— Ты на полном серьёзе красишь ресницы тушью? 17:51
Девушка ждёт не долго, от силы пол минуты. Звук полученного сообщения обращает на себя чужое внимание, однако американке всё равно. Она не пыталась держать их с Пэйганом общение в секрете, да и вряд ли будет. — Я их наращиваю для того, чтобы не красить, дорогая. 17:52 Гейл ещё с пару секунд не мигая, глядит в телефон, пытаясь понять пошутил ли он сейчас, а так же внутренне надеясь, что король напишет ей что-нибудь, однако мужчина продолжал молчать. — Он не красит ресницы. Они у него наращенные. — Ты что, прям сейчас у него это спросила? — Искренне удивляется Раджеш, подаваясь вперед всем корпусом. — Ага. — Секунда, и оба киратца взрываются в диком смехе, Чандан едва не упустил ящик из рук, вовремя успев поддержать его снизу коленом. Девушка лишь закатывает глаза и шумно вздыхает. — Ну да, в такое хрен поверишь… — Ладно. Всё, что мешало, я выгрузил. — Тяжелый домкрат опускается близ поврежденного колеса, поближе к остальным инструментам, разбросанным под ногами. (Чандан по мере нахождения швырял их через плечо, поэтому лежали они там, куда и прилетели). — Лакшмана, слезай. — Лакшмана же решает сыграть в игру. — Ох, кажется я подвернула лодыжку… ты не мог бы меня донести? — Говорит она с придыханием, подражая ангелочку Мэрилин Монро и виновато прикусив губу, в душе из-за всех сил пытаясь не рассмеяться. — Серьёзно? — Девушка кивает и, невинно хлопая при этом ресницами, глядит честными глазами на мужчину, стоящего перед ней. Он вздыхает и, немного подумав, протягивает ей свои руки. Американка зря времени не теряет: тут же перебирается в его прокуренные киратскими сигаретами объятия, не забыв прихватить ещё пару баночек недоеденных консервов, что смиренно ожидали своей участи в стороне. Раджеш наблюдал за этим весельем со стороны, с ухмылкой глядя в глаза этой маленькой стерве в чужих руках. Ничего у неё не болит. Разве что хитрость немного воспалилась. Её задница аккуратно, на сколько Чандану хватило сил, опускается на старый драный диван, что солдаты в своё время выволокли из ближайшего дома, для собственного удобства. Стоит ему разогнуться, как собрат поднимает палец вверх, привлекая к себе внимание. Младший недоумевающе оглядывает сначала палец, покачивающийся в воздухе, словно в попытке нарисовать цифру восемь, а после сдается, искренне не понимая, что друг пытается этим сказать. — Вот так тобой крутит. — Неправда! — Даже большое расстояние между ними не спасает Раджеша от настырного тычка в бок (Лакки весьма ловко вытянулась на длинном диване, чтобы достать его), и под общий хохот младший все-таки приступает к тому, что хотел сделать всё это время. С машиной он возится долго. Настолько, что на улице темнеет, и им приходится включать дополнительный свет, чтобы киратец ненароком не подсунул пальцы туда, где они грозились превратиться в кровавое месиво. За это относительно спокойное время девушка успела вздремнуть, а теперь, когда новое колесо наконец-то оказывается на месте, Раджеш отгоняет грузовик с проезда, оттаскивая за собой перетянутую стальными тросами тяжелую тушу мертвого животного. Запахи гниения в скором могли привлечь хищников, и убрать трупы подальше от аванпоста было очень важно, однако эту обязанность новоиспеченная команда единогласно решила свесить на тех, кто приедет уже после них. На базаре никогда не бывает пусто, люди, без сомнения, найдутся. — Меня одно волнует. — Чандан останавливается посреди дороги, немного прикрикнув, чтобы старший, который только что вылез из салона, мог его слышать. — Куда делись все, кто здесь живет? — Убили… или взяли в заложники и держат где-нибудь. Ты же знаешь, выбор не велик. — Грязная от машинного масла тряпка, которой он утирал запачканные ладони, падает мужчине под ноги. Одним резким движением он отшвыривает её куда подальше, а после возвращается под одинокий фонарь, освещающий середину аванпоста. — И Банапур до сих пор молчит. Не нравится мне это. На чистоте Золотого Пути было тихо уже довольно долго. Сколько бы попыток связаться они не предпринимали, исход каждый раз был одним и тем же. Уж больно это молчание напоминало затишье перед бурей. Лакшмана и представить не могла, что ситуация в этой стране настолько нестабильна. Не проходит и нескольких мгновений, как со стороны выезда на скале мигнули фары, а после чья-то неизвестная машина показалась из-за угла. — Эй, смотрите! — Не теряя ни секунды кидает Гейл, тут же подхватывая на руки автомат и перекидывая его владельцу. Чандан вскидывает его перед собой ровно за секунду до того, как они заезжают на освещённую территорию. Лакшмана от волнения умудрилась проморгать момент, когда и её пистолет оказался направлен на нежданных гостей. Их было двое: водитель, явно киратец, в куртке Золотого Пути (при виде жёлтых отличительных знаков все тотчас же без опаски опустили оружие) и европеец за пулеметом, напоминающий внешне Брэда Питта, вот только сильно потолстевшего. Стоило машине остановиться, как он обернулся в сторону присутствующих и вскинул руку. — Пропустили? Блин, нет, у вас тут слишком тихо! Молодец, мы снова не туда зарулили! — Стрелок раздосадованно шлёпнул ладонью по обшивке, от чего старая голубая краска кое-где посыпалась крошкой, открывая вид на темно-коричневую ржавчину. Лакшмана выступила вперёд и сомкнув руки в замок на груди, кивнула в сторону американца. То, что он всё-таки американец девушка поняла сразу же, стоило незнакомцу открыть рот. — Ты ещё кто? — Кавалерия! Появляюсь из ниоткуда, крутой как долбанный Клинт Иствуд! — Сказать, что их новый знакомый любит жестикулировать — всё равно что ничего не сказать. Он останавливается, словно в ожидании аплодисментов, однако, заметив что девушка перед ним даже в лице не поменялась, начинает менее восторженно: — Хёрк. Индуса не помню как зовут, но как-то по-индусятски. — Kaham jane? * — Мужчина неуверенно подаёт голос, однако толстяк тут же поспешил его заткнуть: — Парень, я не понимаю, чё ты там лопочешь! — Он с тобой на Непали говорит. — С усмешкой констатирует Раджеш, оглядывая ничего не понимающего водилу. Хёрк тут же интересуется: — Ты знаешь этот Непали? — Немного. — Окей. Скажи ему, что он придурок. — Mala'i kehi bujhdaina! ** — мужчина взмахнул руками, а после высунул руку по локоть и показал своему пассажиру средний палец. — Где ты его нашёл? — Резонный вопрос задает Чандан, в попытке перекричать негодование водителя. — Да на Шанате! Хрен, что впарил мне его, говорит: мол, водила хороший, Кират как свои пять пальцев знает, да только по-английски ни слова сказать не может! Я сначала думал: чёрт с ним, объясню на вот этих вот пальцах, а он мне свои начинает тыкать, показывая не самые приличные жесты, между прочим! — Кххх… ладно, к делу. Куда вы ехали? — Младший сосредоточенно пытался уловить суть, однако Хёрк говорил настолько быстро, что казалось, у обоих киратцев сейчас закипят мозги. Лакки лишь усмехнулась, спрятав улыбку в теплом вороте кофты. — Минут пять назад, чел, словили сигнал бедствия. А моя баранка, после того как я на неё сел, при своем-то весе, глянь на меня — пушинка та ещё, — Тараторит американец, в довесок потряхивая из стороны в сторону светящийся дисплей коммуникатора, с огромной трещиной на стекле. — начала сбоить не по-детски: место показывает приблизительно верно, но с ошибками, метров эдак в пятьсот-восемьсот. Вот и приходится кататься по округе и искать. Лакшмана оглядывается на товарищей и едва сдерживает смешок, рассматривая лица полные ужаса и непонимания. — Я не понял ни хрена, он говорит слишком быстро! Ты — американка! Ты поняла хоть что-нибудь? — Раджеш взорвался первый и, хватаясь за голову, кидает взгляд на Лакшману, стоящую от них чуть поодаль и кивающую ему в ответ. От Хёрка это не укрывается и он тут же подаётся вперёд, чтобы быть к новой знакомой поближе. — Сестричка, серьезно? И откуда ты? — Большое яблоко.*** — Ответ не заставляет себя долго ждать, американец понимающе хмыкает, а после ухмыляется, словно вспомнив что-то. — Ну и ну, везёт же мне на Готэмских ребят.**** — Он протягивает девушке сжатую в кулак руку, ожидая что она ответит на его брофист. — Я забил тебе местечко, Бэтгёрл, что скажешь? Врежем Джокеру по яйцам? — Лакшмана тихо смеётся, склонив голову вниз, заправляя за пояс джинс пистолет, что она всё это время держала в руках, однако стоит ей разогнуться и потянуться вперёд, как шум от чужой рации, словно гром среди ясного неба, заставляет девушку вздрогнуть от неожиданности, а занесённую в воздухе руку обреченно опуститься вниз. Чандан снимает рацию с пояса, и подносит к лицу ровно в тот момент, когда шум сменяется голосом предводителя Золотого Пути: — Банапур атакуют! Срочно пришлите подкрепление! Эти слова действуют на темноволосую всё равно что удар по голове, разом пробуждая в памяти их недавний разговор с Пэйганом: — «Надеюсь, ты уже поняла, что твоё пребывание в нем совсем скоро закончится?» Король не шутил. Он никогда не шутит, Лакшмане пора бы это наконец понять. Понять, что этот человек не церемонится и не бросает пустых обещаний, а так же… понять, что они все в большом дерьме. И в первую очередь она, ибо люди в Банапуре, что в данный момент гибнут под пулями — гибнут из-за неё. Туристка кидает взгляд на нового друга, в одно мгновение приняв решение, стоило их кулакам соприкоснуться. Хёрк будто бы понимает её без слов на каком-то интуитивном уровне, и тут же даёт своему водителю команду вылезать из машины. Это, походу, единственное, что киратец понимал по-английски. — Сабал, в чем дело?! Деревня осталась без защиты? — Ни Раджеш, ни Чандан не обращают внимание на открывающуюся дверь пикапа и вышедшего из него мужчину, этим девушка и решает воспользоваться, юркнув на водительское сиденье без разрешения. — После того как вы взяли аванпост, мы получили наводку от шпионов Амиты и уехали освобождать заложников… — Далёкие звуки стрельбы в какой-то момент перетекают в громкий шум, и тогда, Сабал повышает голос, едва перекрикивая грохот пуль. — Аргхх!.. Блять, ладно, неважно! Не лезьте, Лакшмана должна быть в безопасности! Последние слова лидера тонут в грохоте закрывающейся двери, а после взревевший мотор стремительно уносит машину вдаль, а вместе с ней и двух непокорных американцев. * — Куда ехать? (яз. непали) ** — Я ничего не понимаю! (яз. непали) *** и ****— Популярные прозвища Нью-Йорка.***
The Bombay Royale — Oh Sajna
— Ты хоть скажи, как тебя звать-то? — Хёрк прикрикивает, стараясь перекричать шум, что производила машина, перескакивая с кочки на кочку киратской земли. Лакшмана водила… нормально. Не идеально, конечно, однако её ни разу не штрафовали, да и старый пердун, что с пол года был у неё в напарниках никогда не жаловался, хотя жаловаться — было его любимым делом. Остывший кофе, оборзевшие от наглости люди, школьники, считающие своим долгом если не спустить колесо, так хотя бы поцарапать казенную тачку, — один хрен, трещал он одинаково. После того, как он вышел на пенсию, полицейская больше не садилась за руль, впрочем после этого, наверное, вся её чертова жизнь пошла под откос, ибо с новым напарником ей не повезло от слова «совсем». — Лакшмана. — Эм. А есть, че покороче? — Отчего-то вдруг захотелось резко крутануть руль, чтобы машину занесло под ветки деревьев. Не сильно далеко… но так, чтобы хоть парочка проехалась по его наглой роже. — Лакки. — Вот это другой разговор. — Хёрк словно прочитав её мысли, с кряхтением перелезает к ней на переднее сиденье, якобы путь не близкий, а наверху ему видите ли поддувает. Туристка сначала соглашается на это опасное действие, поздно поняв, что легче было бы остановиться. Потому что, когда новый друг сначала чуть её не придавил своей тушей, а потом в довесок смазал локтем по затылку, девушка не сдержалась и крутанула руль в его сторону, лишь чудом не впечатавшись в какой-то знак на дороге, и за одно припечатав к стеклу неповоротливого мужика. — Засранка, ты это специально сделала, да? — Хоть бы слово сказал, я бы остановилась! — О, давай остановимся! Мы ведь уже не спешим никуда?! Они несколько секунд молча сверлят друг друга взглядом, однако стоит ровной дороге закончиться, как Гейл первая отводит взгляд, едва не пропуская нужный поворот, а Хёрк тем временем плюхается назад на сиденье. Они молчат минуты три, за это время успевает начаться и закончиться какая-то веселая музыка, играющая в машине фоном, девушка кажется даже знает её слова, припоминая как когда-то давно слышала её в одном из индийских фильмов, которые так любила смотреть мама. Американец же обиженно уставился в окно, скучающим взором разглядывая пестрые киратские пейзажи. Лакшмана не желала долго мириться с этой тишиной и с горем пополам, попросила у него коммуникатор, надеясь, что благодаря диалогу та ледяная стена, за которой укрылся её новый знакомый, таким образом побыстрее оттает. Мужчина безэмоционально достает его из кармана грязной джинсовой жилетки, натянутой поверх широкой серой толстовки, а после, отвернувшись обратно к окну, позволяет себе украдкой улыбнуться, пока темноволосая была занята разглядыванием карты. — Думаешь, эти двое не поедут за тобой? — Было бы на чем. — Усмехается девушка, возвращая вещицу обратно хозяину. — В их арсенале только грузовик, который тащится со скоростью черепахи, к тому же на подъезде к деревне дорога узкая, они не проедут. — Че они вообще нанялись тебя опекать? — Не знаю… может потому, что я дочь какого-то Мохана Гейла? Мне об этом сегодня напомнил буквально каждый второй встреченный мной человек. — Предполагает полицейская, пожимая плечами, однако Хёрк подается вперед и округляет глаза, явно ошарашенный этой мыслью. — Мохан Гейл?! Вот так повезло, предупрежу сразу: он хрен серьезный, с таким лучше дружить. — Ну вот, теперь я боюсь с ним встречаться, надеюсь ты доволен! — Кидает девушка, в шутку ткнув друга в колено. Он улыбается широко, смех действует на него расслабляюще, во всяком случае, он больше не пытался вжаться в другую половину машины, лишь бы не дотрагиваться до Лакшманы. Остальное время они ехали в тишине, и лишь подъезжая к Банапуру, девушка позволила себе в ужасе ахнуть. Деревня горела. Горели дома, беззащитные люди бежали через поля из этого капкана, чтобы в попытке спасти свою жизнь, быть застреленными в спину солдатами королевской армии. Те же без зазрения совести убивали всех, кого видели. Где-то совсем близко шумели лопасти вертолета. С таким же шумом внутри Лакшманы зарождался гнев. Назойливо скребся где-то в груди, заставляя сжимать руль до белых костяшек. Телефон в её дрожащей руке ходит ходуном, пока она ищет нужный номер. — Какого черта ты творишь?! — Она бьёт первая, заставая врасплох, по правде говоря — безрезультатно, король давно ждал её звонка. — Творю что? Больше конкретики, солнышко. — Насмешка в его голосе взбесила девушку настолько, что она резко дала по тормозам, по инерции подаваясь вперед, а после опадая обратно на спинку. — Зачем ты послал сюда своих людей? — О, ты наконец-таки вернулась в Банапур? Славно. — Пэйгана, казалось, совершенно не трогал сердитый тон девушка на другом конце телефона, скорее всего даже забавлял (он с огромным упоением растянул последнее слово, будто бы знал наперёд, что от этого девушка до желваков сожмет челюсть). — Формально это люди Пола, но признаю, попросил его об этом я. Пора бы тебе вернуться ко мне, дорогая, экскурсия закончена. Так вот, в чём дело. Это всё устроено лишь с одной целью — не искать девушку по окрестностям, а заставить вернуться в деревню, используя в качестве приманки живых людей. Уповать на то, что Лакшмана скорее сама вылезет из укрытия, нежели позволит незнакомым ей людям умереть под пулями на празднике смерти, устроенном в её честь. Единственное, что она могла сделать, так это сдаться, выйти прямо в лапы к солдатам, однако, что им мешало запихнуть туристку в вертолет, да продолжить бесчинствовать дальше? Ничего. Американка была уверена на все сто процентов, что они так и поступят. Но был и другой вариант, пускай заведомо проигрышный, однако раз уж сегодня Лакки несказанно везло, госпожа Удача вполне могла бы подарить ей ещё один шанс сделать для этой страны что-то хорошее. — Да черта с два. — Сбросив вызов, она швыряет телефон себе на колени, борясь с диким желанием швырнуть его куда-нибудь со всей дури, а потом попрыгать на ошметках. Американец притихший в своем уголке, кажется, перестал дышать в этот момент. — Подружка, меня пугают твои связи. — Настороженно начинает мужчина, глядя сначала на потухший телефон, а после и на саму его обладательницу. Она оборачивается в его сторону и, кажется, совершенно перестает моргать, как грёбанный Ганнибал Лектор. Жутко, до усрачки жутко. — Как ты сказал…? Врежем Джокеру по яйцам? — Хёрк недоумевающе хлопает ресницами, глядя Лакшмане в глаза, и только потом едва заметно кивает. Лакшмана растягивает губы в поистине гадкой улыбке, а после вытягивает ему навстречу кулак. — Вырвем их с корнем.***
Мотор ревёт словно дикий зверь. Лакшмана не отпускает педаль газа даже тогда, когда до деревни остается всего ничего, наоборот набирает скорость, в надежде сбить побольше солдат, что так кстати столпились впереди, едва выпрыгнув из вертолета наземь. Их кости громко хрустят под тяжелыми колесами пикапа, а после тонут в криках тех, кто успел отпрыгнуть подальше и избежать участи собратьев — их из своего гнезда добивает Хёрк, пройдясь по ним добротной пулеметной очередью, словно по мишеням в тире. Ей ничуть не жаль. От прошлой неуверенности не осталось и следа. — Кати к деревне! — Лакки сначала думает, что ей показалось и даже думает переспросить, однако, ответная очередь откуда-то сверху разом затыкает девушке рот. Колеса всколыхнули шмат земли, прежде чем двинуться вперёд, но не на долго, через несколько метров Гейл вынуждена остановиться — не без того маленький проход был на половину заставлен кучей рухляди, упрямо не желающей сдвигаться ни на миллиметр, сколько сил не приложи. — Узко, здесь не протиснуться! — Её слова тонут в звуках выстрелов, но не смотря на это, американец за пулеметом прекрасно её слышит: — А нам и не надо. Двери машины оказались заблокированы с обеих сторон, отчего выход оставался только один — через окно. Лакшмана высовывается в последний момент, когда рев лопастей падающего вертолета сменяются взрывом. — Это ты… его? — В её силах только открывать и закрывать рот, подобно рыбе выброшенной на берег. Хёрк лишь усмехнулся, видя её замешательство. — А что, есть ещё варианты? — Девушка смотрит в глаза напарнику всего мгновенье, перед тем как ошарашено опустить их перед собой. — Охренеть… Хёрк задорно хохочет, отчего его толстый живот весело поднимался вверх-вниз, шкрябая тканью кофты по ободку гнезда, а после протягивает подруге свою ладонь: — Давай краба, Лакки Страйк, без тебя я бы не справился. Громкий мужской гогот где-то за поворотом, сопровождаемый чьими-то тихими, почти детскими попискиваниями заставляет друзей насторожиться, а после аккуратно прокрасться к источнику шума. Реденькая толпа солдат, что не выбежали на звуки взрыва собралась у одного из домов, из тех которые ещё не тронул пожар. В фигуре, что мужчины буквально за волосы выволокли и бросили наземь, словно тряпичную куклу, Лакки признала Бхадру, ту самую девочку-подростка, что она видела сегодня утром в компании Амиты, а после и на стрельбище. Следом взор её перемещается на самый крупный силуэт из всей кучки солдат, с ужасом узнав в нём человека, который если и снился ей, то только в самых страшных кошмарах. Капитан Джонатан Харрис, или как его любили называть ученики: «грёбанная Годзилла». Лакки лишь смотрит, но смотрит так, будто готова разрыдаться вот прям здесь и сейчас. Украдкой рассматривая из-за угла его бритую под ноль голову, Гейл вспоминает, как на протяжении нескольких лет она не могла избавиться от тревожности, просыпалась по ночам взвинченная, зная, что сейчас что-то будет. Спокойствие в момент оборвется, её выдернут из кровати в дождь и заставят бежать вперёд, по грязи и слякоти, где она снова упадет и сломает себе руку. А этот ублюдок вместо того чтобы вызвать скорую, прекрасно видя кровь и кость, мерзко торчащую из предплечья, скомандует строю бежать дальше, а её оставит лежать на земле, ни сказав ни слова. Словно он слишком крут для такого дерьма, как Лакшмана Гейл, истекающая кровью. Как бы не извинялся потом директор за его поведение, ничто в мире не сможет заставить её простить тренера после того, что он сказал ей, как только американке вновь разрешили посещать занятия: — Не ной, Гейл. Ты ведь сама доползла до мед.части, да? И что? Не сломалась, ведь? Это суровая реальность, привыкай. Будто бы то, что она пережила в его глазах, было чем-то само собой разумеющимся. Чем-то, что Лакшмана должна была принять, чтобы стать сильнее, однако вместо сил она получила только полноценную фобию да неспокойный сон. Судиться с ним было бесполезно, хотя бы потому, что нанять адвоката стоило хороших денег, которых у ректора было настолько много, что он мог хоть задницу ими подтирать, чего совсем не скажешь о Лакшмане. Предплечье левой руки ноет в месте шрама, пробуждая мерзкие воспоминания. Хёрк обеспокоенно глянул на неё, с опаской приметив как еле заметно трясется сжатая в кулак рука у самого рта американки. — У тебя руки дрожат. Тебе просто страшно или у нас проблемы? — Скорее непредвиденные сложности. Видишь лысого, что под два метра ростом? — Не заметить эту гору мышц было сложно, друг тут же кивает, а после смеётся: — Каши в детстве переел небось. — Скорее моих однокурсников на завтрак. — Лакшмане же явно было не до смеха. — Этот хрен мой бывший учитель. В полицейской академии мы на его уроках все в штаны срали от страха. — А тут он че забыл? — Без понятия. Он несколько лет назад уволился, почти что сразу после моего выпуска и уехал из страны. Ветеран иракской войны. Мы все думали, что он снова в турне по горячим точкам отправился. — А он здесь… насилует маленьких девочек. — Невесело подхватывает Хёрк, прикусывая уголок губы, обдумывая дальнейший план действий. А хотя может и нет, думать тут нечего —ситуация заведомо проиграна, за домом по меньшей мере восемь здоровых лбов, не считая особенную фантастическую тварь, явно настроенную пустить кому-нибудь крови и блаженно наблюдать за этим с высоты своего исполинского роста. Если Хёрк станет рядом, Лакшмана уверена: Джонатан, мать его, Харрис будет выше его эдак на головы полторы, если не больше. — Бьюсь об заклад, это его не удовлетворит. Этот извращенец любит постарше и побуйнее, вроде меня. Знаешь… чтоб было, с чем поиграть. — Сестричка, я за тебя уже убить готов, серьезно. Он к тебе лез? — Спрашивает мужчина, заглядывая подруге в глаза. — Я… Ладно, забей. Ну его к черту, он просто не нормальный. — Лакки тяжело вздыхает, тихо лелея желание провалиться под землю. — Кстати говоря, этим можно воспользоваться. Все-таки он здесь из-за меня, хотя впрочем как и все они… — Эй, не-не-не, даже и не думай! — Они убьют её, Хёрк! Я обойду дом с другой стороны и попробую уболтать Годзиллу, обменять девочку на себя и заодно подманить его поближе, так чтобы он подошёл к проулку, где застряла машина. Как только он появится на горизонте, ты пустишь в дело пулемет. Без него добить остальных будет в сотню раз легче, это я тебе гарантирую. Друг думает долго, даже очень. Оглядывает в недоверии пространство перед собой, разглядывая то машину, то подругу, то выглядывает из-за угла, в очередной раз прикинуть габариты врага. Гейл торопит его, чуть потянув за рукав, как только слышит очередной детский писк из-за угла. — Если что-то пойдёт не так, я буду первым, кто настучит тебе по голове. Если мы вообще выживем! Кивнув ему в ответ, Лакшмана поднимается с колен и, переступая через мусор и тяжелые коробки, разбросанные вокруг, выходит из проулка. Обойдя здание сзади, она достает из-за пояса пистолет. Проверив обойму, Гейл убирает оружие с предохранителя, а после засовывает его в сплошной карман своей, уже порядком грязной и пыльной толстовки. Другой же пистолет, что вручил Чандан, она остаётся в её руках, на случай, если капитан потребует его выбросить. А он потребует, полицейская в этом уверена. Это одна из немногих вещей, в которых можно было быть уверенным, говоря о ректоре. За те пол года, что он пробыл у них «надзирателем» (по-другому назвать его язык не повернется), девушка так и не смогла уловить взглядом все острые углы его многогранного характера. По правде говоря, никто не смог. Он тот ещё скрытный ублюдок, у которого никогда не знаешь, что творится на уме. Учитель мог быть внешне спокойным, а в следующий момент сломать тебе нос, со всей дури приложив головой о стол. Лакшмане в какой-то степени повезло родиться не мальчиком - девочек этот козел не бил, однако это не значит, что им меньше доставалось. Харрис находил способ заставить женщин позавидовать мужикам. — Эй, уберите руки от неё. Лакшмана выходит из своего укрытия, вполне ожидая что на неё направят оружие, и весьма удивляется, когда этого не происходит. Словно они все до одного знали что она там, но не смотря на это, как один были готовы вздёрнуть оружие в её сторону, если она вдруг решит стрелять, а не говорить. Они контролируют ситуацию, а она лишь мышка, угодившая в ловушку. Однако, это не останавливает её от парочки шагов в их сторону. Учитель замечает её и делает ответный шаг вперёд, улыбаясь так, отчего его уродливый шрам через всю щеку зловеще искривился дугой. Страх в её глазах питал его безумие. — Я всё ждал, когда это маленькое ссыкло наконец-таки высунется… — Дождался, я здесь. — Соглашается американка, припоминая старые уроки. С ним всегда легче было согласиться в таком деле, если, конечно, не было дикого желания выслушать трёх часовую триаду в унижающих оттенках, повествующую о том, какое же ты дерьмо и заканчивающуюся тем, как ты сдохнешь жалкой смертью, после которой какой-нибудь черножопый наркоман, что всадил пулю тебе в лоб, в заключение помочится на твой хладный труп. Просто прелесть. — Отпусти её. — Бегу и падаю. — Просьба отскакивает от него словно попрыгунчик от пола, назад, чтобы прилететь Лакшмане прямо в лицо. Смачно и больно. И обидно. — Тебе нужна я, а не она. — Тем не менее не отстает полицейская, осторожно шагая вперёд и пытаясь сделать более отстранённое лицо, чтоб американец не понял, как на самом деле ей сейчас страшно. Безрезультатно, ибо он и так все знает. — С каких это пор мы на ты, малявка? — С тех самых, как ты приехал сюда и начал батрачить на Де Плёра. — Я вижу, ты охуеть какая смелая стала. Чего мне стоит сначала разбить рожу тебе, а потом разобраться с ней? — Король будет не доволен, моя рожа у него на вес золота. — Гейл в миг взводит курок, направляя его бывшему ректору промеж глаз, вот только Харриса это ни капли не пугает. За его спиной солдаты, тут же поднимают оружие вверх, однако никто не смеет выстрелить первым. Лакшмана чувствует, как сердце уходит в пятки, но все равно продолжает говорить: — Давай обмен? Как по учебнику: я уберу пистолет, а ты отпустишь её. Реакция не заставляет себя ждать: мужик хохочет во все горло. Вслед за ним прокатывается волна задорного смеха и меж солдат, что обступив маленькую девочку со всех сторон, теперь наблюдали за капитаном и девчонкой, пытающейся строить из себя супергероя. — На тебя направлено восемь стволов, соплячка, и ты ещё что-то лопочешь про обмен. — Если я выстрелю, они меня убьют, да, я заметила. Однако, если я умру, Пэйган Мин настолько расстроится, что снизойдет до вас червяков сам, чтобы каждому из вас всадить по пуле в череп. Смешки на удивление быстро прекратились. Многие, что притихли первыми, теперь с интересом рассматривали её, остальные же ждали команды, сверля взглядом тучную спину пред ними. — Так по-девчачьи прикрываешься папочкой… — Тело сковывает страх от одного его взгляда. Каждый его шаг, словно набат, возвещающий о скорой смерти. Беги, Лакшмана, беги, если жизнь дорога. — Любой сейчас может выстрелить тебе предупредительный в колено и… — Тогда я грохну себя сама, Харрис. Выбор не велик, но тебе я его не оставлю вообще. — Лакшмана не сбежит. Бежать просто некуда. Единственное, что было в её силах, это вцепиться ему в глотку пока он не сдохнет, захлебнувшись собственной кровью. — Ладно, хер с тобой. — Ректор отмахивается от неё как от назойливой мухи, а после кивает себе за спину. Заложница осторожно встаёт, с опаской обходя солдат и их предводителя, а после срывается на бег, подлетая к Лакшмане и заключая её в объятия. По щекам девочки текут слезы, она скулит и прижимается к американке сильнее, недоумевая, почему та наоборот пытается отстраниться. — Посмотри на меня, Бхадра. Спрячься и ни за что не выходи. — Старшая впивается пальцами в хрупкие детские плечи, вынуждая маленькую взглянуть ей в глаза. — Пожалуйста. Киратка ещё с пару мгновений глядит на темноволосую заплаканными изумрудиками детских глаз, а после убегает куда-то ей за спину, девушка решила не оборачиваться и не проверять, куда. Единственное, что она проверяет боковым зрением, так это свою позицию относительно затаившегося в проходе друга, поздно замечая что немного переусердствовала и вылезла на линию огня. — Пистолет. — Глаза его горят недобрым огнем. — Давай, как я учил, Гейл. Капитан не спеша движется к ученице, наблюдая за тем как она нехотя подчиняется его приказу: дрожащими руками достает магазин, снимает затвор, разбирая тем самым оружие на три части, а после швыряет в разные стороны, обезоруживая себя. — Ну? Уже не такая смелая? — Американец подходит к ней в плотную, глядя сверху вниз. Слишком близко, Хёрк не станет стрелять, пока полицейская стоит к нему впритык. Винтики крутятся в голове, воспроизводя ненужные обрывки фраз и слов, будто бы пытаясь выискать хоть что-то, что смогло её спасти из этого дерьмового положения. Ненормальный, чертов психопат, который не терпел, когда что-то идёт не по его, ненавидел нытье, и буквально зверел, когда кто-то пытался спустить его невъебенное величество с небес на землю. Лакшмана поднимает взор вверх и, вглядываясь в его мерзкие рыбьи глаза, гневно выплевывает: — Пошел ты. Харрис бьёт наотмашь, задевая рану на виске, отчего девушка с вскриком падает назад, и тут же отползает, подтянув ноги к самой груди. Хёрк не заставляет себя ждать, более того: дырявит ублюдка с остервенением, превращая его тушу в решето. Где-то впереди, словно эхо слышатся ещё выстрелы, Лакки краем глаза видит, как солдаты оборачиваются в след непрошеным гостям, а после стоящая перед ней окровавленная гора мышц, падает на колени, закрывая весь обзор. Ублюдок все ещё жив, глядит на неё заплывшим взглядом безумных глаз. Он наваливается на неё сверху, подобно медведю гризли. Лапы его мертвой хваткой обхватывают женскую шею, тут же сжимая её до белых пятен перед глазами. Пистолет, спрятанный в кармане толстовки словно спасительная соломинка, которую полицейская выхватывает, а после сильным тычком наставляет капитану в грудь. Выстрелы гремят словно через толщу воды, единственное, что она в состоянии делать, так это продолжать жать на курок, даже тогда, когда магазин полностью лишается своего содержимого, а Харрис падает замертво рядом с ней. Хёрк, в один момент подлетевший к полуживой подруге, осторожно придерживает её, приподнимая над землей. Гейл садится и, хватаясь за горло, неприятно саднящее после чужого захвата, прочищает его, внутренне проклиная ублюдка-учителя и его недюжинную силу. Её трясет. Перед глазами всё плывет от навернувшихся на глаза слёз, однако Лакшмана несмотря на это может отчетливо разглядеть бойцов Золотого Пути, маячивших впереди.