***
В пятницу я рано освободился ото всех рабочих дел и решил, что проведу время со своими малышками. Я сижу на ковре в гостиной и жду, когда девочки принесут свои игрушки. Хотя их и тут достаточно — весь дом в них. Но Далси сказала, что они хотят поиграть во что-то особенное. Боже, надеюсь, я не оставил наручники, которыми мы с Аной пользовались! Не так давно — перед самой поездкой Аны в Нью-Йорк — мы трахались с ними в гардеробной. Я пристегивал к ручке комода, нагнув миссис Грей сзади. — Дай руку, — приказываю я, и она протягивает мне одну руку, на которой я застегиваю один наручник. Второй надеваю на ее запястье, когда продеваю его через ручку ящика. Теперь она убежит только вместе с комодом, на что у нее сил не хватит. Она наклоняется над комодом, открывая мне вид на все прелести. Обзорность еще лучше, потому что ее ножки скованы распоркой. Я поглаживаю ее попку, а затем резко шлепаю по ягодице. Ана вскрикивает и прикусывает губу, страшась, что ее могли услышать. Я присаживаюсь на корточки и утыкаюсь носом в ее киску. Языком касаюсь входа в ее влагалище, и она испускает тихий стон. Начинаю ласкать ее языком, продолжая поглаживать бедро ладонью, и снова шлепаю со всей силы, а она шипит. Ей нравится. Я не останавливаю ласки, кончик моего языка терзает ее клитор. Тогда я замечаю, что она почти у края, ее коленки начали подрагивать, ведь сжать ножки она не может. Я поднимаюсь и резко вхожу в нее на всю длину своего члена… Я хмурюсь, вспоминая, куда же я убрал аксессуары. Ну, нет, я не мог допустить такую оплошность, я точно вернул все на место! И когда я успокаиваюсь, замечаю, что Лив идёт с большой коробкой в руках. — Эй, дай-ка я помогу! — я хватаю коробку из рук дочки и ставлю на ковёр. — И что тут у нас? — Мы будем иглать в животных, папа! — Далси прыгает на месте, хлопая в ладоши, и ее пышная юбка ярко розового цвета, как у балерины, поднимается и опускается, словно облако. На Лив точно такая же, только жёлтого цвета. Не знаю, почему, но им нравится ходить в них дома, в них они чувствуют себя принцессами. Лив копается в коробке и даёт мне маску слона. Я примеряю ее. — Значит я буду слоном?! — с улыбкой смотрю на девочек. Боже, чего не сделаешь ради счастья этих крошек. — Ты такой же большой и сильный! — Далси подходит ко мне и обнимает. Не могу удержаться и чмокаю ее в щёчку. Мне приятно, что девочки знают, что я всегда защищу их и нашу маму. — Хорошо, а кем будете вы? — усаживаю Далси на коленки и чмокаю в макушку. — Я буду медведем! — говорит Лив и надевает маску. — Я хочу быть зайкой! — Далси ёрзает на моих коленях в нетерпении. Достаю из коробки маску и помогаю надеть ее. — Ты и так зайка, тебе никакая маска не нужна, — шепчу дочке на ушко. — Папа-а-а, щекотно! — хохочет малышка. — Значит, щекотно, — я тяну Лив в свои объятия и начинаю щекотать своих девочек. Комнату наполняют визжание и смех. Мне так нравится этот звук! Слышать, как мои дети смеются — это настоящее счастье! — Я вам не помешала? — Ана стоит облокотившись о стену. Как давно она тут? — Папа нас щекочет! — пищит Лив, тяжело дыша. Я целую обеих и даю им перевести дыхание. — Мамочка, а ты будешь с нами играть? Я смотрю на Ану и будто прошу взглядом не отказывать им. Но, видимо, ее упрашивать не нужно, она с удовольствием соглашается и садится рядом со мной. — И так, кем буду я? Выберете мне маску? — просит Анастейша. Не могу отвести от нее глаз. Хоть она меня и отталкивает, но, боже, с каждым днём я люблю ее все больше и больше. Пока девочки ищут подходящую маску и щебечут между собой, я решаю поговорит с Аной. — Как ты себя чувствуешь? Как малыш? — Спасибо, все в порядке, — она кладёт руку на живот и поглаживает его. У меня руки чешутся, как же я хочу это сделать! — Это тебе, — говорит Лив и протягивает маску маме. — Я буду кошечкой?! — с улыбкой удивляется Ана. Так и хочется сказать, что она и сама по себе, как кошечка. — Папа! — зовет Далси и вырывает меня из раздумий. — Да, милая? — откликаюсь я. — Я хочу пить, — говорит малышка. — Идём, — я поднимаюсь, беру ее на руки и иду на кухню, где наливаю своей крошке апельсиновый сок. — Все, больше ничего не хочешь? — Нет, спасибо, папочка. — Моё солнышко, — я целую дочку, и мы возвращаемся к нашей игре. Мы играем, смеёмся и просто наслаждаемся временем, которое проводим вместе. Мне кажется, что все как раньше! Ана тоже кажется расслабленной и такой веселой. Всю игру я пытался взаимодействовать с ней, невзначай дотронуться или пошутить, и она реагировала на это совершенно нормально, даря мне тёплый взгляд и свою улыбку. Может быть, все меняется? Может, она передумала насчёт нас? Мне нужно воспользоваться тем, что она так открыта. Поэтому я устрою ей сюрприз. Она была и всегда будет моей, и если понадобится я буду добиваться ее тысячи и тысячи раз, лишь бы это так и осталось! Вдруг малышки прекращают смеяться и переводят взгляд то на меня, то на Анастейшу. Продолжая улыбаться, Лив смотрит на свою сестренку, а затем подходит ко мне и хочет что-то сказать на ушко. Она наклоняется ближе ко мне и говорит: — Папочка, поцелуй маму. Я замер от ее просьбы, не зная, что ответить на это. Оливия произнесла достаточно громко, чтобы и Ана услышала просьбу. Более того, она сидит достаточно близко ко мне. Что же, миссис Грей тоже в замешательстве. Ей придется меня поцеловать. Если не ради меня, то ради девочек. — Ну, поцелуй! — требует Далси. — Ана, — я слегка наклоняюсь к жене и легко касаюсь ее щеки почти у самых губ. В этот момент я вдыхаю ее запах, и внутри меня все переворачивается. Боже, как же она нужна мне! Она не сильно возражает, но и не отвечает. — Довольны? — облегченно выдыхает Ана, когда я отстраняюсь от нее, и пытается натянуть улыбку на лицо. — Ладно, — прищуривается Лив. — А теперь идите в свою комнату и поиграйте немного там, — говорит Анастейша девочкам, и те поднимаются с пола, уходя наверх. — Ты не должна на них злиться за это, — я поворачиваю ее лицо к себе, взяв пальцами ее подбородок. — Они ведь привыкли видеть, что мы нежны друг с другом. — Знаю, — она томно сглатывает и прикусывает нижнюю губу, словно прося меня о более серьезном поцелуе. Я медленно наклоняюсь к ней и касаюсь ее губ своими. По телу проносится импульс. В ответ Ана немного углубляет наше слияние, но вдруг быстро отстраняется и отворачивается от меня. — В чем дело? — я учащенно дышу. Блять, я не могу ее понять! То она подает знаки, чтобы я поцеловал ее, то резко обрывает все. — Лучше, — Ана кладет на мои губы свой пальчик, — лучше так больше не делать, Кристиан. Я уже тебе говорила о том, что чувствую… Мне нужно идти собираться, скоро прием у доктора Флинна.***
Вчера, забрав Анастейшу, я поговорил с Джоном. Ничего особо нового он мне не рассказал. Она все еще не особо разговорчива и не хочет раскрываться. Ана в основном говорит о нынешней ситуации, о том, что не знает, как себя вести. Флинн сказал, что раз она начала хотя бы о чем-то рассказывать, значит, скоро он проберется еще глубже. Сегодня весь день словно через задницу. С утра льет дождь, из офиса звонила Андреа и сказала, что там что-то произошло. Я отправил Анастейшу к доктору Грин вместе с Люком, а сам поехал в офис. Домой я вернулся только к темноте, и был удивлен, что ее все еще нет дома. Сойер должен был ее забрать из больницы еще полдня назад. Как только я хотел набрать номер своей блудной жены, я увидел, как к дому подъехала ее машина. Я быстро иду к входной двери и открываю ее прямо перед Аной. — О, боже, Кристиан! — она резко втягивает воздух. — Ты напугал меня. — Где ты была? — прямо с порога спрашиваю я. — Была у Кейт, — Ана напряжена. — Можно я войду? Я молча пропускаю ее внутрь, осматривая ее с ног до головы. Она не пьяна — это уже хорошо. Тогда где она, черт побери, была? Нужно поговорить с Сойером. А пока я должен узнать, что происходит с ней самой! Я иду в гостиную вслед за ней и останавливаю ее около дивана. — Да что с тобой? — хмурюсь я. — Что это было вчера? Ты так убежала… Хотя стоило бы поговорить. Сегодня странно себя ведешь. — Все нормально, Кристиан, — говорит она, словно отмахиваясь от меня этими словами. — Ничего, блять, не нормально, Анастейша! — повышенным тоном произношу я. — Ты издеваешься надо мной! Сначала говоришь, что вряд ли сможешь полюбить меня, затем подаешь знаки, что хочешь поцелуя, но говоришь, что лучше так не делать! — Кристиан, — всхлипывает Ана, — не надо… прошу… — Что не надо? — кричу я, прижимая ее к стене и хватая за запястья. — Ай! — пищит она, вырывая свои руки из моей хватки. Я делаю шаг назад, быстро беру одну руку и поднимаю вверх, рассматривая. Проклятье, на ее запястье синяк от пальцев! И, готов поспорить, на другой есть точно такой же! — Что это? — рычу я. — Что это такое, Анастейша? Когда ты упала с лестницы, здесь не было синяков! — Пусти! — требует она, и из ее глаз текут слезы. — Кто это сделал? — снова спрашиваю я, настаивая на своем. Мне нужен ответ, кто этот сукин сын?! Но Анастейша толкает меня обеими руками в грудь и быстро убегает наверх, хлопнув дверью нашей спальни. Что это такое? Почему она не хочет, чтобы я помог ей разобраться с чем бы то ни было? Я прошу Тейлора и Сойера зайти в мой кабинет, чтобы переговорить о случившемся. Господи, у меня уже складывается впечатление, что мне надо по пятам ходить за своей женой. Всегда, как только я отпускаю ее одну, что-нибудь да происходит! — В чем дело, сэр? — спрашивает Джейсон, стоя напротив моего стола. — Дело в том, что кто-то касался моей жены, а ты, Люк, этого даже не видел! — рычу я. — Ч-что? — удивляется секьюрити. — За что я вам плачу, мать вашу?! — кричу я, срывая с себя галстук и бросая его на свой стол. — На ее руках синяки от пальцев. Кто-то держал ее очень крепко, и этот кто-то — явно не я! — Но, мистер Грей, — Сойер смотрит на меня, — сэр, мы были только в больнице и дома у Вашего брата. — И что, она всегда была под твоим присмотром? — значит, это было в промежутке между доктором Грин и Кейт. Кто и где ее так сильно схватил? — Да, я провел ее до самого кабинета, а после вернулся ждать ее в машине, — объясняет Люк. — Блять! — я пропускаю пальцы сквозь волосы, пытаясь успокоиться. — Тейлор, — я поднимаю взгляд на секьюрити, — сейчас же достань записи с камер из больницы, везде, где проходила Анастейша, пока они не отправились вслед за теми, что были стерты в Нью-Йорке! — Да, сэр, — отвечает Джейсон. — Я жду записи через полчаса на своем лэптопе, — бросаю я и жестом говорю им, чтобы убирались. Я не знаю, что случилось еще и в больнице. Если Анастейша не хочет говорить, то я сам могу все прекрасно увидеть своими глазами. Когда возвращается Тейлор, он входит в мой кабинет со своим ноутбуком, на котором я смотрю видеозапись. Сначала я вижу, как по коридору Сойер сопровождает ее до кабинета, затем он уходит. Спустя двадцать минут Ана выходит от доктора Грин, и на одной из камер ее останавливает какой-то доктор. На нем хирургический костюм и шапочка, словно он только что делал операцию и еще не успел переодеться. Я хочу посмотреть на его лицо, но он — как специально, будто зная, — не поворачивается. Кто же ты, черт возьми?