Тайна Чёрного Дрозда

Тара села за стол и, собравшись с духом, раскрыла вторую страницу дневника. Глаза рябило от вязи мелкого, неразборчивого почерка Маргалит. Маргалит была явно очень образованной по тем временам, поскольку большинство людей в те времена не только писать — читать не умели, подумалось Таре. Она вернулась к последнему абзацу первой страницы.              Но повествую я не обо мне, а о праматери нашей, Абигаиль К. Без нее не было бы смысла в этой истории, истории об Абигаиль и продолжательнице ее — Эстер. Но успею ли я о них поведать прежде, чем болезнь победит жизнь и оборвет мой рассказ?              Тара вновь перелистнула страницу.              В стародавние времена, в Испании, когда господствовала Священная Инквизиция, и она же вершила судьбу вероотступников, жила праматерь наша, Абигаиль бат-Фамарь. Отец ее, Элияху, что означает «Бог мой», торговал тканями в городе. Мать ее, Фамарь, что означает «пальмовое древо», родила от Элияху пятнадцать детей: семи сыновей и восьми дочерей; Абигаиль была пятой. Но из них всех остались лишь сын Аарон и две дочери, одна из них и есть Абигаиль. Все дети перемерли друг за другом в один месяц, от младенца до самого старшего сына, Йосефа. И в горе впала Фамарь и боле никогда не выходила из своей комнаты.       Элияху приносил домой много доходу с проданного и выдавал несколько червонцев дочерям и сыну. Абигаиль ходила в близлежащий монастырь к монахине: та по Библии учила ее читать по-латински. Абигаиль старалась дать монахине хоть один червонец, но она почему-то отказывалась, только потом Абигаиль поняла, что монахине было не положено брать золото…              Телефон Тары внезапно завибрировал. Ей не хотелось отрываться от увлекательного чтива и искать телефон, но материнское сердце подсказывало, что нужно. Девушка поднялась со стула и оглядела комнату, пытаясь вспомнить, куда положила свой мобильник. Он еще раз прожужжал где-то в углу, и Тара пошла на звук. Искомое лежало вниз экраном под подушкой. Пришло сообщение от Марка:              Тебе можно позвонить???!!?!?!              Тара пролистала вниз и увидела еще несколько сообщений:              Мы с Джим заблудились. Как доехать до школы????              Можно покормить Агнесс в «МакДональдсе»?              Как покормить Агнесс?!?!?! Это вообще возможно???!!!?!!              Агнесс не хочет есть.              Агнесс не хочет есть.              Агнесс не хочет есть.              Тара позвонила Марку. Долго тянулись гудки — Марк долго не подходил к телефону. Тара начала волноваться и постукивать пальцами по столу. Наконец прозвучало полураздраженное-полуоблегченное «Алло?»       — Марк, что у вас случилось?       — Я не мог покормить Агнесс. Я встал в шесть утра, чтобы сварить овсянку, а она ее выплевывала. Я такой концерт выплясал перед ней, настоящий Бродвейский мюзикл, чтобы она съела хоть чуть-чуть. Но потом я заехал в «МакДональдс» и купил ей «Хэппи-Мил».       — Пожалуйста, не делай больше так. Агнесс строит тебя, чтобы ты перед ней как по струночке ходил. Не поддавайся. Пообещай покормить с ложечки, ей это нравится.       — Ладно. А почему ты так долго не отвечала?       — Я была занята. Джим в школе?       — Ага. Нам все-таки удалось доехать до первого звонка, — с ноткой гордости ответил Марк.       — Хорошо. Я еще позвоню вечером. Целую, — Тара попрощалась, сбросила вызов и вздохнула. Ее, мужа и детей ожидала долгосрочная проверка на самостоятельность. Тара не думала, что когда-нибудь решится покинуть свою семью на такой длительный срок. Тара перевела взгляд с телефона, где хранились сообщения от Марка и фотографии спящих дочерей. На столе по-прежнему лежала книга, ожидая читателя. Тара вернулась за стол и уставила взгляд в книгу.              В деревне, в которой жила Абигаиль, была легенда: в лесу, в отчуждении, живет настоящая ведьма. Все, что могло обличать ведьму, было при ней: огненные красные кудри, кошачьи зеленые очи и дар прорицания. Однажды Абигаиль, направляясь к монахине, заблудилась глубоко в дремучей чаще. Долго молила она о помощи, но никто не слышал ее стенаний. Вдруг в листве мелькнула чья-то черная-черная тень. Абигаиль застыла на месте от страха: убийца ли, спаситель ли ее идет? Мелькнули чьи-то кошачьи глаза, и Абигаиль лицом к лицу повстречала колдунью, о которой в деревне складывали страшные сказки и песни и пугали ими непослушных детей. «Кто ты?» — вопрошала она. Абигаиль забыла все слова кроме еврейских. Ведьма в черной мантии подошла ближе, и Абигаиль спиной прижалась к древу позади нее. «Скажи, кто ты, и тебе ничего не будет!» — молвила ведьма. «Я из деревни, я заблудилась», — нашла в себе силы ответить Абигаиль. «Вижу, ты очень напугана. Пойдем со мной. Я не сделаю тебе ничего плохого, — снова молвила ведьма. — Я покажу тебе дорогу». Сердце подсказывало Абигаиль, что ведьма ее не обманывает. Они пришли в хижину колдуньи. В хижине пахло благовоньями, а на огне в котле варилась вода.              Тара задумалась. Сколько книг она прочла за всю свою жизнь, а эта была самой интересной. Даже если Маргалит — писательница, а это все — выдумка, Тара верила ей. Верила, что это произошло на самом деле. Волнение в ней нарастало.              «Ты дрожишь. Сядь сюда и укутайся», — колдунья сняла мантию и протянула гостье. Абигаиль села напротив огня. Ведьма поставила на камни рядом с огнем еще котел с водой, поменьше, и посыпала туда замысловатую траву. «Я тебя не отравлю. Этот отвар придаст тебе сил», — молвила ведьма. Абигаиль сделала глоток и далась диву: это был поистине живительный нектар, как будто сам Господь ниспослал его с Небес! Долго сидела Абигаиль в логове колдуньи, и силы воскресали в ее теле. Потом колдунья показала ей дорогу домой и на прощанье наказала: «Я чувствую в тебе могущественную силу. Только тот, у кого есть дар, может повстречать меня и найти дорогу в мой дом. Но дар твой нужно развивать, посему зову я тебя почаще приходить ко мне. Я дам тебе нужные знания».       Эти слова остались в душе Абигаили. Еще несколько лет тайно ходила она в гости к ведьме, училась у нее знахарству, зельеварению и алхимии. Абигаиль понимала, что напрасно чураются колдуньи соседи. Много знаний передала ей колдунья.       Но в один день пришла Абигаиль в хижину и не нашла там наставницы своей. Вечный огонь ее погас. Ушла ведьма без прощения и оставила свою последовательницу одну. Вернулась Абигаиль в деревню, а там были инквизиторы. Спрашивали они всех о колдунье и, узнав, где ее хижина, пошли ее искать. «Барух Ашем! — прошептала Абигаиль, — она сбежала и будет творить добро в других местах!»              Глаза Тары устали от долгого, кропотливого чтения. Начинало темнеть, и в комнате повисла синева. В соседней комнате послышались неторопливые шаги Эстер. Тара почувствовала прилив стыда перед ней: Эстер вряд ли звала Тару к себе, чтобы сидеть в одиночестве в своей спальне. Тара поднялась, размяла затекшие ноги и вышла к Эстер в среднюю комнату.       Эстер разбирала что-то в шкафу, не заметив Тары. МакКартни решила воспользоваться случаем и обнять Эстер со спины. Женщина вздрогнула, как только Тара прижалась к ней, и положила руки на руки девушки, обхватившие ее. «Что такое?» — почти ласково спросила Эстер. «Просто захотелось вас обнять», — ответила Тара. Эстер похлопала внучку по руке и ненадолго зашла в комнату, а вышла уже с пятидесятидолларовой купюрой в руке.       — Сходи, пожалуйста в магазин. Купи чего-нибудь на свой вкус, — попросила мисс Гольденберг, протягивая Таре купюру.       — Хорошо, — ответила Тара. Быстро накинув куртку, девушка вышла из комнаты №285. Ей навстречу вышла одна из работниц дома престарелых.       — Уже уезжаете? — спросила она с сожалением.       — Нет, я иду в магазин, — ответила Тара.       — Хотите, я могу сходить? — вежливо предложила девушка.       — Нет, спасибо. Эстер не оставила списка.       Девушка учтиво кивнула и продолжила свой путь по коридору. Тара спустилась вниз и вышла на улицу. На нее подул ледяной океанский ветер, заставив сжаться всем телом. Тара оглянулась по сторонам и перебежала дорогу, чтобы оказаться в ближайшем супермаркете.       Таре предстояло впервые за долгие годы сделать покупки не для мужа и дочерей. Она остановилась рядом с морозильными камерами, заполненными мороженым “Ben&Jerry's”, которое любят и девочки, и Марк. Тара зажмурила глаза и прошла дальше. «Мама, мама, посмотри, это же Элис из «Что нового в штате Иллинойс?»!» — воскликнул девичий голос позади Тары. Тара решила не обращать внимание. «Подойди и попроси сфотографироваться!» — ответил ей взрослый женский голос. В ту же секунду кто-то крепко хлопнул по плечу Тары, складывающей в корзину молоко. Она обернулась и увидела худенькую девочку лет десяти с лохматыми рыжими волосами.       — Извините, можно я сфотографируюсь с вами? — с надеждой в глазах спросила она.       — Давай, — Тара пыталась вести себя как можно более дружелюбно, несмотря на то, что ее отвлекли от личных размышлений. Мама девочки, довольно коренастая коротко стриженная блондинка, сфотографировала дочь, обнимающую любимую актрису, случайно встреченную в супермаркете через дорогу от дома престарелых.       Выйдя на улицу с покупками на двадцать пять долларов, Тара столкнулась с кромешной темнотой, поскольку время близилось к семи. В столовой дома престарелых ужин был в самом разгаре. Тара задалась вопросом: почему Эстер готовит еду сама, а этих постояльцев кормят в столовой?       Тара вернулась к Эстер. Она читала что-то в газете под желтушной лампой, висящей над круглым столом, через толстые линзы спущенных на кончик носа очков. Когда Тара закрыла дверь, Эстер подняла на нее глаза.       — Спасибо, — сказала она, увидев пакеты в руках Тары. — Спрячь их в кухне, пожалуйста. — Эстер показала рукой на дверь справа от нее. Тара прошла в «кухню»: это было узкое помещение в полтора метра шириной с плитой, раковиной, маленьким холодильником и сервант-шкафом. Оттуда выходила дверь в тесную комнату без окон — спальню мисс Гольденберг. Тара быстро рассортировала продукты и вернулась к Эстер.       — Эстер, могу ли я задать вам вопрос? — Эстер оторвалась от газеты. — Почему большая часть жильцов ест в столовой, а вы — здесь, за свой счет?       Эстер отложила газету и сняла очки.       — Понимаешь, они настолько немощные, что за их полное обеспечение платят родственники, которым эти старики надоели дома. Некоторые, как я, живут здесь гораздо дешевле. Только иногда просим девушек ходить в магазин и за лекарствами за счет нашей пенсии.       Тара кивнула и вдруг почувствовала себя очень голодной.       — Эстер, вам можно есть итальянскую пасту? Вы не против, если я сделаю ее на ужин?       — Дорогая, мне теперь все можно, — Эстер улыбнулась так печально, что Тара почувствовала, как будто тоска толкнула в грудь.       Ближайшие сорок минут она провела на кухне в относительной тишине: лишь бурлили вода для пасты и томатный соус. Тара любила готовить ужин в своей чистой просторной кухне, под крики и смех своих девчонок. Как только приготовление ужина заканчивалось, в дом входил Марк, уставший после работы. Иногда удовольствие уютного вечера обычного будничного дня за приготовлением ужина Тара не могла постигать из-за съемок в новых фильмах, и тогда ей помогала старшая сестра, Маргарет, еще реже — жены старших братьев.       Тара вынесла к столу блюдо с ароматной пастой, от которой валил пар, две тарелки и соусницу, заполненную густым томатным соусом. Тара, под любознательным наблюдением Эстер, ловко разложила блюдо по тарелкам и полила его соусом. «Приятного аппетита!» — пожелала Тара и села за стол. «Спасибо», — поблагодарила Эстер и принялась за поедание ужина. Вскоре Эстер опустошила тарелку, протерла рот салфеткой и произнесла довольно сдержанно, но в ее речи угадывался восторг:       — Умница, Тара! Я давно так вкусно не ужинала. Давай заключим договор?       — Какой? — спросила Тара.       — Ты готова каждый вечер знакомить меня с разнообразными кулинарными изысками? Я хочу попробовать все, пока есть время.       — Я буду только рада, — улыбнулась Тара, почувствовав, что это сможет хоть немного, но заменить вечера дома, в Бруклине. Эстер поднялась из-за стола, чтобы собрать и унести посуду, но ее остановила Тара:       — Стойте, я сама, — Тара одной рукой перехватила тарелку, другой коснулась плеча Эстер. — Лучше прилягте.       — Спасибо тебе, внученька, — Эстер улыбнулась. Тара улыбнулась в ответ. Мисс Гольденберг медленно, держась руками за мебель и стены, ушла в свою комнату. Тара провела остаток вечера за мытьем посуды, задумавшись о древней книге. Что будет происходить дальше под палящим солнцем Испании? Она собиралась продолжить чтение прямо сейчас и представляла, как откроет потрескивающий переплет, перелистнет желтые страницы времен Большого пожара в Лондоне и будет расшифровывать мелкий, торопливый почерк смертельно больной Маргалит, погружаясь в волнующую сердце историю.       — Тара, — вдруг окликнул девушку хрипловатый голос Эстер. Она выключила воду и обернулась.       — Что, мешаю? — поинтересовалась Тара у переодетой в ночную рубашку мисс Гольденберг.       — Нет, совсем нет, — она покачала головой. — Пообещай мне, что не будешь читать книгу на ночь. Я знаю, от нее не спится и портится зрение. Хорошо?       Тара прикусила губу. Она не могла дать Эстер нечестное обещание.       — Обещаю, — кивнула она. — Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — Эстер закрыла дверь. Тара всполоснула последнюю вилку, сверкающую серебром в тусклом свете лампы, выключила свет и вернулась в комнату. Книга одиноко лежала на столе. «Я же сама понимаю, что она затягивает и занимает много времени», — вздохнув, подумала Тара. Раздевшись, она расстелила постель и легла. Перед тем, как уснуть, осталось позвонить домой. Девочки уже спали, поэтому Тара задала немного вопросов Марку и отпустила его отдыхать.