. — Хорошо, — Хёнсок положил трубку, а я всё ещё сидел в ступоре пару минут, но работу-то никто не отменял. И я с замиранием сердца ждал его звонка. Президент на удивление позвонил мне уже вечером. — Сынри, мы не будем платить, — начал он с места в карьер. — М, мне самому заплатить? — удивлённо спросил я. — Нет, пусть публикуют. — Что?! Это меня уничтожит! — Нет, не уничтожит. Конечно, хэйтеры взорвутся, особенно корейские, но в Японии ты будешь пользоваться спросом. Ты нравишься людям, у твоего шоу высокие рейтинги. YGEX уже связались с нужными людьми, тебя будут приглашать. Это будет отличным пиаром, плюс ты сам хотел избавиться от образа невинного макнэ. Так что решай. — А-а-а, меня будут считать извращенцем, — простонал я обречённо. — Да, те, кто поверит, будут. У всего есть свои минусы, Сынри. Через годик выпустишь альбом с сексуальным концептом. Проведём несколько шоу с твоим участием. Будешь отрицать только удушение, секс признаем. Веди себя так, как будто ничего не случилось. Ни в коем случае не прячься. Пусть все гадают, правда это или нет. — Хорошо. Надо предупредить родителей. — Да, и, Сынри, есть ещё одна причина. Слухов о том, что вы с Джиёном геи, стало слишком много. Это пора прекратить, конечно, фансервис ещё никто не отменял, но их надо придержать. — О нет, вокруг меня таких слухов ходит поменьше, чем вокруг Джиёна, и что, мне теперь за него отдуваться? — Он не переживёт ещё один скандал, а для тебя он будет первый. — Но зато какой! Да я всех айдолов переплюну. — Ну вот и докажешь свою уникальность и неподражаемость, — усмехнулся президент, — Вы жестокий человек, ну да ладно, скандал так скандал. Тринадцатого сентября эта самая статья вышла и вызвала немаленький такой резонанс. Чёрный пиар действительно сделал своё дело, и мне сразу предложили посетить парочку шоу. Я боялся, что мои съёмки в Киндаичи отменят, но они предложили мне ещё прибавить внимания к фильму и после съёмок показать для «внезапно» оказавшихся там журналистов сценку с двумя главными актрисами, вешающимися мне на шею. Через пару дней после выхода статьи в дверь моей квартиры позвонили, я посмотрел в глазок и не поверил своим глазам. Джиён? Он-то что тут потерял?!