-----
– Какими судьбами здесь? – спрашивает у неё Тарер Брарин. Упираясь рукою в стену над её головой, он навис над Вирией — без угрозы, будто бы выставляя себя напоказ. Он хорошо выглядит: спокойный и отдохнувший, и порча Требониуса отступила бесследно… Вирия улыбается, заправляет за ухо прядь. – А ты, я вижу, соскучился, Тарер, верно? – риторически спрашивает она, искоса глядя на собеседника. Я тут по делам Храма. Мой трактат прошёл цензуру, и я получила об этом весточку. Теперь надо договориться с переписчиками, отослать пару копий в другие храмовые библиотеки — обычная суета, ничего интересного. – Что ж, поздравляю, – отзывается Тарер. – Собираешься в Зал Мудрости? – Да, мне надо встретиться с библиотекарем, что обещала помочь мне со всей этой волокитой. Мехра Мило… может быть, слышал о ней? – спрашивает она, аккуратно пробуя воду. Мутсэра Брарин в одно мгновение изменяется в лице. – Забудь о ней, – отрезает он, хватая девушку за плечо — его рука не причиняет боли, но ощутимой тяжестью ложится на Вирию. – Найди себе кого-нибудь другого. – А? – переспрашивает она, изображая недоумённое удивление. – Почему? Что такое? Тарер поджимает губы, качает головой. – Ты на хорошем счету у архиканоника Сариони, Вирия. Это не секрет. Если хочешь, чтобы всё оставалось как есть, не задавай вопросов о Мехре Мило. Забудь о ней, – повторяет мутсэра ординатор, пристально глядя куда-то ей в переносицу. – Хм. Спасибо за заботу и за совет… Но право же, я не девочка, – высвобождаясь из его захвата, вкрадчиво произносит Вирия, – я с этим как-нибудь разберусь. Однако ж… ты будешь в ближайшее время свободен, нет? – спрашивает она, глядя на Тарера из-под полуопущенных чернёных ресниц. – Или я зря здесь теряю время? Ведь пока есть возможность, почему бы и не совместить приятное с полезным? Он может ещё что-то знать…***
Но даже если Тарер Брарин и знает что-то ещё, ничего нового Вирия из него не вытянула. Ночью, отринув его гостеприимство, она пробирается в комнату — бывшую комнату? — Мехры Мило. Жилище явно обыскивали, но зашифрованная записка «Амайе» всё так же лежит на комоде. Вирии предстоит устроить побег опальной жрицы из застенков Министерства Правды? Просто за-ме-ча-тель-но… Она экономит силы, поднимается вверх при помощи зелья. – Мехра в тюрьме, – сообщает её контакт, мутсэра Альведа Сарам. – Дальняя правая камера. Мехру Мило взяли под стражу за связи со жрецами-отступниками — но и среди ординаторов нет здесь единства. – Некоторые из нас симпатизируют жрецам-отступникам, но только попробуй убить ординатора, и эта симпатия будет потеряна навеки, – предупреждают Вирию. Она кивает — и она проникает внутрь.***
Но Вивек лишь поднял руку и заморозил Лежачий Камень прямо над городом, а потом пронзил монстра Муатрой… Меры продолбили в луну пути и туннели, словно упрямые жуки-короеды. Символ власти и величия лорда Вивека – это крепость в изгрызенном камне, корни кривых коридоров, груз крови и горести. Вирия тенью проносится по тёмным туннелям: кольцо, подаренное Мефалой, скрывает от глаз и дарует скорость. Мерещится ли, что дыхание князя даэдра морозит кожу, шевелит волосы на затылке? Воображаемое присутствие превращает Прядильщицу в соучастника. Сейчас рассечённое надвое время не движется с прежней скоростью, но сочится сквозь сущность вещей. Ты видишь, сомнений в увиденном нет: это семя беды, это сумерки, красная смерть… Она со злостью трясёт головой и, стремительно вскрыв несложный замок, проскальзывает в камеру к Мехре Мило. – Здравствуйте, сэра, – шепчет Вирия. – Вы ждали, и вот оно — Божественное вмешательство.***
Мехра Мило, использовав принесённый Вирией свиток, перемещается в Эбенгард. Быть может, там ей удастся избавиться от зачарованного браслета, что держит в тюрьме её магию? Вирии то неизвестно; она лишь устало трёт переносицу и читает Вмешательство Альмсиви. Когда Неревар вернулся, он увидел замороженную комету над городом… Баар Дау, надменная и равнодушная, виднелась для Вирии в вышине — точно и не было дерзкого побега. И как ни в чём ни бывало Вирия заходит в Высокий собор, кивает знакомым жрецам. Поочерёдно она преклоняет колени перед каждым из алтарей: О, святой Велот, Велот-Пилигрим, в беде моей не оставь меня! Святой Аралор, Аралор Раскаявшийся, надели меня своей стойкостью! Святая Серин, Милосердная Серин, огради меня от ненастий! Святой Фелмс, Фелмс Отважный, даруй мне силы, даруй мне отдохновение! Святой Рорис, Рорис-Мученик, пред невзгодами плоть мою укрепи! Святой Олмс, Олмс Беспристрастный, научи меня разумению! Святой Делин, Премудрый Делин, мудрости путь укажи для меня! Святая Мерис, Мерис-Примирительница, даруй же мир и душе моей! Святой Ллотис, Ллотис Благочестивый, пред невзгодами укрепи мой дух! Святой Неревар, Неревар-Капитан… иди ты на хер!..***
– Что есть Воплощение? – спрашивает Вирия у Гильваса Барело — и у самой себя. Монастырь Холамаян, твердыня жрецов-отступников, щедро сеял не только ответы, но и вопросы — бесконечные и бескрайние, затягивающие в бездонную пропасть. – А что именно вас интересует, сэра? – отзывается отец-настоятель. – Меня интересует одно: что именно в нём воплощается? Душа Неревара? Дух Неревара? Воспоминания Неревара? Рождается ли Нереварин его обновлённой версией? Или воплощение – это зерно, что при должном уходе способно взрасти… но зерно чего?! – у Вирии, распалённой, ломается голос. Она замолкает, делает медленный вдох и продолжает, спокойнее и тише: – Мне недостаточно знать, что Нереварин – это чужеземец, способный выстоять пред ликом семи проклятий и Дагот Ура; спаситель, благословенный Азурой. Нет, но что делает нереварина Нереварином? Как связан он с Нереваром? «Свободен ли от Неревара?» – не спрашивает она. Однако мутсэра Барело лишь качает головой: – За годы гонений многие знания были утрачены, и даже если эти истины были когда-то известны, поведать их вам – не в моей власти. Как и прежде, блуждать во тьме, двигаться наугад? Просто за-ме-ча-тель-но…-----
Ночью он снова пришёл к ней во снах: в мире из красного света, и жгучего солнца, и буйных ветров Ворин из дома Дагот беседовал с ней — но наутро Вирия снова с трудом вспоминала подробности. Ты ещё помнишь свои цвета, друг мой? Это золото и лазурь… Вирия, тряхнув головой, вылезла из постели — и из юрты. Было рано, рассвет ещё только лишь вызревал — но разве сумеречные часы не священны для Матери Роз? Зарёй занималось небо, — прекрасное зрелище! — и тучи из пепла нынче и не посмели закрыть это для созерцания. Встретив так утро нового дня, Вирия направилась к Нибани Месе. Она отринула страх, откинула тяжёлый полог, служивший шаманке дверью. Её решение Вирия встретит так же: без сомнений и без колебаний — знают, ты – избранник Азуры. Ты – Хортатор народа Велота, и трепещут враги кимеровпред одним только именем грозным Индорил Неревара Моры
с открытым сердцем.