Рядом с тобой.

— Раздевайся, Джи, ты заболеешь. Я наберу для тебя ванну, — попросил я, направляясь в свою личную ванную, вход в которую был из спальни, как когда-то в комнате Джиёна в нашем общежитии. Здесь у меня были установлены шикарная гидромассажная ванна и душевая, огороженная матовым стеклом со скупым серебристым узором. Ванная комната была оформлена очень минималистически; всё необходимое находилось в скрытых шкафчиках, которые человек, не знающий о месте их дислокации, никогда не найдёт. Абсолютно чёрная плитка разнилась лишь своей фактурой, особую изюминку придавало панно, выполненное из кристаллов Сваровски и серебра. Когда я включил подсветку, не врубая основной свет, кристаллы начали красиво и ярко переливаться, а в глаза бросилась полностью стеклянная стена с открывающимся потрясающим видом на ночной город, а за ней — крупные хлопья снега, пришедшие на смену дождю и мокрому снегу. — Здесь очень красиво! — прошептал Джиён, незаметно подошедший, пока я настраивал температуру воды и подсветку. Я повернулся к нему и улыбнулся. — Да, я заставил дизайнера полностью переделать проект четыре раза. — У тебя такая уютная квартира, мне здесь нравится, малыш. — Мы, конечно, ещё не всё обсудили, но это теперь и твоя квартира тоже, так что я хочу, чтобы ты чувствовал себя тут как дома, — сказал я, глядя ему в глаза. Джиён стоял пару секунд, а потом, подавшись вперёд, прижал меня к себе, зарываясь лицом в мою шею. — Мы столько времени потеряли из-за моей глупости. Прости меня за всё. Знаю, что это практически невозможно, но... — Хватит, я простил на самом деле ещё тогда, когда согласился принять тебя в мою жизнь снова, но у нас будет ещё немало проблем, поэтому если ты не готов к этому, то лучше будет вовсе не начинать. — Я готов, Сынри~а, — тихо пробормотал Джиён, оторвавшись от шеи и проведя всё ещё холодным носом по моей щеке. — Хорошо, если так, — ответил я, выбираясь из его объятий, и подтолкнул в сторону уже прилично набранной ванны, от которой шёл пар, а вода от подсветки казалась голубой. — Давай, Джиён~а, ты выглядишь таким больным. — Ты... ты не присоединишься ко мне? — неуверенно спросил он, мягко перехватив мою руку за запястье, но, поймав мой насмешливый взгляд, тут же добавил: — Я обещаю не приставать! Скинув с себя спортивки вместе с боксёрами, я опустился в воду и, усмехнувшись, ответил: — Правда? А жаль. Но раз ты пообещал... — Что? Ах ты мелкий пакостник! — возмутился Джиён, скинув бельё и опустившись в воду рядом со мной, тут же блаженно застонал. — Боже, как же хорошо, я хочу поселиться здесь. Хитро улыбнувшись, он потянул меня на себя и уложил между своих ног, прижав спиной к своей груди. Хоть моё сердце и дико колотилось от его присутствия, но так спокойно я себя давно уже не чувствовал. Глубоко вдохнув воздух в лёгкие, я выпустил его, отпуская будто все печали. Он любит меня. Мы теперь вместе, и это так волнительно, но так правильно. Улыбнувшись своим мыслям, я полностью расслабился и откинул голову на плечо Джиёна, а он обхватил меня поперёк груди и почти невесомо коснулся губами моего виска. Мы оба молчали, не смея нарушить волшебство этого момента, а меня охватывал жар от близости прижимающегося ко мне тела и члена, твердеющего под моей поясницей, но этого всё равно было нестерпимо мало. Подняв руки, я положил их на его ладони с переплетёнными на моей груди пальцами. — Он пришёл, чтобы выговориться, ибо поругался с парнем, — почему-то посчитал нужным объяснить я. — Ты его знаешь. Джунэ. Они вместе уже больше двух лет. Джиён промолчал, но снова прижался губами к моему виску, на этот раз задержавшись надолго. Мне не нужны были слова, чтобы понять, что он почувствовал облегчение. — То, что ты видел, в ресторане... Он поцеловал меня, чтобы, по его словам, я наконец-то понял, что люблю тебя. — И как? Ты понял? — Я сказал ему, что это глупость и что давно уже всё понял. — Как давно, Ён? — Около года. Я ждал, когда снова смогу быть близко к тебе. Когда ты перестанешь вздрагивать от малейшего прикосновения. Когда ты будешь готов. — Да ты коварный парень, Квон Джиён! — притворно возмутился я, вырисовывая причудливые узоры на его руках. Повернув голову к нему, чтобы посмотреть в глаза, я вместо этого получил поцелуй. Джи смял мои губы своими и прикусил нижнюю, тут же зализывая. Не давая мне отвернуться, он держал меня за подбородок и неспешно целовал. Когда шея начала затекать, Джи отстранился и уткнулся носом в макушку. Он всегда по привычке прятал своё лицо в моих волосах или утыкался мне в шею. Я немного поёрзал, принимая более удобное положение, отчего Джиён сдавленно простонал. — И кто из нас коварный? Я перестал улыбаться, как придурок, и задумался о том, как нам быть дальше. — Эй, малыш? Что-то не так? — обеспокоенно спросил он. — Я хочу тебя. — Я тебя тоже. — То, что ты сказал тогда о том, что будешь нижним, — правда? — напряжённо спросил я — Не просто буду, я хочу этого, — прошептал Джиён, прикусывая мочку уха, отчего по телу словно пронёсся разряд тока, я зашипел, закусывая губу. Выбравшись из кольца его рук, я сел лицом к Джиёну и заглянул ему в глаза. Конечно, могло показаться, что мы слишком много внимания уделяем именно сексуальному вопросу, но это было сейчас основной нашей проблемой. Мы не первый день были знакомы, характеры и привычки друг друга знали так, как не мог знать никто другой. И как людям, живущим вместе много лет, нам не нужно было притираться. Я сам подался вперёд, страстно целуя его, и, приподнявшись, уселся на его бёдра, зарывшись пальцами во влажные волосы. Руки Джиёна тут же легли на мою талию, притянув к себе. — Я люблю тебя, — прошептал я прямо в губы Джиёна, на секунду разрывая поцелуй. — Я тоже тебя люблю, маленький, — ответил он, и любовь в его взгляде стала почти осязаемой. — Маленький? — смеясь, спросил я. — Для меня ты всегда останешься маленьким, таким, каким я увидел тебя в пятнадцать лет, — Джиён прочертил пальцами контур моего лица. — Да ты ещё и извращенец, Квон Джиён. Помнится мне, ты меня тогда ненавидел. — Помнится, я быстро пришёл в себя, — сказал Джи, целуя и вдавливая в своё тело так, что мне пришлось обхватить его шею руками. — Как видишь, я не прогадал. Из маленькой пандочки выросла самая красивая и самая сексуальная панда в мире. — Уф... похоже, самое время заткнуть тебя поцелуем, — сказал я, целуя его и гладя Джиёна по мокрым и горячим плечам. Через пару минут я оторвался от его губ и поднялся, оттолкнув руки возмущённого Джиёна, пытающегося посадить меня обратно. — Вставай, вода остывает, — сказал я, вылезая из ванны и доставая чистые полотенца. Когда Джиён с неохотой вылез из воды, я, вместо того чтобы отдать ему одно из полотенец, подошёл близко и прикоснулся полотенцем к его плечу, проведя им до запястья. Проделав то же самое и с другой рукой, я не удержался и слизнул капельки с его ключицы, а потом и прикусил её. Обойдя Джиёна, я промокнул воду с его спины, не забывая покрывать поцелуями плечи и позвонки своего любимого. Когда я встал перед ним снова, Джи смотрел на меня из-под полуопущенных век. Он хотел протянуть ко мне руку, но я увернулся, показав взглядом, что делать этого не стоит, и Джиён тут же принял правила игры. Ведя полотенцем по его груди, я проделал тот же путь губами. Опустившись перед ним на колени, я вытер сначала одну ногу, а затем и другую. Сдвинув ногу немного в сторону, прикоснулся губами к внутренней стороне его бедра, отчего Джиён вцепился пальцами в мои плечи и закусил губу, сдерживая стоны. Я прикусил чувствительную кожу и тут же провёл по укусу языком. Подняв голову, я посмотрел на Джиёна. Было так странно чувствовать свою власть над кем-то, стоя при этом перед ним на коленях. Вообще-то, я не собирался делать ему минет... до этого момента. Но сейчас было самое время отбросить глупые предрассудки, поэтому, довольно крепко обхватив его член пальцами, я пару раз провёл по нему, прежде чем придвинуться вплотную, и, помедлив пару секунд, прикоснулся к нему языком, отчего пальцы Джи впились в мои плечи ещё сильнее. Проведя по головке языком, я взял её в рот, легонько посасывая. Прокручивая в уме всё, чем меня баловали девушки во время минета, я хоть и не очень умело, зато весьма старательно пытался это повторить. Никаких неприятных чувств при этом я не испытывал, скорее наоборот, мне нравилось ловить его стоны. Было чертовски приятно делать что-то подобное для человека, который являлся для тебя всем. — Ри... хватит, я так долго не выдержу, — сказал Джиён и помог мне подняться с колен, сразу же целуя в губы, которыми я секунду назад ласкал его член. Когда дышать стало уже невыносимо тяжело, я наконец разорвал поцелуй и сам не понял, как оказался на плече Джиёна висящим вниз головой. — Ты с ума сошёл! Ты надорвёшься, — сквозь смех кричал я. Мне казалось, что он и шага не сможет сделать, но он довольно уверенно двигался в спальню. Всегда удивлялся тому, что кажущийся очень хрупким Джиён на самом деле не был слабаком. — Помолчи, — сказал он, шлёпнув меня по голому заду ладонью, причём довольно сильно, отчего по комнате раздался громкий шлепок. Смеяться сразу расхотелось, потому что по телу вместо боли прошлась волна удовольствия. Я прикусил губу, чтобы не застонать, и едва сдержался от просьбы повторить удар. — Я думал, ты должен нести меня на кровать как принцессу, а не как мешок с рисом, — сказал я, ожидая реакции Джиёна, но он просто бросил меня на кровать и, окинув собственническим взглядом моё тело, забрался сверху. Но прежде чем что-либо предпринять, он посмотрел вопросительным взглядом мне в глаза, спрашивая разрешение на действия. В груди в который раз за день разлилось тепло из-за его отношения ко мне. Раньше он просто вёл бы и не заморачивался на какое-то разрешение, но сейчас всё было по-другому; наконец-то он понял, что для меня не так важно, что именно он делал, как то, что он не пытался взять это без спросу. Он сдерживался для меня — и я очень ценил это. Я кивнул, и Джиён, улыбнувшись, нежно коснулся губами моего лба, спустился на нос, поцеловав его в самый кончик, затем пришло время для висков, щёк, век, и только потом он нашёл мои губы, и через пару секунд наши языки встретились, лаская друг и друга и исследуя мягкую полость рта. Своими руками я гладил плечи и спину Джиёна. Когда губы Джи скользнули по моей шее и без того покрытой засосами, я откинул голову назад; ему не нужно было говорить, как я любил это, поэтому он задержался на шее надолго, время от времени прикусывая её. Мой член пульсировал, прося разрядки, хотя Джиён даже не прикоснулся к нему. Спустившись к груди, он провёл по соску языком, а затем подул на него, заставив волну удовольствия пройтись по телу. Немного помучив меня, лаская грудь, живот и заставляя выгибаться навстречу его губам и рукам, Джиён наконец дотронулся до моего члена, сжав его в кольце своих пальцев; он сразу взял головку в рот, не забывая при этом ласкать её языком. Меня просто током прошибло, а пальцы сами по себе забрались в волосы Джиёна, притягивая его ещё ближе к себе и заставляя взять член в рот целиком. Как он ни старался, взять в рот вышло чуть больше половины, но это не мешало мне получать дикое удовольствие. Безусловно, в моей жизни были просто потрясающие минеты, но по сравнению с ними неумелые ласки Джиёна были просто ни с чем не сравнимым удовольствием. Я сдерживал себя, чтобы не дёргать его за волосы и не заставлять насаживаться головой на член сильнее, чем он мог. — Ён, — простонал я, — стой! — Кончи для меня, — хрипло сказал он, оторвавшись от моего члена, но продолжая водить по нему ладонью. — Я хочу почувствовать твой вкус. Его покрасневшие губы и взгляд с поволокой буквально сводили меня с ума. Всё моё тело просто горело огнём, а на лбу выступила испарина. После своих слов он вобрал мой член так, как только смог, и начал интенсивно сосать, заставляя меня стонать, как сумасшедшего. Когда я почувствовал, что вот-вот кончу, я попытался отстраниться от него, но он не позволил мне, перехватив обе мои руки и переплетя наши пальцы. — Джи, я сейчас... — я просто не успел договорить, кончая в тот момент, когда мой член был глубоко в горле Джиёна. Проведя по своему члену буквально пару раз, он кончил следом за мной, не забыв проглотить всю сперму, а потом и слизать остатки с головки. Когда мы немного отдышались, Джи улёгся рядом со мной и, собрав свою сперму с моей ноги, размазал её по моему животу. — Чёрт, это так пошло! — прошептал я, поймав его руку и облизав пальцы всё ещё вымазанные спермой. Мой рот заполнил терпкий, немного горьковатый вкус. Я читал, что этот вкус напрямую зависел от того, что ел мужчина; может, это было просто моё воображение, но я почти с уверенностью мог сказать, что Джи пил кофе. Я не испытывал никакой тошноты или брезгливости, наоборот, это было так возбуждающе, казалось, я скоро опять буду в боевой готовности. Да и взгляд Джиёна, неотрывно следящий за тем, как я облизывал его пальцы, заставлял кровь вновь бежать по венам с бешеной скоростью, а так и не успокоившееся сердце — снова зайтись в яростном стуке. Джи лениво потянулся ко мне, скорее чмокая, чем полноценно целуя. — У тебя такая же сладкая сперма, как и ты сам, — сказал он, покусывая мои губы и заставляя меня покраснеть так, что щёки начали гореть. Наверно, было глупо краснеть после того, что мы сделали только что, да и вообще для меня было удивительно, и это не укрылось от внимательного взгляда Джи. — О боже, что это? Малыш, ты же покраснел?! — смеясь, сказал он. — Но это правда, она действительно сладкая. Я ударил его по плечу и, взяв себя в руки, сказал: — Конечно, всё для тебя, милый! Я съел два ведёрка мороженого, каждое по килограмму! Банан с шоколадом и клубника, между прочим! В то время как ты себя так не утруждал, выпивая литрами кофе без сахара. Теперь пришло время Джиёна краснеть. — Откуда ты знаешь?! Я не смог сдержать смех оттого, что всё-таки оказался прав и с точностью определил это по вкусу спермы. Отсмеявшись, я нежно улыбнулся Джиёну и спросил: — Ты хочешь отдохнуть? — Нет, я хочу продолжения, — уверенно ответил он. — Уверен? Нам не куда спешить, Ён. — Я знаю, — сказал он, гладя пальцами мою щёку, — я правда хочу этого сейчас. — Хорошо, — я поднялся с постели, направляясь в ванную комнату. Быстро смыв подсохшую на животе сперму, стягивающую кожу, я вытащил из кармана брюк «подарок» Джинхвана, мысленно поблагодарив его, и вернулся в спальню. Подойдя к регулятору подсветки, я выключил основной свет и зажёг пару свечей, включил тихую музыку, после чего поднял жалюзи; поскольку спальня и ванная комната были смежными, вид отсюда открывался такой же: заснеженный город светился разноцветными огнями и выглядел сейчас таким приветливым. Обернувшись к кровати, я увидел Джиёна, неотрывно следящего за мной. — Надо же, меня будут лишать девственности при свечах, романтика да и только, сказал бы я, — иронично протянул он, скрестив руки на груди. Но я с уверенностью мог сказать, что ему нравилось, а иронией он пытался прикрыть нервозность, поэтому, подойдя к кровати, я наклонился и поцеловал его. — Всё хорошо, ты можешь остановить меня в любое мгновение. Я сделаю всё, чтобы тебе не было больно. — Я знаю, малыш, — ответил он, потянув меня кровать. — Мне... мне повернуться? Вообще-то, ему действительно нужно было повернуться, но мне так хотелось смотреть ему в глаза и целовать, пока я буду подготавливать его для себя. — Только если ты сам хочешь, — ответил я, позволяя ему выбрать то, что ему было больше по душе. Он улыбнулся и лёг на спину, согнув ноги в коленях. Вообще-то, раньше во время нашего недосекса он не раздумывая поворачивался ко мне спиной, но сейчас было всё совсем по-другому. Я лёг между его бёдрами и втянул Джиёна в долгий поцелуй, давая ему возможность полностью расслабиться. Я чувствовал, как сильно билось его сердце под моими ладонями, когда я гладил его по выступающим рёбрам и торчащим соскам. Постепенно двигаясь вниз, я целовал его шею, ключицы, пока не спустился к впалому животу. Джиён вздрагивал от каждого прикосновения моего языка, губ и рук к своей разгорячённой коже. Его руки забрались в мои волосы, но не давили и не пытались управлять. Я знал и без этого, что и как ему нравилось. Его хриплые стоны распаляли меня всё больше и больше, но я понимал, что не имел права полностью отдаваться желанию. Сейчас я был обязан сделать всё, чтобы ему было хорошо. Встав на колени между его разведёнными бёдрами, я заставил его поднять ногу и закинул её себе на плечо. Повернув голову, я поцеловал его стопу, щиколотку и абсолютно безволосую икру. Поднимаясь чуть выше, я целовал и покусывал внутреннюю сторону его бедра, всё ближе подбираясь к паху. Проведя языком по поджатым от возбуждения яичкам, я поднялся по уздечке к головке, и одновременно с тем, как взять её в рот, провёл обильно смазанными пальцами по промежности. Джиён, казалось, даже не заметил этого, а я, вбирая его член в рот целиком, разминал его пальцами, время от времени надавливая и слегка проникая внутрь, смазывая. — Чёрт! Сынри~а, продолжай, — простонал Джи, разводя ноги немного шире. Он был полностью расслаблен, и я ввёл в него указательный палец и тут же вытащил, но, добавив немного смазки, вошёл в него вновь. Джи сначала слегка напрягся, но, когда я начал двигать пальцем, он вновь расслабился, поняв, что это не приносит ему особого дискомфорта, скорее наоборот. Введя палец полностью, я немного согнул его, чтобы найти простату, и буквально через несколько проникновений прошёлся по ней так, что Ёна буквально подкинуло на кровати. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, ловя ртом воздух. — Ещё! — тихо, но требовательно попросил он. Меня не нужно было просить дважды, и через секунду я повторил движение, но уже двумя пальцами, вновь пройдясь по сгустку нервов. Джи простонал и, отстранившись, вновь насадился на пальцы самостоятельно, но я не успел направить их правильно, и они не задели простату. Джиён посмотрел на меня слишком разочарованно, что я не мог не улыбнуться и сделать так, чтобы ему снова было хорошо. Я вводил в него пальцы, почти каждый раз задевая чувствительную точку, а он подавался вперёд навстречу им. Пальцы одной его руки всё ещё находились в моих волосах, немного сжимаясь каждый раз, когда я задевал простату, другой же рукой он то и дело стирал выступающую на лбу испарину. Когда я добавил третий палец, он поморщился и зашипел, слегка зажавшись; я поцеловал его выпирающую тазовую косточку и слегка прикусил, отвлекая. — Расслабься, сейчас будет чуть легче, — прошептал я, вновь принявшись ласкать языком прижавшийся к животу член любимого. Через минуту всё вновь стало нормально, но я не спешил заменять пальцы членом ещё немного. — Эй, хватит... давай... я хочу... — хрипло простонал Джиён. — Потерпи, сейчас, милый, — попросил я, смазав ствол охлаждающей смазкой. Я приставил головку ко входу, надавливая, но не вводя её. Потом провёл пару раз по промежности, задевая вход, заставляя Джиёна податься вперёд. Помедлив ещё несколько секунд, я резко ввёл головку внутрь, и Джиён болезненно простонал, зажавшись и сдавив мои бёдра ногами. Он не плакал, не пытался вырваться, просто лежал, прикрыв глаза, ещё плотнее прижимаясь ко мне. — Прости, милый, без этого никак. Потерпи немного, сейчас станет легче, — успокаивал я его, целуя горящие щёки и лоб, покрытый капельками пота. Я не шевелился до тех пор, пока он не расслабился и не открыл свои красивые ореховые глаза. Мы молчали, но слов и не нужно было; когда он сам подался ко мне, насаживаясь немного больше на ствол, его слегка опавший член вновь начал наливаться возбуждением. Ощущения были просто нереальные: было так тесно и так горячо, что я едва не кончил. Я входил внутрь сантиметр за сантиметром; казалось, мы оба выдохнули с облегчением, когда я полностью вошёл. Так же медленно я вышел практически полностью, оставив внутри лишь одну головку, и вновь двинулся внутрь, меняя угол проникновения. Через два таких толчка Джиён выгнулся в спине, приподнимая бёдра и вцепляясь пальцами в мои предплечья. Ещё десяток медленных движений, через раз задевающих сгусток нервов, — и Джиён уже сам насаживался на меня, а я больше не видел смысла медлить, но и слишком быстрый темп задавать не собирался. Мы неотрывно смотрели в глаза друг другу, время от времени страстно целуясь. Надолго нас не хватило; чувствуя, что приближаюсь к оргазму, я обхватил ладонью член Джиёна, и буквально через несколько толчков он со стоном излился мне в руку, зажав меня внутри с такой силой, что я тут же последовал за ним следом. Не выходя из него, я опустился сверху, утыкаясь лицом в его шею. Подумав, что Джиёну должно быть тяжело, я приподнялся и, выйдя из него, опустился рядом, положив голову ему на плечо, а он обнял меня, притянув к себе ещё ближе, прежде чем мы оба уснули, не в силах даже пошевелиться.