Arbitrage // Арбитраж

Он не видел Кёнсу – ни обычного, ни какого-либо другого – около двух недель. Он идёт на автобусную остановку, когда впервые видит Ferrari – шикарные плавные линии, сияющий корпус, мягкое урчание мотора. Она словно сосредотачивает на себе все взгляды и ловит лёгкие недоумевающие шепотки, пока медленно плывёт рядом с тротуаром – как яркое предзакатное солнце на блёклой монохромной улице. И он тоже смотрит. А потом понимает, что машина едет следом за ним, и прохожие смотрят и на него. Кай останавливается – останавливается и машина, приоткрывая окно со стороны водителя. - Мать твою, - он в шоке узнаёт в водителе Ferrari Кёнсу. - Ты реально сделал это! Пошёл и купил эту чёртову 458! Он знал, что когда-нибудь кто-нибудь обязательно закажет ему разбить Ferrari, но тем утром он просто шутил, когда уговаривал Кёнсу купить машину, но Кёнсу всё равно взял и купил её. Он плавно забирается на пассажирское сидение, чувствуя на себе завистливые взгляды прохожих. Кёнсу широко улыбается ему. Руки Кая плавно скользят по гладкой, словно масло, обивке сидений, но глаза не могут оторваться от Кёнсу, и он чувствует, как сердце пропускает несколько ударов в груди, потому что Кёнсу одет в чёртов костюм. Идеально отглаженная белая рубашка и тёмный кашемир пиджака и брюк, чёрный галстук и серебряные запонки, блестящие кожаные туфли и лёгкая ухмылка на губах. Вот этот Кёнсу принадлежит стеклянным небоскрёбам и ярким цифрам на экранах мониторов. - Я только что с работы, - говорит Кёнсу, улыбаясь так, словно понимая, о чём Кай думает. Он дёргает воротник рубашки, и Кай закусывает нижнюю губу. - Итак, это просто ты. - Это просто я. Я сейчас не в петле. Кай мог бы с этим поспорить, однако молчит. Он блуждает взглядом по линии плеч Кёнсу, скрытых тканью дорогого пиджака, пока руки последнего сжимают руль Ferrari, аккуратно разворачивая его. Кай думает, что он водил множество похожих машин, но всё же именно эта для него чувствуется по-новому. Это не забытая мечта старого толстосума, которой вскоре суждено погибнуть на обочине дороги. Эта мечта принадлежит Кёнсу и только ему. Чуть позже Кёнсу прижимает его к борту автомобиля. Свет заходящего солнца слепит Каю глаза, пока Кёнсу медленно и почти лениво отсасывает ему. Его руки дрожат и пытаются вцепиться в гладкую блестящую поверхность, потому что это невозможно горячо и сладко. Кёнсу на коленях перед ним в своём неприлично дорогом костюме – колени на грязной земле, а полные красные губы крепко обхватывают его член. Кай дёргает бёдрами, и Кёнсу сжимает горло, заставляя того застонать ещё громче, откидывая голову назад и широко раскрывая глаза, умоляя о большем. И он кончает прямо в этот сладкий рот, забрызгивая губы Кёнсу своей спермой, а потом полуприкрытыми глазами наблюдает, как Кёнсу рассеяно и неспешно слизывает её. А после они медленно и долго целуются, и уже Кёнсу зажат между машиной и его телом – полные губы и горячие языки никак не могут оторваться друг от друга. Он мягко кусает Кёнсу за подбородок, чувствуя себя совсем пьяным от полученного удовольствия и вкуса кожи Кёнсу на своём языке. - Знаешь, а может, Чонин умер в той самой первой аварии… Может, я предназначен для тебя. Может, Чонин прекратил существовать, и это Кёнсу вернул Кая обратно к жизни. Это бы объяснило то, как идеально подходят друг другу их тела, разделяющие одно удовольствие на двоих вновь и вновь. - Чонин... – имя незнакомо звучит на языке Кёнсу. - Это твоё имя? - Уже нет, - выдыхает он прямо в губы Кёнсу. Он заставляет Кёнсу довезти его до дома и на ходу кричит ему подождать его снизу, пока он в рекордные сроки добегает до квартиры и обратно. Кёнсу стоит, прижимаясь к автомобилю, и удивлённо приподнимает бровь на то, что Кай держит в руке. - И зачем же тебе полароидная камера? - Заткнись и улыбайся, - он уже привычно обхватывает Кёнсу за шею, прижимается щекой к его лицу, до сих пор тяжело дыша от бега по лестнице. Они широко улыбаются в камеру, и Кай протягивает руку, чтобы достать фотографию. Он машет маленьким кусочком бумаги в воздухе, ожидая, пока снимок проявится. Он улыбается, когда видит, что фотография получилась точно такой же, как он тогда видел в кошельке другого Кёнсу. Они так хорошо смотрятся вместе. - Сохрани его, идёт? – он дотягивается до бумажника Кёнсу и засовывает туда полароид. - Чтобы смотреть на меня, когда соскучишься. -...Хорошо, - Кёнсу смущённо забирает бумажник из его рук. Они снова едут в горы, просто чтобы посмотреть на ночной Сеул с такой высоты, когда Кай начинает говорить Кёнсу об этом. Как и следовало ожидать, Кёнсу в диком шоке переводит на него взгляд. - Нет… что… Нет! Я не собираюсь разбивать эту машину только потому что тебе взбрело в голову поэкспериментировать, Кай! Она ведь совсем новая! Я купил её, а не просто подобрал с дороги! - Ну давай же, почему нет! Мы с тобой вместе за секунду до аварии, я отправляюсь в будущее, ты – в прошлое! А потом, когда ты вернёшься в прошлое, то заставишь себя не делать этого вновь, а мы просто разобьём другую машину – результат будет тем же, а твоя Ferrari останется у тебя! Я всё продумал, окей? - Что ты делаешь? – кричит Кёнсу, когда Кай неожиданно стискивает его ладонь и вытаскивает ручку из кармана. - Пишу сегодняшнюю дату. Чтобы ты запомнил, - он поворачивает к себе ладонь Кёнсу и заносит над ней чёрную гелевую ручку. - Это будет всего несколько мгновений для меня, а для тебя может быть долгим ожиданием. Какое сегодня число? - 30-е Ноября. И я не соглашался на это! – Кёнсу всё же не отдёргивает руку, когда Кай прижимает ручку к его ладони, аккуратно пытаясь вывести цифры трясущимися пальцами. Он знал, что Кёнсу согласится, потому что когда-то в другой реальности уже согласился на то же самое. - У тебя ужасный почерк. - У тебя тоже, - хмыкает Кай, дописывая последнюю цифру - 0. Он так широко улыбается, что начинают болеть щёки. - Ну же, Кёнсу, давай сделаем это вместе, давай вместе сорвёмся с катушек! Просто отпусти себя! Их пальцы переплетены на коробке передач, жар от ладони Кёнсу греет его руку. Он никогда так себя не чувствовал перед аварией – сердце бешено стучит в груди, кровь громко шумит в ушах, голова бешено кружится. Смех рвётся из груди, и он крепко сжимает маленькую ладонь Кёнсу в своей. - Кёнсу, отпусти себя! – он смеется, когда машина сворачивает налево. Ловит взгляд Кёнсу, и машина срывается вниз. Ослепляющая боль слишком быстра, чтобы её заметить.