POV ДЖИЁН
Я весь извёлся, думая о том, куда же он мог исчезнуть. Методично обзванивая всех его друзей по нескольку раз в день, я так им надоел, что некоторые перестали мне отвечать, открещиваясь редкими сообщениями о том, что потерянного мной макнэ не видели. Чтобы не пугать его родителей и узнать, известно ли им, где их сын, мне пришлось самому ехать к ним в кафе. Врать этим людям, которые уже давно стали для меня как родные, было очень неприятно, но я успокаивал себя тем, что эта ложь была во благо. Стараясь не показывать свою нервозность, я попил кофе и съел фирменные вафли и всё-таки узнал, что Ри они в последний раз видели в аэропорту. Пообещав им прийти на ужин с Сынри вместе, я быстро ретировался, ссылаясь на неотложные дела. Каждый день я ездил в компанию и пытался хоть немного работать. Там уже все знали, что Квон Джиён не в настроении, и ко мне в студию решались соваться только Тэдди и президент, для которого плохого настроения и закрытых дверей в его вотчине просто не существовало. Но от всех остальных можно было отгородиться, они теряли интерес к себе, как только говорили, что не видели Сынри, поэтому, заперев двери своей студии, я ложился на диван и обзванивал всех, борясь с тошнотой от недоедания и бессонницы. Где же ты, Ри? Господи, я ничего никогда не просил для себя, работая, как сумасшедший, сутками напролёт, но попрошу в этот раз: пожалуйста, пусть с ним всё будет хорошо, пусть он даст мне всё объяснить. Разве я так много прошу? Я не беспокоил тебя по мелочам, но он настолько важен, что я поверю в тебя, я обещаю. Ты только верни его мне! Где же он мог быть, чёрт побери! Его телефон был отключен, карточкой он не пользовался, а загранпаспорт остался дома. Значит, он где-то рядом, в зоне моей досягаемости, но я будто был ослеплён и не видел его. Меня успокаивало только то, что если бы случилось что-то по-настоящему плохое, то об этом уже кричали бы на каждом углу. Я сотни раз прокручивал в воображении предстоящий разговор, размышляя о том, как же лучше всего начать. По сути, под вопросом было лишь начало, а заканчивалось в моём воображении всё так или иначе всегда в постели. Я и мысли не хотел допускать о том, что он не простит меня. Однако когда я увидел его, то всё просто вылетело из головы. На восьмой день я возвращался из компании, когда увидел свет в окнах его квартиры. Уже через минуту я трясущейся рукой набирал код на дверном замке. Как только дверь отворилась, я увидел его. Он шёл к выходу с большим чемоданом и сумкой. Холодный взгляд — и Сынри пытается просто пройти мимо меня, стоящего в дверях. — Стой! Где ты был? — остановил я его, вцепившись пальцами в плечо. — Не важно. Дай мне пройти, — такого безэмоционального голоса я ещё от него не слышал. — Сынри~а, это недоразумение. Ничего не было, я клянусь! — сказал я, смотря ему прямо в глаза. Я слишком сильно боялся, что он уйдёт, и хотел быстро всё объяснить, чтобы спрашивать о чём-то ещё. — Я не собираюсь это обсуждать, — холодно ответил он. — Перестань! Не делай вид, что тебе плевать! Мы оба знаем, что это не так! Ему ведь не могло быть всё равно после всего, что между нами случилось? Сынри пытался меня оттолкнуть, но я буквально пригвоздил его своим телом к стене. — Я люблю тебя, должен был сказать об этом раньше, но я просто не мог, — продолжая смотреть ему в глаза, сказал я. — То, что ты видел, это глупое недоразумение! Наконец-то глаза Сынри перестали быть такими пустыми, он посмотрел на меня с удивлением, а потом просто прикрыл их. — Это правда, Сынри~а! Это он поцеловал меня! Это такая глупая случайность. Ты должен был просто выслушать меня. Мне никто не нужен, кроме тебя! Я давно уже понял это, просто ждал, когда ты сможешь вновь привыкнуть ко мне. А Сынхён? Я и не любил его никогда на самом деле, — говорил я, по правде сказать, ожидая, что он простит меня и мы забудем об этом, продолжая строить отношения. Он молчал ровно сто четырнадцать секунд — я мог сказать это с абсолютной уверенностью, потому что каждая секунда его молчания для меня была равноценна часу; я считал их сам не осознавая этого, пока на сто четырнадцатой он не открыл глаза и не оттолкнул меня от себя. — Это уже не имеет никакого значения, — сказал он, вновь скрыв все свои эмоции любимой маской безразличия. Я непонимающе посмотрел на него и был не в силах поверить, что он действительно хотел уйти. Бросить всё сейчас, когда мы могли быть наконец-то счастливы вместе. Когда я признался ему в своих чувствах. Знаю, что налажал так, что он мог меня и не прощать вовсе, но он ведь согласился быть со мной , чтобы сбежать после такого нелепого недоразумения? — Сынри, это глупо. Сейчас не время включать гордость! — немного раздражённо сказал я и снова сделал шаг к нему, но тут же остановился, услышав его смех. — Гордость? — смеясь, сказал он, вытирая выступившие слезы. — Ты серьёзно? Тебе стоило напомнить мне раньше о моей гордости, а то мне казалось, что она умерла, когда я валялся в луже твоей спермы и своей крови. У меня из лёгких выбило воздух, а он продолжал, прекрасно видя, насколько мне было больно это слышать. — Ах, нет! Что это я в самом деле? Наверно, она умерла чуть позже, когда Тэян нашёл теряющего сознание с разорванным задом, — он хотел сделать как можно больнее, но разве я имел право злиться на него за это? — Тебе стоило напомнить мне о гордости, когда я рыдал от унижения и боли в больнице и ещё хрен знает сколько раз после. Он смерил меня презрительным взглядом и снова попытался обойти, но я не собирался так легко сдаваться. — Я знаю то, что я сделал... Я не заслуживаю твоего прощения. Тебе не нужно напоминать мне об этом, я об этом не забываю, — пробормотал я, стараясь не опускать глаза. — Ри, ну что такого произошло, ты ведь хотел быть со мной? Я такой дурак! Мне нужно было признаться ещё на острове, но с нами постоянно были сёстры, у меня не было возможности подготовить всё. Я знаю, о чём ты подумал, когда увидел нас! Знаю, как это выглядело вкупе с моей просьбой подождать, но мне нужно было время не для того, чтобы выбрать, а... — я немного помолчал, не зная, как сказать об этом, но потом решил, что сейчас не время для недомолвок. — Я правда люблю и никогда не стал бы заставлять тебя быть снизу после того, что случилось, — Сынри посмотрел на меня с усмешкой, и я исправился: — После того, что я сделал. Поэтому я решил, что подожду, когда ты будешь готов, к тому же я совсем не против побыть снизу. — Почему сейчас, Джиён? Спустя столько времени? — Ри опять прикрыл глаза и откинул голову на стену позади себя, а я, воспользовавшись этим, подошёл к нему вплотную и прямо в губы прошептал: — Дурак, — просто констатировал я, не пытаясь найти отговорки и гладя его щёки большими пальцами. — Но, Ри, мы же можем попытаться, правда? Знаю, это слишком много, чтобы забыть, но постарайся, милый. — Я не смогу... И ты не сможешь. — Думаешь, ты унизил меня тем, что поставил на колени? — прикоснулся к его губам в лёгком поцелуе. — Я люблю тебя. На самом деле я готов делать для тебя это хоть каждый день! Всю нашу жизнь! Мы оба глубоко дышали; помимо возбуждения, я чувствовал удовлетворение оттого, что Сынри поддавался моим словам. Запустив руку в его волосы, я притянул его к себе и очень нежно поцеловал, боясь спугнуть. Лаская его губы своим языком, я пытался раскрыть их и заставить его отвечать мне, но Ри стойко держался; тогда я оторвался от губ и спустился поцелуями к шее, прекрасно помня, как он реагировал на это раньше. Долго ждать от него реакции не пришлось: Сынри прикусил нижнюю губу, подставив шею под мои поцелуи, но глаза так и не открыл. Я не мог не заметить, как он приподнял руку, потянувшись ко мне, но тут же опустил её, сжав пальцы в кулак. Пару раз я довольно сильно прикусил кожу, отчего казалось, что в скором времени она превратится в отметины, которые покажут всем, что он мой. В эти моменты Ри судорожно втягивал воздух сквозь зубы, стараясь не стонать, но, как только его пальцы зарылись в мои волосы и слегка сжались, я поднялся к его губам, страстно целуя. На этот раз он хоть и неохотно, но всё же ответил на мои прикосновения. Языком я оглаживал мягкие стенки его рта, чувствуя холодок от зубной пасты и вспоминая, что я курил по дороге, поэтому, возможно, Ри не совсем приятно целоваться со мной. Он всегда был против моего курения, но я не то чтобы игнорировал это, просто я был слишком ленив, чтобы бросить это дело. Расстегнув его куртку, я провёл рукой по его подкачанной груди с торчащими от возбуждения сосками. Сжав между пальцами один из них, я заставил своего макнэ простонать на грани слышимости. Рукой скользнул ниже по его животу и, задержавшись буквально пару секунд, проник под футболку, чувствуя под пальцами его горячую шелковистую кожу. Потрясающая нежная кожа с перекатывающимися под ней тугими мышцами. Его тело давно уже казалось мне совершенным, по сравнению с моим, нередко болезненно худощавым. Не разрывая поцелуй, я поднялся по рельефному торсу к соску и погладил его уже без ткани своими вечно холодными пальцами. — Стой! Я не хочу! — прошептал Сынри, разрывая поцелуй. Я опять запаниковал, боясь, что он уйдёт и уже ничего нельзя будет вернуть. — А я думаю, ты врёшь, — сказал я, опустив руку на член, и сжал его через плотно обтягивающие бёдра джинсы. На этот раз Ри так мелодично и сладко простонал, что по моим венам будто пробежался огонь и дикое удовольствие тугим узлом завязалось в паху. Я почти забыл, как обожал его голос и его стоны особенно. Этого было почти достаточно, чтобы тут же кончить. Когда я вновь спустился поцелуями к его шее, а рукой попытался расстегнуть ремень, Сынри начала бить крупная дрожь; я решил было, что это от удовольствия, пока он с силой не оттолкнул меня, впечатав спиной в противоположную стену. — Я сказал, что не хочу! — зло сказал Ри, пока я стоял в растерянности. — Ты всё такой же! Не слышишь никого, кроме себя! — Стой! Что ты... Я не пытался. Сынри, подожди! — почти кричал я, пытаясь уцепиться за него, но последние слова я договорил лишь для захлопнувшейся за ним двери.POV Сынри
Когда зазвонил телефон, я только проснулся, хоть и время уже было послеобеденное. На экране высветилось имя Джинхвана, хоть я и мечтал увидеть совсем другое имя, но всё же рад был его слышать. — Алло, хён! — пропел в трубку мальчишка. — Привет! — Привет, малыш. Как у тебя дела? — спросил я. — Всё хорошо, хён. Я сейчас в Токио. Я слышал в компании, что ты тоже здесь. — О, встретимся? Приедешь ко мне? — тут же предложил я, понимая, что он не позвонил бы, если бы не хотел увидеться. — Если хочешь, возьми с собой Джунэ. — Нет-нет, — поспешно сказал младший, у которого явно сразу испортилось настроение. Похоже, эта парочка повздорила, а Джинни необходимо было выговориться. — Я приду один, но освобожусь в семь вечера, поэтому если у тебя есть какие-то планы, то я пойму. — Приходи, как получится, сегодня я буду дома, ибо в такую погоду никуда не хочется выходить. Куда мне отправить за тобой машину? — Ну что ты, хён, я сам доберусь! — запротестовал он, но я тут же его прервал. — Джинхван~а, — протянул я строго. Он прекрасно знал, что не стоило со мной спорить, и поэтому тут же назвал адрес. Времени было не так уж и много, поэтому я прибрался в квартире и принялся за готовку. Почему-то хотелось чего-то жирного и отнюдь не полезного, поэтому я пожарил курицу и опустил во фритюр картошку. Жирного и вкусного хотелось последние десять дней постоянно. Первые восемь я, отсиживаясь у друга на вилле, заедал разбитое сердце, а последние два проклинал себя за поспешные решения, а Джиёна — за напористость там, где её не стоило проявлять в нашем случае. Я напоминал самому себе этих забытым богом старых дев из американских комедий, заедающих свои проблемы ведёрком мороженого или фастфудом перед телевизором; однако вкусная еда и дорамы — это, конечно, хорошо, но японское шоу, в котором я должен был принимать участие, никто не отменял. Через два дня у меня было запланировано интервью, а следующие две недели я мог быть совершенно свободен. Когда раздалась трель дверного звонка, я только принял душ, наспех натянул чёрные спортивные брюки и побежал открывать входную дверь. Джинхвана я в последний раз видел всего пару недель назад в Корее, и тогда он выглядел по-настоящему счастливым. Никогда бы не подумал, но этот холодный парень Джунэ мог заставить его светиться так, как не вышло бы у меня самого. Наверно, я так же светился ещё десять дней назад. Признание Джиёна просто не укладывалось в моей голове: как можно любить столько лет и понять только сейчас, когда столько всего произошло и столько всего потеряно? — Привет, хён. Джинхван привстал на цыпочки и обнял меня, прижавшись к моей голой груди, совершенно не стесняясь, а я, так же не чувствуя неудобства, прижал его к себе на пару секунд, после чего мы отстранились друг от друга. — Привет, малыш, ты можешь обращаться просто по имени, когда мы наедине, ты же знаешь, — сказал я, проходя в гостиную. — Боюсь случайно обратиться просто по имени при ком-то. Ты же знаешь, как люди это воспринимают, — ответил он, присаживаясь на диван. — Я скучал по тебе. Я сел рядом с ним, подогнув под себя одну ногу. — Я тоже, котёнок. Как у тебя дела? Рассказывай! Он замялся, а потом выдохнул и начал: — По мне так видно, что что-то не так? — Да, видно. Я выслушаю, ты же знаешь. — Ты, наверно, догадываешься и так. Мы поругались пару дней назад, и я стараюсь его избегать, — расстроенно пробормотал он. — В чём же он так провинился? — Я люблю его, хён, но его характер меня убивает. Он такой холодный и отчуждённый иногда. Злится, кричит, а через несколько минут ластится, как маленький. Ревнует ужасно ко всему, что шевелится. К моим друзьям! Я не могу не общаться с Дживоном и Ханбином только потому, что он ревнует, но это ведь не правильно! Они мои друзья. Ведёт себя как ребёнок. Я подумал немного и нарисовал в уме образ этого парня, который у меня сложился после нескольких встреч с ним, а потом сказал: — Но он и есть ребёнок, Джинхван~а. У вас немаленькая разница в возрасте. Ты хочешь видеть в нём защиту, человека, который должен быть опорой для тебя, но он ещё не вырос для этого. По правде говоря, он похож на меня во время дебюта. Маску самовлюблённого засранца-милашки я скидывал только рядом с Джиёном, но мне и не нужно было показывать свою силу ему. Он принимал меня таким, какой я есть. Холодность и самовлюблённость — это маски Джунэ, которые он может скидывать только перед тобой одним, чтобы показать свои слабости, но ты не хочешь их видеть, он чувствует это. Чувствует, что должен быть сильнее, но он не может сильнее, потому что ещё слишком молод, уязвим и к тому же влюблён, поэтому рождается агрессия и неуверенность в себе... Ну или он просто мудак и не достоин тебя. — Он не мудак, на самом деле он хороший и любит меня! — оскорбился Джинхван, отчего я сразу улыбнулся. — Так чего ты дуешься? — продолжая улыбаться, спросил я. — Он без ума от тебя, ты без ума от него. Иди и займись с ним умопомрачительным сексом, а после проведи воспитательную беседу. Он слушается тебя, я же видел. Докажи, что тебе нужен только он один. В моей квартире вновь раздалась трель дверного звонка, и я представил, как сейчас сюда ворвётся ревнивый Джунэ, и, посмеявшись про себя, поспешил к двери. Открыл дверь, на удивление не проверив, кто же за ней находился, а потом я так и застыл, смотря на промокшего насквозь Джиёна, старающегося не дрожать. Дождь со снегом не прекращался уже больше суток, и на улице было очень холодно. — Привет, Ри, — сказал Джиён, вытирая лицо рукавом пальто, но от этого стало только хуже, потому что его кожа покрылась тёмными ворсинками от материала одежды. Очистить его красивое лицо хотелось так, что руки зачесались. — Привет, — тихо ответил я, стерев наконец с лица глупую улыбку. — Я опять без звонка. — Вижу. — Я люблю тебя. — Джиён... — я хотел попросить его зайти, потому что, скорее всего, нас сейчас слышал Джинхван. — Дай, пожалуйста, сказать, — перебил меня Джиён. — Прости меня за всё, Сынри~а. Я всё время лажаю и, если честно, не могу пообещать тебе, что не налажаю вновь, но, если у меня есть хотя бы один маленький шанс быть с тобой, дай мне его. Я докажу, что может быть по-другому. Ри, малыш, всё будет по-другому, я обещаю! Вообще-то, я только об этом и мечтал с того самого момента, как переступил порог своей токийской квартиры два дня назад, но полуголый я и Джинхван в моей квартире выглядели сейчас очень странно, поэтому я подумал, что меньшим из зол будет выпроводить сейчас Джиёна и поломаться ещё денёк, но мои размышления прервал Джинхван, появившийся в прихожей. Я едва не застонал от досады, смотря то на виноватое лицо Джинхвана, то на застывшее лицо Джиёна, на котором любимые мною брови сложились в горестный домик. Какого хрена это происходит?! Между тем Джинхван поклонился и натянул на себя куртку. — Я пойду, извините, — сказал он, явно чувствуя неудобство оттого, что пришлось стать свидетелем признания не кого-то, а самого G-Dragon'a, но тут же сделал то, чего при Джиёне делать не стоило: он поднялся на цыпочки так же, как и при встрече, и обнял меня одной рукой, а второй — я был в этом уверен — засунул что-то в карман моих спортивных брюк. Из-за его плеча я смотрел на сменяющие друг друга выражения лица Джиёна. Сначала на нём отобразилось удивление, боль, страдание, затем — разочарование, печаль и, наконец, обречённость. Мне хотелось оттолкнуть Джинни, когда наши с Джиёном взгляды встретились, но я сдержался, и мы оба стояли молча, даже когда за мальчишкой закрылись двери лифта. Мы простояли так с минуту, не отрывая взгляда друг от друга; когда мой телефон зазвонил, я, спасаясь от взгляда Джи, попятился в сторону гостиной, давая ему самому сделать выбор. Он ведь говорил мне, что достаточно было выслушать его, но даст ли он мне такую возможность? — Алло, хён, — раздался голос Джинхвана в трубке. — Да, Джинхван, ты что-то забыл? — Нет, просто хотел сказать, что ты будешь дураком, если прогонишь его. И ещё воспользуйся моим подарком. Всё, пока! — Эй, о каком подарке речь? — спросил я уже у частых гудков, звучащих в трубке. Вспомнив, что он опустил что-то в мой карман, я засунул туда руку и вытащил красивый компактный тюбик с охлаждающей смазкой. — Вот ведь маленькая сволочь, — усмехнувшись, сказал я. Когда я вернулся к двери, она была закрыта. Значит, ушёл? Теперь точно конец? Постояв пару секунд, я подошёл к двери и распахнул её, тут же вздохнув с облегчением. Джиён сидел привалившись спиной к стене около двери, спрятав лицо в ладонях. — Ты долго собираешься там сидеть? — спросил я как ни в чём не бывало. — Вряд ли ты сможешь использовать свой шанс, если будешь сидеть под моей дверью. Внутри всё бушевало в ожидании. Что же он выберет: остаться и быть со мной или уйти и поставить точку? От моего голоса Джиён вздрогнул и поднял на меня бледное лицо с красными глазами. Когда я протянул к нему ладонь, он вложил в неё свою. Я сразу потащил его в спальню, но не совсем за тем, за чем хотелось бы. — Ты промок. Джиён, ты же знаешь, что очень быстро простываешь. Это было плохой идеей. — Что именно? — Специально мокнуть под дождём, чтобы я тебя пожалел и впустил в квартиру, — усмехнувшись, сказал я. — Чёрт, я настолько предсказуем? — криво улыбнулся Джиён, виновато смотря на меня. — Там не такой сильный дождь, чтобы промокнуть насквозь... Очевидно, тебе пришлось постараться. — Я простоял там полчаса и страшно замёрз, — тяжело вздохнул Джиён. И я не смог сдержать смех, вытирая наконец с его лица эти ворсинки и целуя. — Я тоже люблю тебя, Квон Джиён!