Осознанная необходимость

Зима в Балморе обычно бывала ласковой, малоснежной, и горожанам она приходилась по нраву намного больше, чем местная осень — промозглая, липкая, грязная. Но в середине месяца Восхода*, когда её царствию уже подходил конец, зима вдруг решила продемонстрировать норов. И тут, ни с того ни с сего, ударили заморозки. Природа хлестала Балмору с размеренным равнодушием. В богатых особняках перемёрзли цветочные клумбы. В трущобах к востоку от Одая перемёрзли бездомные. Выгуливали свои меха щеголеватые дамы. Дрожали и кутались в тряпки дешёвые проститутки. Пьяный столяр из рабочих окраин неудачно развёл огонь и поджёг и себя, и четыре соседних дома. Пьяный законник из Верхнего города неудачно ступил на лёд и разбил себе голову о соседские мраморные ступеньки. А в целом, жизнь продолжала идти своим чередом, и никакие капризы погоды не сбивали горожан с привычного ритма. Орудуя длинным раздвоенным языком, Девятипалый высасывал квамовое яйцо. Напротив пристроилась Вирия: поджав под себя ноги, смотрит куда-то поверх его головы и цедит обжигающе-жаркий чай. Мешки у неё под глазами могли бы вместить императорскую сокровищницу. – Ну, и как они? – интересуется Вирия, отставляя пустую чашку. Сперва ей в ответ звучит лишь негромкое хлюпанье, потом — треск. Опустевшая скорлупа (уже шестая по счёту) улетела в камин. – Яйца хороши, – довольно кивнул аргонианин. – Тут таких давно не бывало. Откуда они, из Гнисиса? – А тебя не провести, – в голосе Вирии прозвучала усмешка. – Из Гнисиса, верно. И достались задаром: я шла через рынок и по пути повстречала на удивление щедрого негоцианта. «Госпожа?.. Госпожа! Да я же вас знаю! Это же вы излечили матку! Весь город у вас в долгу!» – рассыпался он в благодарностях, когда наконец-то её догнал. Торговец сунул ей в руки корзиночку с яйцами, — «...свеженькие, и самого пренаилучшего качества!..» — но девушку это не слишком обрадовало. В центре внимания Вирия предпочитала бывать лишь по собственному решению. – В Гнисисе тебе удалось наделать немало шума. Гляди только, чтобы слава в голову не ударила: не перечесть, сколько наших коллег такие удары... отправили на тот свет. При последних словах Девятипалый прищёлкнул языком и встал, придвигаясь поближе к огню. Пламя расцвечивало его серебристую чешую осенним багрянцем. У Вирии лицо горело и без посторонней помощи. – Я в городе только день, пронырливая ты ящерица! – воскликнула она с притворной сердитостью. - Когда ты успел нахвататься сплетен? – Большого секрета тут нет, – Девятипалый пожал плечами. – Ты и сама должна понимать, что слухи могут путешествовать быстрее силт-страйдеров. За окном послышался страшный грохот, и эхом ему прокатился сердитый, пронзительный вопль. В камине трещали дрова и яичная скорлупа. Аргонианин сморгнул, сверкнул золотыми глазами и добавил, как будто бы с некоторым сочувствием: – И не забывай, кто мы на самом деле. Клинки — это верные орудия императора. Их не оставляют без присмотра.