Роза ветров

Скажи Молли кто-нибудь еще несколько месяцев назад, что безобидные слова «Театр Ее величества» будут вызывать у нее неподдельный ужас, она бы рассмеялась собеседнику в лицо, решив, что тот перебрал лишнего или попросту издевается над ней. Однако факт оставался фактом: в этот самый момент, медленно пробираясь в толпе нарядно одетых людей через зрительный зал вышеупомянутого театра, она испытывала именно это чувство. Молли чуть притормозила, обходя очередного джентльмена в изысканном костюме-тройке, виновато улыбнулась даме, которую случайно задела плечом, и постаралась взять себя в руки. Она повернула голову и критически посмотрела на Шерлока, решительно и быстро – насколько это позволяло пространство зала, до отказа заполненное людьми, – шагавшего вперед. Как ему удается никогда не сомневаться? – спросила себя она. Он что, машина? Будто почувствовав ее взгляд, Шерлок обернулся и, посверлив ее глазами пару секунд, устремил взор прямо перед собой, словно тут же потеряв к ней интерес. Молли вздохнула и двинулась за ним, аккуратно огибая зрителей и стараясь не отставать. Глядя на маячащий перед ней кудрявый затылок, она молча размышляла, осознает ли он, насколько странным является то, во что он ее втравил. Она подняла руку и украдкой потерла висок. Куда там. Даже если отвлечься на минуту от того, что это Шерлок, который по определению не способен понять, в чем проблема, когда речь идет о новом деле или необычном эксперименте (после того, как Молли провела рядом с ним три недели, при звучании последнего слова она начала вздрагивать и нервно хвататься за мобильный телефон, готовая в любую секунду нажать одну из «горячих» клавиш – для набора полиции, скорой помощи или пожарных), на то, что он поймет или разделит ее опасения надеяться было, по меньшей мере, неосмотрительно. Нет, она не скрывала от него своих переживаний. Во-первых, потому, что не видела в этом необходимости, а, во-вторых, потому, что просто не могла. С трудом разминувшись с очередным тучным посетителем театра, сжимающим в руках миниатюрный бинокль, Молли поморщилась. Ей вспомнился день, когда она познакомилась с… как он это называл? невинным хобби Шерлока. Молли фыркнула. Невинным. Если можно считать таковым умышленное, дерзкое и – она не сомневалась – тщательно продуманное нападение на их квартирную хозяйку, которая всего лишь (мой Бог!) приготовила новые пончики. Точнее, пончики по новому рецепту, который, по ее словам, ей любезно подсказала миссис Тернер – соседка из дома напротив. Шерлок развил из этого целый детективный роман. Сначала он заявил, что платье миссис Хадсон, его небрежная измятость и характерные заломы на рукавах, говорит о том, что оно куплено недавно и было надето впервые, при этом побывало на кухне, где их квартирная хозяйка провела более четырех часов, в течение которых приготовила, помимо других блюд, злосчастные пончики. Поскольку (Шерлок самодовольно усмехнулся), при всей любви к готовке, подобное рвение было несвойственно миссис Хадсон, он с уверенностью заключил, что это делалось ради ее нового кавалера. Который… Вот тут Молли, почувствовав неладное и увидев, как побледнели щеки домовладелицы, пока Шерлок вдохновенно произносил свой монолог, и заподозрив, что с означенным кавалером, должно быть, что-то не так (иначе, с чего бы Шерлок так воодушевился? «детектив» просто лучился разоблачительным пафосом), резко прервала его и, неся какую-то будничную околесицу, буквально вытолкала пожилую леди за дверь. Взгляд, которым ее наградил Шерлок, когда она вернулась в гостиную, красноречиво свидетельствовал о том, что именно и в каких выражениях он сказал бы о ее интеллекте, не будь подобное ниже его достоинства. Решив, что это сойдет за реакцию мягкого дружеского укора, Молли махнула рукой и пошла на кухню готовить чай. Но с этого мгновения ей стало ясно, что скрыть что-либо от Шерлока Холмса невозможно – проще утащить из Королевского музея корону или выпустить заключенных из Тауэра. Молли представления не имела, как он развил эти способности, были ли они врожденными или же он каким-то образом умудрился научиться видеть людей насквозь – честно говоря, ей было все равно. Его проницательность была невероятной, потрясающей, она одновременно пугала и заставляла восхищаться им, но, в целом, то, что Молли испытывала, когда Шерлок принимался, как он сам это называл, дедуцировать, по большей части оказывалось смесью восторга и раздражения. Пройдя через зрительный зал, они свернули к одному из выходов, и вскоре оказались в фойе. Еще несколько шагов, и Молли нырнула вслед за Шерлоком в длинный коридор, вдоль которого располагались артистические уборные. Наверняка, он затеял весь этот цирк с появлением в зрительном зале ради пущего эффекта и чтобы взбудоражить публику, подогрев ее интерес к себе, раздраженно подумала Молли. Она вспомнила, как Шерлок, стремительно рассекавший толпу, нисколько не заботясь о том, не доставляет ли он кому-то неудобства, несколько раз останавливался, чтобы поприветствовать своих знакомых – среди них были как зрители, так и сотрудники театра. Все они радушно улыбались, вежливо спрашивали у него, как дела, скользили дежурным оценивающим взглядом по Молли и желали Шерлоку удачного выступления. Молли мысленно поежилась. Даже сейчас, пройдя все стадии принятия неизбежного, она до сих пор испытывала дискомфорт при мысли о том, что ей предстоит. Нельзя сказать, чтобы она не пыталась с этим справиться. Собственно, именно на это ушли предшествовавшие выступлению три недели. В течение этого времени Молли усиленно работала над собой, итогом чего стали три прочитанные книги по аутотренингу, два прослушанных аудиокурса в Интернете, одно бесплатное занятие по йоге и тонны съеденных шоколадных конфет, пока в ночь перед представлением Молли не обнаружила себя с каким-то мрачным упоением, граничащим с фанатизмом, просматривающей в Сети сайты, повествующие об историях неудачливых партнерш метателей ножей, – искалеченных, порезанных и убитых. Она читала жадно и долго, доведя себя практически до исступления, пока Шерлок, сонный и злой, не спустился в гостиную, не подошел к ней и молча не захлопнул ноутбук. Больше они об этом не говорили. Гримерная была тесной, неуютной и старомодной. Высокие потолки, светлые стены, небольшой туалетный столик и умывальник в углу. Узкий диван у стены, который сразу же завладел вниманием Шерлока, с порога направившегося к нему и положившего на него футляр с ножами. Войдя следом, Молли устало присела на один из обитых бархатом стульев, стоящих рядом с диваном, и, прикрыв глаза, позволила себе ненадолго расслабиться и отдохнуть. Когда она вновь открыла их, то увидела, что Шерлок стоит на том же месте, задумчиво глядя на разложенные перед ним ножи, а комната полна густого сизого сигаретного дыма. Невозможно было понять, о чем он думает. Молли наклонилась, снимая слегка натершую ногу туфлю, и долгим взглядом посмотрела на него. – Скажи, что мне нужно делать? – спросила она, вновь возвращая обувь на место. Шерлок молчал. Неспешно докурив сигарету, он поискал глазами пепельницу и, отойдя от дивана, подошел к туалетному столику, на котором обнаружил искомое, и затушил окурок. Он пристально рассматривал свое отражение в гладком и на удивление точно передающем его необычные черты зеркале, когда в дверь гримерки постучали, и в следующее мгновение на пороге показался высокий сухопарый человек неопределенного возраста. Молли с любопытством посмотрела на вошедшего. Тот стоял ровно, выдерживая многозначительную паузу и не демонстрируя никаких эмоций – ни положительных, ни отрицательных. Тем не менее, по какой-то причине сразу было понятно, что у него имеются вопросы к Шерлоку и он твердо намерен получить на них ответ. – Гарри Кингстон, администратор Театра Ее величества, – наклонив голову, представился он. Молли задумалась. Волнение перед первым выступлением, суетливые сборы и напряженный выбор платья, попытка овладеть собой в такси и, наконец, торжественный, чтобы не сказать демонстративный проход через зрительный зал, полностью захватили ее внимание и не оставили времени и сил на то, чтобы поинтересоваться тем, когда Шерлок успел договориться о включении их номера в шоу-программу Театра Ее величества, – и договорился ли он об этом вообще. Нет, конечно, даже учитывая характер Шерлока, она не стала бы подозревать его в том, что он просто… просто… Он просто пришел и заявил, что они будут участвовать в представлении одного из ведущих театров Англии, наряду с признанными звездами, и даже на секунду не задумался о том, что им – ему – могут отказать. Такое могут позволить себе только артисты экстра-класса, да и тем не всегда идут навстречу, – Молли откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. Внезапно она поняла еще одну вещь: ни разу за все время общения с Шерлоком она не попыталась узнать, насколько успешной была его артистическая карьера и почему он вынужден был, – по его же собственным словам, – сделать значительный перерыв, в течение которого практически не выходил на сцену, хотя и успешно тренировался. Молли закрыла глаза и на несколько минут отключилась от происходящего в гримерной, погрузившись в собственные размышления и воспоминания о первых двух неделях, проведенных в доме Шерлока. С того раза, когда Шерлок, как он сам это называл, «проверил ее возможности и нашел их удовлетворительными», ей довелось стать участницей еще двух или трех репетиций, – все остальное время Шерлок занимался самостоятельно. Молли, которая располагала достаточным количеством свободного времени после того, как уволилась с работы – место официантки в одном из крошечных баров в Сити, ничего интересного, – находила особенное удовольствие в том, чтобы наблюдать за этими упражнениями. Шерлок тренировался настойчиво, почти восторженно, – раз за разом его движения становились все более властными, сильными и уверенными. Снова и снова Молли обнаруживала, что пружинистая нетерпеливость, которая делала его совершенно невыносимым в общении, обращается в мягкую сосредоточенность и свободную концентрацию, стоило ему коснуться пальцами рукоятки ножа. Полностью погружаясь в свое занятие, Шерлок играл по правилам, которые сам же и создавал, – много позже, пролистав с десяток видео, демонстрировавших мастерство метателей ножей, Молли убедилась, что Шерлок, виртуозно владея техникой и до деталей представляя себе «карту местности», с присущей ему легкостью и презрительной грацией неизменно находил, – а если было нужно, то и прокладывал – новые маршруты, не замечая или походя отталкивая со своего пути пугливое большинство. Шерлок брал, что хотел, проверял собственные границы ежедневно, а если ему не нравилось то или иное решение, – мог на несколько дней впасть в депрессию, во время которой часами валялся на диване, исполненный демонстративного страдания, швыряя ножи не целясь и беспорядочно выкрикивая какой-то набор слов, среди которых Молли удавалось разобрать только «бестолочь» и «лучше бы я был частным детективом». И если первое быстро перестало вызывать у нее какие-либо эмоции, то второе внушало искреннюю обеспокоенность, в силу небольшого, но крайне неприятного опыта столкновения с несколькими «детективными» эпизодами из жизни Шерлока. Знакомство с этой милой стороной его жизни уже стоило ей одной бессонной ночи, двух истерик и одного почти обморока. Молли не считала себя слабонервной женщиной, но справедливо полагала, что колония дождевых червей на подоконнике и аквариум с тропическим пауком на столе, не говоря уже о регулярно появляющихся частях тел в холодильнике – достаточное основание для того, чтобы почувствовать себя неуютно. Миссис Хадсон была с ней согласна. Но все это утрачивало всякое значение, когда поздним вечером, устроившись в большом кресле у камина и удерживая пальцами позабытую книгу на коленях – ровно столько внимания, чтобы она не соскользнула вниз, но ни каплей больше, чтобы не отобрать его у действительно важного – она погружалась в кожаную уютность высокой спинки с массивными боковыми «крыльями» и смотрела, как Шерлок, угловатый и могущественный, превращался из скучающего гадкого утенка в черного лебедя. – Мистер Холмс, ваш номер через десять минут, – сухой шелестящий голос Кингстона достиг сознания Молли, заставляя ее вернуться к действительности. Кажется, за то время, что она предавалась воспоминаниям, они с Шерлоком успели прояснить все недоразумения и прийти к соглашению. Во всяком случае, она надеялась на это. – Позвольте узнать, в чем… особенность вашего аттракциона? – Кингстон говорил спокойно и вежливо, и Молли догадалась, что, несмотря на сказанное секундой ранее, окончательное решение о том, включить ли номер Шерлока в программу, еще не было принято. Она устроилась поудобнее на стуле и приготовилась наблюдать за спектаклем под названием «Шерлок размазывает по стене наглеца, позволившего себе усомниться в его способностях». Она равнодушно подумала, что лучше бы у Кингстона была не очень бурная личная жизнь, тогда можно будет рассчитывать на то, что их просто вышвырнут за дверь, не вызывая полицию. Но Шерлок ее удивил. Окинув администратора в меру насмешливым взглядом и уже открыв рот для того, чтобы высказать тому все, что лицезреет его дедуктивный ум, он вместо этого ответил: – Я не раскрываю подробностей своего номера до выступления, мистер Кингстон, – думаю, вы понимаете почему. Но если вы непременно хотите знать… – Я был бы вам за это очень признателен, – было видно, что администратор не намерен отступать. Молли невольно затаила дыхание, ожидая, что будет дальше. – Мистер Холмс? – Кингстон выглядел так, словно он начал терять терпение. – Да, я… – Шерлок, с нехарактерным для него выражением посмотрел на своего собеседника, затем обернулся через правое плечо и бросил короткий взгляд на Молли. Улыбка, похожая на прохладную утреннюю волну, тронула его губы. – Я работаю вслепую. – вновь обращаясь к Кингстону, сказал он. – Вы… – Кингстон, казалось, был не уверен, что понял его правильно. – Вы бросаете… – Максимальный риск, – Шерлок придвинулся ближе к нему и заглянул ему прямо в глаза. – Ваш номер через три с половиной минуты, – Кингстон невозмутимо качнул головой и, посмотрев на часы, исчез за дверью. Откинувшись назад и положив ногу на ногу, Молли безмолвно наблюдала за тем, как Шерлок медленно разворачивается и, не обращая внимания на упавший на глаза тонкий завиток волос, быстро направляется к дивану, аккуратно собирает ножи обратно в футляр и закрывает крышку. На секунду ей показалось, что он сейчас достанет еще одну сигарету или разразится одним из своих желчных спичей на тему о том, какие все люди идиоты. Но Шерлок не двигался, сохраняя молчание и никак не комментируя происшедшее. – Что значит «вслепую»? – спросила его Молли. Она встала со своего места и сделала несколько шагов по направлению к нему. – Увидишь, – ответил Шерлок. Он стоял посреди комнаты, резкий и прямой, сам похожий на остро отточенный кинжал, и Молли не стала задавать вопросы, которые вертелись у нее на языке. – Молли, когда мы окажемся там, – Шерлок кивнул в сторону двери, имея в виду зрительный зал, – все, что тебе нужно будет делать, – это слушать, и больше ничего. Я надеюсь, что тебя устроит такой ответ на твой вопрос, – добавил он, помолчав. Он взялся за ручку футляра и поднял его, направляясь к выходу. – Слушать кого? – успела спросить его Молли. Шерлок не остановился. – Себя, – негромко сказал он и вышел из гримерки. Молли тихо вздохнула и последовала за ним.