Осознанная необходимость

Оставив левую руку под головой, правой Вирия отгородилась от солнца: копьями пробиваясь через лохматые тучи, оно слепило глаза. А лодка плавно плыла вперёд, и в плеске воды ей слышалась песня нежнее любой колыбельной… Когда она снова открыла глаза, то уже смеркалось. Тёмные воды канала лизали покрытые лаком борта — но было светло. Я зажигаю фонари, дабы осветить пустоты, вощу тысячи подсвечников, что несут в себе моё имя вновь и вновь, имя неисчислимое, держащееся взаперти, мантра и священник, город-бог, наполняя каждый уголок именем имён, колёсный, кружащийся, бегущий речной язык, хихикающий с поступью, спаривающийся, продающий, ворующий, ищущий, и не печалься ты, кто идёт со мною. – Это цветущая схема Аурбиса, – негромко продолжил лодочник. – Я служу, и служат мне. То был знакомый голос, тот самый, что почти неделю назад возвещал ей пришествие Хогитума. Вирия вздрогнула. – Я и не поняла, что говорила всё вслух. – А госпожа от нашего славного города под большим впечатлением! – воскликнул он, усмехаясь — не переставая грести. – А как же иначе? – удивилась Вирия. – Когда-то, впервые прибыв в Альд’рун, я верила, будто бы ни единый из городов не мог бы поразить меня больше. Потом была Садрит Мора, безумная и прекрасная, и я решила, что ничего удивительней просто не может существовать. Но Вивек… – она замялась, с трудом подбирая слова, – Вивек — это больше, чем просто город. Это живое, трепещущее сердце всей нашей цивилизации. Её душа. Ось, по которой вращается Вварденфелл; быть может, даже весь Морровинд! Всё наше величие, вся наша грязь… всё стягивает сюда его неумолимая сила. Грозный, могучий, монументальный… Она замолчала — перехватило дыхание; лодка плыла вперёд. Небеса пустовали, — ни лун, ни звёзд — и только лишь Баар Дау виднелась для Вирии в вышине. – Посмотри! – не вставая, она взмахнула рукой. – Ты только посмотри: то падала огромная звезда, подобная пути в ад! Но Вивек лишь поднял руку и заморозил Лежачий Камень прямо над городом, а потом пронзил монстра Муатрой. Когда Неревар вернулся, он увидел замороженную комету над городом. Он спросил, хочет ли Вивек убрать её. «Если бы я хотел, то сделал бы это сам, глупый Хортатор. Я сохраню её со своим последним намерением нетронутой, и если любовь людей этого города ко мне когда-нибудь иссякнет, пусть эта сила уничтожит их». Лодочник повернулся к ней — плавно и так легко, как будто бы сила земли была над ним больше не властна. Откинул шляпу, открывая не-данмерское, золотом окрашенное лицо. Покачал головой. – Неревар сказал: «Любовь зависит только от тебя». Мужчина улыбнулся, перехватил весло на манер копья

и сказал Хортатору, что он стал Министром Истины.

– И конец этих слов — АЛЬМСИВИ, – и резким ударом копья он пробил небосвод. Первые капли упали на лоб и на щёки. Вирия вздрогнула, села рывком, потянулась к кинжалу. Проснулась. Из-под широкой соломенной шляпы на неё с укоризной глядел лодочник. Лицо было совершенно другое — сморщенное, похожее на чернослив. – Нет нужды раскачивать лодку, сэра. Мы почти на месте. Где-то вдали громыхнуло громом. Гроза была уже на пороге.